Твои огненные косички

В ванной громко шуршала вода, и этот звук бесцеремонно ворвался в сон Аннет. Девушка с трудом открыла глаза: казалось, веки за ночь налились свинцом. Она зевнула и блаженно потянулась, косясь на часы, показывавшие полдень. — Ужас, столько спать.. — тихо пробормотала она, поправляя на себе футболку. Пятый ещё спал, обхватив руками подушку, и мило посапывая. Восьмая сонно улыбнулась, поднимаясь на ноги, и подходя к кровати у окна. Ди там не было. — Чё-ё-ёрт, — протянула она, и, потерев глаза кулаками, поплелась в открытую ванную комнату. Перед умывальником стояла лохматая и заспанная Делия, которая полоскала рот прохладной водой из-под крана. Увидев Аннет, она дружелюбно улыбнулась, и сплюнула в раковину. — Доброе утро… День? Ай, не важно, — поздоровалась она, утыкаясь лицом в полотенце. — Доброе. Как спалось? — осторожно спросила девушка, косясь на ванну, и вспоминая вчерашний вечер. — Просто прекрасно, а тебе как? — беззаботно ответила девочка. — Мне ни-че-го не снилось, это так круто! — Я рада, что ты чувствуешь себя хорошо, — Аннет улыбнулась, похлопав её по плечу. — Только есть хочется… При упоминании еды в желудке болезненно потянуло, и Восьмая поняла, насколько же она проголодалась. — Раз хочется, то стоит поесть. Любишь хлопья? Ди охотно закивала, смотря на Аннет уже не как на какую-то неизвестную тётю, которая помогла ей прийти в порядок, а как на подружку, с которой они собрались посидеть в китайском ресторанчике, и поесть лапши под последние сплетни. Как ни удивительно, Делия не врала о своём самочувствии. Она совершенно не походила на человека, который совершил беспощадное убийство: смеялась, болтала какую-то чепуху про то, что каникулы скоро кончатся, и совершенно не обращала внимание на просьбы Аннет быть немного тише, чтобы не разбудить Пятого. — А это всё твои сёстры и братья, верно? — хрустя подушечками в чуть кисловатом персиковом йогурте. — Ну, технически, — Восьмая отправила ложку в рот, и расплылась в довольной улыбке. — Лучшая еда на свете… — Значит, это нормально, что вы с Пятым спите? — поинтересовалась девочка, невозмутимо жуя завтрак. Аннет чуть не подавилась, услышав это. Она утёрла рукой рот, и удивлённо воззрилась на Ди, которая рассматривала рисунок на обоях. — Откуда ты.? — Я слышала. Вы очень громкие, — Делия усмехнулась, отставляя пустую тарелку от себя. — Можно ещё? — Да, конечно, — Восьмая, стараясь не сильно шуршать упаковкой, высыпала ещё порцию подушечек в тарелку, и, залив их йогуртом, подала девочке. — Но ведь ты спала. Мы разбудили тебя? — Не-а, просто после всего, что произошло вчера вечером, — она запустила ложку в рот, — я слышу всё, что происходит вокруг намного лучше, чем когда-либо. А если прислушаюсь.. — Ди прищурилась, — то я слышу, как твой брат, который со шрамом во весь висок, сейчас швырнул нож в дверной косяк. — Позволь спросить, когда твой день рождения? — 1 октября 1989 года, в один день с детишками Харгривза. — Господи, но ведь ты должна быть в Академии, — Аннет смотрела на неё очень встревоженно. — Зачем? — Если судить по твоему рассказу, силы, порученные тебе, огромны. Ты способна убивать лишь силой собственного голоса, слышать куда больше, чем нормальные люди, да и вообще, потенциал может быть безграничен! — девушка снова поперхнулась, заговорившись. — Отец мог бы научить тебя управлять всем этим… — Знаешь, не хочу тебя обидеть, но ваш отец тот ещё шизофренд, — фыркнула Ди. — Ну, с этим соглашусь, — Аннет вздохнула, вспоминая собственное детство, которое было не очень уж и счастливым. ㅡ Прямее, номер Восемь! ㅡ Нельзя, номер Восемь! ㅡ На миссию, номер Восемь! ㅡ Отвратно, номер Восемь! ㅡ Не распускай нюни, номер Восемь! ㅡ Лентяйка, номер Восемь! ㅡ Рохля, номер Восемь! ㅡ Неумеха, номер Восемь! ㅡ Почему все могут, а ты нет, номер Восемь? ㅡ Почему все в порядке, а ты нет, номер Восемь?! ㅡ В склеп, номер Восемь. Он ни разу не обратился к ней по имени, хотя прекрасно знал его. Он никогда не обращался по имени ни к одному из своих приёмных детей. Если уж быть честными, он общался с ними только когда отчитывал за проступки, либо проводил общие тренировки. Сколько бы Лютер ни пытался найти ему оправдание, отец из сэра Реджинальда Харгривза получился откровенно дерьмовый. И почему-то сейчас, сидя с какой-то девчонкой на полу в дешёвом мотеле в обнимку с тарелкой хлопьев, это становилось яснее, чем когда-либо. — Ты чё зависла? — Ди тряхнула её за плечо. — Ничего, просто… Задумалась, — Восьмая тряхнула головой. — Ну, а что ты думаешь делать после всего этого? — Буду жить, как раньше, а что мне ещё остаётся? — спокойно ответила девочка. — Мне не жаль. Он давно напрашивался, только мне не давали вмешаться, а сейчас некому было меня остановить. — Но ведь ты ещё совсем маленькая, Делия. Как же ты будешь совсем одна? — Аннет смотрела на неё с нескрываемой жалостью. — Я же сказала. Пока вы здесь, я могу ночевать в мотеле, а когда уедете, или что вы там собирались делать, пойду на улицу, — она запустила ладонь в спутанные волосы, и дерзко посмотрела на девушку. — И я не такая уж и маленькая. Восьмая решила не спорить, только махнула рукой, и продолжила жевать. Четырнадцать лет — возраст, когда тебе кажется, что всё знаешь лучше, чем остальные. А Делия явно была уверена, что знает, как поступить правильно, и Аннет не хотела её переубеждать, но знала точно: она не даст ребёнку шататься по улицам, какими бы огромными силами она ни обладала. Скрипнула дверь, и в номер ввалился Клаус в яркой рубашке с подсолнухами и джинсах. Он широко улыбнулся, потрепал обеих по волосам, и, подхватив с пола коробку с хлопьями, сыпанул их в рот, просыпав добрую половину. Очевидно, Четвёртый был в прекрасном настроении. — Доброе утро, девочки, — он приземлился рядом, дотянулся до кровати Пятого, и схватил мальчишку за торчащую из-под одеяла пятку, потянув с постели, — и мальчикам доброе утро. Пять в ответ лягнул ногой воздух, и резко подскочил на матрасе, сонными глазами осматривая номер. Поняв, что произошло, он перегнулся через кровать, и залепил братцу смачный подзатыльник. Ди залилась таким громким и звонким смехом, что телевизор над её головой опасно задрожал, соскочив с крепления. Аннет только, и успела подхватить его прядями, вернув на законное место. — Ой, — девочка зажала рот рукой, но в её глазах всё ещё сверкали озорные искорки, — простите. — Не извиняйся, телевизор-то не наш, — фыркнул Клаус, отбирая у сестры тарелку. — А я тоже голодный, так-то. Ну, и сушит, немножко… — Сушит? — прищурилась Восьмая. — Ты пил? — Но-но-но, Энни, — Четвёртый потянулся к покупкам, вытаскивая оттуда молоко, — это была оздоровительная попойка. Интересно, скисло? — он откусил уголок у пакета, и понюхал содержимое. — Оздоровительная попойка? — Ну да. Я думал, что напьюсь до синьки и забуду всё, что случилось за последние дни, но мой дорожайший брат, — Клаус покосился на пустое место рядом с собой, — разбил три бутылки дорогущего коньяка, которые я спёр из местного супермаркета ночью, и я успел распить только одну. — Залпом. Клаус, ты выпил чёртову бутылку коньяка залпом, — всплеснул руками Бен, устроившийся на ковре между братом и Ди. — Залпом и залпом, чего привязался! — Четвёртый глотнул из пакета. — А ещё я заглянул к Лютеру и Диего. Они всё ещё живы, представляете? Только нож в косяке торчит, — при этих словах Ди довольно фыркнула, косясь на Аннет. — Лютер предложил устроить общее собрание у Элиссон в комнате, потому что Ване всё ещё сложно ходить, — молоко слегка плеснуло на пол. — Собрание? — Пятый, который всё это время смотрел в одну точку, слегка оживился. — Первая толковая мысль в его исполнении за долгое время. Он сполз с кровати и переместился в ванную, где кое-как привёл в порядок волосы расчёской Аннет (не думаю, что она будет против), после чего плеснул в лицо водой, улыбнулся собственному отражению и понял, что из одежды на нём только огромная футболка. Кончики ушей слегка порозовели: мало того, что это позорище видели Клаус и будущая серийная убийца, так ещё и его привычная одежда не просохла, и ходить ему, кроме как в этой огромных размеров на такое маленькое тельце футболке, было не в чем. В комнате послышался смех, а потом в Пятого прилетел шуршащий бумажный пакет. Вслед за таким подарком судьбы появился весьма довольный собой Четвёртый. — Я купил тебе одежду, можешь не благодарить. — И не подумаю. Вкус у тебя отвратительный, — фыркнул мальчик, заглядывая в пакет. — Это что за цветочное буйство? — он вытащил рубашку с принтом из ярко-зелёных листьев, и огромных, больше похожих на пятна, розовых цветов. — У меня прекрасный вкус, в отличие от тебя, магазин одежды для школьников, — Клаус рассмеялся, и, увернувшись от куска мыла, захлопнул дверь. Пятый тяжело вздохнул, и принялся переодеваться, бормоча что-то про отвратительное время и не менее отвратительную одежду, которую здесь шьют. Впрочем, через несколько минут он уже поправлял на себе рубашку и шорты с отворотами, достающие до коленок. Ему совершенно не нравилось, что получилось, но выбора не было, так что мальчик махнул рукой и вышел в комнату, распахнув дверь ногой. Оказалось, что Клаус и Ди уже ушли, и в номере остались только они с Аннет. — Что думаешь, Эн? — спросил он у девушки, которая возилась с лямкой комбинезона. — Я думаю, что вырву эту пуговицу, — пропыхтела она, пытаясь пропихнуть железную пуговку в петлю. — Давай помогу, — он шагнул ближе, и, мягко убрав её руки, сам справился с застёжкой. — Так-то лучше. — Спасибо, — смущённо пробормотала Аннет. — Наверное, помогать друг другу с одеждой — это семейное. — Наверное, я помогал кое-кому одеваться всё детство, — мальчик улыбнулся, целуя её в щёку. Девушка рассмеялась, наклоняясь, чтобы поправить ускользнувший язычок на туфле. — Красивая футболка, кстати, — заметил Пятый. — Ты так считаешь? — Конечно, без неё лучше, но так тоже хорошо. Аннет покраснела, выпрямляясь, и смотря прямо на мальчика блестящими глазами. Она неловко улыбнулась, заламывая локти. — Ты чего? — Пятый встревоженно подался вперёд. — Ты… Правда хочешь быть со мной? — она говорила очень тихо, но для него эти слова прозвучали настолько громко, будто их проорали в мегафон. — Конечно! Что за вопрос вообще такой? — он прищурился толкая девушку на кровать, и садясь рядом. — Что-то случилось? Я сделал тебе больно? — Нет-нет, дело не в этом, — она чуть замялась. — Мне страшно, что ты уйдёшь, как тогда, а я просто… Просто не смогу полюбить кого-то так, как тебя. Что я вообще больше не смогу полюбить. Пятый смотрел на неё так, будто вместо одной пары глаз на него смотрели все шестнадцать. Потом он тихо засмеялся, сминая кожу между бровями пальцами. — Милая, давай сейчас закроем эту тему раз и навсегда. Ты помнишь 6 февраля 2005 года? — Не уверена… — Ты тогда сбежала в пончиковую с Клаусом, он ещё тебя на плечах тащил. — А, да, точно! Я помню это, — Аннет улыбнулась. — Помнишь мужчину в шляпе и пиджаке? Усатый такой, и с газетой. Он вам оплатил пончики. Клаусу с малиновым вареньем, а тебе с джемом из вишни. — Да-а-а, прекрасный джентльмен. Вежливый был такой. — А ещё он сказал, что любит тебя, помнишь? — Помню… Клау подумал, что это какой-то педофил, и утащил меня оттуда, доедая пончик на ходу. — 19 августа 2008? Прогулка по парку с сэром Реджинальдом и остальными. Ты забрела в кусты, и сбила колени, а ещё наткнулась на мужчину в светлом костюме с ружьём. — Да такое хрен забудешь! — Аннет вздрогнула. — Он только меня увидел, почему-то винтовку сразу отбросил. — И он помог тебе подняться на ноги, и перед тем, как тебя нашёл Лютер, шепнул на ухо… — Что любит меня, — она, прищурившись, смотрела на Пятого, догадываясь, к чему он ведёт. — Это был ты, верно? — Именно. Я выбирал задания неподалёку от дома: надеялся, что смогу увидеть тебя. Так получилось всего 16 раз, но ты их не помнишь, я уверен. И всего четыре раза получилось сказать, что я всё ещё любил тебя… — он тяжело вздохнул, беря её ладони в свои. — Господи, Пятый… — на глаза Аннет навернулись слёзы. — Я выглядел как чёртов педофил, признающийся в любви к знаменитости, но, поверь мне, оно того стоило, — Пять слегка усмехнулся. — Я думал, что забуду тебя, похороню в руинах Апокалипсиса и всё, но не смог. Там, когда я прыгнул, ты была под камнями, практически нетронутая, будто уснула… И ты улыбалась, так мягко, как в детстве, и на щеке была ямочка, вот здесь, — он поднёс дрожащую руку к её щеке, и слегка надавил. — Я думал, что ты выжила, пытался разбудить, но ничего не вышло. Ты умерла, как и все, но я не смог смириться с твоей смертью. Я до последнего приходил на твою могилу, и чуть не ломал об колено крест, который кое-как соорудил сам, проклиная того, из-за кого ты погибла, — он коротко всхлипнул, поднимая на девушку глаза. — Я поклялся убить его, и сделал это, а сейчас ты рядом, и самый мой ужасный страх — это то, что я не смогу предотвратить конец света, и ты снова погибнешь, как и вся наша семья. Но ты уже больше, чем семья. Ты моя жизнь, Аннет Харгривз. Он задрожал, не в силах сдержать слёзы, и прильнул к Аннет, прижимая её к себе в объятиях. Девушка сглотнула ком в горле, обнимая его так крепко, как только могла, чувствуя, как по щекам тоже бегут слёзы. Больно. Сердце разрывалось от осознания того, что он пережил, и ради чего потратил такой огромный кусок жизни, прозябая в апокалипсисе. Ведь он мог просто умереть, как и все: вскрыть вены ржавой бритвой, повеситься на остове расколотого фонаря, или просто прыгнуть с руин огромного здания, разбившись о камни и пепел, но он не сделал этого. Он жил, а вместе с ним жила и надежда на спасение человечества, и в частности, девушку по имени Аннет Харгривз, что заставляла его держаться все эти годы, одиноко прожитые в апокалипсисе. — Ты первый человек, перед которым я плачу, и не стесняюсь этого, — Пятый отстранился, и серьёзно посмотрел на неё. Слёзы прозрачно-серебристыми ручейками поблёскивали в уголках глаз, бежали по его щекам, капая на новые шорты. И мальчик даже не пытался их утереть, спрятать этот позорный момент слабости, чтобы потом забыть навсегда. Он просто смотрел на Аннет, которая тоже плакала, сглатывая солёные капли, затекающие в рот. — П-п-прости, — выдавила она, продолжая сжимать его ладони своими, — я не хотела, чтобы ты плакал… — А я не хочу, чтобы плакала ты, — он, уняв дрожь в руках, осторожно утёр пальцами слёзы с чужих щёк. — Ты ㅡ самый дорогой мне человек, и ты никогда не должна плакать… — Люблю.. Люблю тебя, — она подалась вперёд, проводя пальцами по его щекам, ощущая кожей горячие капли. — Никогда. Никогда больше я постараюсь не думать, что… — Это не ты думаешь, милая, — Пятый обхватил её лицо руками, заглядывая в глаза. — Когда мы будем дома, я свожу тебя к врачу, хорошо? — Хорошо, — покорно кивнула она, слабо улыбнувшись. — А сейчас нам стоит собраться со всеми мыслями и силами, и пойти к Элиссон. Они уже наверняка нас ждут. *** — Так это ты устроила апокалипсис? — Ди сидела прямо на кровати Вани, которая под чутким руководством Элиссон пыталась идти, хватаясь за стену. — Девочка, это не очень вежливо спрашивать, — начал, было, Лютер. — Завались, я не с тобой говорю, — она повернула на парня голову, и сказала это с такой силой, что Первого вжало в кресло. — Так что насчёт апокалипсиса? Какого это? Седьмая слабо засмеялась, сделав шаг, и повернула голову на девочку. — Ты так говоришь, будто сама хочешь его устроить, — Ваня опёрлась на небольшой стол у окна, с интересом разглядывая Делию. — Это было очень страшно. И тихо, только в ушах тонко-тонко звенит. — В моём случае это было бы очень громко, — самодовольно улыбнулась Ди. — Знаешь, это не так весело, как ты думаешь, — Седьмая с трудом оттолкнулась от стола, и, цепляясь белыми от напряжения пальцами за руки Элиссон, двинулась к постели. — Не стоит пробовать. — Но почему?! — девочка слегка подпрыгнула на кровати. — Вы же вернулись оттуда, почему я не смогу? Третья тяжело вздохнула, помогая Ване сесть, и посмотрела прямо в глаза девочке, которая от этого явно напряглась. — Не-не-не, только не надо… — Знаешь, ходят слухи, что ты никогда не устроишь апокалипсис. Глаза Ди на мгновение заволокло белым туманом, она медленно кивнула, а потом тряхнула головой, удивлённо рассматривая Элиссон. — Ты что-то сказала? — осторожно спросила она. — Нет, с чего ты взяла? — спокойно улыбнулась Третья, ероша каштановые кудряшки. — Да так, просто показалось, — Ди стряхнула чужую руку со своей головы. — Но ведь сейчас тебе легче, правильно? — вновь обратилась она к Ване. И весь этот допрос продолжался бы бесконечно, если бы в номер не вошли Аннет и Пятый, выглядевшие немного растерянно. Они оглядели всех присутствующих, и устроились на кровати Элиссон, где уже сидел Диего, которому такая компания явно не очень нравилась. — Итак, раз уж все в сборе, мы можем обсудить дальнейшие действия, — снова начал Лютер. — Есть одна идея. Здесь есть маленький я, который сейчас одержим мечтой путешествий во времени. И мы можем… — Пятый, я говорил! Я лидер, а не ты — возмутился Первый. — Так вот, мы можем найти маленького меня, и ненадолго выкрасть, заставив помочь мне открыть портал в 2010, за три дня до апокалипсиса, где мы убъём Гарольда Дженкинса, и успеем защитить Ваню, — Пять недовольно зыркнул на брата, а потом обвёл взглядом остальных. — Что скажете? — Отвратительный план. — Это ещё почему? — Там есть ещё одни версии нас. А мы не должны их видеть, понимаешь? — Так перебъём их, и дело с концом. В чём проблема, Эн? — Они там раньше нас, и, если они исчезнут, мы исчезнем тоже, — Аннет изобразила руками взрыв. — Эффект бабочки. Пятый задумался. Существовать вместе со своими двойниками — дело невозможное, а значит сейчас нужно признать собственный план провальным. — Предложи альтернативу, — он воззрился на Восьмую, которая почему-то смотрела в экран телевизора, у которого был отключён звук. — Встреча академии «Амбрелла» с поклонниками. 5 июля 3 часа дня. Вход свободный… — прочитала девушка, и её глаза заблестели. — Мы пойдём туда, смешаемся с толпой, а потом сможем поговорить с отцом, избежав встречи с нашими младшими версиями. — А ведь это мысль, — подал голос Клаус. — Он точно что-то знает о путешествиях во времени. Остальные согласно закивали, просматривая на сестру с неким удивлением, и даже уважением. Дело в том, что Аннет никогда не отличалась завидным интеллектом: на занятиях сэр Реджинальд постоянно ругал её то за ошибки в словах, то за неправильные расчёты, то за взорванные по неосторожности колбочки с химическими веществами, то за спутанную дату взятия Бастилии с датой начала ВФБР… Пусть она очень старалась, но получалось хоть как-то преуспеть только в биологии и литературе: она любила изучать всё, что связано с организмами, да и просто рассматривать под микроскопом клетки кожуры лука, а ещё имела просто потрясающую память, благодаря которой могла без особых проблем учить Гомера в оригинале, а потом рассказывать это хоть на многомиллиардную аудиторию, пусть и не очень выразительно. Но ещё у неё прекрасно получалось заниматься на тренировках: волосы беспрекословно подчинялись, выполняя всё, что она приказывала, а сама Аннет, пусть и была довольно неуклюжей, но если сосредотачивалась, могла проскакать полосу препятствий, даже не запнувшись, или станцевать мазурку, не отдавив партнёру все ноги. А потом всё пошло под откос: депрессия, панические атаки, кошмары, расшатанная нервная система, так и не восстановившаяся к шестнадцати годам, несмотря на все старания Грейс. Она умела скрывать это, но всё равно иногда просыпалась посреди ночи в холодном поту, дрожа даже под одеялом, либо же начинала паниковать, когда ситуация совсем этого не требовала. Но сейчас Аннет будто взяла себя в руки, забыв про все проблемы со здоровьем, что несомненно шло ей, да и всей семье, на пользу. — Сейчас как раз четверть третьего, если поторопимся, можем занять места поближе к ограждениям. — Погоди-погоди, а что насчёт меня? — вдруг спросила Ди. — Подождёшь в номере, — бросил Пятый. — Пойдёшь с нами, — отрезала Восьмая, подходя к девочке. — Тебя одну оставлять опасно для жизни. — А Ваня? — вдруг подал голос Диего. — Ей сложно ходить, не забыли? — Я могу остаться здесь, — девушка слегка улыбнулась. — У меня не хватит сил, чтобы что-то ещё разрушить. — Нет, мы не можем тебя бросить здесь, — покачал головой мальчик. — Если отец решит отправить нас домой, а тебя не будет рядом, то другого шанса переместиться у нас может не появиться. — Но я не могу ходить… — Сможешь. Верно, Элис? — хитро прищурился Пять. Третья кивнула, с жалостью смотря на сестру. Ей очень не хотелось применять свои силы на Ване: в первый раз это закончилось тем, что она перестала верить в собственные способности, во второй раз ей, Элиссон, перерезали горло, а кто может сказать наверняка, что в третий раз всё пройдёт без последствий? — Если не хочешь, не нужно. — Нужно. Элиссон села рядом с девушкой, и, вздохнув, посмотрела ей в глаза. «До меня дошёл слух, что ты можешь ходить», — едва слышно произнесла она. На губах Вани застыла спокойная улыбка, глаза затянуло белым туманом, и она, как по команде, поднялась на ноги, сделала несколько уверенных шагов, потом повернулась, кивнула и замерла на месте. — Всё хорошо? — осторожно спросила Аннет. — Да, как ни удивительно, — отозвалась Ваня, подходя то к кровати, то к столу. — Можем идти. — Да, вы идите, а я догоню, — Ди соскользнула с кровати, и двинулась к двери. Уйти далеко не получилось: одна из прядей подхватила её подмышки, и приподняла над полом. — Я иду с тобой, куда бы ты ни направлялась, — строго сказала Аннет, оказываясь рядом с девочкой. — Как хочешь, — фыркнула Делия, отвобождаясь от волос. — Отлично, тогда встречаемся у входа через 10 минут, — кивнул им Пятый. Ди быстрыми шагами шла в сторону главного входа в мотель. Она остановилась только в потайном коридоре, будто ей что-то резко пришло в голову. — Зак… — прошептала она. — Ты боишься, что он не поймёт тебя? — спросила девушка. — Но ведь ты же защищалась… — Что? Нет, к нему могли припереться копы, а оно мне нахрен не надо! — воскликнула девочка, глядя на Аннет, как на умственно неполноценную. — Ладно, просто будем надеяться, что сейчас он дома, оплакивает своего мерзкого папашу, — она прошла по ступенькам до конца, распахнув дверь ногой. В помещении было пусто, если не обращать внимания на низенького худенького светленького паренька в очках, лет 19 на вид, стоящего за стойкой регистрации. — Хвала небу, это всего лишь Элио, — выдохнула девочка, скалясь на парнишку, который побелел ещё сильнее, когда её увидел. — Привет, Элио, — дружелюбно улыбнулась Аннет. — Двиньсь, глиста, — коротко приказала Ди, заставляя несчастного Элио задрожать, как осиновый лист. — Господи, здесь такая жара, — Восьмая обмахнулась ладонью, — я подожду на улице, хорошо? Девочка не ответила, без особых преград проскользнув в подсобку, где сменила футболку на широченные брюки в полоску, развевающиеся при ходьбе, белую майку, и огромную бежевую рубашку в клетку. Выйдя из помещения, она довольно улыбнулась, считая, что выглядит просто великолепно. — Всё, можно идти, — засунув руки в карманы, она двинулась к двери, но вдруг услышала за спиной звук поворота телефонного колеса для набора номера. Ди дёрнулась, подскакивая к стойке регистрации и хватая Элио за шиворот, чтобы оттащить от телефона, но это оказалось не так-то просто: паренёк вцепился в трубку, будто это была его последняя надежда на выживание. — Ты чего удумал? — прошипела девочка, продолжая тянуть Элио на себя. — Я зв-воню Заку: он просил сказать, где т-т-ты, — с трудом произнёс он. Глаза Делии будто расширились, она затравленно посмотрела на маленький зелёный телефон, потом зажмурилась и громко крикнула: «Нет!» Звуковая волна, вылетевшая из её рта, скользнула над ухом паренька и врезалась прямо в колесо набора номера, расколов его на куски, а через мгновение телефон с громким треском взорвался, чуть оцрапав острым куском пластмассы щёку Элио. Тот всхлипнул от боли, и выпустил из рук трубку, зажав порез ладонью, и испуганно переведя глаза на Ди, которая отпустила его воротник. — Только попробуй сказать Заку, что я была здесь, уяснил? Или повторишь судьбу телефона, — грозно сказала она, сверкая глазами. — Я-я-я поз-з-звоню в п-п-полицию, — его голос дрожал, будто бы к виску поднесли заряженный пистолет, но Делия была опаснее пистолета. — Не сможешь, — коротко сказала она, заходя за стойку, и резким движением разворачивая Элио спиной к открытой подсобке. Она толкнула его в грудь так сильно, что паренёк повалился прямо на груду коробок. Ди схватила моток скотча, и безо всяких церемоний залепила Элио рот, несколько раз обернув ленту вокруг его головы. Потом она быстро связала вместе чужие запястья и лодыжки, а для закрепления результата нацепила на голову пленнику пустую картонную коробку. — Лучше поспи. Зак тебя найдёт часика через три-четыре, так что не стоит переживать, — она улыбнулась, запирая подсобку на ключ, и забрасывая его в карман. Ди вышла на улицу, утирая капельки пота со лба. Вся компания уже толпилась у пешеходного перехода, ожидая её, и Делия махнула рукой, показывая, что можно идти. Правда, от неё не ускользнуло то, с каким животным ужасом посмотрел на неё Клаус. *** На площади перед зданием Академии уже толпились сотни людей с камерами, транспорантами, коробками, и пакетами. Они что-то кричали, смеялись, переговаривались, перегибались за ограждения, выкликали юных героев на улицу. Одна из фанаток, лет 13, в одежде, имитирующей форму академии, подбежала к Пятому, который пытался спрятаться в тени Лютера и Диего, которые, в свою очередь, прикрывали Ваню, пока Аннет с Клаусом и Элиссон ушли разведывать обстановку. — Номер Пять, я твоя поклонница! Можешь подписать мой рисунок, пожалуйста! — сверкая глазами попросила она, протягивая скривившемуся мальчику огромный лист, на котором был изображён Пятый в полный рост. — Проваливай, девочка, — буркнул он на неё. — Я просто фанат. — Но ты похож на Пятого больше, чем он сам, — не отставала девчонка. — У тебя даже родинки тут, на щеке! — Нарисованы. — Но… — начала было девочка, чуть не тыкая мальчика ватманом. — Вали, — из-за спины Диего появилась Делия, которая очень недружелюбно хрустнула костяшками, — и очень быстро. Фанатка задрожала, и, чуть не плача, свернула свой рисунок, убегая от компании. Пятый довольно хмыкнул, покосившись на девочку, которая снова облокотилась на дерево. Тут из толпы вынырнули изрядно помятые Аннет и Клаус. Они испуганно оглянулись на людей за их спинами, и с трудом перевели дыхание. — Господи, они чуть не убили нас за то, что мы хотели подойти ближе к ограде, — пролепетала девушка. — Да уж, эти люди на всё пойдут, чтобы увидеть кучку детей в школьной форме, — протянул Четвёртый, приобнимая сестру за плечо. — Да ещё и по волосам потоптались, уроды! У меня теперь голова всю ночь болеть будет из-за них, — Аннет было очень плохо слышно из-за шума, поэтому она периодически срывалась на крик. — Уберите руки! — из толпы вывалилась Элиссон, отпихнувшая от себя чью-то мать. — Это какой-то ужас! — Как же приятно знать, что тебя любят, — саркастично произнесла Ди, удивительно точно пародируя голос сэра Реджинальда. Вдруг толпа притихла, и послышался скрип открывающейся двери. Даже тем, кто не обладал исключительным слухом, был слышен стук семи пар ботинок по горячей плитке. Первый состав академии «Амбрелла» : шесть подростков, и маленькая девочка с рыжими волосами, вспыхнувшими на солнце огнём — предстал перед поклонниками. Молчание длилось не больше минуты: люди закричали, как в последнее мгновение своей жизни. Космический мальчик, ты лучший! До меня дошёл слух, что ты моя любимица, номер Три! Кракен, ножи лучшие! Мальчик, у меня есть для тебя рисунок! Ужас и Сеанс, улыбнитесь камерам! Малышка-Прядь, покажи сердце волосами! Они толкались, кричали, получали синяки, но их это не волновало: они видели детей, которые просто вытащили лотерейный билетик в жизни. Но ведь не все особенные дети смогли получить билет в счастливую жизнь. Взять хотя бы Грету, или ту же Ди: одна скорее всего гниёт в постапокалипсисе, обречённая на бессмертие, а вторая опьянена собственным могуществом, и не замечает, что делает кому-то больно. Только вот детей из академии считают героями, а таких, как Делия, называют только фриками. — Так мы ничего не увидим, — Аннет в отчаянии поднималась на носочки, чтобы хоть что-то разглядеть. — А нам нужен отец. — Я могу попробовать разогнать их, — предложила Ди, уже набирая в лёгкие воздух, но Восьмая вовремя прикрыла ей рот ладонью, покачав головой. — Нам не нужна гора трупов. Пятый, у тебя есть идеи? — она перевела глаза на мальчика, который задумчиво смотрел на толпу. — Здесь нельзя использовать способности, все же это понимают, Делия и Диего? — А чё я сразу?! — возмутилась Ди, и на дереве над её головой задрожали листочки. — Если Лютер возьмёт Ваню на руки, а все остальные поработают локтями, мы сможем протиснуться сквозь ту компашку школьников с плакатами, — он указал на группу детей в школьной форме, которые орали что-то в духе: «Лютер Харгривз — чемпион! Всему миру нужен он!» — Классная речовка, мне нравится… — протянул Первый, с улыбкой смотря на школьников. — А почему Лютер должен брать меня на руки? — вдруг донеслось из-под дерева. — Я же могу ходить… — Ваня, ты можешь их всех поубивать, — без обиняков ответил Диего, пряча нож в чехол. — Сказал человек, таскающий с собой три десятка ножей, — закатила глаза Седьмая, но позволила Лютеру поднять себя на руки, и понести в сторону группы детей. Когда ребята подошли ближе, орущие школьники слегка притихли, восторженно смотря на Пятого и Аннет, которые были впереди. — Вау, вы… — Просто фанаты, — опередила их девушка, улыбнувшись. — Очень большие фанаты, — поддакнул Пятый. — О-о-о-о-очень, — Клаус расплылся в улыбке, облакачиваясь на плечо сестры. — И мы будем о-о-очень рады, если вы нас пропустите к ограждению. — И у вас крутая речовка! Мне очень нравится, — добавил Лютер, показывая большой палец, и чуть не роняя на землю Ваню. Дети на секунду замолчали, недовольно смотря на ребят, и будто обдумывая своё решение, но вдруг из-за спины Клауса показалась Ди, которая была на добрую голову выше каждого из школьников, и которая, методично работая локтями, направилась к ограждению. — Эй, ты обнаглела?! — воскликнул какой-то мальчик. — Да. И чё сделаешь? — Делия на мгновение остановилась, и очень недобро посмотрела на мальчишку. В тот же миг ей по голове прилетело куском транспоранта, где было написано: «Лю… Че… Все…» — Ты охерел?! — воскликнула она, чуть не кидаясь на школьника с кулаками, но Аннет оказалась первее: она схватила девчонку за запястья и потянула к ограждению, успевая при этом извиняться перед детьми. — Давайте! — крикнул Пятый, протискиваясь вслед за девушкой. Наконец, Восьмая смогла облокотиться на хлипкое железное ограждение, и выпустить смуглые запястья, переводя дыхание. Как раз в этот момент мимо неё проходил маленький Пятый, который, заметив в толпе рыжую шевелюру, притормозил, впериваясь взглядом прямо в лицо Аннет, которая сейчас вытаскивала старшего Пятого из толпы детей. — Эй, смотрите, она как две капли воды похожа на Эн! — воскликнул маленький Пятый, и в мгновение ока очутился перед Восьмой, жадно вглядываясь в её лицо. — Ты чего, Пять? — маленькая Элиссон повернулась, и, увидев, на на кого он смотрит, поспешила к брату. — Похожа на меня..? — послышался тоненький голос, и прямо перед ограждением появилась маленькая Аннет, которая, забавно шевеля носиком, сверху вниз смотрела на девушку, которая побелела от страха. — Чёрт, а ты посмотри на этого пацана, он просто твой клон! — воскликнул маленький Клаус, чуть не тыча пальцем в лицо старшему Пятому. — Офигеть… Как вы похожи, — вдруг послышался до боли знакомый голос, и девушка замерла на месте, увидев прямо перед собой лицо маленького Бена. Живой. — Бенни, — не сдержавшись, прошептала она, хватаясь руками за рот, и чувствуя, что с трудом сдерживает слёзы. Плевать, что прямо сейчас на них смотрят их двойники из прошлого, и они могут сойти с ума через несколько мгновений. Плевать на все планы и предупреждения отца об эффекте бабочки. Как можно думать об этом, когда перед тобой стоит брат, по которому ты настолько сильно скучаешь, что сердце кровью обливается. — Что ты сказала? — удивлённо поднял брови маленький Бен, но не отступил, просто посмотрел на Аннет с осторожностью. — Ничего, не важно… — Как тебя зовут? — вдруг послышался снизу детский голос, и Восьмая увидела маленькую себя, за которой волочился длинный шлейф из шевелящихся волос. — А… Амалия, — соврала она, улыбнувшись девочке. — Классное имя, — похвалила маленькая Аннет. — А тебя? Как тебя зовут? — вдруг обратился маленький Пятый к своему двойнику. — Меня? — мальчик задумался, растерянно глядя на младшую версию себя. — Александр, — перегнулся через его плечо Клаус, лучезарно улыбнувшись своей младшей версии, — он имигрант из России. — Ого… И к-как там? — встрял в разговор маленький Диего. — Холодно. Везде снег, ёлки, водка, и медведи — всё как и рассказывают, — буркнул мальчик, который в России был только на одном из заданий Комиссии. Тогда он попал в какой-то лес в лютую зиму, где должен был найти и убить какую-то старушку, которая неизвестно как могла навредить истории. — А скажи что-нибудь на русском, — вдруг попросила его маленькая Аннет, всё внимание которой переключилось с не особо разговорчивой взрослой версии себя на куда более интересного «Александра». Старший Пятый явно начинал нервничать, поэтому довольно грубо сказал: «Bozhe, tcarya hrany». Но на воспитанников академии это произвело огромное впечатление, и они довольно закивали, с уважением смотря на «Александра». Восьмая же не могла оторвать глаз от маленького Бена, который уже очень настороженно косился на неё, то и дело пихая Клауса локтем, но тот не обращал на него никакого внимания. — Бен, эм, Ужас, — обратилась к нему Аннет. — Да? — Я могу кое-что попросить? — Если это никому не навредит, то да, — пожал плечами мальчик. — Могу я взять тебя за руку? — тихо, опустив глаза в землю, спросила у него девушка. — Эм… Ну ладно, — Бен спокойно протянул ей руку, и сжал чужую ладонь в своей. По телу Восьмой пробежала крупная дрожь, когда она почувствовала тёплую, сухую кожу брата своей рукой. Это самое странное чувство на свете — ощущать, как тебя касается тот, кто для тебя давно мёртв, но жив здесь, во времени, где тебе нет места. — Эй-эй, всё в порядке? Ты плачешь? — Шестой осторожно тряхнул своей рукой, заглядывая Аннет в глаза. — Я? Да, наверное… Главное, что ты в порядке, — прошептала она, утирая слёзы свободной рукой. — Не знаю, почему ты плачешь, но не надо, — Бен тепло улыбнулся, и внезапно подался вперёд, обнимая девушку за шею. — Ой, чёрт с тобой, Клаус! — воскликнул взрослый Бен, подскочивший к сестре, и, как мог, обнявший её со спины. Восьмая замерла, чувствуя, как дыхание мальчика щекочет ей шею, слыша, как шуршит об её одежду его школьная форма, видя прямо перед собой чёрные, как смоль, волосы… Она осторожно, чтобы не давить, обняла его в ответ, наслаждаясь теплом живого брата даже сквозь слой школьной формы. — Эй, ты знаешь, что тебя обнимает какой-то азиат в кожанке? — как ни в чём не бывало поинтересовался маленький Клаус, который, прищурившись, смотрел за спину девушки. Аннет ничего не ответила, только всхлипнула, отстраняясь от маленького Шестого, и утирая слёзы. Ей безумно хотелось рассказать ему, что ждёт его через три года, но нельзя… Пятый убьёт, но даже не в этом дело. — Дети, домой! — послышался громкий голос сэра Реджинальда, стоящего на ступенях академии. — Да, отец, мы идём, — отозвался маленький Лютер. — Приятно было познакомиться, Амалия и Александр, — улыбнулась маленькая Аннет уже от порога академии, и помахала ручкой. А взрослая Аннет не могла отвести глаз от Бена, который изо всех сил старался спрятаться за братьями и сёстрами от её пронзительного взгляда. — А почему вы не сошли с ума? — вдруг спросила Ди, которой было всё очень плохо видно из-за Клауса. — Я не знаю… — прошептала Восьмая. — Взяла и мой план забраковала, а твой, похоже сейчас провалится! — недовольно буркнул Пятый, который ещё не отошёл от вида помолодевших братьев и сестёр. Вдруг неподалёку от них толпа зашумела, а ограждения ощутимо задрожали. Послышался стук ботинок по плитке, и прямо к сэру Реджинальду побежал мальчик, ровесник Делии, в кривовато сделанной форме академии, и маске из бумаги. — Подождите, сэр Реджинальд! — крикнул он, останавливаясь прямо у ступенек. Мужчина остановился, поправил монокль, и повернулся, сверху вниз смотря на мальчишку. — Да? Что тебе? — Меня зовут Гарольд Дженкинс, и я такой же, как ваши подопечные! — заявил подросток, смотря прямо в глаза сэру Реджинальду. Имя. Пятый встрепенулся, перегибаясь через ограждение, и смотря прямо на мальчика, который с надеждой смотрел на мужчину, от которого во все стороны исходили волны горячего, липкого презрения. — И почему же ты считаешь, что такой же, как члены академии? — У меня день рождения первого октября 1989, в один день с ними! Я умею делать всякие крутые штуки из дерева, а это необычный талант, — начал перечислять мальчик. — Этот костюм я тоже сделал сам. — Вот как… Что же, впечатляет, — протянул сэр Реджинальд. Гарольд приподнял маску, и его глаза блеснули надеждой. Он не понимал, что его ждёт в следующие секунды, но толпа, похоже, до всего догадалась, и затихла, в ожидании позора. — Вы возьмёте меня в академию? — доверчиво спросил мальчик. Мужчина усмехнулся, спустился на пару ступенек вниз, оказываясь на плитке прямо перед Гарольдом. Он усмехнулся, поправляя монокль. — Конечно, нет. — Н-но почему.? — в отчаянии воскликнул мальчик. — Потому что ты самый обыкновенный ребёнок, перечитавший комиксов. — Но ведь Вы приняли Прядь в академию, хотя её день рождения на пять лет позже! Почему не можете взять меня?! — Не сравнивай себя, — сэр Реджинальд скривился, — и мою дочь. Ты не можешь сравнивать себя ни с кем из моих детей, потому что они несомненно талантливее, и лучше тебя во всём. Мальчик замер — толпа вокруг него взорвалась хохотом. В несчастного Гарольда тыкали пальцами, передразнивая его просьбу. ㅡ Ха, обычный дурачок! ㅡ В академию? Да он просто с ума сошёл! ㅡ Сравнить себя с Прядью?! А ещё что? ㅡ Да у меня кошка талантливее него! — С меня хватит, — процедила Ди, отпихивая от себя Клауса и Аннет. — Делия! Стой! — Восьмая попыталась остановить девочку, но не вышло. Она с завидным изяществом перемахнула через ограждение, чуть не ударив пяткой какого-то папашу, широкими шагами подходя прямо к опозоренному мальчику. Делия схватила его за руку, и горящими глазами посмотрела прямиком на сэра Реджинальда. — Вы ㅡ монстр! — крикнула она, сжимая свободную руку в кулак. — А вы, — Ди повернулась к хохочущей толпе, — сборище уёбков! Она произнесла это с такой ненавистью, что на мгновение показалось, что вокруг неё даже воздух потемнел. ㅡ Ещё одна… ㅡ Это его сестра? ㅡ Пусть проваливает! ㅡ Беги к мамочке, девочка, может, она тебя примет в академию! Ди легко поймала источник последнего выкрика, и быстро нашла в толпе парнишку, лет пятнадцати, который стоял у самой ограды. Она искривила губы в злобной ухмылке и крикнула: «Сюда! Живо». Хлипкое ограждение будто сдуло ветром, а самого обидчика вытолкнуло на площадь, сбив с ног. Его будто что-то волокло за шиворот, стирая колени о горячую плитку. Остановился он только у ног девочки, которая насмешливо смотрела на него сверху вниз. — Итак, что ты вякнул? — поинтересовалась она. — Я-я-я ничего не-не-не… — Говори! — прикрикнула Ди, и парнишку мотнуло в сторону, а по плитке вслед за его сбитыми коленями остались кровавые полосы. — Я сказал те-тебе бежать к мамочке, чтобы она приняла теб-бя в академию, — прохрипел он, в ужасе смотря на девочку. — Отпусти! — Что же… Я сирота, — Делия размахнулась, и изо всех сил заехала парнишке кулаком по носу. Потом ещё, и ещё… В её глазах плескалась ярость, тогда как сэр Реджинальд наблюдал это со ступенек с холодной заинтересованностью. Не известно, чем бы это закончилось, если бы рядом с девочкой не появилась насмерть перепуганная Аннет, которая резко схватила её подмышки одной рукой, и зажала рот ладонью, чтобы не спровоцировать крик. — Делия, мы же говорили! — прошипела девушка. Восьмая потащила Ди к ограде, не замечая, что она всё ещё держит за руку ошалевшего от происходящего Гарольда Дженкинса. — Пусти, я не договорила! — промычала ей в ладонь Делия, но Аннет не послушала, лишь двинулась быстрее. — Погодите-ка, мисс, — вдруг послышался голос сэра Реджинальда, который со ступенек поспешил за девушкой. — Этот ребёнок особенный. Её место в академии. — Не пойду я к тебе, старый шизик! — волна звука отбросила руку девушки, и Ди с нескрываемой злобой посмотрела на мужчину. — Только попробуй меня забрать, и я взорву тебе голову, — прошипела она. — Удивительная сила. Но она может убить тебя, если ты не будешь ей управлять. — Поверь, я справлюсь и без тебя, — цокнула языком девочка. — Моя сила — мои проблемы. Вдруг за спиной Аннет воздух разорвала голубая вспышка, и Пятый резко схватил застывшего, как изваяние, Гарольда за плечо. — Попался! Эн, бери этого своего ребёнка, и валим! — Номер Пять? Что ты здесь забыл? И что с твоей одеждой? — впервые за всю свою жизнь мальчик видел своего приёмного отца растерянным. — Я не номер Пять. Я лучше, — он улыбнулся и, приобняв за плечи Восьмую, переместился к тому же дереву, где они стояли в самом начале. Здесь всё было куда спокойнее, чем на площади: люди негромко переговаривались, обсуждая сверхспособности, Лютер бормотал под нос речовку, сочинённую школьниками, Диего вырезал что-то ножом на коре (Лютер — дурак), Клаус вёл задушевную беседу о вязании с каким-то призраком, а Ваня и Элиссон пили лимонад, купленный неподалёку. — Райские кущи… — протянул Пятый. — Вы какого хрена ушли? — Мы решили, что вы двое сами справитесь, — пожал плечами Четвёртый. — К тому же, мы не знаем ваш план, — улыбнулась Элиссон. — А кто этот чудный мальчик? — спросила Ваня, ласково улыбаясь удивлённому Гарольду. — Ох, ты должна его знать. Это же будущий Леонард Пибоди, — Пятый похлопал мальчишку по плечу. Седьмая побледнела, смотря на подростка с нескрываемым страхом. Она видит человека которого полюбит всего через семь лет и которому суждено умереть, толкнув её на путь уничтожения всего человечества. — Ты хочешь убить его? — тихо спросила она. — Да, — спокойно кивнул Пятый. — Не думаю, что это обязательно. Мы можем дать ему то, что отнял наш отец: почувствовать себя частью академии, — Аннет улыбнулась, присаживаясь перед мальчиком на корточки. — Не хочешь прогуляться? — Кто вы? — испуганно спросил мальчик. — Я ㅡ Прядь, а это, ㅡ она указала прядью на Пятого, — Мальчик, ㅡ Восьмая пошевелила прядью прямо перед носом Гарольда, — мы видели, что произошло на площади, и решили поддержать тебя. — Правда? — Конечно, — Восьмая кивнула, покосившись на Пятого. — Докажите. Аннет вздохнула, выпрямиласьь и легко подняла мальчишку в воздух одной из прядей, слегка покачав на высоте нескольких футов над землёй. — Ого… — протянул Гарольд, восторженно смотря на девушку. — А почему вы решили поддержать меня? — Потому что мы считаем, что наш отец зря поступил так с тобой, — она подтолкнула мальчика к тротуару, — никого не должны обижать. Это несправедливо. — А ты всегда защищаешь справедливость? — Конечно, я же герой, — кивнула Аннет, двигаясь в сторону кафе-мороженого. — Я тоже хочу быть героем, как ты и твоя семья… — вздохнул Гарольд, печально смотря на кривенько приклеенную красную ленту на своём пиджаке. — Но я обыкновенный. — Эй, не чеши мне тут, ты необыкновенный! — неизвестно откуда рядом с мальчиком появилась Ди. — Уметь делать дурацкие штуки — не значит быть особенным. — Тебе легко говорить: ты особенная… Делия фыркнула, и принялась рассказывать о жизни в трущобах, о своей семье, отце, осколках бутылок на полу, и музыке в наушниках. Гарольд тоже рассказал ей, что вырос в трущобах, без матери, с отцом-алкоголиком, который никогда не поощрял его увлечения супергероями, что он умеет красиво вырезать из дерева фигурки, даже может ей вырезать кого-нибудь. Эти двое странно подходили друг другу: над обоими судьба здорово поиздевалась, оба любили то, что не поощряли их и без того рассыпавшиеся семьи… Пятому было удивительно наблюдать, как два будущих убийцы спокойно разговаривают друг с другом, смеются, жалуются, что скоро опять придётся решать задачи по математике и сидеть за уроками до самой ночи. Когда они повзрослеют, наверняка и не вспомнят друг о друге, но сейчас, похоже, они могли подружиться просто потому, что были очень похожи. — И что ты думаешь с ним делать? — тихо спросил Пять у Аннет. — Я думаю погулять с ними до вечера, а потом проводить Гарольда домой, к отцу, где можно будет попросить Элиссон немного помочь… — Энни, может, проще кокнуть его? — Нет, Клаус, не проще. Он просто не должен возненавидеть нас, что мы вполне можем устроить, — вместо Восьмой снова говорил её гуманизм. — А сейчас стоит проследить, чтобы Делия не разбила стекло в витрине, — Аннет поспешила к подросткам, замершим напротив кафе-мороженого. *** Они гуляли до позднего вечера. Гарольд и Ди не могли наговориться: они болтали, пока ели мороженое, пока катались на качелях в парке, пока пытались догнать местных голубей, чтобы узнать, где же они детей прячут, и пока уставшие шли в сторону дома мальчика. Аннет и Пятый зорко следили не только за этими двоими, но и за остальной семьёй. Но эти вели себя спокойно, только Лютер и Диего застряли в дверях кафе, когда не смогли определиться, кто войдёт первым. — Это был лучший день за всё лето! — воскликнул Гарольд, восторженно смотря то на Ди, то на Восьмую, которая спокойно улыбалась ему. — Мы сможем ещё так погулять? — обратился он к Делии. — Я не знаю, — она порозовела, заводя локон за ухо. — Было бы круто! Ты очень классная. — Ты тоже, — девочка смущённо потупилась, отходя чуть за спину Аннет. — Если что, приходи. Я буду рад тебя видеть, — Гарольд перевёл взгляд на Восьмую. — Ты потрясающая, Прядь! Жаль, что Мальчик не очень разговорчивый, но ты так много всего рассказала об академии… Мне даже показалось, что я сам там побывал! — Я рада, что тебе понравилось, — девушка улыбнулась, и полезла в карман. — Вот, держи. На память о нашей встрече, — она протянула ему небольшой вышитый шеврон с гербом академии, который когда-то давно отпорола со своего старого пиджака, и носила с собой на всякий случай. — Настоящий… Блин, я его буду везде носить! Спасибо! — мальчик восторженно прижал шеврон к груди. — Не за что, — девушка незаметно поманила Элиссон поближе, — ты чудесный ребёнок. — Я полностью согласна, — Третья кивнула, — к тому же, ходят слухи, что ты никогда не встретил Ваню Харгривз, и не заставил её устроить апокалипсис. Гарольд замер, медленно кивнул, в последний раз улыбнулся Ди, и побежал ко входу в дом по ступенькам. Только его рука коснулась дверной ручки, дверь распахнулась, и на пороге появился мужчина средних лет в растянутой майке, и домашних штанах. От него нестерпимо разило алкоголем. — Ты… Так поздно, Гарольд. Я же говорил не ходить туда! Эти герои просто шарлатаны! — мужчина замахнулся на испуганного мальчика, но тут его окликнула Элиссон, которая неодобрительно смотрела на него. — Чего тебе?! — До меня дошёл слух, что Вы бросили пить, — она лучезарно улыбнулась. — Ах да, а ещё ходят слухи, что Вы любите, и поддерживаете сына во всём. Отец Гарольда покорно кивнул, и, подтолкнул сына в дом, не сказав девушке ни слова. Третья перевела дыхание, виновато покосившись на Аннет и остальных. — Не говорите ничего, ладно? — она отвернулась, двинувшись в сторону мотеля. Харгривзы только пожали плечами, пошагав за ней. — Так что, мы остановили апокалипсис? — уже когда они почти подошли к дому, спросила Восьмая. — Никто не может знать наверняка, — ответил Пятый, — Ну, я бы не была так уверена, — спокойно донеслось из темноты.