***
— Оливье что-ли строгала? Ну так ведь не сезон. — Попробуем восстановить функцию кисти, кровообращение, к счастью, не нарушено. — и вот я снова рядом с ним, ух, как ножки подкашиваются. — Стив? — отзывается девушка, что лежит сейчас на каталке, приподнявшись на локтях. — Нина? — Наташа, — ну должна ведь она знать мое имя тоже, ведь я ее спасла! — Прости, не узнал без пальцев. Как дела? — А ты что ее знаешь? — Да, провели вместе несколько классных недель. — Полгода, — поправляет с улыбкой его Нина. — Уу, ну в случае с Роджерсом звучит как вечность. — наклонившись к ней усмехаюсь. А теперь я обращусь к тебе, мое личное страдание за пятнадцать лет. — Точно был ты? — Вы мне нравитесь, я хочу, чтобы она меня оперировала. — Она не умеет, а я не злопамятный. — наконец, приехав на нужный этаж выходим мы. — Так, дайте мне ее пальцы. Ну что у нас тут? — заглядывая в коробку бурчит, — с мизинцем нам ловить нечего, меньше работы, безымянный спасать будем? — обращается он к ней. — Восстановление чувствительности не гарантирую; о том, что твоя рука лежит на конфорке, ты узнаешь по сильному запаху жаренного. Ну? — Пришивайте, я замуж выхожу, мне на него кольцо надо надевать. — Я за вас так искренне рада, — и с что с моим голосом? Это что, голос ведьмы? — Все-таки подловила какого-то несчастного. — Так, предупредите Гамору, что будем оперировать как только она подготовит палец. — передала я бригаде, что шла за нами от самого лифта. — Что значит будем? Ты будешь оперировать. — подходя ко мне практически впритык, проговаривает он. — Давай, Романофф, желание инвалида закон. Давай дуй в лабораторию, смотри не залипни у аппарата с шоколадом. — Роджерс, прекрати немедленно, — кричит моя учительница, вытирая с моей кофты очередную пакость Стива, — настанет день, и ты начнешь ее уважать. Ага, если я до этого дня еще доживу. Я в больнице всего неделю, а уже реплантация, хм, пора доказать Роджерсу, что я профессионал, а не так с краю постоять. А, да, вот еще что, я вновь встретила Старка. Не могу понять, это он что клеит меня или так дружит? Так, стоп, я же решила заниматься только карьерой, никаких мужчин, ну, на какое-то время. Ндаа, нелегко быть врачом и женщиной.***
Захожу в операционную, нет, вбегаю с разгневанным лицом, как хорошо что на мне маска, и не видно моих ноздрей. — Это что? — показываю Гаморе лоток с пальцем. — Мизинец. — А должен быть? — Мизинец. — Безымянный. — Мизинец. — отрицая говорит она. — Безымянный, — с выходом шиплю я в ответ. — А может все-таки мизинец? — пауза. — Я не могла перепутать, я даже вот, крестик поставила, — она показывает правую руку, где на безымянном пальце красуется черный крест. — Только не говорили мне, что ты его выбросила? — Я.., — с нотками страха говорит Гамора. — его.. выбросила, — три, два, один, и наш общий визг разносится по своей больнице. Оставляя возле раковины лоток с пальцем, выбегаем из операционной.***
Просматриваем второй контейнер с отхода и все впустую. — Пусто, — практически хором сказали мы обе, снимая с себя одноразовые перчатки. — Операция через десять минут, не вздумайте опоздать. — ниоткуда не возьмись раздался весьма томный и грозный голос Роджерса, сейчас он смотрит на нас так, будто обо всем догадался.. — А мы.., — поворачиваю голову и вижу табличку палаты, — мы ждем анализов крови. — что? Какие ещё анализы, если мы стоим посреди коридора возле палаты с контейнерами? — Нашли место их искать, еще скажите мне, что палец потеряли, — все должно быть правдоподобно, поэтому вместе с Гаморой мы начали смеяться. — Шутки у тебя, конечно, прям как у патологоанатома. — Осталось девять минут, микроскоп не забудьте. — Кто увозит тканевую утилизацию? — решаюсь заговорить я, как только след от Роджерса простыл. — Практиканты. — Павлик! — Мы спасены!***
— Ты хочешь, чтобы меня уволили? — ударяя меня по пальцам рычит брат, как только я хочу поднять крышку. — Да ничего тебе не будет, наш контейнер — наши отходы. Открывай. — Ну-ну, контейнер и отходы может быть ваши, а работа моя. Вдруг вы черные трансплантологи? — Ты в порядке вообще? — спрашиваю я у брата, подходя все ближе к нему и контейнеру. — Сейчас скажу папе, чтобы кабельное телевидение тебе отрубил. Павлик, врубайся, это реальная жизнь, человек на операционном столе лежит. Хоть раз послушай старшую сестру. — Ой, старшая сестра это ты дома, а здесь ты так, чисто мимо проходила, — ах, ты маленькая дрянь, — хочешь палец? — его указательный палец стремиться в потолок больницы. — Несем в зав.отделение. — Что.. ты.. зав. отделение говоришь? Гамора, за мной! Точно. Сейчас мне и нужен доктор Старк. Знаете, а может ну эту карьеру? Заживу нормально, два мужика уже есть, правда один дебил, а другой хороший дебил. С этими мыслями я подошла к двери заведующего гинекологическим отделением, открыв ее я застала интересный момент, прямо как из фильма: Тони, со всего маха ударяет скелет в челюсть. — Ой, простите ради Бога, не хотела вас беспокоить. У вас тут прием? — Прием, да, только другой, — поднимает с полу отваливавшуюся челюсть и со второй попытки все-таки устанавливает ее правильно. — Разминаюсь. Айкидо, то есть тхэквондо. Разминаюсь. Проходите. — А я вас понимаю, я, кстати, тоже занималась, каратэ правда. Ну понятное дело из этого ничего не вышло, запомнилось только.. только ковер на который меня сразу уложили. — Вас я бы тоже на ковре расположил, — о, боги, папа, мама, ничего себе предположение. — А давайте попробуем вместе? Ну, в смысле ударьте меня. Давайте, предлагаю последний раз. — На самом деле, я к Вам по делу. — Бейте, бейте, представьте, что я назначил Вам свидание и не пришел, — раз, два, оставляю звонкую пощёчину на его щеке. — Ой, извините, пожалуйста.. — Так, понятно, другая ситуация, — да по делу я, какая ситуация, еще минута и меня сам Роджерс по стенке размажет! — Мне вот некогда сейчас, правда, я по дел.. — Так, спокойно! Представьте, Вы в темном переулке и вдруг я неожиданно блокирую Вас, — секунда, и он рыпается в мою сторону, выставляя руки, — одним движением. Эм, я сейчас Вас схвачу никак женщину, а как спарринг-партнёра. Хорошо? — после слов, его рука ложиться на мою пятую точку. А вот это перебор. Положив свою ладонь на его плечо и, сжав ее, перекидываю через себя на пол. — Не надо было как спарринг-партнера. И мне нужен доступ к утилизированным биоотходам, пожалуйста, — улыбаясь под конец сказала я.***
Выходим на задний двор Субботинской больницы, ну что, если его здесь сейчас не окажется, то похороните меня в красном платье, пожалуйста. — Наш палец должен быть где-то здесь. — А как долго палец может здесь храниться? — ровно минуту, Гамора, ровно минуту! — Часов 5. — а вот и наш любимый гинеколог, вы наша последняя надежда на спасение от монстра. Если бы кто-нибудь попал в мои мысли, я бы лежала уже в психушке. — Так мы везде успеем, — с улыбкой на лице ответила медсестра. — Я б не стал затягивать. — укоризненно произнес гинеколог. — Ну, в таком случае, кто поищет? — поинтересовалась я у обоих. — Вы мне так спину сорвали.. — сказал он и положил обе руки на поясницу выгибаясь назад. — Неет. — Ну, ясно, мне значит как всегда больше всех надо, да? — весьма грубо шикнула я и стала карабкаться на забор, что вел в контейнерам. — Спасибо. Щас. — так, главное аккуратно, не спеша, понемногу. — Доктор! — позвала меня Гамора. — Гаморочка, отстань, не до тебя сейчас, — еще немного, я почти у цели. — Как же мне тут все за.. — поворачиваю голову вбок и вижу мужчину лет пятидесяти, который, открыв ворота стал выносить черные мешки с отходами. — Здрасте. — как неловко то. Нигде больше не увидишь толстого хирурга, который карабкается по шестидесяти сантиметровой решетке. — Секундочку, — останавливает его наш гинеколог. — Вперед. — Наш был с маникюром, — утверждено говорю я, заглядывая в первый мешок. Пусто. Подают второй — тоже. Третий — аналогично. — Роджерс меня убьет, — скулит Гамора. — Ах, ты ж.. — видя вдалеке брата, подбегаю к нему. — Что ты там говорил про зав.отделение, а? — подойдя, оттягиваю его за ухо. — Бюрократ. — Тих, тихо. — скинув его руки с крышки, я открываю ее, и, о чудо, наш палец лежал на поверхности. Ну я как чувствовала! — Мы нашли его, нашли, — радостно верещим с Гаморой, обнимая Тони, которому стало как-то неловко по моим ощущениям. — Аллочка, за мной! Итак, палец мы нашли, свадьбе быть. Чужие проблемы решены быстро и элегантно, со своими бы так. — ..., под наркозом, только местный, ясно? — слышу я обрывки слов, заходя в палату-процедурную. — Я не хочу валяться без сознания перед этим человеком. — смотря на меня продолжает она. Кажется, я понимаю о ком она. — Я врач, Нина. — Очень понимаю в этом вопросе, но понимаете, здесь общий наркоз просто необходим. — чуть наклоняясь проговариваю я. — Вы не волнуйтесь, я всегда буду рядом. — Шоколад и целлюлит? Достаточно общего, чтобы вступить в заговор. — парирует Стив. — Я прошу прощения, Стив Джозефович, вы еще не начали? Можно вас на пару слов? — мой папа тут как тут, скорострел для своих лет. Что у вас там за секретики с мистером зануда? — Уже иду. — Подхалим, — скривясь и повернув свою голову в сторону Стива утверждаю.***
Если я скажу ему правду, он уволит Гамору, рассуждаю я, намыливая тщательно руки мылом. — Что молчишь? — Хочу и молчу. — Хочешь и молчишь? — секунда, и он начинает истерично смеяться. Догадался все-таки. — Ладно, палец мой косяк, это ты хотел услышать? — выпариваю я на духу. На что в ответ я так слышу смех. — Слушай, у тебя бывали стычки с пациентами? — Если ты про Нину, то за пришитый палец, она мне все простит. — Я вообще-то сейчас не про тебя говорю, — тщательно намыливая пальцы отвечаю. — Старк похоже с кем-то поругался, оттачивает какие-то приемы. На него это не похоже. — Стив Джозефович, на вас халат наизнанку, битым будете, — утверждено говорит только что пришедшая Гамора. — Иногда так для разнообразия, вы обе можете помолчать? — раздражен, с чего бы это? — А ты иногда так для разнообразия, можешь на нас не кричать? А? Все-таки мы обе здесь работаем. Если у тебя с этим проблемы, тогда.. — выключая воду не успеваю договорить, так как он делает это за меня: — Что тогда? — Тогда.. — действительно, а что тогда? — Ну что? Схомячишь мой десерт или опять явишься в мой кабинет полуголая? Что тогда? То ли психанув, то ли от недоответа или незнания что ответить, я ухожу быстрым шагом в операционную. И почему я только думала, что он изменился? Он же как был циничным пнем, так таким и остался. Только повзрослел в плане цифр в паспорте. — Никогда не показывайте, что вы его любите, — обращается ко мне лежащая на столе Нина, — Не дайте ему расслабиться, почувствовать свое превосходство. Будьте независимой. — Я.. независима. — Ну, конечно, — парирует Гамора, как только подошла ко мне. — Ну что резину тянем, готовы? — а вот и циничный пень. — Ждем только тебя, — отвечаю я ему и помогая одновременно Гаморе, преграждая синей пеленкой, делая некую ширму между лицом и телом. — Ничего не можете сами, ждете пока другие за вас все сделают. — присаживаюсь около правой руки беря в руки тампон. — А я ведь себе тоже обручальное колечко выбрала. Такое красивое-красивое, с белым золотом.. — Это как взбесившееся радио. Можешь хоть раз не говорить о жизни, о кольцах, свадьбе, детях? Что за новящая идея, тебе сколько лет? Уже поздно мечтать. — как же хочется встретить мужчину, чтобы он нас уважал, прощал слабости, любил, а пока такого мужчины рядом нет, нам, женщинам, приходится самим себя обманывать. — Хорошо, что вы пришли доктор, — с улыбкой говорит мне Гамора, как только я вошла в ординаторскую. Прошло полчаса после операции, а до сих пор обида на Роджерса внутри меня осталась. Прокашлявшись, она продолжает. А вот и наш главный хирург пришел за кофейком. — Тут такое.. Щас заходил этот, ну высокий такой, с веснушками, просил вам передать это, лично в руки, — показывая на красную коробку говорит она. — Мне? — в следующую секунду я все понимаю. — Ааа, слушай как приятно, — открыв коробку и достав платье, я приложила его на грудь примеряя. — Боже мой, какая красота.. Ты смотри и размерчик подошел. — Запомнил. — подойдя ко мне вновь, Гамора поставила в вазу цветы из розовых роз, — и вот еще цветы. — Восхитительно. — поддавшись вперед и втянув запах роз, боковым зрением увидела, что мой непобедимый устремился на выход. — Ну и что это было? — откидываю обратно в коробку платье, сажусь на край столешницы. — Я хочу быть как вы доктор, вы помогаете людям, а я решила помочь вам, — подойдя сзади ко мне сказала она. — Спасибо, конечно, но он этого даже и не заметил.***
Вот и закончился мой рабочий день, поэтому, именно сейчас я открываю дверь и вхожу в родительский дом. Надо же, почти тридцать, а до сих пор без жилья, мужа и детей. Неужели я настолько хороша? Хотя кого я обманываю, я себя в зеркало каждый раз вижу.. — Наташенька, это ты? — из-за угла появляется мама с каким-то ежедневником в руках. — А я как-раз составляю список гостей на воскресенье, ты уже выбрала что наденешь? — Да, мамочка, целый день об этом думала, — отвечаю я поднимаясь по лестнице в свою комнату. — От кого цветы? Ой, нет, не подсказывай, это тот симпатичный доктор с парковки или нет, тот другой, с грустными глазами? Мне нравятся оба, Наташа, выбирай чтоб с квартирой. — Ну с какой квартирой, мам? — Лучше б, чтоб в центре. — Оставь меня в покое. — скривив лицо тихо говорю я. — Наташ, наивная. Квартирный вопрос всегда будет портить людей, а мы с папой должны быть уверенными, что ему нравишься ты, а не наша жилплощадью. Зайдя в комнату, бросаю коробку с платьем и цветы на кровать, ложась рядом. Как же иногда хочется быть кем-нибудь другим. Тем, кого жизнь не бьет наотмашь, кто живет легко, беззаботно, с драйвом, но увы, есть люди, которым легкость бытия категорически не дается. Хоть ты тресни. Как платье, что надето на мне сейчас. — Цветы от Гаморочки, платье тоже. Разочарована? — зареванная говорю я маме, лежа на кровати в том самом красном платье. — Ты, конечно, можешь лежать и киснуть, но я не буду на это смотреть. — только бы она не брала мою жизнь в свои руки. — Решено, я беру твою жизнь в свои руки! На утро, не сказав мне ни одного слова и оставив лишь подготовленную одежду, мы направились в неизвестное мне направление вообще чего-то неизвестного. О нет, только не это.. теперь мне известно в какое место и в какие руки.. — Если бы я оделась по человечески, кто-нибудь умер? — По человечески это дом, а здесь люди смотрят. Ты должна выглядеть как профи. — С каких пор я профи в гольфе? — С сегодняшнего. Это мини, не путай. — и кого она высматривает все это время? — Мини гольф, мини бриджи, может мы обойдемся мини культурной программой? — радостно завопив, мама стала кому-то махать в сторону. — Нам туда. — показав пальцев вперед и, взяв меня за руку, мама повела меня туда, куда-то туда. — Только не это, мама! Мы же собирались просто подышать свежим воздухом! — Мы собирались сделать тебя счастливой. — и вот перед нами стоят какие-то мужчины, один из которых лыбится так, что он становится похож на серийного маньяка.. — Не может быть, Вадик, дорогой, какое совпадение! Детка, ты помнишь дядю Вадика и его Лёлика? — проговаривает она это очень быстро после чего начинается недоистеричный смех. — Нет, не помню, мама. — господи, за что мне это все, теперь еще и какой-то Лёлик в моем кругу. — Стихийная амнезия. Напомню, Лелик бизнес-консультант, очень перспективный, очень холостой, поэтому ты должна его помнишь, — она одергивает мою руку вниз, — Ну? Ты же врач, не навреди. — секунда, и она подталкивает, нет, кидает в руки этому Лёлику-консультанту. — Как вы съездили? В Аргентину, кажется? — Да расслабься, я здесь только потому, что отец меня попросил. Он в вашей больничке камни удалил. — А..аг..уже.. легче.. — мамочка, забери меня, как-то ну очень мне страшно с ним!***
— Разворачиваешься и бьешь, — показав мне правила, я сейчас была похожа на какую-то школьницу: ноги сильно сведены вместе, немного наклонена вперед, одна стопа смотрела вперед, другая в кроссовок. — Значит, ты как всегда одна? — говоря, подходит ко мне сзади. — Это как всегда не твое дело, — поправляя козырек отвечаю я. — Откосить нам обоим не удастся, — и тут он, обхватив мою талию рукой, прижимается ко мне, к моему заду. — Так что давай расслабься, получим удовольствие. — его рука стала спускаться вниз по бедру. — Ты мне мешаешь. — скованно протараторила я вырываясь из его рук. Счастье в том, что он отошел. — Понял. — но зато он обхватил своей рукой мою клюшку, которую я уже держала. Ладно, тут позволю. — В этом деле главное выбрать цель. Раз. — замахнулись. Устремив свой взор вдаль вижу, как мама заигрывает с тем Вадиком. Хм. — Отлично. Цель есть. — замахнувшись и ударив по шарику, я, честно говоря, охренела.. Мяч прилетел в голову какого-то мужчину, хотя, знаете, кого-то он мне напоминает. Он упал, господи.. Бросив клюшку и, взяв под руку Лёлика, мы направились в общим столом, ну как направились, я направилась. Согнувшись и прикрываясь меню, пробегаю через сидящий людей к свободному столику, но не тут то было. — Я хочу знать, Романофф, это было запланировано? — подсев к нам спросил у меня Стив, крутя между пальцев тот самый шар. — Проблемы? Мы ща все разрулим. — господи, хоть ты молчи, а. — Это кто? — смеясь, обращается ко мне сидящий передо мной Стив. — Никто. — не забываем про глупую улыбку. — Леонид. — подавая руку обращается теперь к Роджерсу. — Так это вы, наконец-то, мы с доктором Романофф коллеги, она много мне о вас рассказывала. — Уймись, Роджерс, — тихо шепнула я, закручивая прядку на палец. — Так какие у нас на сегодня планы? — парит Стив, ставя локти на стол. На него это не похоже. — Никаких. — скидывая руку Леонида с себя, нервно говорю я. — Но идти без тебя. — А почему же? У нас сегодня родительский день, а вот завтра жжем, да, Натулик? — ой, нет, не приближайся ко мне, а. — А что у нас завтра, мм, колись, Натулик. — как дала бы по этой физиономии. — Мм, да так, семейные посиделки, — убирая руку Леонида со своего колена, отвечаю на вопрос Стива в неком раздражении. — Но я уже не уверена, хочу ли я там быть. — Да брось ты, — развалившись на стуле парит Лёлик, — у ее родителей годовщина. — Почему ты не сказала ему, что идешь со мной? — Не понял/Как это? — одновременно сказали мы с Леонидом. — У тебя же дежурство? — Я его отметил. К тому же вряд ли твоему отцу понравится, если ты придешь с этим записным плейбоем. — бросая мимолетный взгляд на рядом сидящего моего недодруга говорит он, на что слышится рядом смешок. Так вон оно что. — От старых друзей, знаешь ли, всего можно ожидать.***
— Стиив, привет, — зайдя в больницу, нет, вбежав в нее и увидя его, крикнула я. — Весело вчера было, правда? — Ближе к телу. — Да-да, вот, — достав из сумки приглашение, протянула ему, — это приглашение, ну, конечно, тебя и без него пустят, но на всякий случай. Адрес ты знаешь, сегодня в девять у нас. — тишина и пауза, смех в глазах. Нда, Романофф, этого и следовало ожидать. — Аа, испу-угался, да? Ты что правда подумал, что я подумала, будто ты подумал, что.. — Да, именно так, честно говоря, я и подумал. — Да брось, какой же хирург без чувства юмора? — так, играем дальше; слабо стукнув его по плечу кулачком, протянула, — Эээй. — Эй, — сильная тряска по плечу от его стороны, — тебе идет быть вменяемой, Зайчиха. Увидимся на сегментамии. — Ндаа. — ударяя себя этим же приглашением по лбу захожу в ординаторскую. — Скажи, Гамор, у тебя бывает, что ты чувствуешь себя полной безнадежной непроходимой идиоткой? — Чаще всего я чувствую одинокой. — ох, как же я тебя понимаю, дорогая моя. Рассказав коротко ей весь вчерашний вечер и наливая чай продолжаю: — Ну так вот, протягиваю я ему приглашение, как наивная чукотская девушка, а он смотрит на меня и молчит, а глаза при этом.. при этом смеются. И вот я дура полная, а он принц датский. — А, все те же на манеже, — и тебе доброе утро, Шерон. — Да расслабьтесь, я салатик заберу и уйду. — Шерон, — протягивает Гамора, на что слышно мычание. Корова. — Слушай, а ты когда утром красишься, ты в обморок от собственной красоты не падаешь? — А че мне падать, я привыкла. — пожав руки с Гаморой, улыбнулись мы, как только послышался звук закрывающейся двери, продолжили: — Как хирург, Роджерс, может быть еще ничего, а как человек дрянь. — Ой, Гаморочка, когда это останавливало, а? — Мужчины коллективного пользования, слышали такое? Так вот это про него. Между прочим я заметила, что он пациентов помоложе и посимпатичнее зашивает лучше, чем остальных. — Между нами говоря.. — Вы влюбились в него? — ахнув и прикрыв рот ладонями процедила медсестра. — Ну я, конечно, в ЗАГС его сразу тащить не стану, я всего то пригласила его на вечер своих родителей, тем более, что он сам вызвался. — вздохнув, продолжила я парить от души. — Ну почему я все время выбираю недостойного? — Потому что достойные все очень робкие или у достойного кого-нибудь другого, или просто сами не знают, что они достойны. Знаете что сделайте себе подарок, доктор, выбросите Роджерса из головы.— А вы знаете этого Роджерса? — обратилась пожилая женщина к мужчине. — Нет, новенький, наверное, — и через секунду его бейдж красовался в кармане. — Приятно знать, что ты не только со мной обошелся по-свински, — процедила Шерон подошедшая к Роджерсу.
— Стив, я ненадолго в родильное отделение отойду, хорошо? — выйдя из ординаторской спросила у стоящего посредине коридора хирурга. — Гастроли, после удачной премьеры? Что он вообще несет? И почему все тут встали как на похоронах? Ладно этот, но вы все. Ничего не понимаю. Ладно, с этим займемся позже, а сейчас меня ждет любимый гинеколог. Постучавшись в дверь и чуть приоткрыв ее сказала: — Я пришла. — передо мной тут же появился Тони, правда боком, но ничего, тоже сойдет. — Вовремя. Здесь сейчас произойдет величайшее чудо. — три, два, один, громкий крик беременной женщины. — Больше никогда.. я сейчас вообще умру.. — кричит уже минут пятнадцать девушка. — Естественные роды — это лучшее для ребенка, как вы и хотели. — Укол! Сделайте мне укол! — ой, мама дорогая, неужели я буду такая же истерично-орущая.. — Нельзя, нельзя. Обезболивающее затруднит роды. Надо самой. — Режьте! Я больше не могу! — Тужимся, тужимся. — А кого вы ждете, мальчика или девочку? — спросила я у беременной, дабы отвлечь ее, на что получила одобрительный кивок от Тони. — Да кого угодно, кто быстрее вылезет! — поглаживая по волосам девушку дышу вместе с ней. — Таак, потуги прошли, отдыхаем. — снимая висящий на шее стетофонендоскоп, обращается ко мне: — Хотите послушать как бьется маленькое сердце? — протягивая его мне, Тони водит диафрагмой по животу беременной. — Я не акушер, но мне это не нравится, — пробурчала я, вытаскивая из уш оливы. Тони повторил такой же прием и уже через две минуты мы направлялись в родовую-операционную. — Приглушенное сердцебиение, внутриутробная гипоксия, будем доставать. — Кесарево? — Да. Надо готовить мамочку. — Но я хотела рожать сама. — Сейчас, сейчас родите. Из хирургии в гинекологию. От Роджерса к Старку. — Так, разрез матки два сантиметра, разводим до двенадцати. — Я ничего не чувствую. — Каудальная анестезия, как заказывали. Так, зажим на пуповину. Таак, головка опустилась в таз. — тут же послышалось скуление, черт возьми. — Тихо-тихо, вы в руках у очень опытного врача, он может все. — держа крючки обратилась я к девушке. — А.. а вы тоже из гинекологии? — Ну, надеюсь, что коллега скоро будет работать вместе с нами. — ну вы простите, конечно, но мое сердце и вся я в хирургии. — Крис, Крис, я здесь. — дверь открыл мужчина, у которого в руках была камера, вау, прям документальный фильм какой-то. — Так, кто это у нас? — Это мой муж, Пит, я здесь. — прям как Бред Питт, только просто Пит. — Ну, а я думал, что вы в отъезде. — Где тебя носило, мне было так больно! — Я позвонил маме, она сказала, что ты рожаешь и я первым же рейсом к тебе. — Вот видите, первым же. — надрез, так, зажим. — Вам нельзя сюда,, здесь операционная. — о, Шерон, и почему я думала, что она в хирургии. — Доктор пустите его!/Доктор, ну где уже мой.. — нагнувшись, мужчина заглянул под наши руки и, увидев происходящее, упал в обморок. — Сестра, успокоительное ей! — обратилась я к медсестре по имени Шерон, придерживая крючки в нужном направлении, ну что, Роджерс, теперь все правильно? — Я не обязана выполнять ее указания! — конечно не обязана, а должна. — Делайте то, что вам говорит врач. Так не получается. Давай ты, у тебя рука меньше. — ага, это нужно было обязательно дождаться кесарево, чтобы перейти со мной на ты. — Кажется я держу головку, — дыши, Романофф, ты справишься. — Ага. — Ножницы. — Вынимаю. — с радостью сообщаю я. — Перерезаю пуповину. Ну вот, живой, здоровый, доношенный, мужского пола. — сообща матери, он повернулся ко мне. — Ты не заплакала. — Наверное потому что мальчик. — держа руки вертикально отвечаю. — Нет, потому что ты хороший хирург. — главное не разреветься от таких слов, нет, черт, как же приятно это слышать, а хотелось бы от другого человека, но этому не быть никогда.***
Все мы о чем-то мечтаем, о тихом счастье среди шумного бала, о том, как не повторить прежних ошибок, мечтаем о ком-то, кто придет и заменит перегоревшую лампочку внутри нас или просто будет рядом, но случается — мечта оборачивается страшным обломом, таким, что хочется залезть под одеяло и никогда больше не вылезать. Наши мечты ведут себя так, как хотят, но мы, мы все равно надеемся и верим, потому что чудеса случаются тогда, когда их не ждешь.
— Загадала желание? — за спиной раздался голос, который принадлежал Стиву, и это был он, он пришел! — Ты? — не поворачивая пропарила я. Ухмыльнувшись, он начал: — В больнице без тебя стало как-то тихо, ну и не хотел пропустить угощение. — наконец-то повернувшись, я, честно говоря, офигела. — Ого. — на Стиве была надета черная кожаная куртка, которая была украшена гирлянду в сердечки, которые он благополучно только что включил. — Я на месте, как слышите? — подняв руку и согнув ее в локте, Стив начал говорить в свои наручные часы, я бы подумала о том, что он свихнулся, но не сейчас. — Вижу одинокую, красивую женщину, прием, прием. — его взгляд был направлен на меня, сейчас существовали только я и он, и больше никого. — Нуу, не уверена, что она одинокая. — Аам, — опустив руки он ухмыльнулся, — если надо — отобью ее. — Ну да, я.. помню, занимайся тем, что умеешь лучше всего. — а мне приятно! — Не ворчи, лучше пошли покажем старичкам. Вперед. — с улыбкой взяв меня за руку, мы направились в дом, где уже происходили дикие танцы пожилых людей.