Чистота

Не только Старейшине пришла в голову мысль проведать Ван Цзи, убедиться, что он не пострадал, когда использовал духовные силы во время поединка, и, может быть, расспросить, с чего все началось. Проходя под магнолией, он, к своему удивлению, услышал приглушенные голоса, доносящиеся из открытого окна, и остановился. Нехорошо было подглядывать и подслушивать, но у него были серьезные основания опасаться, что разговор пройдет не слишком гладко. Однако судя по тону, глава ордена только что переступил через себя и принес сыну извинения. Само по себе это вызывало уважение. Большинство заклинателей, особенно те из них, что снискали славу, были гордецами и им не так просто было признать свою неправоту. – Кланы Хай Лин Лю и Мэй Ли Су оба происходят из Цзянсу и до войны постоянно соперничали за сферы влияния, – терпеливо объяснял мужчина с самого начала. – Насколько мне известно, господин Лю обязан клану Су жизнью. Боюсь, он винит вас с Си Чэнем в том, что его друзья сейчас находятся в заключении. Вэй Ин вспомнил мужчину по имени Цзин Сун. Кажется, он не проявлял никакой враждебности по отношению к Нефритам, хотя тоже принадлежал к упомянутому клану Лю. С этой стороны ситуация выглядела довольно причудливо. Выходит, глава его клана не настраивал своих адептов против членов семьи Лань? Или же дело было в здравом смысле, который подсказывал тем, чью сторону принять, в конфликте между одним из четырех Великих орденов и таким маленьким вассальным кланом, как Мэй Ли Су? Отвлекшись на анализ ситуации, он в результате прослушал ответ Ван Цзи. Впрочем, голос звучал ровно. Он должен был поручиться за слова брата, которые и так уже были подтверждены результатами допросов. – Мне нужно было лучше разбираться в людях и в том, чьи советы слушать, – заключил Цин Хэн Цзюнь. – В Облачных Глубинах запрещено использовать разрушительную энергию каким-либо способом. – Все ясно, – проворчал себе под нос У Сянь, опершись спиной о ствол дерева. – Значит, идея запирать А-Чжаня в этой паршивой потайной комнате принадлежала кому-то из Мэй Ли Су. Что ж, это был неплохой способ на время удалить неугодного адепта. И может быть даже заткнуть ему рот, по крайней мере, пока не пройдут последствия длительного нахождения рядом с источником разрушительной энергии. Впрочем, наказывать таким образом человека, уверенного в своей правоте, было, на взгляд У Сяня, совершенно бессмысленно, не говоря о том, что это попахивало нарушением правил, высеченных на Стене Послушания. Упоминание запрета встревожило Ван Цзи, он немедленно задал вопрос о том, что будет Старейшине И Лин за его нарушение. Так У Сянь узнал, что, раз от его действий никто не пострадал, устного предупреждения будет достаточно. – Ван Цзи, – Цин Хэн Цзюнь кашлянул, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Даже если ты не помнишь зла, мне нужно, чтобы ты знал, я понимаю, как дурно с тобой обошелся, и раскаиваюсь. Слов было не разобрать. Или же Ван Цзи просто ограничился кивком. У Сянь под магнолией, скрестив руки на груди, перебирал пальцами. Сколько же проблем. Шелудивый пес со своим проклятьем и выкрутасами, теперь еще этот Лю и паршивец Су Миншань и его шайка. Со всем этим предстояло разобраться в самое ближайшее время. – Сегодня прибыли посланники из Юнь Мэна с «Флагом, привлекающим духов», который нашли в Гэ больше двух лет назад, – сказал глава ордена. И пока он был вынужден объяснять, почему Ван Цзи должна быть знакома эта вещь, у Старейшины было время задаться вопросом, что побудило названого брата действовать именно сейчас. Однако одно он знал точно – Фэн Мянь не стал бы напоминать обо всех этих смертях без веских на то причин. – По начертанию иероглифов удалось определить, что его оставил Су Миншенг. В свете последних событий… – он помолчал. – Это тоже была часть какого-то заговора. У Сянь присвистнул, сознательно выдав себя. За эти годы он уже сжился с мыслью, что трагедия в Гэ была следствием неблагоприятного стечения обстоятельств и неопытности группы заклинателей. Цин Хэн Цзюнь явно перегибал палку, убеждая себя и сына, будто один из тех мальчишек совершил преступление сознательно или по чьему-то приказу. Впервые решиться отнять жизнь очень непросто – не говоря об убийстве целой группы людей! – и скорее всего после этого заклинатель уже никогда не будет прежним. Вэй Ин смотрел вверх, потому что ожидал, что глава ордена покажется в окне, однако тот быстрым шагом вышел из библиотеки, продолжая держаться с достоинством, которое не уронил, даже когда вынужден был предстать перед членами и гостями ордена в невыгодном свете. И все же было заметно, что внезапное вмешательство заставило его нервничать. – Вэй У Сянь, – произнес он напряженно, – как много ты слышал? – Прислушался, когда прозвучало название Гэ, – не моргнув глазом, солгал Старейшина, так было нужно для спокойствия собеседника. – Я хотел взглянуть, в каких условиях проходит наказание, но раз ты уже проверил, почему бы нам не очертить реальные масштабы заговора в каком-нибудь более подходящем месте? Собеседник кивнул и жестом пригласил следовать за ним. Вопреки ожиданиям Старейшины, его отвели не в большой зал, а в незнакомую ему часть обители безмятежного блаженства. Там ровное место, пригодное для того, чтобы строить здания, заканчивалось и начиналась извилистая тропа, разделяющаяся на множество других, взбирающихся вверх и уводящих в разных направлениях. Небольшая прогулка туда, где их не должны были подслушать случайно встреченные адепты, дала Цин Хэн Цзюню возможность вернуть самообладание, так что на вопрос о том, что он собирается делать с господином Лю, он отреагировал спокойно. – Я поговорю с ним перед тем, как уделю внимание нашему особому гостю, – он слегка пожал плечами. – Господин Лю знает правила и то, какие из них нарушил. У Сянь снова оценил подход Гу Су Лань к наказанию. В старые добрые времена ему не приходило в голову, что можно заставить подопытных самих выбирать, какой экзекуции те подвергнутся или в каком порядке. Как знать, возможно, это даже принесло бы свои плоды. – Узнаю этот взгляд, – отметил У Сянь, хотя глава ордена смотрел даже не на него… куда угодно, только не на него. – Полетят головы? – Господин Лю навсегда утратил мое доверие, так как симпатизирует предателям, – ответил Цин Хэн Цзюнь и добавил, отреагировав на вопросительный взгляд: – Начали открываться и другие факты о делах клана Су, адепты которого в данный момент или за решеткой или под домашним арестом. Более чем достаточно, чтобы исключить клан Мэй Ли Су из состава ордена без права на восстановление вассалитета. Мне бы этого не хотелось, но клан Лю может последовать за ними. Подобного не случалось уже сто лет. Великим орденам приходилось во множестве терять людей – в войне с Ци Шань Вэнь, когда вырезали целые семьи, разоряли и жгли имения. Это было непоправимой утратой, однако то, что происходило сейчас… Люди покидали клан, унося с собой знания и характерные техники, которыми будут пользоваться и продолжать обучать им своих адептов. Трудно было предсказать дальнейшую судьбу секретов мастерства ордена Лань и то, какие изменения те могут претерпеть. Все зависело от того, насколько косными и консервативными были старшие члены семьи Су. – Что это? – спросил Цин Хэн Цзюнь, посмотрев на него так, будто видел впервые. Когда он повернулся к У Сяню под его ногами захрустели острые белые камешки, не такие мелкие, как те, которыми были засыпаны дорожки в резиденции. – Сочувствие? – А тебя это так удивляет? – беззлобно полюбопытствовал Вэй Ин и проводил взглядом непуганую птичку, пролетевшую прямо над их головами. – Или ты думал, что человек, которого ты планировал убить руками своего младшего сына, не способен к сопереживанию? – Тебе и это известно? – для главы осведомленность Старейшины стала, похоже, полнейшей неожиданностью. Он отвернулся, однако оправдываться не пожелал, все еще считая, что сделал правильный выбор. Глава до сих пор видел в У Сяне чудовище. Даже не Старейшину И Лин, а хуже того – нечто сродни Сюэ Яну. У Сянь не был уверен, что сможет переубедить собеседника, в таком случае не проще ли было соответствовать его мнению? – Я знаю и о запретных техниках, и об опасных прогулках вне тела, – добавил Старейшина с мстительным удовольствием. – Ван Цзи ничего мне не говорил, но по твоему лицу я вижу, что сделал правильные выводы. – Иногда мне начинает казаться, что у Вэй Чан Цзэ было двое сыновей, – неожиданно поделился своим наблюдением глава ордена. – И я всякий раз упускаю, когда они меняются местами… В голове неожиданно ясно прозвучал голос Ван Цзи. Слова, сказанные после того, как У Сянь чуть не совершил что-то настолько ужасное, что не смог бы искупить вину до скончания веков. «Это был не ты», – сказано было с полной уверенностью. Теперь вот он обзавелся мнимым братом-близнецом… У Сянь хмыкнул, что могло сойти за ответ. Ему помнилось, что нечто-то такое он в свое время слышал и от А-Нина. Стоило освежить память, пока после недавнего инцидента целитель не решил, что всем будет спокойнее, если они с А-Ю спустятся в Цайи. С этими мыслями Старейшина продолжал следовать за молчавшим главой ордена, который решил еще дальше отойти от резиденции. Скоро уже они должны были достигнуть невидимой границы барьера. У Сянь не знал, зачем им туда – не собирался же Цин Хэн Цзюнь вытолкнуть его на ту сторону, лишив возможности вернуться. Трудно было сказать, что сложнее – в пылу боя мгновенно деактивировать жетон в нужный момент или же отобрать его силой. Ни на то, ни на это глава бы не пошел. – Я обычно прихожу сюда подумать, – нарушил тишину его спутник. – Понимаю, с учетом твоей… специализации, ты скорее предпочел бы осмотр кладбища… – Там нечего делать, если, конечно, тебе не нужен отряд нежити в учебных целях, – У Сянь помолчал, любуясь открывшимся видом. – Или Старейшина И Лин не может в свободное время предпочитать рисование? Глава отнесся к его замечанию скептически. Они вышли к обрыву. Тропа опасливо приближалась к карнизу не шире человеческой ступни, который вел к ветхому подвесному мосту, все еще цепляющемуся за один из зубцов большого утеса. Пожалуй, обычный человек не смог бы преодолеть и половины пути, однако выглаженный бесчисленными прикосновениями камень говорил о том, что адепты долгое время пользовались этим путем.