***
В супермаркете было людно. Как будто разом у всей улицы закончились продукты, и люди сбежались в единственный магазин за покупками. Костенко тенью мелькал меж рядами с молочкой и колбасными изделиями. Небольшая корзинка то пополнялась, то опустошалась от лишних продуктов. В конце концов, в ней остались лишь пачка макарон и буханка хлеба. Уже стоя в очереди Сергей понял, что пачка «Честерфилда», неизменно лежащая на холодильнике, вскоре опустеет, а потому взял на заметку купить новую. — Ну что вы, жалкий тридцатник мне простить не можете? — Молодой человек, если я каждому такие суммы прощать буду, то уже завтра без зарплаты останусь! Костенко прислушался: голос человека, что спорил с кассиром, казался до жути знакомым. Рост не позволял ему в полной мере увидеть происходящее, однако взгляд всё-таки смог выцепить вершининскую белобрысую макушку. Сергей закатил глаза и, извиняясь перед возмущёнными покупателями, стал проталкиваться к кассе с корзинкой наперевес. — Не волнуйтесь, я добавлю, — пока Паша стоял, раскрыв рот от удивления, молодая кассирша успела пробить покупки Сергею. Видимо, студентка на подработке, подумал он. Кассир смотрела на него если не с уважением, то с благодарностью в глазах точно. Мужчина и без того мог её понять — работа, требующая постоянного контакта с людьми, выматывает не хуже физических нагрузок. — Можно ещё пачку «Честерфилда»? Спасибо, — мужчина повернулся к Вершинину. — Продукты свои мне оставляешь? — кивком головы он указал на товары, на оплату которых Паше не хватало тех самых тридцати рублей. Юноша покраснел, но всё-таки оживился. Наспех сложил всё в рюкзак и, сопровождаемый пристальным взглядом Костенко, направился к выходу под облегчённые вздохи посетителей. Уже на выходе Сергей распечатал пачку и закурил, разбавляя холодный воздух табачным дымом. — Не знал, что вы курите, — робко начал Паша, дабы гнетущее молчание не так давило на него. — Не знал, что ты прогуливаешь школу, — Костенко посмотрел на Вершинина с лёгким прищуром. — Мне просто стало нехорошо, и завуч отпустила. Да и вообще, сегодня не такие уж важные уроки, — Паша не знал, зачем оправдывается перед Сергеем. Обида на этого человека до сих пор не покинула его. Брошенные мужчиной слова эхом отдавались в ушах. — А… Почему вы ещё не уехали? — Обстоятельства поменялись, — уклончиво протянул Сергей. — Слушай, Павел. По поводу последней встречи. Я знаю, что тогда обидел тебя, но и ты попытайся меня понять. Ты не подумай, что я там брезгую твоей помощью или ещё чего. Просто не хочу тебя в это втягивать, — Костенко затянулся, затем медленно выдохнул, собираясь с мыслями. — Не хочу я, чтобы ты пострадал. И накричал я на тебя на эмоциях, извини. Паша повернулся. Сказанное мужчиной по непонятной причине грело душу. Тот смотрел всё с тем же прищуром, но уже не таким, что был вначале — он смотрел так, будто бы и правда провинился, а теперь жалел. Паша молчал. Он и не знал, что можно на это ответить, и в итоге просто кивнул. Сергей едва заметно улыбнулся, а после бросил сигарету на землю и раздавил её носком ботинка. — И да, — он вдруг полез в карман плаща, — возьми, там мой номер. Понадобится помощь — звони, не стесняйся. Паша с удивлением рассматривал серебристую гравировку на чёрной визитке. Надпись гласила: «Костенко С. А.», а ниже был указан номер. На обратной стороне было пусто. Подняв голову, Вершинин увидел лишь удаляющуюся фигуру Сергея. Похоже, он направлялся на парковку. — Спасибо, — крикнул он вслед, но Костенко даже не обернулся. Паша ещё раз взглянул на серебристые буквы и засеменил в сторону дома. Уже сидя в своей комнате за письменным столом, Вершинин всё вертел в руках вручённую ему визитку. От неё веяло табаком, оно и верно — запах передался от руки Сергея. Это было странное чувство. Паше казалось, что он словно достиг какой-то высокой доверительной отметки на собственной шкале Сергея, раз тот решил дать ему личный номер. — Понадобится помощь — звони, — Костенко что, и вправду приедет, если у Паши что-то случится?***
Квартира Татьяны встретила Костенко тишиной. Звонить не пришлось — сестра оставила дубликат. Сергей позвал её по имени — ответа не последовало. В груди начала нарастать тревога, и, бесшумно опустив пакет с едой на пол, он тихим шагом стал продвигаться по квартире. Ни в одной из комнат её не обнаружилось. Телефон Татьяны спокойно лежал на подоконнике рядом с пепельницей, где ещё дымилась не до конца потушенная сигарета. Постепенно перед глазами капитана начала вырисовываться логичная картинка. В голове бесконечно повторялось лишь одно слово — опоздал. Только он собрался набрать номер Васильева, как скрежет ключа в двери его остановил. Одним прыжком мужчина оказался у стены. Прижался к ней так, чтобы со входа в кухню его не было видно, и затих. Дверь открылась, послышалось шуршание пакетов и визг молнии. — Серёж, это ты? — облегчённо выдохнув, Сергей отпрянул от стены и вышел навстречу сестре. — Какого хрена, Тань? Сигарету не затушила, телефон оставила, я уж подумал — случилось чего, — Костенко обнял женщину. Та, в свою очередь, перевела удивлённый взгляд на его ноги и нахмурилась: — А ты какого хрена ходишь по квартире в уличных ботинках? Да тут магазин в двух шагах, я на пять минут вышла за кофе, — Таня проследовала на кухню, откуда вскоре послышался звон кружек. — Ну, рассказывай, как дела у тебя? — спросила она, когда в проёме показался Костенко. — Да никак. Вчера слетел очередной поставщик, Володя с ним уже разбирается, — Таня неодобрительно покачала головой и поставила перед Сергеем кружку с кофе. — Ну что? Ты знаешь наши методы. А с этим мальчишкой мне вообще сейчас не до моральных ценностей. — С мальчишкой? Ты про Пашу? — Он ко мне в офис заявился, через день после того случая. А сегодня, представляешь — в супермаркете его встретил. Зашёл за хлебушком, едить твою. — Так и не расскажешь, кто он такой? — Сергей отрицательно качнул головой. — Он сказал что-нибудь? — Нет, но я дал ему свой номер на всякий. Зная его везение, долго ждать звонка мне не придётся, — усмехнулся мужчина и отправил в рот кусочек имбирного печенья.***
Несмотря на почти безоблачное небо, к вечеру на улице всё же потемнело, а вместе с темнотой пришёл ещё больший холод, чем днём. Сергей не любил осень всем своим нутром. Непостоянный ветер, дождь, слякоть и серость — всё это мигом нагоняло на него какую-то не преодолеваемую тоску, от которой он пытался скрыться на работе или в спортзале. А если не удавалось ни то, ни другое, то вечер в приятной компании алкоголя был неизбежен. Сергей в очередной раз глянул на часы — убедиться, что он не опаздывает. Более того — до встречи оставалось десять минут. Он уже успел припарковаться и сидел, пальцами отбивая на руле непонятную дробь. Освещение на Покровском работало на отлично, что сейчас было совсем не на руку Костенко, потому как быть замеченным за слежкой не входило в его планы. Повезло с тем, что машина находилась в тени — Паша ведь и её уже запомнил. Сергею даже пришлось попрощаться с плащом, так как он слишком выделялся. Вместо него мужчина надел чёрную кожаную куртку, что по форме своей напоминала тот же плащ, но была короче и тоньше. Из-за этого под неё быстро пробирался холод, всякий раз заставляя кожу покрываться мурашками. Спустя некоторое время Костенко не выдержал и вышел. Холодный воздух тут же наполнил лёгкие, от чего он едва ощутимо поёжился. Костенко оглянулся, осматривая местность. План Покровского бульвара он изучил ещё утром — то была широкая аллея с лавочками и высокими фонарями под старину. Летом здесь наверняка весьма красиво и спокойно. От аллеи до забора, что разделял парк и проезжую часть, было всего метров десять, если не меньше. Потому Сергей решил двигаться по ту сторону ограждения — не слишком далеко, но и не близко, в самый раз для того, чтоб видеть и хоть немного слышать происходящее. Проблема была одна — он не знал, с какой стороны появится Вершинин, а потому ориентировался лишь на расположение его дома — он был южнее. Долго стоять не пришлось, так как вдалеке завиднелась знакомая рослая фигура. Костенко улавливал каждый момент, когда Паша проходил мимо фонарей. Русые волосы были взъерошены; воротник пальто поднят, из-за этого Пашины и без того острые скулы казались ещё острее. Он явно готовился к этой встрече. — Куда ж ты такой красивый собрался, — еле слышно процедил мужчина и сделал шаг назад, чтобы тень от железного навеса над тротуаром скрыла его полностью. Сам Костенко теперь был тенью. Паша дошёл до скамейки и остановился; присмотревшись, Сергей понял, что на ней уже кто-то сидит. Как он успел проскочить? Если только с другой стороны, — мужчина поджал губы, коря себя за невнимательность, но взгляд его всё также был устремлён лишь в одну точку. Вот Паша протягивает Михаилу руку, тот пожимает её, затем поднимается с места, и они вместе не спеша идут по дорожке, занесённой сырыми опавшими листьями. Казалось бы — встретились два приятеля, и всё-таки что-то в действиях обоих было не так. На встречах с Алексеем Вершинин не был таким скованным, как сейчас, да и в принципе застенчивостью не страдал. Сергей досадовал — находясь тут, за изгородью, он не мог разобрать ни слова из того, что они говорили. Зато всё было видно, как на ладони. Ребята прогулочным шагом шли по аллее, даже не подозревая о том, что в десятке метров параллельно им идёт ещё один человек. Так прошло около получаса — ничего не менялось, и Сергею порядком надоело это дело. Докопался до какой-то херни, идиот, — мысленно ругал себя Костенко. Вершинин со своим спутником дошли до очередного поворота и вдруг остановились, на счастье Костенко — как раз под фонарным столбом, он светил так ярко, что была видна каждая складка на их одежде. Парни стояли лицом друг другу и профилем к наблюдающему за ними Сергею. Паша просто и искренне улыбался и что-то отвечал собеседнику, кивая. Только сейчас Сергею выпала возможность хоть немного рассмотреть Михаила — это был парень лет двадцати. Он тоже улыбался, отчего у него появлялись ямочки на щеках. Парень был ниже Павла на полголовы, а также красив — с этим не поспоришь. Однако то, что произошло в следующую секунду, привело Костенко в ступор. — Что за… Сергей моргнул, не веря происходящему. Михаил притянул к себе Вершинина, а затем без колебаний поцеловал. — Пиздец.