Влюблённая арахнофобия

Что ж, возможно, Роберт действительно заставил Тома хорошо понервничать. Он и не думал, что тот испугался настолько, чтобы на какой-то промежуток времени полностью закрыться в себе, продолжить вздрагивать при случайных прикосновениях с другими людьми и устроить молчаливый бойкот Роберту. Мужчине это отношение совершенно не нравилось, он не планировал настраивать Тома против себя — ведь это по-настоящему не являлось целью розыгрышей. Внезапное затишье между Холландом и Дауни-младшим на площадке стало заметно абсолютно всем, и среди всех остальных особенно был этому рад Джо Руссо, с довольным видом занявший позицию «ура-они-заткнулись!» Его брат мельком поглядывал на него и, глубоко закатывая глаза, наигранно безутешно качал головой так, чтобы другой Руссо это смог увидеть. Вся ситуация напоминала глупый детсадовский абсурд, но даже профессиональные актёры не всегда имели возможность скрыть свою искреннюю исходящую от сердца эмоциональность. Том, видимо, тоже не мог. Но в этом случае Роберт не был ей рад. Неужели совесть очнулась после такой долгой спячки? И всё же — Дауни нужно извиниться. Видимо. Наверное... Да?  — Когда вы успели поссориться? — Джереми тихо подошёл к Роберту со спины, и от его голоса на мгновенье внутри всё сжалось, взрывая сердце ледяным потоком и заставляя мужчину чуть обернуться в сторону звука. Чёрт, это было неожиданно! Он испугался, довольно сильно уйдя в свои мысли и позволив стоящей перед ним проблеме полностью захватить его. Хм. Так себя чувствовал Том? То же холодное, буквально болезненное ощущение в груди от внезапности?.. Господи, о чём он думает вообще?  — Мы не поссорились, — с равнодушием — напускным или нет? — ответил Роберт, передёргивая плечами и начиная ненароком оглядываться по сторонам в поисках парня. Он давно его не видел, с тех пор, как после длительного перерыва, в течение которого актёры переодевались и позволяли гримёрам выполнять свою работу, режиссёры дали команду встретиться на съёмочной площадке. И сейчас что-то не видит... Том, что, спрятался? Заметив ловкую перебежку взгляда Дауни по лицам коллег и съёмочной команды, Джереми не без веселья хмыкнул и уставился на подвижные черты Джо Руссо, который в последний раз кратко пробегался по деталям плана съёмок на сегодня и завтра, попутно давая наставления операторам разных ракурсов.  — Удивительно, что Том ответил на этот вопрос точно так же, — Роберт, на секунду замерев, чуть повернулся к Реннеру, с недоумением глядя на него, вскинув бровь. — Хотя по всем признакам вы оба напоминаете поссорившуюся из-за грязной кастрюли супружескую пару. Тот лишь фыркнул.  — Ты серьёзно спросил у него об этом? — уточнил он, с ещё большим рвением ища взглядом Холланда. Да какого чёрта! Он же не мог просто взять и исчезнуть!  — Ну да, — пожал плечами Джереми. — А что тут такого? Это бред, но Роберт реально потерял Тома из поля зрения. Прямо настоящий маленький Паучишка!  — В том-то и дело, что ни в чём, — чуть раздражённо выдохнул Дауни-младший. — Повторяю, мы не ссорились. Или ссорились?..  — Угу-угу, повторяйте себе это почаще, — остро прошептал с безжалостной многозначительной улыбкой Реннер, тут же отходя в сторону, чтобы «случайно» не получить по голове. Роберт проводил его вполне серьёзными, сердитыми глазами и затем, поймав на себе предостерегающий взгляд Энтони Руссо, скривил ухмылку и показал два больших пальца, мол: «Всё зашибись!» Второй режиссёр нарочито тяжело вздохнул и, чуть отойдя в сторону... ... показал Тома Холланда, мелкого Паучонка, спрятавшегося за спиной Руссо с поникшей головой и явно пытавшегося сосредоточиться на работе и слиться с громоздкими декорациями. Дауни резко втянул воздух через ноздри, с непониманием глядя на высохшую пушистую макушку, к которой наклонился Энтони, шепча парню что-то убедительное на ухо. Роберт был уверен в том, что оглядел всю съёмочную площадку вдоль и поперёк в поисках этого мальчишки, а получалось, что искать его и не надо было. Тот сейчас спокойно стоял совсем недалеко от него, подняв голову и с блестящими от нервозности глазами даря одну из самых ярких, милых улыбок режиссёру. Хм, что, сегодня просыпаются от спячки позабытые на веки вечные чувства? Кто теперь у нас в гостях? Мисс Ревность? Или Собственность? «Скорее, миссис Сволочь». Нет, на самом деле, Роберта просто уже понесло куда-то не туда, голова пошла кругом, а цель в виде немедленного разговора с Томом встала перед глазами красной пеленой. Нужно прояснить кое-что, хоть плана для следующих действий особо-то и не было. Тут Холланд, будто ощутив на себе повышенное внимание, чуть заметно встрепенулся и, мотнув макушкой, столкнулся взглядом с глазами Дауни-младшего. Смутился, но тут же сделал попытку создать на своём лице хмурое выражение, но, увидев, как губы Роберта сами по себе буквально затрещали от широкой улыбки, сдвинул брови по-настоящему. Однако уже было поздно — мужчина во всю сиял от того, что парень нашёлся, строил наимилейшие «сердитые» рожицы, и уверенно направлялся в его сторону. По лицу Тома едва заметно пробежалось уставшее, смущённое выражение, которое, впрочем, тут же сменилось на прочное и равнодушное, и парень отвёл взгляд от подошедшего Роберта.  — Том, — тихо, чтобы реально — да-да, Дауни на это способен — никому не мешать, позвал он, вставая за спиной молодого актёра, не позволяя себе подходить к нему слишком близко — ещё не заслужил.  — Да? — вроде бы спокойно, но довольно холодно и как-то напряжённо отреагировал Холланд. Роберт сжал губы.  — Ты серьёзно на меня обиделся? Ты же прекрасно знаешь, что...  — Я не обиделся, о чём ты, — перебивая, произнёс на одной неменяющейся ноте парень, не отрывая своего взгляда от режиссёра. Естественно, что обиделся!  — Совершенно детский ответ, Том, — еле слышно хмыкнул Роберт, тоже глядя на заканчивающего свою речь Руссо.  — Оу, правда? — в голосе парня послышалось закипающее раздражение. — Не менее ребяческим был твой поступок.  — Так значит, обиделся?  — Я же сказал, что нет.  — Тогда что это вообще такое? — выразительно подчеркнув общее отстранённое состояние Тома, поинтересовался Роберт. Тот бросил через плечо колючий, даже не яростный, — просто угрюмый — взгляд, потому что на более стрёмное выражение мягкая натура парня была не способна, и снова отвернулся от мужчины, разжигая в его груди желание схватить Холланда за подбородок и с жадностью впиться глазами в живые черты лица, наполниться их подвижностью, хрупкостью, утончённостью. Да, Роберт, видимо, окончательно превратился в ходячую скупую одержимость Томом, а точнее — его искренней эмоциональной сущностью, что являлось более отвратительным, но реальным фактом. И да, всё очень плохо.  — Чего ты от меня хочешь? — Казалось, тон молодого актёра чуть смягчился. Удивительно, как быстро менялось его отношение к ситуации.  — Ответа на свой вопрос.  — Не вижу необходимости говорить на него что-либо.  — Ну что ж, зато я вижу.  — Это твои проблемы.  — Том. Парень тяжело выдохнул.  — Роберт, я хочу вникнуть в план съёмок. Давай потом обо всём поговорим. Дауни еле сдержал раздосадованный стон, нервно передёргивая плечами и выпаливая тихое, но упрямое, совершенно эгоистичное: «Нет». Нет, ну в самом деле! Он не собирался ждать неимоверное количество времени, чтобы поговорить с Томом о таких вещах, как... Кхм, об обиде и извинениях? О чувствах? В любом случае, разговор должен состояться. И прямо сейчас. Даже сбоку было видно, как широко распахнулись глаза Тома, и тот, круто повернувшись лицом к мужчине, с непониманием уставился на него, будто пытаясь определить, что ему хотел сказать Дауни, и, поняв, что перенести беседу явно не получится, смущённо и боязливо покосился на обоих братьев Руссо. Затем, прикусив губу, мягко, но настойчиво толкнул ладонями Роберта в грудь, вынуждая отойти вглубь декораций подальше от чужих ушей и устоявшейся рабочей атмосферы. Мужчина выгнул бровь, но ничего не сказал на это, лишь позволил Тому увести себя от коллег, режиссёров и съёмочной группы, чтобы никому не мешать и чтобы им самим никто не мешал. Холланд медленно выдохнул, сосредотачиваясь на глазах Дауни-младшего. Тот уловил в них лёгкую —самую-самую наилегчайшую *, которая вообще возможна, — искорку раздражения и волнения.  — Итак? — чуть громче шёпота произнёс парень, складывая руки на груди. Хм, да, с чего бы начать?  — Эм, — Роберт усмехнулся, осознавая свою неподготовленность, хотя сам настаивал на скорейшем разговоре. — Мне, наверное... жаль? Том чуть нахмурился.  — За что тебе жаль? Роберт нетерпеливо потоптался на месте, резко вздыхая.  — Не заставляй меня озвучивать то, что ты и так знаешь.  — Но я правда не понимаю.  — Лжёшь ведь, верно? Глаза Тома чуть посветлели.  — Возможно. Частично. Итак, за что тебе жаль? О Господи, это просто невозможно! Он же в курсе насчёт того, что Роберт собирался ему сказать. Маленький Паучишка прекрасно пользовался возможностью выпытывать из него нужные ему слова — и плевать ему хотелось на пошатнувшееся эго Роберта. Хотя, если честно, мужчина не был совсем уж против последнего. Это же Том, он никогда не постарается сделать кому-то больно, а просто потому, что не может. Слишком добрый Паучишка. И, возможно, ради него стоило, пожалуй, перешагнуть через себя.  — За то, что ты испугался? — вопросительным тоном произнёс Роберт, кашлянул и, подумав над тем, чтобы сказать эту фразу ещё раз с правильной интонацией, тут же отказался от этой затеи. Том будто понимал, как тяжело бывало Дауни оказываться за крепкой стеной собственного комфорта, поэтому мужчина не сомневался в том, что он не заметит на лице напротив выражение горделивой, победоносной насмешки над его искренними стараниями донести до него свои мысли. И оказался в этом прав.  — За то, что я испугался? — уточнил после небольшой задумчивой паузы Холланд и чуть качнул головой, теряя остатки уже далеко не прочной маски холодного безразличия. Нет, это не его. — Что ж, за это извиняться нет смысла. Испугался-то я, это и мои проблемы, — Он мимолётно сморщил лоб, видимо, вспоминая, шутку Роберта. — Просто... Серьёзно? Неужели рассказ о моей фобии так мотивирует всех придумывать шутки и пранки с пауками? Мне казалось, что эта тема автоматически становится под знак «табу»... Но почему я постоянно наступаю на одни и те же грабли и ошибаюсь в этом? Роберт почувствовал, как внутри него что-то неприятно скрутилось. Чёрт, да что же всё не так идёт?  — А хуже всего то, что твоя шутка абсолютно безобидна, даже забавная, — продолжал возмущаться не понятно на кого Том. — А я всё равно отреагировал. И как? — Чуть ли не встал в боевую стойку! Замечательно! У меня тогда было твёрдое решение разорвать на части паука или со всего размаху врезать кому-нибудь. Просто ужасно. А если бы я не остановил самого себя и сейчас бы ты лежал в травмпункте с разбитым лицом? Ты представляешь? И я! Ты хотел бы этого? И я! Так какого чёрта ты решил надо мной пошутить? Роберт удивлённо заморгал, физически ощущая, как всё своё недовольство Том выплеснул из себя наружу, и чуть улыбнулся, уже наблюдая за тем, как щёки парня покрывались заметным даже с толстым слоем грима на лице густым румянцем от своей внезапной прямоты и излишне эмоциональной вспышки раздражения. Тема пауков его действительно сильно волновала... «Гениально, Роберт, это же и так понятно, раз у человека арахнофобия!» Без комментариев, пожалуйста.  — Я думал, что шутка действительно безобидная, — пожал плечами Дауни, отвечая на вопрос Тома, который был уже совершенно не рад тому, что позволил этому разговору случиться.  — Да это так и есть, Роберт, — с громким шёпотом слегка взмахнул руками Холланд и затем на секунду прикрыл глаза. — Она безобидная, она обычная, она была даже хорошо продумана. Да-да, потом-то я понял, для чего ты мне шею щекотал. — Его лицо на мгновенье озарилось слабой ухмылкой. — Неплохо придумано для такой простенькой шуточки. Роберт не смог не усмехнуться в ответ, всё ещё чувствуя непривычное для себя внутреннее неловкое напряжение из-за прозвучавших слов Тома. Эм, серьёзно? Всё-таки совесть?  — По-другому и быть не могло, — легко пожал плечами мужчина, чем вызвал спокойное опускание плеч молодого актёра — и тугой узел в груди стал потихоньку развязываться.  — Что ж, по крайней мере, ты добился своего, — не без мрачного, но уже более мягкого чувства отметил парень, снова тяжело вздыхая. — Я испугался. И хоть сейчас я жалею о своей сумасшедшей реакции, всё же не собираюсь отрицать её. Потому что она была естественной, и ты повёл себя как самая настоящая задн... — Том тут же замолк, со стыдливым поджатием губ подбирая другие слова, — ... как самый настоящий дурак, когда тебе эта глупая идея только успела забрести в голову. Всё могло закончиться куда хуже, я тебе говорил, я мог тебя ударить. Собственно, я тебя и ударил.  — По руке, — заметил, нахмурившись, Роберт. Даже здесь Холланд умудрялся винить себя, просто чудо какое-то! — И, знаешь, это не самый ужасный удар.  — Тебе повезло, что ты получил — заслужено получил, ага, — только по руке, — Тот покачал головой. — Я. Мог. Врезать. Тебе. По носу. Или ударить в грудь. О Боже. Я не знаю, что бы я делал, если вдруг это случилось. Господи, ну почему ты такой дурак, а? Почему я такой дурак? Может, ты знаешь ответ, Роберт? Том с трудом выдохнул скопившийся воздух в лёгких и, прикрыв глаза, осторожно приблизился к мужчине, с усталостью прислоняясь к его груди своим лбом. Его горячее дыхание ощущалось точным прямым физическим прикосновением на теле даже сквозь плотный костюм, Роберт был уверен в этом и лишь чуть откинул голову назад, будто надеясь, что потолок даст ему правильный совет о том, как не показать свои чувства и как совладать со сведённым в ловушку из эмоций и гормонов сердце. Будет очень неловко, если этот Паучонок услышит его стук, ненормальный, нестабильный, но верный... Так ведь, да?  — Если честно, я не успел обидеться на шутку, Роберт, — Холланд сам не дал себе услышать биение чужого органа кровотока, тихо, приглушённо подав голос из складок одежды своего кумира. — Но... в первую очередь, моя реакция... Она меня сама убивает. Я бы хотел не чувствовать панику при упоминании пауков, но не могу. Пока. Надеюсь, я смогу когда-нибудь на них адекватно реагировать. Дауни тяжело прикрыл веки. Прямо сейчас, прямо в этом момент он чувствовал, что если Том захочет — а он точно захочет —, чтобы он никогда-никогда больше не шутил насчёт треклятых пауков, он даст ему обещание, что даже мимолётной мысли об этом не допустит, что самолично будет покупать какие-нибудь средства от всяких ползучих тварей, что будет стоять около его дома со свёрнутыми в трубочку газетами или тапками, чтобы противостоять атаке нежеланных пауков, если потребуется. Это всеми известный факт, что Дауни-младший всегда выполняет свои обещания. Абсолютно и на все сто процентов. И прямо сейчас Роберт дал себе слово, что избавит Тома от чувства вины за свой инстинкт и механизм самозащиты.  — Ты не виноват, Том, — пробормотал он, позволяя себе сделать глубокий вдох, но медленный, чтобы не отпугнуть от себя доверчивую макушку парня.  — Я знаю.  — Но ты винишь себя.  — ... хах. Я знаю.  — Вот с этим точно надо что-то делать. Ты поступил ровно так, как должен был. Если бы ты врезал мне — в чём я, правда, сомневаюсь, — значит, я это заслужил. Хватит винить себя в том, в чём виноваты другие, — Он наигранно раздражённо фыркнул, отворачиваясь в сторону. — Ты слишком чёртов Питер Паркер. Нельзя таким быть. Плечи Тома дрогнули в смешке.  — Почему?  — Запрещённый приём, я могу подать на тебя в суд, — Роберт широко улыбнулся, какой-то частью себя осознавая, что рад, что парень не видел его ещё более глупого выражения лица, на которое он, оказывается, был способен. — В отличие от Паркера, ты уже совершеннолетний. Тот тоже разорвал свои губы в улыбке, оставляя её след на чужой одежде и не смея поднимать голову — достаточно ему на сегодня позора из-за своего странного, где-то реально детского поведения, которое он не сможет никогда объяснить.  — Хорошо, договорились, — проговорил он, и Роберт, уловив в его голосе вернувшиеся такие родные, тёплые нотки, с упоением глухо рыкнул, позволяя своим рукам слегка обхватить плечи Тома. Да, так намного лучше — им обоим.  — Так что там насчёт второго пункта недовольств? — поинтересовался мужчина, и парень на секунду с недоумением напрягся, зарываясь ещё глубже носом в одежду.  — Ты о чём?  — Ты говорил «в первую очередь...». Значит, есть и вторая. Какая? Парень немного помолчал, и Дауни оставалось лишь с умиротворением прислушиваться к чужому сопению у себя на груди.  — Ты... Хах, как бы объяснить… — Роберт телом почувствовал, как улыбка Тома сползла с лица и как теперь он нервно покусывал нижнюю губу. От этих ощущений ещё больше бросило в жар, который Дауни всё же смог взять под контроль и вовремя погасить глубоко в себе. — Это странно будет звучать, но я будто бы... доверился твоим движениям. Хм, а это уже интересно!  — Движениям?  — Ну да, типо, твоим касаниям... — Мужчина знал, как Холланд не любил, когда он не мог понять и объяснить то, что крутилось в его голове, и позволил себе краткую улыбку. В чём-то они были похожи. — Или рукам... и всё такое. В общем, когда ты щекотал мою шею, сначала это было стрёмно. Ну, типо, кто будет трогать чью-то шею, понимаешь? — Роберт чуть хлопнул одной ладонью по спине парня, давая согласия. — Ну, так вот... Но это было сначала. А потом... ну, я, вроде как, понимал, что это ты прикасаешься ко мне, и я знал, что это только ты, поэтому... не пугался и не считал это уже стрёмным. Скорее, прикольным, приятным, — Том на мгновенье замолчал, уже откровенно нервничая в объятиях Дауни-младшего. — Но потом внезапно, когда ты снова стал щекотать мою шею и я совсем расслабился, потому что это ты... твои слова про паука, которые оказались шуткой — это отвратительно. В смысле, не слова, а мои ощущения, как будто моё тело само меня и подвело, хотя никаких предпосылок для подобного фиаско не было. То есть, я что хочу сказать... — Том, чуть напрягшись, с неохотой оттолкнулся от мужчины, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я поверил твоим рукам, но ты вложил в их физический контакт с моим телом другой смысл. Не тот, который вкладывал я. И это меня обидело. Хотя, это странно. Типо, ты не виноват, просто я принял всё это за нечто другое, поэтому... ты виноват в чём-то, но в основном, дурак тут только я. А если потом вспомнить, какую ересь тебе пришлось от меня выслушивать после твоей шутки, так вообще... Его речь прервалась чуть слышным шиканьем Роберта, который, прикрыв глаза, удручённо покачал головой. «Тебе не за что извиняться», — говорил он этим жестом, уже сам притягивая парня к себе, и, немного подумав, осторожно, почти не осязаемо прошёлся пальцами по загривку Тома. Тот чуть слышно охнул от неожиданности, но не предпринял попыток отстраниться или заставить мужчину прекратить творить какую-то ерунду, лишь глубоко выдохнул Дауни в плечо, сцепляя свои руки в замок у него на пояснице, и расслабился. Доверился. Какой же Роберт всё-таки иногда козлина! У всего на свете есть обратная сторона медали, и он знал об этом. Но у его шутки оказалось несколько граней, которые он просто не предвидел, однако был обязан это сделать. Он продумал всё, кроме такой важной части, как личное видение каждого отдельного человека на определённую вещь. И из этого следует, что существует только одна единственная фигня, не имеющая каких-либо глубинных смыслов, — «Роберт козлина». Всемирная истина. Надо бы её себе почаще напоминать. Кончики пальцев на шее Тома сменились на плотные прикосновения подушечек, медленно поглаживающих круговыми движениями напряжённые змейки мышц под кожей, и от этого перехода Холланд, сам того не осознавая, чуть приподнялся на носочках, ещё ближе прижимаясь к телу мужчины и затыкая свой резкий выдох в чужом плече. В родном, тёплом, даже горячем плече. Странное наваждение от такой близости отразилась на атмосфере укромного уголка между декорациями, и обоим вдруг стало слишком плевать на своё нахождение на рабочем месте. Правда, всё равно. Отрава ощущений смешения температур тел, будто воткнувшись в нервные окончания, зачаровала Тома и Роберта, завязала в тугой узел все остальные физические чувства, заставляя окунуться в мягкое марево блаженства единения друг с другом. Странное единение, однако, в тот момент их действия казались верными им обоим. По-настоящему верными. Последствия неудачной шутки автоматически простились и забылись, потому что думать о них сейчас было глупо и неправильно, не когда в капкане объятий мужчины плавилось такое чистое, искреннее, желанное существо. Понимание этого тоже не виделось чем-то извращённым и противным.  — Том, — Дауни не знал, что может говорить таким хриплым голосом всего лишь от ощущений рук парня у себя на спине. — Какой смысл ты вкладывал в мои прикосновения? Если бы Холланд смог ему чётко ответить на этот вопрос, он бы сделал это. И Роберт чувствовал, что тот сейчас что-то скажет ему, что-то абсолютно важное и нужное. Но нет. Потому что они всё-таки находились на съёмочной площадке, а на ней было больше двух человек.  — Оу, ребят, я же просил насчёт феромонов, — голова Джереми показалась из-за одной из декораций совершенно не во время, и Том, словно ужаленный, отскочил от Роберта, резко отворачиваясь от сияющего лица коллеги, и, позабыв обо всём, точными движениями взлохматил свою макушку, пытаясь скрыть чёртов румянец. Дауни стоял ещё несколько секунд, не двигаясь и пытаясь утихомирить своё бешеное сердцебиение, а затем повернулся к Реннеру, чуть ли не испепеляя его глазами. Тот, казалось, будто не замечал явных намёков на то, что ему грозить скорейшая смерть, и лишь заметил:  — Я бы с огромным удовольствием оставил вас одних, но сами знаете — съёмки, недовольный Руссо и все дела. Не хочу попасть под раздачу, хотя чувствую, что всё равно попаду. Поэтому выползайте отсюда и получайте заслуженные шлепки по задницам от режиссёров. Голова Джереми так же быстро исчезла, как и появилась, и Роберт, наконец отдышавшись, лукаво уставился на повернувшегося к нему Тома. Тот выглядел уже не таким смущённым, скорее, напряжённым, однако его дерзкая, уверенная улыбка вкупе с горящими глазами и щеками говорили сами за себя — он сделает вид, что ничего не было, и возвращаться к вопросу не имело никакого смысла. Что ж, наверное, на сейчас это самая удачная тактика для них обоих, и Дауни готов её поддержать.  — Ну что ж, думаю, мы неплохо поговорили, — произнёс он, с прежним задорным удовольствием наблюдая за на мгновенье распахнувшимися глазами Тома.  — Да, неплохо, — согласился тот, кивая, и ещё шире улыбнулся. — Думаю, теперь мы договорились? Никаких шуток с физическим контактом, иначе всё будет плохо.  — Вполне ясно, — с весельем фыркнул Роберт и шагнул из теней декораций, встречая на себе осуждающий взгляд от Энтони Руссо и обжигающе злой от его брата. Он на секунду ушёл в себя, чтобы прокрутить их с Томом неожиданный момент близости у себя в голове, и понял, что это всё было не зря. Он бы даже повторил. В любом случае, надо продолжать жить по прежнему сценарию и... Хм, значит, никаких шуток с физическим контактом? Что ж, Том подписал себе новый приговор. (* — автор знает, что так сказать нельзя, однако, написано в целях... Шутки? Наверное, так — автор просто юморист от Бога)