***
Несмотря на зимнее время, день тянулся отчего-то невыносимо долго. Но те спешка и суматоха, что не отпускали Костенко последнюю неделю, не позволяли ему замечать ход стрелок на часах. Переговоры с Конченковым были назначены на воскресение, и в запасе у Сергея оставался день на подготовку. Словно на зло, ещё в пятницу в офис к «Заслону» нагрянули люди из налоговой. Видимо, Ульян решил напоследок показать всю серьёзность намерений. Конечно, Сергею не составило труда откупиться от ненужных проверок, но не денег ему было жаль, а потраченного времени — ведь целый день прошёл впустую. Белоснежный Бенц по-хозяйски заехал на подземную парковку, целенаправленно двигаясь в самый конец. Там его уже ждал Костенко с объёмной спортивной сумкой на плече. Видеть его таким было, как минимум, непривычно — как никогда собран и серьёзен, вместо излюбленного костюма или водолазки на нём была одна лишь серая рубашка, поверх которой идеально сидел его плащ. Как он умудрялся не замёрзнуть, оставалось неизвестным. Теперь его вид куда больше напоминал бывшего офицера, чем раньше. Грачёв вышел из машины, обошёл её и открыл багажник. — Здесь всё, — сказал он и откинул уголок ткани, куда был завёрнут груз. Сергей довольно хмыкнул и скинул с плеча сумку. В глазах Егора блеснула смесь сочувствия и понимания — у самого были недруги, которых приходилось устранять, однако он впервые видел, чтобы человек с таким безразличием на лице шёл убивать. — Жалеть не будешь? — Не впервой, — отмахнулся Сергей, — я за всю жизнь столько дерьма натворил, и в планах ещё больше. Терять уже нечего, — неожиданно откровенно заговорил он, а после некоторой паузы добавил: — Всё давно скатилось к херам. Егор кивнул. Мужчины пожали руки, и Сергей ушёл, услышав позади негромкое «удачи». Вообще, с Грачёвым у них как-то сразу заладилось. Сотрудничество приносило свои плоды, и уже через месяц Егор внёс поправки в их контракт. Теперь прибыль от продаж оружия делилась пополам. Вера в искренность партнёра долгое время отсутствовала. Пришлось как-то даже просить Володю копнуть под «ВиелКом» и её владельца. Васильев просьбу выполнил, однако ничего путного раздобыть не смог. Это принесло облегчение, и Сергей позволил себе расслабиться на этот счёт. Если бы за Егором кто-то стоял, то Владимир так или иначе узнал бы об этом. Ещё с утра Сергей предупредил Васильева о предстоящем визите на место будущей встречи с «Долгом» и теперь ждал его у подъезда. Ровно в полдень дверь с писком распахнулась, и Владимир, завидев знакомый джип, тут же двинулся к нему. — Так, и куда едем? — спросил он после того, как автомобиль выехал за черту города. Костенко был полностью сосредоточен на дороге, даже немного напряжён. Пару секунд он медлил, затем таким же серьёзным голосом ответил: — Через пару километров справа к трассе будет примыкать дорога. Она ведёт к заброшенной деревне, там раньше ферма была, и остались от неё только ангары старые. Вот к этим ангарам нам нужно. — Назначать встречу в такой глуши? — фыркнул Володя. — Он точно просечёт, что тут не всё чисто. — Не каркай. Обставим всё так, что не прикопаться будет. Твоя задача лишь вовремя нажать, — после этих слов Владимир нахмурился. В целом, план Костенко был хорош, однако последняя деталь Васильеву не нравилась от слова совсем. Он боялся поспешить или же наоборот — не успеть, и в обоих случаях он бы крепко Сергея подвёл. — Слушай, Серёг, — начал он неуверенно, — вот об этом я с тобой как раз хотел поговорить. Ты же знаешь, я не меньше твоего хочу покончить с Ульяном, но, чёрт, ты вообще понимаешь, что сам там остаться можешь? Сергей молчал. Конечно, он всё понимал. Осознавал все риски — как свои, так и друга. Однако, деваться было некуда — дела с Конченковым обстояли до невозможного плохо, и Сергей уже не знал, какой ещё подставы ожидать от конкурента. Было страшно за сестру. Было страшно за Пашу, ведь он совсем случайно впутался во всё это. За последнее время они стали намного ближе. Парень как-то незаметно влился в поток быта, что тяготил Сергея с того самого момента, как он лишился всего. С появлением Вершинина стало легче. И мужчина, казалось, был вовсе не против. Это и пугало. Но задача Костенко — доставить ребят в Чернобыль в целости и сохранности, а главное — в полном составе. И, в случае смерти кого-то из них, окажется, что двадцать семь лет его жизни были бы потрачены впустую. — Понимаю, но другого шанса у нас не будет, — наконец ответил Костенко, — если мы, конечно, не хотим, чтобы он пришил нас первым. Володя хмыкнул, но более не сказал ничего. Наверное, понял, что теперь Сергея переубедить будет невозможно. На место они прибыли довольно-таки быстро. Ещё издали Васильев увидел возвышающиеся ангары, о которых и рассказывал Костенко. Они остановились неподалёку, не доезжая до построек. Дорогу замело снегом, хоть её и чистили стабильно два раза в неделю — Сергей уже узнал. К слову, подготовился он даже очень хорошо: раздобыл карту местности, вычислил все пути, ведущие к трассе и соседним поселениям, разработал запасной план. Мужчина забрал из багажника сумку, и они двинулись к одному из сараев. Уже на подходе Васильев остановился и запрокинул голову, осматривая старое строение. Краска на стенах облупилась и выцвела, а местами вообще отсутствовала. — Прямо как в дешёвых боевиках, — пробормотал он, сунул руки в карманы и уверенным шагом двинулся к массивной двери. Замка на ней не было, а потому они беспрепятственно проникли внутрь. Обстановка царила, мягко говоря, не располагающая — повсюду валялся оставленный хозяевами хлам и следы пребывания бомжей. Запах витал соответствующий. Сергей поморщился, сбросил сумку с плеча на скоп сена и, не сговариваясь, они с Володей стали молча раскидывать лишнее по углам. Минут лишь через двадцать помещение приобрело более менее нормальный вид. — А теперь — гвоздь программы, — торжествующе сказал Костенко и раскрыл сумку с грузом. С особой аккуратностью он стал вынимать оттуда профессионально собранные мины. Глядя на всё это, Васильев присвистнул — всё-таки не каждый день собираешься взрывать своих конкурентов. — И где мы это всё установим? — Вдоль стен и одну у входа — Ульянчик по-любому поставит туда своих амбалов. Прикроем сеном и никто ничего не заметит, — заверил друга Сергей, взял одну из мин в руки и повернулся к Васильеву, — давай, чем раньше начнём, тем раньше закончим.***
Сергей шагнул за порог собственной квартиры уже поздним вечером, когда стрелки на часах показывали десять. Усталость валила с ног, и он, словно в замедленной съёмке, снимал с себя плащ, борясь с желанием завалиться спать прямо на полу в прихожей. Верш, как только услышал появление хозяина, тут же прибежал, жалобно мяукнув. Но вместо ласки получил лишь изнеможённый взгляд. Костенко накормил питомца и отправился прямиком в душ. Капли с силой ударялись о тело, и это приятно расслабляло. Сергей стоял с запрокинутой головой, подставляя лицо под горячий поток. Как он ни старался, а представить завтрашнюю встречу у него никак не выходило. Хотелось отмотать время на день вперёд, чтобы узнать, как всё прошло. В случае победы придётся ехать в Харьков — как-никак, он стал бы владельцем главной компании в своей сфере в стране, да и разборок с бывшими компаньонами Конченкова было не избежать. А вот если вся операция сорвётся, то Костенко конкретно влипнет, и так просто ему выкрутиться не дадут. Паша снова звонил. Сергей снова не ответил. И если в прошлые разы он мог оправдать это своей занятостью, то сегодня такая отмазка не прокатила. Потому что Костенко как раз-таки был свободен — дал себе и Вове перерыв, чтобы руки отдохнули от постоянного контакта с холодным железом мин. Долго смотрел на высвечивающееся имя Вершинина, что, в свою очередь, терпеливо выслушивал длинные гудки. И до чего странно Сергею было понимать, что он хочет поговорить. Но не по телефону, а наедине. Чтобы Паша стоял перед ним такой по-своему самоуверенный и из-за этого до невозможного забавный. Прямо как в их первую встречу. Смотрел с усмешкой, а у самого в глазах страх ютился. И поехал-то с ним лишь потому что некуда было идти. А потом доверился. Больше не боялся показать всё то, что внутри. И Сергею в очередной раз радость, что правильно всё сделал, что нашёл подход. Непреодолимое желание заботиться, как о ком-то родном, поглощало с каждой встречей всё больше, и совсем скоро он перестал ему противиться. Только одного не учёл — привяжется ведь. И чёрт бы с ним, с Костенко, — пацан привыкнет. Разочаровывать его отчего-то совсем не хотелось. Ведь обещал самому себе, что не накосячит, тем более, когда до судьбоносной даты оставался год. Год — ничто перед четвертью века, что он прожил в постоянной суматохе и ожидании. Почему-то он до сих пор не нашёлся, что думать по поводу той Пашиной выходки в машине. Отталкивать его казалось невозможным, но и если бы ответил — совершил непоправимую ошибку. Потому и сидел так, неподвижно. А внутри сжималось всё. Губы Вершинина — искусанные, местами до корочек, влажные от этой привычки постоянно облизывать их. Губы Вершинина — мягкие, просящие внимания и взаимности. Сам Вершинин — дрожащий неизвестно от чего, ведь печка в машине поставлена на максимум — опять же, для него. Глаза закрыл, наверное, чтобы не видеть реакции Сергея. Зря. Потому что реакция была вполне себе положительная, и по желанию, что плескалось в расширенных зрачках, это можно было понять. Но Костенко боялся ответить. Боялся всех бед, что мог навлечь на юношу своей войной с Конченковым. Ульян уже дал понять, что не побрезгует ничем и никем на пути к своей цели. Смирнов тому подтверждение. Смерть Паши или же самого Сергея сведёт на нет всё, что он успел сделать за эти долгие двадцать шесть лет. И тогда тысячи жизней, поставленных на кон, канут в лету, а этого он допустить не мог, не имел права. Поэтому оставался лишь один выход — бороться. За людей, за страну, за спокойную жизнь.