Чистота

Заклинатели покинули постоялый двор, оставляя его радушному хозяину повод для болтовни на год вперёд. Лучше было бы только, останься они на пару дней на ночную охоту. Тогда этот человек мог бы разжиться каким-нибудь незначительным трофеем, чтобы потом показывать его. А если желающих раскошелиться не найдется, то выставить диковинку на всеобщее обозрение. – Если представится случай, поймайте волка Чана, – в шутку напутствовал Вэй Ина и Ван Цзи целитель и глянул в сторону чахлых кустов, откуда послышался негромкий звук. Конечно, это не чудище из Шудуна ломилось к ним, а всего лишь затрещало и быстро унялось пламя. Один из талисманов, что оставил Ван Цзи, ненадолго отлучившись из-за стола, сделал свое дело. Остальные, скорее всего, останутся на своих местах до той поры, пока совсем не размокнут от дождя и росы. Впрочем, это будет уже неважно, потому что к тому времени они уже давно сделают свое дело. – Привезём вам его шкуру, – пообещал У Сянь. – Кстати, какого цвета она должна быть? Он вдруг спохватился и достал из рукава свёрток. Ван Цзи знал, что за этим последует и не удивился в отличие от близнецов, тоже получивших по конфетке из тех, что У Сянь покупал для детей главы Мо. Однако теперь Нефрит знал и кое-что ещё об этой традиции. Муж перенял это от своего шишу и перенял намеренно. А потом, несмотря на явно непростые отношения, продолжал поступать так в память о том, каким человеком… нет, какими людьми они оба были прежде. В этот раз обёртка была неяркая, а под ней пряталась мутновато-коричневая тростниковая карамель. Хрустящая, если разгрызть, и наверняка очень сладкая. Свою Ван Цзи до поры спрятал. – Я передам гостинцы, – пообещал Вэнь Нин, получивший весь мешочек. – И что ты привезешь ещё что-нибудь из Шудуна. – И из Гэ, – прибавил Ван Цзи, невольно улыбнувшись, когда дева Вэнь на прощание помахала ему лапкой Фа. – Уверен? – Уточнил на всякий случай Старейшина. – Мгм, – за столом у Ван Цзи было время об этом подумать. Он решил, что не будет ничего плохого, если подождать где-нибудь неподалеку. Если Вэй Ин наведается в Гэ один, времени как раз хватит для пары писем: отцу и брату. Он должен был всё объяснить и извиниться перед Вань Инем за то, что им пришлось прервать на время занятия. Он поймет. Может не сразу, но как только узнает, кому они с мужем должны были нанести визит. Позднее, пряча седую прядь у виска супруга в сложную прическу и завязывая глаза, Лань Чжань уже предчувствовал, что ему предстоит позировать с письменными принадлежностями, скажем, в лесу или у ручья. Однако меньше всего он ожидал, что найдет знакомую реку и даже отыщет тот самый берег, на котором до этого бывал только во сне. Ошибки быть не могло. Об этом говорил даже песок, ещё позолоченный начавшим клониться к горизонту солнцем. Нефрит поймал себя на том, что вышел из образа и высматривает большой наполовину стершийся след, в который успела набежать вода. Знак того, что здесь побывал не он один, и если постараться, то удастся уловить незримое присутствие Бай Ху. Но солнце ушло, а Ван Цзи так и не нашел никаких следов кроме тех, что оставил сам. Пришлось признать: прошло уже слишком много времени, да и чудо не требовало других подтверждений, кроме того, что он и так знал и чувствовал. Хранитель Запада спас его. Так Ван Цзи и напишет отцу. Может, тогда он прислушается к его словам, снимет запрет и отдаст приказ починить ветхий мост, пока кто-нибудь не сорвался вниз? Нефрит вздохнул, отметая эту идею. Глава ордена не захочет ничего слышать или читать о вещих сновидениях и духах – все это по-прежнему оставалось для него слишком больной темой. А Ван Цзи вовсе не хотел добиться того, чтобы родитель разорвал бумагу на мелкие кусочки. Лучше было настоять на том, что судьба храма должна быть решена раз и навсегда, потому что не годится ему пустовать. Пусть это обсудят на Совете и большинством примут правильное решение. Нефрит испытал недовольство собой. Он уже потратил столько времени на безуспешные поиски, а теперь пытался ещё – хоть немного – потянуть время. А ведь он на своем опыте убедился, что из этого не выходит ничего хорошего. – Сядь и пиши, – вслух сказал он самому себе. И это помогло. Если он справился с черновиками, которые до сих пор не показал У Сяню, то уж с письмами проблем возникнуть не должно. Второй Нефрит много писал мужу из Гу Су, несмотря на волнения по поводу того, что содержание могут донести до главы ордена. Он обнаружил, что выражать мысли и чувства на бумаге значительно проще – Надо только начать, – продолжал он вполголоса, окончательно освободившись от совершенно сбитой повязки. Он выбрал камень, похожий на невысокий столик, достал принадлежности для письма. Нашел, чем прижать бумагу, чтобы лист не снесло в воду внезапно налетевшим ветерком и вывел на бумаге имя брата. Так Си Чэнь сразу поймет, что нет поводов для беспокойства. Он очень надеялся, что целительница успокоила его и сказала, что искажение прошло, а он просто спешит сообщить об этом мужу. Ему было бы ужасно неудобно, если бы Си Чэнь и Вань Инь вынуждены были из-за него очертя голову броситься на поиски. Ведь он ушел почти тайком, кто-то вообще видел его в пути? Лань Чжань терпеливо рассказал обо всем. Как себя чувствовал после того, как память стремительно, скачками начала возвращаться к нему. О храме и владыках пяти направлений. О снах, в которых ему являлась воплощённая тьма. И даже о своих страхах: что если он снова окажется пленником, заточенным в резиденции ордена, то пострадает невинная душа. Подумав, что это может не на шутку напугать брата, он уточнил, что ночные страхи были вызваны его собственными опасениями, однако он все равно должен разыскать ту самую девочку. Нет, не так. Должен был сделать это уже давно, просто ему не хватало умения вызнать, где она живёт. Ван Цзи очень долго колебался, прежде чем написать, кто она такая. Вернее, кем была когда-то в прошлом. Ещё до того, как появилась на свет. Конечно, он не ждал, что у его маленькой подружки сохранились воспоминания – даже отрывочные – о том времени. Достаточно того, что Вэй Ин помнил… Ван Цзи не стал писать о том, как бы ему хотелось, чтобы эта память перестала причинять мужу такую страшную боль. Закончив, он перечитал написанное и убедился в том, что не требуется переписывать все ещё раз, чтобы Вань Инь, хорошо знавший своего названого дядюшку, точно понял послание. Нефрит не позволил себе даже короткую передышку. Он взял чистый лист бумаги и занёс над ней кисть, но никак не мог начать. Даже теперь, когда уже многое сформулировал в письме брату. Дело было в обращении. Приличествующее в данном случае «отец» никак не желало выводиться. Цин Хэн Цзюнь пытался… на самом деле он очень старался и заслуживал того, чтобы Ван Цзи тоже сделал над собой усилие. Так и не пережитая до конца утрата заставила главу ордена сильно отдалиться от обоих сыновей и преодолеть это теперь будет очень непросто. Второй Нефрит не знал, как говорить с родителем и подозревал, что тот тоже теряется, когда возникает такая необходимость. Но Ван Цзи обещал, что все объяснит, а слово следовало держать, нравится это или нет. Он позволил себе ещё раз обреченно вздохнуть, потом все-таки собрался с духом и вывел на бумаге два иероглифа. Он старался угадать, какого тона от него ждут. Ничего не шло на ум. Письмо не должно быть чересчур официальным – как обращение к главе ордена. И не может быть чересчур сердечным – чего доброго родные подумают, что он в беде. – Ну почему я вызвался написать первым? – взмолился он, глядя в ясное небо. Он все-таки проявил слабость, решив прерваться ненадолго и похрустеть карамелькой. Обвел взглядом пустой берег, шурша обёрткой. Отправил конфету в рот. Было… ну очень сладко! Такими лакомствами легко испортить зубы, впрочем от одной-то ему точно ничего не будет. Машинально он принялся складывать крошечного зайчика. Ван Цзи вспомнился внимательный взгляд и навостренные ушки Юн, когда он рассказывал о вещах, с которыми бывало сложно справиться. Благодаря ней решение приходило само собой. Если бы рядом были Фа и Фу… Подумав, он усадил их бумажного сородича на камень перед собой, чтобы вместе подумать над содержанием письма. Кролик слушал не так внимательно, но Ван Цзи все равно старался представить, какие из слов, что он подбирал, понравятся ему больше, а какие совершенно не годятся. Вскоре на бумаге начали выстраиваться новые иероглифы, написанные уже более уверенно, чем первые два. Он почувствовал, что на правильном пути, отчего линии и штрихи стали выглядеть как обычно. Красивые, тщательно выверенные. Он даже прикинул, не переписать ли все ещё раз, но передумал. Изменения почерка в начале были совсем незначительными, отец может их даже не заметить. Нефрит не просто писал о причинах, заставивших его покинуть Облачные Глубины. Он старался, чтобы отец его понял. Поэтому на первый план вышло чувство долга, хорошо знакомое и понятное главе ордена. Медитация в уединении помогла Ван Цзи расставить приоритеты. Он дал обещание – себе и господину Вэнь – и чтобы его выполнить осталось меньше четырех недель. – А-Чжань, – голос мужа заставил сильно вздрогнуть, благо с кисти капнуло мимо бумаги и он не поставил кляксу. – Прости, я немного задержался. – Я не заметил, как ты подошёл, – он недоуменно взглянул на прыснувшего Старейшину через плечо. Решив дать мужу немного времени, чтобы отсмеяться, он закончил письмо. По сути, крайне поспешно прервал его на том месте, где остановился, понадеявшись, что это не будет выглядеть грубо. – А-Ин? – он поднялся и стряхнул песок с одежд. – Ничего, – ответил тот, все ещё веселясь. – Всего лишь один из самых опасных заклинателей среди ныне живущих подкрадывается к тебе со спины. Подумаешь. Ван Цзи тоже стало смешно от того, как это было подано. И как только У Сянь умудрился перевернуть все с ног на голову? Нет, конечно он ни на секунда не забывал, что муж – не кто иной, как Старейшина И Лин. Просто не боялся, что тот может причинить вред и, что бы Вэй Ин ни говорил, это было приятное чувство. – Как все прошло в Гэ? – он подошёл и обнял мужа. – Хорошо, – отозвался тот, если это вообще относилось к родным местам. – Я немного там кое с кем посплетничал, так что день-другой и тебе не нужно будет прятаться. – Я не прятался, – возразил Ван Цзи, хотя именно так дело и обстояло. – И через два дня мы будем далеко отсюда. У Сянь ласково провел по его волосам, показывая, что все знает, но не собирается спорить. Потом слегка потянул, чтобы заглянуть в золотые глаза. Что он собирался там отыскать? – Шудун, – сказал он. – Мгм, – подтвердил Ван Цзи. – Только адепту Гу Су Лань могло прийти в голову начать с такого скучного места, – протянул Вэй У Сянь и хитро прищурился, пряча алые искорки, замелькавшие на фоне серых радужек. – Неужели в первый раз впечатлений оказалось слишком много? – Но ты ведь одобряешь мой выбор, – подметил Ван Цзи. – К тому же ты тоже там ни разу не бывал. Вэй Ин слегка фыркнул, как бы говоря: «Что мне там делать? Там ведь нет совершенно ничего примечательного». Эта догадка заставила Ван Цзи взглянуть на ситуацию под другим углом. Что Сяо Син Чэнь и Сун Лань могли делать в Шудуне, если охотиться там не на что? Быть не может, чтобы их тоже интересовала одна юная особа, но с другой стороны, такие подозрения из ниоткуда не берутся. Несмотря на то, что Нефрит привык верить своей интуиции, он не мог полностью отмести возможность, что те не получали никакого откровения, а просто охотились на мифическую тварь вроде волка Чана и, очевидно, покинули те места с пустыми руками. Лань Ван Цзи снова – на этот раз острее – ощутил, что ночью увидит чужой сон и надеялся, что сможет спросить, встречала ли девочка наяву двух неразлучных заклинателей.