I was and you were Happy...

Июль 2014 года. Хайленд Парк. Лос-Анджелес. Около полуночи. Вновь выйдя из дома посреди ночи, направляюсь к излюбленному месту: самая дальняя скамейка возле озера в центре парка. Может быть, меня уже там ждут. От прохладного ветра по коже бегут нежелательные мурашки. За спиной шелестят листья высоких деревьев, местами, даже пальм. Ловлю себя на мысли, что стоило взять с собой кофту. В конце концов, джинсовые шорты и водолазка, с подкатанными до локтя рукавами, сильно не согреют. Воздух пропитан июльским теплом и навязчивым запахом сладкой ваты, которую в парке продают на каждом шагу. В скором времени дохожу до искусственного озера. В лунном свете по водной глади перекатываются маленькие волны и яркие блики. Ночью здесь совершенно не страшно. Вероятность наткнуться на убийцу или маньяка ничтожно мала. Здесь попросту таких нет. Во всяком случае, за свои пятнадцать лет я ни разу их не видела. Уже к концу октября меня здесь не будет. Очень жаль, ведь в этом городе я прожила всю свою, более- менее сознательную, жизнь. Впрочем, сейчас не об этом. Оказавшись около родной скамейки и не увидев здесь лучшую подругу, оглядываюсь по сторонам и сажусь, прижав к себе колени. Я находилась в полном умиротворении и прислушивалась к тишине. Вдруг, рядом со мной присела подруга. Ее появления я жду здесь больше всего уже на протяжении пяти лет. - Я думала, что ты не придешь… - сказала я, по-прежнему глядя в небо. - Как я могла не прийти? Ты ведь ждешь, - явно улыбаясь, ответила мне Билли. Она, как и всегда, была одета очень свободно, потрепанные волосы добавляли ей шарма. По сбивчивому дыханию стало ясно, что она бежала сюда. Чувствовалось, что она рядом. Наверное, мне даже хотелось обнять ее прямо сейчас, но не стану этого делать. Я усмехнулась: - Сегодня тихо. Посмотри, какие звезды, - она подняла глаза к небу, слегка жмурясь от холодного света, - Когда-нибудь я буду среди них. Мы все там будем. - Да, каждый однажды сдохнет, - «в своем репертуаре» - мысленно добавила я для себя и аккуратно рассмеялась. - Я не это имею в виду, - Билли повернулась ко мне, ожидая продолжения мысли. Всем своим видом она будто спрашивала: « А что же?» - Я всего лишь хочу сказать, что поднявшись до самых звезд и оставшись среди них, каждый познает свою личную вечность. Это звучит глупо, но согласись, если подумать, то в моих словах есть смысл. - В твоих словах всегда есть смысл, - кивнула она, а я лишь пожала в ответ плечами. - Я тут подумала, может, ты захочешь прийти завтра к нам в гости? Финнеас хотел тебя видеть. - Ого, сам Финнеас О’Коннел хочет увидеть меня? Конечно, я приду к вам, - я посмотрела на Билли в тот момент, когда она с надеждой в глазах смотрела на меня, растянув в доброй улыбке пухлые губы. Я нежно улыбнулась и отвела взгляд. - Мне нравятся твои губы, улыбайся чаще,- задумчиво произнесла я. - Билли, ты довольна своей внешностью? - Я ненавижу себя также, как и все. Ненавижу улыбаться. Когда я это делаю, я ощущаю себя ничтожеством. Впадаю в расстройства, в истерики. Знаешь, иногда мне хочется себя продать или хотя бы обменять на плитку молочного шоколада, - немного подумав, несвязно ответила она, - Но мне не суждено быть кем-то другим, поэтому, наверное, если я отвечу, что мне нравится моя внешность, я скажу правду. Ну, а что насчет тебя? - Нравлюсь ли я себе? – уточнила, плотнее прижимая колени к груди, - Да, вполне. Мы молча сидели рядом и думали каждая о своем. Билли смотрела прямо перед собой, иногда косясь в мою сторону. Ее глаза такие чистые. Я точно знаю, что в этой девчонке растет большой, великий человек. Ее будут любить тысячи, миллионы людей. Ее имя совсем скоро будет у каждого на слуху. Она завоюет и разобьет огромное количество сердец и душ. Она будет той, кем захочет, и сделает правильный выбор. Я уверена в этом и никогда не поменяю своего мнения, даже, если мы больше не увидимся. Я встала с нагретого места и направилась к воде. Она пошла за мной. Смочив в холодной воде руку, я села на мягкую траву и поправила слегка спутанные ветром волосы. В черном озере отражались звезды и все ночное небо. Билли сидела рядом и я видела, как ей хочется спросить меня о чем-то, но она все никак не могла решиться на это. Тогда, я вновь начала разговор: - Ты хочешь о чем-то меня спросить? – она усмехнулась, будто с нетерпением ждала того момента, когда я сама об этом догадаюсь и позволю ей задать свой вопрос. - На самом деле, да. Соня, что для тебя дом? По твоему мнению, ты сейчас дома? – прежде чем ответить, я слегка задумалась над ее словами. - Нет, мой дом – это Россия, Москва. Я там родилась и это то место, куда меня всегда будет тянуть. Меня не волнует, что о моей стране думают другие люди и даже сами ее жители. Возможно, когда-то я изменю свое мнение, но сейчас оно таково, - я замолчала ненадолго, - Но также дом – это не место, а люди, поэтому мой дом – это ты. Ведь у меня нет друзей, кроме тебя и твоей прекрасной семьи. Моих же родителей вечно нет рядом. Сутками напролет я одна. - Ты скучаешь по маме с папой? - Нет, - как ни в чем не бывало, я дала отрицательный ответ, будто ее вопрос был самой естественной вещью на свете, - Я по ним не скучаю. С самого детства во мне развилась привычка быть в одиночестве, потому что родителей нет дома. Я давно привыкла одна ложиться спать, без всяких там поцелуев, теплого молока или нежных «сладких снов». И пусть лучше оно будет так. Примерно лет до семи со мною оставалась няня, я даже имени ее сейчас не вспомню, - я улыбнулась, а Билли продолжала внимательно меня слушать, - Она учила меня готовить, читать, писать и все такое. А потом она ушла по семейным обстоятельствам. Мама пыталась тогда найти мне новую няню, но я отказалась от этого. И с тех пор я остаюсь одна в большом доме. Благо, у нас есть библиотека, в которой я и провожу большую часть своего времени. Обычно, родители дома надолго не задерживаются, только по воскресениям. В будние же дни они появляются поздним вечером, когда я сплю. Ну, а пока спят они, сюда из дома убегаю я. Я не нуждаюсь в тесном общении с ними. Все, что они могли мне дать, по их мнению, они уже дали. - Но ты ведь не чувствуешь себя любимой ими, - Билли посмотрела на мое улыбающееся лицо. Я повернулась к ней: - Ну и что? Разве это кого-то волнует? Билли, моя милая Билли, запомни: не каждый человек любим и нужен тем, кто ближе всего. Я счастлива за тебя, у вас с братом прекрасные родители. Но я не считаю, что мои мама и папа – плохие. Они просто… - я задумалась, подбирая правильное слово, - равнодушны. Да, именно так. Мне показалось, что Билли глубоко о чем-то задумалась, гладя ладонью темную в ночи траву. Вообще, пространство в нашей голове – очень обманчивая и непредсказуемая штука. Никогда не можешь знать наперед, какая мысль посетит тебя в ближайшие десять минут. На кончиках пальцев я ощутила холод и легкую боль от ударов по клавишам в течение половины дня. - Как твои успехи в музыке? – спросила я у нее. Этот вопрос был вызван как раз той концентрацией на боли в моих пальцах: - Хорошо, мне очень нравится посещать эту хоровую школу. Мне наконец-таки поставили голос! Теперь я умею обращаться с ним, не причиняя вреда, – явно радуясь этому факту, ответила девочка, - Я очень люблю музыку, очень люблю танцы. Я чувствую, что это моя стихия. Брат помогает мне и поддерживает, особенно, если дело касается сольфеджио, - она улыбалась, говоря о своем деле, - А ты? Ты ведь пианистка, расскажи мне об этом. Почему ты всегда уходила от этой темы? - Уходила, потому что боялась. Мои родители предпочли бы видеть меня продолжательницей дел отца, в области, тесно связанной с математикой. Я люблю искусство, люблю эмоции и чувства, которые возникают во мне, когда я сажусь за рояль. Я ударяю по клавишам и успокаиваюсь. Меня ничто не волнует, вокруг не существует абсолютно ничего. Мне становится душно и я открываю окна, поэтому вы слышите, как я играю, - я усмехнулась следующей своей мысли, - Я отлично знаю ненавистное всеми и тобой, в том числе, сольфеджио. Но… как бы сильно я не была влюблена в музыку, я не вижу в ней своего будущего. - Мне очень нравится слушать то, что ты исполняешь. Венские классики, романтики… Финнеас говорит, что у тебя большой талант, - я благодарно улыбнулась в ответ, - У тебя белый или черный рояль? - Черный, «Бехштейн». - Ого… Это очень дорогой инструмент. - Да, но у него очень нежное и точное звучание, поэтому он соответствует своей стоимости. Этот рояль отличается от других своей напевностью, - я закинула назад голову, поднимая взгляд к небу. Темная, бесконечная бездна, в которую я бы хотела падать из ночи в ночь. Билли повторила мой жест, - Я никогда не спрашивала у тебя, но о чем ты мечтаешь? - Мечтаю… Я мечтаю найти себя. Мечтаю помогать людям справляться с их проблемами, подростковыми загонами и чувством запутанности. Я хочу дарить им радость и боль, вызывать смех и слезы, любовь и скрашивать их одиночество. Мечтаю, чтобы меня слышали и чувствовали, - она ненадолго замолкла, - Я хочу кое-что тебе показать, - она сорвалась с места и вернулась к скамейке. Из стоящего на ней рюкзака она достала толстый, красивый блокнот и снова приблизилась ко мне. Пролистав несколько страниц и остановившись на нужной, она протянула мне этот блокнот, - Читай, - я приняла вещь из ее рук и опустила в нее глаза: - « Where’s my mind? ... Bellyache… And let me crawl inside your veins… I don’t wanna be you anymore… Help, I lost myself again… Ocean eyes», - здесь были записаны небольшие стихи, очерки, небольшие, немного пугающие, рисунки и всё это выглядело очень завораживающе. Я посмотрела в ее голубые глаза, - Я не знаю, что это, но это прекрасно… У меня нет слов. Океан глаз… Билли, я… - я не успела договорить, потому что она прервала меня на полуслове. - Скажи, если у меня все получится, ты споешь со мной? - Билли, послушай и запомни: я верю в тебя. Помяни мое слово, люди будут толпой стоять вокруг тебя. Ты завоюешь их сердца и заставишь их страдать, - я нервно прикусила нижнюю губу, - Конечно… конечно, я спою с тобой. Не бойся и не останавливайся. У тебя мощнейшая поддержка в лице твоей семьи. Они будут с тобой до конца. Пожалуйста, сохрани это чувство, - я протянула ей ее тетрадь. Я знаю, что своими словами очень сильно повлияю на нее и, как уже говорила, она сделает правильный выбор. Мне показалось, что она стерла со своих ресниц слезы, но не предала этому большого значения: - А о чем мечтаешь ты? – прикрыв глаза, я ответила. - Я мечтаю чувствовать себя живой, - Билли посмотрела на меня и стала слушать в разы внимательней, - Это очень много. Ужасно, когда ты понимаешь, что в каких-то пятнадцать лет внутри давно уже мертв. Это мерзко, противно. Поэтому я мечтаю почувствовать настоящую жизнь, наполненную яркими эмоциями, мыслями, ощущениями. А без этого меня ничто не волнует. Я равнодушна, а в моей душе рана, которая не перестает кровоточить. Мне нехорошо. Я мечтаю чувствовать себя живой. Я замолчала, а девочка открыла свою записную книжку и что-то в ней черканула. Вероятно, какая-то глубокая фраза со скрытым смыслом. Время близилось к холодному рассвету. - Билли, тебе пора домой. Сегодня ведь на занятия? – она кивнула. Я поднялась на ноги, оттряхнула шорты от частичек земли, - Что ж, во сколько мне прийти к вам? - Приходи вечером. - Хорошо, что ж, желаю удачи в новом дне, - она крепко обняла меня и я ее в ответ. Я глубже пробралась носом в ее мягкие светлые волосы, вдыхая сладкий вербеновый запах. Она крепче сжала руки за моей спиной. - Соня, я знаю, что может, это прозвучит странно и ты будешь в шоке от моих слов, но поверь мне, я люблю тебя. Очень сильно люблю, - умилившись ее словам, я почувствовала, как в горле образуется тяжелый ком. Прикусив губу, чтобы подавить неприятное ощущение, я прошептала ей на ухо: - И я тебя, - так как она была немного ниже меня, я с легкостью чуть наклонила голову и прикоснулась губами к ее макушке, - Тебе пора. Взяв свои вещи и помахав мне на прощание рукой, она скрылась в тени парка, двигаясь к своему дому. Я молча стояла и улыбалась. Вновь развернувшись к озеру, я рвано вдохнула прохладный, свежий воздух. Ноги и спина покрылись все теми же, нежелательными, мурашками. Я вернулась к той самой скамейке и, вновь забравшись на нее и прижав к себе колени, я погрузилась в свои идеальные мысли. По моим щекам стекали слезы. Не знаю, почему, но меня дико растопила эта ситуация. Как будто я всегда нуждалась в этих словах и именно от нее. Она права, это действительно странно, но, черт возьми, как я не хочу ее отпускать.