***
На следующий день я все-таки решаюсь позвонить маме, хотя мне очень и очень стыдно. — Кларк? — взволнованно произносит. Я так редко звоню, что каждый мой звонок она обеспокоенно воспринимает, как будто бы что-то случилось. — Да, мама, это я. Спасибо за съестные подарки, — слегка улыбаюсь, так и не зная, с чего начать. — Не за что, Кларк. Я, конечно, очень испугалась, когда Лекса попросила подарить тебе на день рождения еду... Я подумала, что вас там не докармливают. С Днем рождения, моя девочка! — Нет, мам, все хорошо. Просто я соскучилась по домашней еде и тебе... Спасибо. — Лекса так и выразилась, а еще попросила меня приехать. Как ты на это смотришь, солнышко? Я тоже очень скучаю, ты же знаешь... К слову, Лекса сейчас отошла по делам, и рядом со мной Анья, Рейвен и Индра, но они не слышат, о чем говорю я. — Очень положительно, мама! — я затихаю, собираюсь с мыслями и произношу, шмыгая носом: — Прости меня, мам... — За что, девочка моя? Только прошу, не плачь... Я все тебе прощу, ты же знаешь, как мое сердце разрывается от твоих слез. — За то, что не давала тебе быть счастливой. Ты достойна счастья! — Я счастлива с тобой, моя девочка, — похоже, мама не понимает. — Я тоже, мам, но я не об этом. Я говорю о твоем счастье с мужчиной. Я была такой дурой, прости меня... Теперь я все понимаю. Тишина повисает в трубке, и это я еще ни о чем не рассказала... Но мамы, они чувствуют всегда что-то. — Мам? — Кларк, что случилось? Скажи мне, пожалуйста, ничего не скрывая. Умоляю тебя! И я знаю, почему она такая сейчас: боится, что я опять натворю дел, как тогда, когда не поделилась с ней тем, что ввязалась в плохую компанию. — Ничего, мам, не беспокойся. Просто... я тоже кое-кого встретила. — О нет, Кларк... Это один из охранников? — ее голос дрожит от страха. Конечно, можно подумать, что меня тут насилует охрана. — Нет, мам. Это Лекса. Я люблю ее, — признаюсь я, и опять тишина пульсирует в моем ухе. Для мамы это шок. — Мам, это не обычная влюбленность или чувство симпатии... И ты даже можешь сказать, что она у меня первая, и это пройдет. Но нет, не пройдет. Я люблю ее так сильно, что уже не представляю свою жизнь без нее. Она – мой воздух, моя жизнь, моя земля, мое счастье и моя будущая жена! С ней я все поняла, мам. Лекса показала мне, как я тебя обижала тем, что отталкивала мужчин от тебя. Прости меня! Я люблю тебя, мам, но теперь я еще люблю и Лексу. Мое сердце полностью и безвозвратно принадлежит ей. Эбби вздыхает в трубку. — И когда ты успела так повзрослеть, моя девочка? Все хорошо. Когда ты родишь, то поймешь, что готова на многое, только чтобы твой ребенок улыбался. Конечно, для меня это шок. Я не буду отрицать. Но в то же время я чувствую материнским чутьем, что Лекса – хороший человек. И если вы будете счастливы вдвоем, можете рассчитывать на мое благословение. — Спасибо, ма-ам! — радостно кричу в трубку и слышу со всех сторон: «А тише нельзя? Ничего не слышно же!» — Не за что, девочка моя. Кстати, о Маркусе. Он может помочь тебе выйти порань... Я резко перебиваю маму. — Нет, мам. Пожалуйста, не надо... Я хочу быть с Лексой здесь. Я должна быть с ней. — Но, Кларк... — Все хорошо, и я не могу оставить ее одну. — Теперь я вижу, доченька, что ты действительно любишь ее. — Мам, ты что с ним ради того, чтобы я вышла??? — Ох, Кларк, поначалу это было действительно так, я хотела вытащить тебя любыми путями, но сейчас... я люблю его не менее сильно, чем ты Лексу. Маркус ради меня хочет передать колонию в другие руки, только чтобы мы были вместе чаще, а точнее, жили вместе. — Я поняла, мам. И я даю вам свое благословение, — шучу, посмеиваясь в трубку. — Спасибо, девочка моя. Ты просто не представляешь, как для меня это важно знать. Лекса сотворила чудо! — Да, она очень чудесная, мам. Она заботится обо мне не хуже тебя. — Тогда я буду спокойна, когда передам тебя в ее руки полностью. На положительных нотах заканчиваю с мамой разговор, замечая, как только брюнетка появляется в поле моего зрения.Конец POV Кларк.
POV Лекса.
Пока Принцесса общается с мамой, я решаюсь навестить нашего доктора. Уж очень у меня интересный вопрос к ней. Думаю, только она может знать ответ на него. — Лекса? — Привет, Октавия. — Добрый вечер. Какими судьбами? Надеюсь, никто не болен, — она как обычно о своем наболевшем. — Пока нет, — загадочно отвечаю я. — Я тут хотела поинтересоваться, хотя это достаточно интимный вопрос... — Хм... Ты должна помнить, что я – доктор, и для меня нет интимных вопросов, а есть те, в которых я должна помочь. — Да-да, я знаю. Просто мне неприятно обсуждать свою личную жизнь, но мне нужны ответы. — Тогда не томи, Лекса, — поторапливает меня шатенка. — Понимаешь... Почему у Кларк все там так узко? Так не должно быть. Тем более после всех издевательств над ней. — У Кларк? — недопонимает она. — Там – это где? — Во влагалище, Октавия! — вся эта ситуация раздражает, да и жена брата тупит. — А тебя это почему интересует? Соображай скорее! И тут до докторши, наконец, доходит. Да так, что, кажется, сейчас глаза из орбит вылезут. — О-А-О... — удивленно произносит она с открытым ртом. — Не прошло и года, — возмущенно произношу. — Неужели вас можно поздравить? И вы прошли даже через эту фобию Принцессы? — улыбается она, но это больше похоже на издевку. — Давай не будем устраивать из этого событие? — Хорошо, — соглашается она, вновь становясь доктором, а не подружкой невесты. — Тогда что тебя-то не устраивает, Лекс? Кажется, всем нравится, когда узко, не только мужчинам. — Да... Э-э-э... Но это ненормально! Как такое вообще может быть??? — Хм... Ладно, признаюсь, моя ошибка. Ну, ушила я чуточку больше, чем надо, что с этого? Я бы посмотрела, как другие справились при тусклом свете. Когда свет в колонии вырубают, то его вырубают везде. В медблоке он такой же, как и у вас в камерах – аварийное освещение. Да, у меня есть фонарик на телефоне, но кто бы мне еще его подержал? Так что могли бы просто сказать: «Спасибо!», а не возмущаться. — Я не возмущаюсь, О. И спасибо. Просто дело не в этом все. Что мне-то делать дальше прикажешь??? — А что делают в таких случаях? Хоть иногда включай голову со своей Принцессой. Разрабатывают, постепенно и осторожно. Считай, тебе досталась девочка. Многим это даже нравится. — Мне тоже все нравится в Кларк, просто я не хочу делать ей больно, — признаюсь. — И не сделаешь, раз не хочешь. — Мне просто нужен был совет. — Я всегда к вашим услугам, — улыбается Октавия. — Мы – семья, пойми ты уже это. Хотя кому я это объясняю... С Линкольном тоже было тяжело первое время... Вы с ним очень похожи: никому не доверяете и всегда за то, чтобы помочь. Если бы я тогда не подвернула ногу, когда спускалась по лестнице, он бы так и не обратил на меня внимание. Хотя я не раз с ним пыталась просто поговорить по работе. Но если вы начинаете доверять, то доверяете полностью себя. Принцессе очень повезло! Да, Октавия очень хорошо изучила моего брата. — Мне тоже повезло, — добавляю к ее словам и покидаю медблок, не забывая поблагодарить девушку. Иногда мне кажется, что шатенка – всеобщая мать Тереза или мать милосердия.***
Сегодня мы с Кларк даже душ принимаем вместе, точнее, под одной лейкой. Там и заканчивается наш день, а так и мы сами... Следующим утром происходит неожиданное... Меня вызывают на свиданку. Я не знаю, кто это, но подозреваю Оливию. Кларк же чуть не плачет, когда меня уводят. И я уверена, что она расстроена не потому, что я оставляю ее... К слову, ее смогут на время спрятать, ибо я задерживаться там не собираюсь, кто бы там ни был. А расстроена потому, что догадывается, кто пришел, и боится, что я еще люблю бывшую. Это совсем не так. Да, может у меня и остались какие-то теплые чувства к Оливии, несмотря на то, что она предала меня. Просто невозможно вычеркнуть из памяти все счастливые моменты своей жизни. Но сейчас я счастлива с Принцессой, и я не предатель. Захожу в помещение для свиданий, и с меня снимают наручники. Когда тянутся к ошейнику, я останавливаю охрану: — Я ненадолго. Когда дверь закрывается, и я разворачиваюсь, Оливия несется ко мне в объятия. Вытягиваю руки вперед, останавливая девушку. — Лекса, я... — Кажется, я говорила, что не стоит приезжать сюда и искать со мной встреч, — произношу серьезно. Нет, я больше не злюсь на нее и не желаю убить. Прошел почти год с момента нашего расставания, и я не держу зла, потому что мне давно фиолетово на Браун и на ее жизнь. Моя жизнь с Кларк, на этом и точка. — Да, но я приехала сказать, что я отказалась от того замужества! Я не хочу никого, кроме тебя! Я люблю только тебя! Вздыхаю. Возможно, если бы она сказала эти слова в то время, это могло что-то поменять, но не сейчас. Я люблю совершенно чистого человечка, который не способен на то, чтобы мне причинить и малую боль. — Оливия... зря ты это сделала. Поверь, я ни коем образом не злюсь на тебя, больше нет. Ты можешь делать со своей жизнью все, что угодно. У меня своя жизнь, у тебя своя. На этом, думаю, наш разговор окончен, и ты все поняла. Она поняла, не глупая, но поняла не то, что нужно. — Кто она?? — Это не важно. Кто, что, зачем. — Лекс, зачем ты так? Мы с тобой давно вместе. Не предавай меня, я люблю тебя! Я с родителями поссорилась ради тебя. — Не стоило, еще раз повторяю. И не наглей! Я предаю тебя? Ты предала наши отношения первая! И нет, не тем, что слушала мать о новом муже. Ты предала меня тогда, когда изъяла моего ребенка из себя! Бог тебе судья. А теперь просто оставь меня навсегда. Больше повторять не буду. Не приезжай, я вычеркну тебя из списка посетителей, — нажимаю кнопку и вызываю охрану. Оливия рыдает, но меня все так же больше не трогают ее слезы. Рыдать нужно было тогда, когда иссякала ребенка. Сейчас это пустая влажность, которая больше не имеет ценности. Меня не было меньше часа, но я застаю море слез, когда вхожу в свою камеру. Анья ходит как маятник, чертыхаясь по камере, Птица сидит на стуле рядом с кроватью Принцессы, а моя любовь свернулась в позу эмбриона и громко всхлипывает. Вот эти слезы меня трогали и трогают всегда. У самой сразу наворачиваются такие же. Молча выпроваживаю всех из помещения, присаживаясь на кровать, а затем ложусь со спины блондинки, обнимая ее за талию. — Ну чего ты, малышка? — шепчу я в ее шею, при этом уже мысленно ругаю себя за то, что вообще пошла на эту свиданку. — Там была она, да? Оливия? — захлебываясь слезами, вздрагивая всем телом от каждого вхлипа, спрашивает Кларк. — Да, — отвечаю и не смею обманывать. — Но это ничего не означает, Принцесса. Я люблю тебя. Поговорила и ушла, я не собиралась оставаться там на целые сутки. Я здесь сейчас, с тобой. Давай успокаиваться. — Ты не любишь ее? — Нет, больше нет. Я люблю тебя. Двоих нельзя любить, — слегка улыбаюсь и целую ее плечо через ткань робы, но прижимаюсь сильно, чтобы она почувствовала. — Тогда что она хотела? — Кларк разворачивается в моих руках ко мне лицом. — Хотела вернуться и так далее. Я сказала, чтобы она больше не смела приезжать. У меня же есть ты, правда? Блондинка кивает, опускает свой взгляд на замок на моей одежде, начиная его теребить пальчиками. — А если бы меня не было, ты бы ее простила? Вот честно, Кларк еще та ревнивица. Даже если ее не будет существовать в природе, она будет меня все равно ревновать к каждому столбу. Но я понимаю, что вся эта ревность не из-за причуд, а потому, что она боится меня потерять. Я точно так же ее ревную и точно так же боюсь потерять, в этом совершенно нет ничего плохого. — Простила бы с тобой или без тебя, а вот сейчас не вернулась бы, Принцесса. Время давно ушло. Любовь прошла, завяли помидоры. Не понимаю, как, причинив много боли, наплевав в душу, люди пытаются вернуться через год, пять лет. На что они вообще надеятся? — На твое доброе сердце, — указывает блондинка пальчиком в ту самую область с улыбкой, а затем прижимается головой к моей груди. — Своим отношением они давно все добро убили в нем, — отвечаю, прижимая к себе Принцессу. — Неправда! Они убили твое отношение к ним, а не добро. Для меня ты добрая и милая. — Это только для тебя. Для остальных я строгая Командующая, — усмехаюсь, и Кларк заливисто начинает смеяться. — Они просто не знают, какая ты мягкая и нежная в постели со мной. — Им этого и не нужно знать. Кажется, Кларк вновь засыпает, а я тихо лежу и караулю ее сон. Никогда не бывает все хорошо, что-то обязательно всплывет... Рядом со стеной под подушкой я замечаю маленький, мутный и торчащий пакет. Это не может быть правдой... Дотягиваюсь до него и вытягиваю из-под подушки. Там четыре таблетки, но все равно волна предательства окатывается меня с головы до ног, точнее, дерьма. И я стою по уши в говне. Неужели меня все время обманывали?.. И как я это не доглядела... Долбаная любовь, когда кроме своего счастья не удосуживаешься замечать что-то другое. Выползаю из объятий Принцессы, встаю с кровати и рычу в бешенстве. — Кларк! Блондинка аж подпрыгивает, присаживаясь, вертит головой в разные стороны, пытаясь понять, где она. — Что это? — практически в лицо пихаю ей этот пакет со злостью. А она пугается, дремота быстро покидает ее глаза. — Ты будешь отвечать? Или язык проглотила, так же, как глотаешь эти наркотики? — Я не глотаю... — всхлипывает она, и ее щеки вновь окропляет дождь из соленых слез. Начинается икота, а ее глаза настолько красные, что, похоже, не отошли от предыдущего слезотечения. Хочу обнять, прижать к себе так сильно, чтобы она забыла навсегда, что такое слезы, но не могу... Я переживаю за нее... Ну не может справиться с зависимостью, подошла и сказала бы мне, вместе что-нибудь бы придумали. Зачем врать??? Ненавижу ложь в отношениях. Не-на-ви-жу!!! — А это что тогда??? Почему это лежит у тебя под подушкой?! — пытаюсь сделать голос более грубее, строже, но как по мне, не умею я так уже разговаривать с Принцессой. — Я не знаю... Может быть, осталось еще от тех разов... Затерялось где-то в подушке или под матрасом. Ты же знаешь, я почти не сплю на своей кровати, только на твоей! Тут мне все становится понятно, и я захватываю Кларк в свои объятия, прижимаю к себе очень сильно и молю ее о прощении. — Прости меня, Кларк, пожалуйста... Просто после Оливии я не знаю, я боюсь, что и ты меня где-то обманешь... Прости, мне просто страшно... — Все хорошо, — нашептывает Кларк мне в плечо и обнимает меня за спину. — Я понимаю. Кажется, я и сама сейчас чувствую, как мое лицо становится влажным. Как я могла подумать, что эта нежная девочка может меня обмануть??? Дура! — Кларк, прошу, давай никогда и ничто не будем друг от друга скрывать? Все решать вместе. — Я так и делаю, Лекса, — малышка улыбается мне, оставляя маленькие поцелуи на моем лице.Конец POV Лекса.
Две шатенки не сказать, что очень любопытные, просто они всегда волновались за своих подруг, поэтому спустя время решились проведать Кларк и Лексу, но входить не стали, а просто слегла просунули головы в дверь, наблюдая конец ссор, слез и криков девушек. — Ну славу Богу. Все хорошо, что хорошо кончается, — шепчет Анья с улыбкой, изредка поглядывая на свою девушку. — Как страшно, что из-за какой-то глупости или мелочи люди могут искалечить всю свою жизнь, — произносит так же тихо Рейвен, смотря на девушек, а затем переводит свой взгляд на любимую. — Ну ты у меня романистка! — восклицает негромко старшая шатенка. — От романистки слышу! — смеется Птичка, и девушки незаметно, как пришли, так и покидают подруг.POV Кларк.
Я знаю, что совершаю сейчас огромную ошибку. Просто уверена, что предаю брюнетку, солгав ей. Но что бы вы сделали, если так же сильно боялись потерять свою любовь? Я слишком долго была без Лексы... Я не могу в одночасье ее потерять... Она – мое все! И я брошу принимать наркотики обязательно, это и не будет считаться обманом. Она даже не заметит. Тем более я сейчас достаточно реже употребляю их. Только на ночь и если у меня плохое самочувствие: тошнит или голова болит. К слову, моя менструация начала возобновляться, и она очень болезненна. Наркотики просто как обезболивающее, никакое чувство эйфории я от них больше не ощущаю. Для этого нужно выпить больше, а я пью всего по одной. Все будет хорошо, я успею.