POV Кларк.
Когда захлопывается дверь в помещении, не могу сдержать своих слез. Я уже ненавижу эту новенькую. Почему она тоже ко мне цепляется? Теперь что, я не смогу и ночью душ посетить, так как буду бояться ее прихода? Я хочу, чтобы они все оставили меня в покое. Я хочу покой, желаю его... Хочу к маме... С ней всегда было хорошо. Почему меня тянуло на «подвиги», а я этого не понимала? Утираю слезы и принимаю быстро душ, возвращаясь в камеру. Валяюсь полчаса и не могу уснуть. Из-под матраса достаю пакетик и заглатываю одну таблетку, для сна мне ее хватит. Затем беру скетчбук и рисую лицо мамы, не замечая, как плавно уплываю в страну снов. Я просыпаюсь еще до сирены, в окне рассвет медленно вступает в свои права. Но открываю свои глаза не от солнечных лучей, а от того, что чувствую, как меня дико тошнит, и я готова уже извергнуть все содержимое своего желудка. Вскакиваю и несусь к раковине, там меня полоскает желтой водой, ну или желчью, ибо ужин был давно, и все успело перевариться. Доходит даже до того, что позывы на рвоту есть, а ничего не выходит... Похоже, я выдала из себя все, что могла... — Принцесса, что с тобой? Слышу голос Рей, отвечаю ей, пробормотав себе под нос: « Все хорошо..». А сама, сотрясаясь от озноба, практически ползу назад к своей кровати, еле передвигая ноги. Достаю из-под матраса таблетку и выпиваю ее. Она должна привести меня в чувства. Ну как в чувства? Да, мозг откажет, но плохо мне уже так быть не должно. — Принцесса, не надо! — вскакивает сокамерница со своей кровати, хватая меня за руку, хотя уже поздно. Подруга никогда не лезла в это, и, может быть, ее не устраивал мой прием таблеток, но это был мой выбор. Она всегда понимала это. Что же сейчас? Я выгляжу настолько ужасно? Не-е-ет, я не наркоманка. — Принцесса, зачем? Остановись!Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Поднимаюсь, как обычно, рано, еще до первой сирены: душ я привыкла принимать в полном одиночестве. Покидаю камеру и, проходя мимо камеры Птицы с Принцессой, слышу взволнованные вопли. Конечно, я не разбираю голоса и что говорят. Начинаю барабанить по железяке. — Птица, быстро открой эту чертовую дверь! — я не знаю, что со мной происходит, ибо меня одолевает странное волнение, поэтому я практически рычу на девушку моей подруги, предугадывая, что блондинка не откроет мне, даже если я буду орать благим матом. Дверь распахивается, и я вхожу. — Что тут у вас... — прерываюсь и не могу договорить. Передо мной предстает картина «зеленой» Принцессы, при этом ее еще и бешено молотит, как если бы она находилась на включенном электрическом стуле. — Птица! — кричу, заставляя ее отвечать. Шатенка рыдает, выдавливая из себя: — Она приняла наркотики, а ее и до этого рвало. — Идиотка! — взрываюсь, швыряя свой пакет с мыльными принадлежностями и полотенцем на стол. Тяну опять к раковине эту безмозглую, умываю и заставляю пить из своей ладони воду. Да, она отказывается, но я нажимаю на ее шею по бокам со спины пальцами, и у Принцессы не остается другого выхода. — Блять, ты когда научишься слушать, а не делать только вид? Как тебе помогать, ради чего, если ты в любой момент сдохнешь от своей руки?!! Впихиваю свою руку. Даже не успевая нажать на язык, ее начинает безумно рвать только что выпитой водой, и нерастворенная таблетка вылетает наружу. Да, моя рука дважды уже была обблевана Кларк, но, честно, в таких ситуациях меня мало это волнует. Из меня вылетают слова, которые я еще никому не говорила, но я почему-то уверена, что в таком состоянии ни Птица, ни Принцесса меня не услышат. Промываю свою руку, умываю лицо этой идиотке и злюсь так, как никогда не злилась. Швыряю Кларк на ее кровать. — Откуда она достала наркотики, Птица?! — рычу в прямом смысле этого слова. — Матрас... — шепчет шатенка, сотрясаясь от слез и испуга. Блондинка же лежит в таком состоянии, в котором упала, и не шевелится. Я приподнимаю Кларк вместе с матрасом и нахожу пакет с двумя таблетками. Смываю все в раковину и немного начинаю остывать, ибо слышу тихий плач в ладошки. — Еще где может быть? — Я не знаю... — врет подруга, не хочет терять дружбу, хотя и не понимает, что потеряет ее в любом случае, если Принцесса сдохнет. Обе дуры! — Я сейчас приду, — ухожу. В своей камере завариваю крепкий чай, разламываю лимон и тащу в камеру этих двух дурочек. Это должно убрать тошноту. Аккуратно приподнимаю Кларк, усаживая на кровати, убирая ее ладони от лица. Удивительные, глубокие, заплаканные, небесные глаза смотрят на меня. — Тебе нужно выпить чай, — произношу тихим голосом, сидя перед девчонкой на корточках. — Не трогай меня! — кричит она, вырывая свои руки из моих. Никак не реагирую на это, пытаясь говорить равнодушным голосом. — Ты плачешь, потому что тебе больно? Что болит? Где? — Оставь меня в покое! Опять раздражаюсь. Как так можно воспринимать помощь в штыки??? Если бы это был кто-то другой, то я залепила бы этому человеку кулаком промеж глаз. — Пожалуйста... — умоляет она меня. — Прошу, если в тебе есть что-то человеческое, оставь меня в покое... Оказывается, я еще и не человек... Нужно было разозлиться еще сильнее, но я не могу... Она плачет, ее голос слабый, отчаянный, и я подчиняюсь ему, молча встаю и покидаю их камеру, предварительно забрав свои вещи со стола и отдав приказ Птице: — Анальгин пусть выпьет и чай с лимоном. Должно стать легче. Мою кружку не забудь вернуть. Иду в душ, не зная, что дальше делать... Может быть, правда нахер все? Оставить все, как есть и не париться? Пусть гниет от своих наркотиков, потрахушек. Послушать ее и успокоиться, отсидеть свой срок в «нейтралитете», как другие тут. Все хорошо, но я не могу без цели. Я всю жизнь к чему-то стремилась: заработать деньги, получить звание, обеспечить Оливию, нарожать детей. И я не успокоилась бы, придумала бы себе новую цель. Загремев в тюрьму, я думала, что сойду с ума тут от скуки. К чему тут можно стремиться? Понятно, что к свободе, но она итак будет через несколько лет тихой отсидки. Но вдруг появилась ОНА, неведомая Принцесса, и она совсем не соответствует этому прозвищу, если только своими слезами. С Кларк у меня вновь появилась цель, стремление хоть к чему-то. Хотя эти все волнения за нее... что-то пробуждают во мне. Пока не могу понять, откуда они берутся, так как я просто уверена, что не реагирую так на других. Выхожу из душа, облачаюсь в одежду и слышу опять крики... Скажем так, возгласы Кларк я уже научилась отличать. Это не она. Осматриваюсь. Некоторые даже прикрывают двери своих камер, только не закрывают – нельзя: первая сирена уже звучала. Наблюдаю такую картину: русоволосую за пределами сектора тянут куда-то две бабы-громилы. Похоже, кто-то с утра решил трахнуться. Мне это тоже не нравится, но я прохожу мимо, направляясь к себе. Я не ощущаю никакого беспокойства, и меня совсем не тянет помогать. Вот о чем я говорила, что имела в виду: только с Кларк такое рвение. Все же списываю это на то, что она чем-то похожа на Ливи... А это означает, что Принцесса – ребенок, взрывной подросток, и слушать ее не стоит, нужно двигаться в том направлении, которое я считаю верным. — Доброе утро, Командующая! — произносит Анья, радуясь новому дню, а я, если честно, успела устать, как будто день уже подходит к концу. Эти нервные перегрузки, которых у меня никогда не было в жизни, выбивают меня из колеи. Нужно походить в тренажерный зал, я никогда так надолго не забрасывала свои тренировки. Пора восстанавливать жизненные силы. — О чем задумалась? — Думаю сегодня посетить тренажерку, — натягиваю улыбку. — О, теперь я узнаю Лексу Вудс! Никуда не пойдет, пока не потренируется. — Ань, ты поосторожнее с фамилией. Пока не нужно никому знать, кто мой брат. — А никто и не узнает, Лекс. Думаешь, Индра тут для защиты стоит? Да, но еще она охраняет нас и от посторонних ушей. Ведь даже у стен они имеются. — Я тебя поняла, но все же. — Окей. На перекличке Кларк еле стоит, но уже лучше выглядит, чем когда я увидела ее с утра. Сейчас хоть ее кожа не зеленого оттенка, и тело не колотит от озноба, но пот на лбу присутствует, а значит, еще не до конца отошла от своего состояния.***
После завтрака я посещаю тренажерный зал. У меня нет тут обязанностей, так же, как и у Аньи. Или, скорее всего, есть, но их выполняет кто-то другой. Я как вторая мамка в нашем касте. Замечаю шпионку и взглядом подзываю к себе. Она подходит, но держится отстраненно, чтобы нас не заметили в сговоре. Я же продолжаю бегать по беговой дорожке. — Я не успела еще ничего толком узнать... Прошли всего сутки, — жалуется. — Расскажи, что узнала. Она достает из робы листок, но все делает незаметно, скрывая его от всех. Догадываюсь, что там какие-то заметки. — Ближе всего к нам одиннадцать группировок: Ледяной каст, Небесный, Пустынный, Озерный, Дельфи каст, Лесной, Равнинный, Синий, Малый, Горный и Широкий. Думаю, в Ледяном касте я не найду нам человека для переговоров: там люди боятся свою Королеву и ни за что ее не предадут, — девушка как будто бы ожидает моего одобрения. — Дальше, шпионка. — Пустынный каст. Думаю, лучше всего начать с него. Мамка там некая Эмори, по сути, из себя ничего не представляет. Можно даже с ней напрямую вести разговоры. Каст слабоват, на чем они держутся – это на том, что у каждого из них свое уродство. Либо врожденное, либо приобретенное. Эмблемы особой у них нет, но свое уродство они прячут за тряпками: руки в перчатках, лицо скрывают, глаза. Таких трахать никто не будет, а издеваться тем более. Над ними уже жизнь поиздевалась. На прогулке я укажу на Эмори из пустынного каста. А как я понимаю, тебе нужна численность. — Да, отлично, шпионка! Продолжай в том же духе! — она кивает и уходит. Да, девчонка – молодец, а главное – быстро сработала.***
На прогулке Гайя как чувствует, что мне нужна. Может быть, у нее и вправду хоть какие-то магические способности есть? — Идем, — командую я ей, и мы приближаемся к деревянному столику. За ним сидят несколько человек, как шпионка и говорила; видные части тела спрятаны в ткань. Перед нами встают четверо человек, и, как я понимаю, прикрывают свою главную уродину, то есть мамку. — Мне нужно поговорить с Эмори! — О чем? — слышу голос, звук которого идет из-за этой стены из человеческих тел. — Скажем так, я хочу предложить вам союз, который может вас заинтересовать. — Ты не мамка, чтобы предлагать такое. Пусть явится Анья из Лодочного, тогда мы и поговорим. Ну вот, блять, я почему-то так и думала, что здесь решается все на уровне старших. Гайя растерянно поглядывает на меня. — Я – заместитель Аньи, и как только она покинет колонию, я стану мамкой. — Тогда и приходи! Ладно, я хотела по-хорошему. Вмиг раскидываю по разным сторонам четверых, не нанося при этом ударов. Они просто отлетают и лицами прокатываются по траве. — Я хочу поговорить сейчас! И поверь, у меня одной хватит сил, чтобы еще больше изуродовать твою охрану. А нас тут двое. И слышала что-нибудь о Командующей? — чисто на понт взяла и не прогадала. Кто-то пустил слух, похоже, о моем армейском прошлом. Шатенка останавливает своих людей. — Я вас слушаю, только давайте быстрее. Проблем я не хочу. — Я тоже проблемами не грежу, — присаживаюсь, а Гайя прикрывает меня своей спиной, ведет себя в точности, как охрана мамок. — Я хочу соединить двенадцать группировок в один огромный каст. Я хочу это сделать для того, чтобы нам не было равных. Я обещаю защиту КАЖДОМУ, кто присоединится ко мне. Ни один человек не будет изнасилован, подвергнут унижению, каждый покинет эту тюрьму путем выхода на свободу, а не смертью. Каст будет соблюдать нейтралитет, но нас будет больше, и мы в любом случае сможем дать отпор, если кто-то попробует покуситься. Эмори выглядит задумчивой, как будто внутри взвешивала все «за» и «против». — Если ты так в этом уверена, как говоришь, то мой каст в твоем распоряжении. Неожиданно она так быстро согласилась. — Объясню, почему: да, нас, Пустынных, не трогают, но... каждый месяц мы находим мертвым одного из наших. Если ты, Командующая, что-то задумала, то советую тебе поторопиться. Я согласно киваю. — Твою эмблему мы наденем, но свои не снимем. — Не обязательно снимать, и эмблемы будут попозже, как только я завоюю доверие большинства. Спасибо, Эмори из Пустынного каста. — Обращайся, Командующая. Было довольно легко, и я дожна быть сейчас типа счастлива, но нет, во мне опять поднимается волнение. Сука! Где эта Принцесса? Не дай Бог, она опять обдолбалась... Я точно ее сама прибью! Выискиваю глазами Кларк и замечаю, что возле нее стоят четыре человека из Ледяного каста, дают грязными ногами поджопники... Еле сдерживаюсь, конечно, но еще не время защищать ее на людях. Потерпит... Блин, мне бы вытерпеть! — Лекс, не хочешь ничего объяснить? — слышу голос Аньи и уже не наблюдаю рядом с собой Гайю. Интересно, какую из своих причуд мне стоит поведать своей подруге? — Смотря что? — Что сейчас было? Зачем ты ходила к уродам без моего ведома? Да еще и тренировалась на них? И что же мне придумать прикажете??? — Правильно подмечено! Тренировалась. — Лекс, не смешно. — Ань, ну сама подумай: что я могла там забыть среди уродов? Может, попроситься к ним в каст? — проговариваю с сарказмом, замечая, как от Кларк отвязались. Это радует, что моя нервная система пока не пострадает. — Не знаю, Лекс, не знаю. Последнее время ты очень загадочная. — Не придумывай, я просто привыкаю. Это не так уж легко. — Может быть. — Может быть... сыграем в баскетбол? — Ты все еще не натренировалась? — у меня получилось ее отвлечь. — Не-а. — Ну давай, коль не шутишь.Конец POV Лекса.
POV Кларк.
— Ну что, сука, приняла решение? Королева Ния ждет не дождется тебя, уже соскучившись по твоему обнаженному тельцу, — Джозефина проводит ладонью по моей щеке, а затем резко заряжает мне пощечину. Аж искры из глаз летят, и я чуть не падаю. — Отвечай! — У... меня... еще есть два дня... — слезы уже сами реагируют на боль и унижения, не завися от меня. — Да, это точно, ковырялка! Далее зэчки кружатся вокруг меня, давая мне поджопники до тех пор, пока не сшибают меня с ног. После уходят доставать других. Я же даже не поднимаюсь, а обхватываю руками свои колени и прячу в них лицо. Кольцо? Я тогда была в бессознательном состоянии... Я не помню даже, куда его положила и взяла ли вообще. Я всю свою камеру перерыла и не нашла ничего...Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Я знаю, где сейчас обитает блонди, туда и направляюсь. Тем более нас точно никто не увидит там из каст. Вхожу в библиотеку и вижу, как Кларк общается с одной из потерявшихся. К слову, сейчас вообще читальный зал пуст. Это та самая Аврора, к которой меня хотели подселить. Почему-то мне их общение не особо нравится. Я не собираюсь спасать всех. Я не герой и не хочу им быть. Темноволосая замолкает, как только видит меня, а затем быстро отходит в другой край помещения. — Чего тебе? — как-то грубо. Ох, эти подростки когда-нибудь сведут меня в могилу. — Ничего. Так. Нравится быть неудачницей, поэтому и продолжаешь с ними общаться? — издеваюсь. — Не говори так, среди потерявшихся есть хорошие люди. Не то, что ты. Чувствую, эта Принцесса меня не раз еще удивит. — А ты с каждым разом все злее, Кларк, — усмехаюсь. Я поняла ее тактику: если я буду беситься – это ровным счетом не принесет плодов, так как я забуду, зачем пришла. А когда она злится... эх, может, я схожу с ума, но мне это нравится. — Если ты еще раз назовешь меня Кларк... — ого, прям со мной смелости хоть отбавляй. Смелеет на глазах. Давно я ее не пугала. — И что же вы мне сделаете, ваше высочество, Принцесса Кларк? — Ты перестанешь когда-нибудь быть идиоткой? Так, я, оказывается, еще и идиотка. Я просто смеюсь в голос. — Я, в отличие от некоторых, не принимаю наркотики и ценю свою жизнь. — Ни хрена ты ничего не ценишь! Если бы ценила, то не лезла бы ко мне, так что проваливай! — орет. Хорошо, что другой неудачницы уже след простыл. А вот это – камень, брошенный в мой огород. Гнев берет верх надо мной. И даже просто под моим взглядом я замечаю, как Кларк пугается. Плевать, пусть обдолбается, ее кто-то «обдолбает», и она сдохнет наконец! Надоело, буду я еще от какой-то неудачницы терпеть все это. — Хотела вернуть тебе это, — подкидываю кольцо вверх, и она его ловит. — Ты права, зачем я мучаюсь с тобой? Вперед к Королеве, там тебя всему научат. Особенно, как держать язык в жопе! Она опять чуть не плачет, но нефиг было строить из себя не знаю кого. — Хватит на меня таращиться! — прикрикиваю я, разворачиваюсь и ухожу. Задрало все! Няньчишься-няньчишься, а становится лишь хуже. Пусть выпутывается сама! Перед тем, как я покидаю библиотеку, слышу тихие всхлипы. Ощущение такое, как будто меня сравняли с асфальтом... Я чувствую свою вину, что не сдержала гнев. Но что я могу поделать, если она сама не хочет, чтобы ей помогли?.. Я прям боролась с собой, только бы не вернуться. А если бы и вернулась, что бы я сказала? Одна она не поддается моему влиянию, внушению. Меня спасает то, что я вспоминаю об Оливии и что сейчас время звонков. В конечном итоге я решаю оставить блондинку в покое. Значит, судьба у нее такая: не попасть на свободу...