Чистота

Ван Цзи долго не мог уснуть, и дело было вовсе не в непривычной обстановке и точно не в жестком дощатом полу возка. Он боялся того, чей сон может ему присниться, и жалел, что не попросил У Сяня побыть с ним немного. Он мог, конечно, позвать мужа, но как это выглядело бы со стороны? Будто Второй Нефрит ордена Лань испугался темноты И Линской ночи?.. Темнота была самой обычной. Она полнилась шорохами и звуками, а значит, не угрожала. Птицы раньше любых других живых существ чувствуют изменения, когда что-то поблизости источает разрушительную энергию. Она их пугает и заставляет держаться подальше. Никто из пернатых не подаст голоса, если где-то поблизости охотится темная тварь. Как будто в ответ на эти мысли совсем близко ахнула какая-то крупная ночная птица. Голос ее Ван Цзи был незнаком, однако прозвучал он до крайности удивленно. Повозки и лошади были ей знакомы, выходит, она обнаружила кучу гулей, которой раньше не было в ее угодьях. Молодой заклинатель прислушался, но звук не повторился. Тогда он постарался занять свои мысли чем-то приятным. Например, подумать о предстоящем путешествии в Юнь Мэн. Оно обещало быть увлекательным. У него появилась хорошая возможность узнать что-то о себе, о том, как складывались их отношения с Вэй Ином в самом начале. Послушать, как другие пересказывают его собственную историю, и как она переплетается с чужими. Ван Цзи откинул одеяло – ночь выдалась немного прохладной, или это туман от реки пробрался под полог. Он подумал, что не помешает немного замерзнуть, чтобы потом, согревшись, сразу уснуть. Если бы он знал, как это будет сложно, попробовал бы солгать, будто после медитации ему тоже не хочется спать. Это, конечно, было не так – дневная усталость давала о себе знать. И она же не позволяла наконец погрузиться в сон. Нефрит совершенно измучился, прежде чем провалился в темное и пустое забытье… Увы, ненадолго. Его разбудил чей-то пристальный взгляд. Такое ощущение обычно возникает, когда хищник пристально наблюдает за потенциальной добычей. Для заклинателя это всегда довольно тревожное чувство, но сейчас… оно вызывало цепенящий ужас. Лань Чжань стиснул зубы, стараясь не шевелиться. Сосредоточился на дыхании: вдох и затем выдох. Спокойно и медленно, чтобы нельзя было понять, что он настороже. Если лежать очень тихо и не открывать глаза, может быть, ночной кошмар уйдет прочь? В глубине души он знал, что это не сработает. Возможно, с кем-нибудь другим, но только не со Старейшиной И Лин, который миновал охрану и пришел к нему, воспользовавшись тем, что У Сянь мирно беседовал с одним из бродячих заклинателей у догорающего костра. Он специально выжидал момент, когда Ван Цзи останется совсем один и не сможет позвать на помощь, парализованный страхом. Это длилось долго, очень долго. Потом темный приблизился к нему настолько, что Ван Цзи мог ощутить исходящую от него разрушительную энергию. Удушливую, подавляющую. Сердце билось уже как сумасшедшее. Было очень сложно сдержаться, когда Старейшина протянул к нему руку. Ван Цзи до крови прикусил щеку и все равно сильно вздрогнул, почувствовав прикосновение. – А-Чжань, я напугал тебя? – раздался шепот Вэй Ина, немного растерявшегося из-за такой реакции. – Понимаю, спросонья всякое может померещиться… Ван Цзи обнял мужа за пояс, не зная, как выразить, насколько благодарен. Он пришел и прогнал кошмар, прежде чем темный смог добраться до него. Если бы ему показалось, что в повозку забрался Сюэ Ян или, например, один из уцелевших речных гулей, он бы смог дать отпор. – Ты весь дрожишь, – обеспокоился У Сянь. Ван Цзи проглотил слова, готовые сорваться с языка. Он и сам не верил, что с ним все в порядке. Однако что с этим делать? Сколько времени уйдет на то, чтобы снова обуздать дар, контроль над которым он утратил? – Сейчас пройдет, – сказал Нефрит вместо этого и почувствовал, как ладонь мужчины улеглась ему на макушку. – Это просто плохой сон. У Сянь пропустил его волосы сквозь пальцы, зачем-то поднес прядь к лицу. Лань Чжань поздно закрыл глаза, чтобы проследить это движение. Зато довольно ясно различил выражение лица мужа и прижался еще теснее. Хотелось поскорее выкинуть сон из головы или чтобы Вэй Ин сотворил заклинание безмолвия и… помог ему забыть обо всем на свете. Однако Нефрит просто не мог попросить об этом напрямую. У Сянь как будто догадался, кто посетил его во сне, и давал возможность убедиться, что это не он. Или не совсем он, если верить воспоминаниям Сюэ Яна, память которого могла пострадать от его же собственного проклятья. Не хотелось верить, что демон с лицом его мужа мог быть реальным, таиться и ждать случая, чтобы вырваться на волю. Стоило закрыть глаза и перед внутренним взором проступило лицо Старейшины И Лин. Ван Цзи так и не набрался решимости сказать ему: «Убирайся и навсегда забудь дорогу сюда!» Оставалось только пытаться спрятаться от реальности в складках ханьфу своего мужа, который не имел ничего против долгих обстоятельных объятий перед сном. – Он не вернется, спи, – сказал У Сянь так, будто знал наверняка. – Сегодня уж точно, – Лань Чжань к своему удивлению зевнул, хотя секунду назад был уверен, что не сомкнет глаза до самого утра. – Вот и хорошо, – голос Вэй Ина стал преувеличенно сонным. – Завтра мы будем в Юнь Мэне, а там… Муж умолк, так и не договорив. Ван Цзи чувствовал, как он дышит, и не мог обмануться, потому что сам недавно притворялся спящим. На душе потеплело, когда он понял: Вэй Ин собирается подождать и убедиться, что Старейшина убрался в темноту, где ему было самое место, и больше не побеспокоит Нефрита. Он оказался прав. Наутро Лань Чжань и не вспомнил о ночном визитере, занятый более насущными вопросами. Например, как выбраться из-под мужа, который закинул на него руку и ногу, так, чтобы не потревожить его сон. Потому что в противном случае У Сянь непременно пожелает вместе решить одну… проблему. Нефрит оценил, насколько это будет неуместно – снаружи слышались приглушенные голоса, значит, брат и, возможно, Вань Инь уже проснулись. Полной уверенности в том, что голос принадлежит молодому господину Цзян, не было – он доносился откуда-то издалека и был едва различим. Нефрит попробовал осторожно переложить руку мужа и замер, когда она съехала по животу туда, где ощущалось напряжение. Ван Цзи выждал, пытаясь навести порядок в мыслях. Ему снова снились сны. Чужие, вперемешку с его собственными, очень горячими, видениями. Он снова видел город И, на сей раз затянутый густым, как молоко, туманом. А еще Лань Лин, судя по возвышающейся вдали Башне Кои. Но ярче всего запомнилась спальня, залитая теплым светом пламени, где они с мужем занимались любовью. К тому времени, как Ван Цзи освободился, придал себе подобающий вид и немного успокоился, голоса, доносившиеся от реки, стихли. Он откинул полог и, пройдя немного по сонному лагерю, встретил Си Чэня. Тот только что прятал улыбку за рукавом, но опустил руку, почувствовав его приближение. – Доброе утро, брат, – приветствовал его Второй Нефрит. – Что-то случилось? – Ничего, Ван Цзи, не беспокойся, – судя по голосу, он едва сдерживал смех. – А-Чэн никак не мог проснуться и решил взбодриться в реке… Лань Чжань подумал, что ему бы тоже не помешала холодная вода, для того, чтобы избавиться от излишней бодрости. Однако он нуждался в этом не до такой степени, чтобы следовать примеру Цзян Вань Иня. Судя по аккуратной стопке одежды на берегу, тот обнажился, не потрудившись и на десять шагов отойти от дороги. – Этот жалкий гуль стянул мои штаны! – послышался разгневанный голос молодого господина Цзян. Означенный предмет одежды, насквозь мокрый, был уже на нем, а за собой он волок мальчонку, у которого не хватало сил, чтобы противиться заклинателю. Судя по цвету кожи, бедняга преобразился уже давно и мог бы просуществовать в этой реке еще не один год, не причиняя обычным людям особого беспокойства. Будущий хозяин Пристани Лотоса выпустил свою добычу, неуклюже затрепыхавшуюся на земле, и сложил ручную печать, призывая меч. Сань Ду описал причудливый зигзаг в воздухе и положил конец подергиваниям мертвеца. – Что-то их много и все поднимаются вверх по течению, – сказал Цзян Чэн, с прищуром посмотрев в сторону повозки, покрытой зелёным полотном. – Интересно, наш друг не мог приложить к этому свою руку? Вспомнив о Сюэ Яне, Цзян Чэн спросил, не пора ли провести Очищение. Потом принялся распоряжаться: принести сухую древесину для гулей и пересчитать огненные талисманы; разбудить торговцев, но не беспокоить дядю; снова запрячь лошадей; наконец, убедиться, что костер разгорелся. – Позавтракаем на постоялом дворе, как сделали бы, не задержи нас эти уродцы, – решил он за всех. – К тому времени и дядя сам проснется. – Появился повод для того, чтобы У Сянь проснулся в дурном расположении духа? – уточнил Ван Цзи. – Даже несколько, – Цзян Чэн не стал их перечислять, ограничившись многозначительным взглядом. Второму Нефриту не составило труда догадаться: они примерно те же, что и у него самого. Да и молодой господин Цзян наверняка предпочел бы провести ночь в комнате с кроватью… и не один. – Но если по утрам у дяди просто бывает ворчливое настроение, то я боюсь себе представить, что будет, если он по следам поймет, что Сюэ Ян пытался сбежать, когда я выводил его по нужде… – он снова посмотрел в сторону телеги, где находился пленник. Брат уже был в курсе случившегося и реагировал на слова Вань Иня спокойно. Да и следов после ночного происшествия на самом деле осталось не так много – примятая во время короткой борьбы трава и тяжелая разрушительная энергия, которая понемногу впитывалась в землю. До чего же была сильна злоба пленника, если вокруг него скапливалось так много темной ци? Талисманы и мелодия, которую сыграл накануне Ван Цзи, должны были ограничить возможность черпать ее извне, значит, источником был сам Сюэ Ян. Лань Чжань не хотел думать, какие процессы происходят в теле темного, что это отчасти уподобляет его лютому мертвецу. Такое состояние представлялось крайне мучительным. – Никто не пострадал? – на всякий случай спросил Второй Нефрит, понадеявшись, что это не будет выглядеть так, будто он беспокоится за темного. – Никто, – отозвался Цзян Чэн. – Непонятно, на что он рассчитывал. Скорее всего, темный прекрасно понимал, что у него нет шансов, и продолжал сопротивляться лишь потому, что не мог смириться со своим положением. У него в запасе оставалась одна, может быть, две ночи, чтобы попытаться хоть что-то предпринять. Даже если бы ему удалось застать Вань Иня врасплох и каким-то образом без лишнего шума справиться с одним из бродячих заклинателей, чья очередь была охранять лагерь, то что бы он делал дальше? Ван Цзи вспомнил, как вел Сюэ Яна от дома главы. В таком состоянии – даже после довольно продолжительного отдыха – он едва ли был в состоянии далеко уйти. И куда? Единственным шансом было бы обыскать заклинателей, заново поднять и подчинить одного из гулей, чтобы тот тащил его на себе. Однако это бы значило бы провести ритуал в непосредственной близости от лагеря, рискуя разом всех в нем перебудить. Позже, сидя на одном из ящиков, принадлежащих торговцу, носившему ханьфу бледно-желтого цвета, Ван Цзи размышлял, какая судьба ждала темного. Что с ним сделают, когда они доберутся до резиденции ордена Цзян? Бросят в темницу? Думать о том, каково это находиться в заключении, было… неприятно. От подобных мыслей захотелось выбраться из повозки, но это означало бы необходимость разместиться рядом с возницей или расходовать силы, паря на мече. Нефрит остался сидеть на месте, не прельстившись такой перспективой, и просто прикрыл глаза. Пространство вокруг как будто раздвинулось, хоть и потеряло четкость. Лучше всего он видел то, что двигалось. Катящиеся повозки и неспешно идущих лошадей. Как возница приподнимается, чтобы украдкой почесать зад. Пролетевшую поперек дороги птицу. Деревья по обеим сторонам виделись не так четко – строй стволов и размытые скопления ветвей и листьев. Они редели. Ван Цзи не сразу обратил на это внимание, но уже скоро промежутки между ними стали так велики, что между ними смогли бы разъехаться две телеги. Прошло еще какое-то время. Он совершенно потерял нить разговора, который его брат вел с Вань Инем, увлекшись экспериментом. Оказалось, он может настраиваться на те или иные объекты и видеть на значительное расстояние. Возможно, даже сравнимое с полетом стрелы. Этому немало способствовала темная энергия, которой становилось все меньше и меньше по мере того, как они удалялись от Луань Цзан. Вместе с тем терялись контрасты, но он все еще мог «видеть». От Ван Цзи не укрылось то, как Вэй Ин откинул ткань и ступил прямо в сгустившийся от темной энергии воздух. Тьма не просто обволокла его тело, удерживая над землей. Она беспрепятственно проникала сквозь одежду, красиво очерчивая тело. Смутившись того, что так откровенно рассматривает мужа, Ван Цзи открыл глаза и как раз вовремя. Старейшина заглянул в их возок, пожелав всем доброго утра, хотя солнце поднялось уже довольно высоко. – Не могу поверить, что вы просто меня увезли! – воскликнул он. – А-Чжань, только посмотри, где мы! Хотя ты, наверное, не помнишь этот постоялый двор. А ты, Си Чэнь? – Я помню только чай, которым Вы угостили нас с братом, господин Вэй, – Первый Нефрит вежливо улыбнулся. – Я тоже его пил, – напомнил тот немного обиженно.