Чистота

Второй Нефрит так засиделся над черновиками, что глаза начали слипаться сами собой. В голове слагаемые им ноты все больше смешивались с теми, которые заставлял звучать дух господина Да, а проклятье, наложенное Сюэ Яном – с описаниями техники Сопереживания, которые Лань Чжань изучал в тайной библиотеке. Собственные заметки становились все более разрозненными, а иероглифы отказывались вставать в столбики. Пришлось сильно потереть глаза и еще раз пробежаться по написанному. Записи ближе к концу начинали походить на заметки темного, так что Ван Цзи решил прекратить бесплодные попытки закончить все сегодня и продолжить завтра на свежую голову. Он очистил письменные принадлежности и – на всякий случай – алтарь, хотя не оставил на нем ни пятнышка. Записи вернул в сумку, чтобы не тратить на это время, если придется бежать. Остальные вечерние приготовления заняли всего несколько минут. А прежде чем погасить лампу, Нефрит вознёс краткую молитву. Он ни о чем не просил, не желая злоупотреблять гостеприимством, только поблагодарил владык пяти направлений, что приняли его в своем храме и присматривают за ним. Правда к тому, что они и правда будут за ним присматривать, Ван Цзи оказался не готов. Стоило храму погрузиться во мрак, как он почувствовал что-то смутное, чему поначалу даже значения не придал. Ощущение было легко спутать с дуновением ночного сквознячка. Какое-то время Ван Цзи просто лежал, давая глазам отдых, а мыслям полную свободу. Вскоре они ожидаемо двинулись в нужном направлении. Сам того не заметив, Нефрит принял недавнее предложение заняться «скучной дыхательной практикой», несмотря на то, что она не предназначалась для отхода ко сну. Лань Чжань сосредоточил свое внимание на дыхании и течении ци, которое значительно выровнялось за день и почти не причиняло беспокойства. Вернее, не так. Он реагировал на что-то извне. На чье-то присутствие!.. Что было совершенно невозможно: даже с закрытыми глазами Ван Цзи улавливал очертания окружающих его предметов, и незваный гость не смог бы оставаться незамеченным. Нефрит хотел было приподняться на локте, но передумал, начиная подозревать, с чем столкнулся. Этот опыт не был похож на встречу с душой человека, по той или иной причине оставшейся бродить среди живых, – ни намека на разрушительную энергию. Гуцинь и привычные методы работы оказались бы здесь бесполезны, как и… его духовные силы. Даже меч не способен навредить тому, чему более всего подходило наименование «непостижимое». Тем не менее, Ван Цзи мог ощущать на себе внимание Великих духов, обступивших его. Их присутствие, несмотря на всю необычность, действовало… умиротворяюще. А может, его убаюкало собственное размеренное дыхание, и хозяева этого места ему только грезились на грани сна и яви? Как бы то ни было, их появление ничем не грозило Нефриту, который все глубже погружался в зыбкую ткань сновидения и, кажется, уже ничего не мог с этим поделать. Воображение помимо воли уносило его в причудливый мир, где на первый взгляд не было ничего, кроме блеска солнца в бескрайнем небесном просторе, глядящемся в безбрежные воды. Мелкая зыбь бежит по их поверхности точно дыхание и, если присмотреться, можно увидеть вдалеке обомшелые панцири черепах, плавучими островками выступающие из воды. Волнение усиливается, на гребнях появляется пена, порождая радужное многоцветие и разбиваясь о скалистый берег. Острые как пики камни поднимаются все выше, превращаясь в горные кручи. В вышине сосны с искривленными стволами цепляют узловатыми ветвями проплывающие мимо облака, от которых веет прохладой. Но упругий ветер уносит их дальше на своих больших крыльях. Внизу мелькают деревья и луга, а потом снова вода, на сей раз извивающаяся голубой шелковой лентой. Ван Цзи знает эту реку. Узнает, когда под пронизанной солнечными лучами водой вспыхивает золотом песок, до сих пор хранящий отпечатки огромных тигриных лап. – Вэй Ин… – попытался сказать Ван Цзи, решив, что спутник на пути самосовершенствования спустя столько времени опять явится ему в образе Бай Ху. – А-Ин! Во второй раз получилось, только голос разнесся не над рекой, а по двору, залитому все тем же ярким солнцем. До чего хорошо было вернуться домой, пусть и всего на одну ночь! Ван Цзи знал, что найдет мужа под навесом. В такую жару тот скинул с себя душное черное ханьфу, и оставшись в нижних одеждах, наслаждался приятным ветерком. Ван Цзи решил, что весь большой дом в полном их распоряжении, а слуг на сегодня отпустили. Чтобы это было так, потребовалась только крошечная толика духовных сил. Перемена была слишком незначительной, чтобы нарушить целостность сновидения, но Ван Цзи все равно порадовался той легкости, с которой удалось ее внести. У Сянь воспринял его улыбку на свой счет. Он шел навстречу прямо по сочной зеленой траве, но Ван Цзи не мог просто стоять и ждать, когда он подойдет. Пара мгновений и они едва не повалились на живой зеленый ковер. – Я не мог дождаться, когда ты придешь, – поделился У Сянь, крепко обняв его. Стоять так, да еще на самом солнцепеке, было еще жарче, но Ван Цзи даже нравилось. – Мне точно не о чем волноваться? – В храме очень спокойно. Он чудесный! Я говорил с Бай Ху… – Ван Цзи вовремя вспомнил об искажении, которое привело его туда, и оговорился: – Он мне, конечно, не ответил. Сказал и вспомнил отчетливые следы на песке. Округлая, немного нечеткая подушечка, четыре хорошо отпечатавшихся пальца и даже небольшие вмятины от когтей. Все это было таким реальным, даже лужица воды, проступившей на дне одной из ямок… Что все это означало? У Сянь отстранился, чтобы заглянуть в лицо и удостовериться, Ван Цзи и правда по душе место, где он прямо сейчас спал. Сознавать, что находишься как бы в двух местах одновременно, до сих пор было очень странно, особенно после довольно продолжительного перерыва, во время которого Нефрит позабыл, как контролировать сновидения. Вместо того, чтобы удивляться, молодой заклинатель сжал ладонь Старейшины в своих. Хотелось испытать свои силы, начиная с простых фокусов и заканчивая внесением радикальных изменений. Нефрит чувствовал себя в силах перенести весь дом в Пристань Лотоса и сделал бы это, не будь там уютной комнаты, залитой живым светом пламени, куда можно перенестись по своему желанию. Чувство вседозволенности подтолкнуло Ван Цзи к тому, чтобы потянуть спутника на пути туда, где на двери по обыкновению висел надежный замок. В комнату с алтарем, предназначенную в обычное время для работы с разрушительной энергией. – Ключ у тебя в рукаве, – шепнул он остановившемуся в нерешительности мужу. Он знал это точно, потому что сам только что подложил его туда. – Ты хочешь?.. – начал тот. – Хочу, – легко согласился Ван Цзи. – А еще больше, чтобы это было по-настоящему, наяву. Воодушевленный его словами, У Сянь отпер замок, но стоило ему сдвинуть дверь, в проем потекла таившаяся внутри тьма. Нефрит приготовился переместить их в другое место, но Вэй Ин остановил его. Толчок получился довольно ощутимым, достаточно, чтобы заставить сбиться. – Еще один я? – спросил Вэй Ин. – Любопытно! Ван Цзи не видел в этом ничего занимательного. Старейшина, поджидавший их, сидя на алтаре, поднялся на ноги с явным намереньем приблизиться. Его неотвратимое приближение так пугало, что не получалось снова сосредоточиться и прогнать видение. Ткань сна пошла рябью от его усилий, но не порвалась. – Он – заклинатель темного пути, – с легкостью определил У Сянь. – А я, значит, следую пути меча? Очень интересно! – Н-не подходи к нему, – запинаясь, прошептал Нефрит, но было уже поздно. По колено в разрушительной энергии Вэй Ин приблизился к Старейшине И Лин и с видимым интересом принялся рассматривать его, точно собственное отражение в зеркале. – Если это – я, чего мне бояться? – У Сянь спокойно повернулся спиной к Старейшине И Лин, в отличие от Ван Цзи, не ожидая удара. – А-Чжань? Это он явился тебе тогда в гостинице? Он догадался. Не так уж и трудно было связать появление темного с тем, как странно Ван Цзи себя вел в последнее время. Даже удивительно, что ему удавалось скрывать это так долго. – Это ведь мой сон, верно? И если я сам себе снюсь, то могу сделать и так? – зачем-то уточнил У Сянь, ведь у себя во сне он мог делать все, что душе угодно. Голос его изменился, когда он обратился к Старейшине, стал повелительным: – Подними руку! Двойник послушался его. Беспрекословно. Он выполнил еще несколько команд, в том числе и мысленных, судя по тому, что Ван Цзи наблюдал. Тьма, какую бы она ни приняла форму, была подвластна его мужу. И все равно Нефрит сильно вздрогнул и попятился, когда Старейшина И Лин, взметнув полой черного ханьфу облако темной энергии, вышел наружу и потянулся к нему. Секунда… две… три… Какое-то время он чувствовал частые удары собственного сердца, но постепенно ощущение сошло на нет. Нельзя вечно бояться протянутой руки, да и под испытующим взглядом мужа делалось неловко. – Кажется, А-Нин это начал, – сказал У Сянь, когда он наконец переборол себя и прикоснулся к руке Старейшины, показавшейся ужасно холодной из-за темной ци. Наяву разрушительная энергия вполне могла навредить Ван Цзи, но во сне – едва ли. – Я не узнавал его во время помутнений, а он не узнавал меня… Рука Старейшины крепко сжала его ладонь и потянула. Ван Цзи уперся, не желая вступать в черный туман, среди которого извивались черные, похожие на пиявок, щупальца. – Но это все равно был я, – продолжал У Сянь безжалостно. – Я своими руками раскапывал могилы. На моем счету десятки отнятых жизней и сотни, которые забрала моя армия. Я проводил бесчеловечные эксперименты на заклинателях, в том числе на Сюэ Яне. Я едва не убил А-Нина и однажды напал на тебя, не понимая, что творю. Он подошел и взял Ван Цзи за другую руку. Теперь оба заклинателя вели его в комнату с алтарем. Его муж и другой... молчаливый и пугающий, но… тоже он. Под ногами путалась тьма, от нее камень в первый момент показался ледяным, однако вздрогнул Ван Цзи не поэтому. Дверь закрылась как будто сама собой под действием темной энергии. Мрак поглотил их… Так это чувствовалось, хотя по-настоящему темно не было. Когда Ван Цзи снова обратил внимание на черный монолит, тот почти перестал холодить, сравнявшись с температурой на полу в храме. – И это неотъемлемая часть меня, так же, как темная ци в моем ядре неотделима от светлой, – добавил Вэй Ин, действуя слаженно со Старейшиной И Лин. Тот распахнул на Ван Цзи ханьфу, чтобы У Сянь мог прикоснуться к рисунку, который и во сне был на своем месте и даже казался ярче и темнее. Как и голос мужа, привычные прикосновения немного успокоили Ван Цзи. И почему он раньше не обращал на это внимание, что Вэй Ин повторял линии и черты всегда в одном и том же порядке? Теперь было совершенно очевидно, что он повторяет то, как когда-то нанес их на кожу. – И я хочу, чтобы ты хорошо это запомнил и, – добавил У Сянь, – почувствовал. Если таково было его желание, Нефрит готов был мириться с близостью темного, по крайней мере, пока тот касался его через одежду. Так холод не обжигал и почти напоминал обычное покалывание, тогда как непосредственный контакт вызывал желание защищаться, используя для этого ци. Он изменил свое мнение сразу, как только рука Старейшины скользнула вниз по его спине, слегка огладила бок и потянула за пояс, развязывая его. Впрочем, выразить свое недовольство Ван Цзи не успел. Вэй Ин завладел его губами, отвлекая долгим ненасытным поцелуем. Жадный рот поймал его язык и втянул, нетерпеливо посасывая. Пришлось покориться настойчивым рукам. Не этого ли Ван Цзи хотел с самого начала? Снова почувствовать, что принадлежит мужу целиком без остатка. Принять его всего, и все, что он пожелает дать. – Теперь ты, – приказал Вэй Ин своему двойнику из странного чувства справедливости. Тот беспрекословно сбросил темное одеяние на пол, где его поглотил черный туман, пожрал клубок извивающихся как змеи щупалец. Все трое остались в нижних одеждах, но не было сомнений в том, что сейчас придет их черед. Нефриту оставалось только догадываться, что они вдвоем собирались совершить.