Кецхен

Несмотря на быстрый топот копыт, Ястреб оказался в Сумрачной чаще только ближе к вечеру, когда туман опускался на смертную землю. Гнедая кобыла супротив воли Ястреба замедлила шаг, боязливо оглядываясь. В городе ходило множество мрачных легенд, связанных с этим местом, так что ни один горожанин не ступал в этот лес. Кажется, животное было разумнее своего наездника, раз боялось идти дальше. — Но-но! Я же опоздаю! Но! — подстёгивал лошадь Ястреб, но с кораблями ему удавалось проще найти общий язык. Вскоре, после долгих попыток, кобыла снова поскакала всё выше и выше, что даже тёплый алый кафтан, согревавший Ястреба в северных морях, покрылся коркой инея, рисуя загадочные узоры. Проскакав до первых звёзд, покрывающих небосвод, юный адмирал добрался до поросшей мхом пещеры, которую никто не мог найти, ежели здешние обитательницы не позволят. Чувствуя непривычную зябкость, Ястреб стреножил кобылу, забрал дары из дальних плаваний и смело пошёл на зов костра и шаманских песен. Лишь приложившись к древнему камню и почувствовав как он забирает несколько капель крови, потайная дверь открылась. Ястреба окутал аромат пряных трав и девичий смех вперемешку с мелодиями бубна и свиристели. Ястреб с шумом опустил сумки с дарами на пол, привлекая к себе внимание. — Милые дамы, я вернулся! — Ястреб распростёр объятия для трёх неземных красавиц, обитающих здесь. Музыка замолка и стали слышны эхо раздающихся в сводах пещеры криков радости. Первой на всех порах подлетела девушка, что никогда не ходила без обворожительных заячьих ушек, забавно торчащих к верху. Её кожа была цвета спелой оливы, что живо контрастировала с пепельно белой шевелюрой. Бесстыдница едва прикрывала своё тело, обнажая свои упругие бёдра. То была ведьма-оборотень — Усагияма Руми, по прозвищу Мируко. — Где ж ты носился, милый? — шутливо пропела Руми, запечатлев на устах адмирала горячий поцелуй. Её лёгким движением бедра отодвинулся другая белокурая красавица. Её молочно-белая кожа была скрыта одеждой, в отличии от подруги, но какая эта была одежда! Обычный белый балахон обхватывал фигуристое тело девицы, подчёркивая каждый дюйм её форм. Заклинательница-ведьма Такеяма Юу всегда знала как себя подать. И столь же велика была её сила, что прозвали её Леди Горой. — Мы скучали по тебе, наглец! — Юу запустила шаловливые пальчики под кафтан, скидывая его как ненужную тряпку. Но стоило третьей красавице встать и пойти к Ястреба, как две прочие тут же отпрянули от него, кинувшись к дарам. Высокая, статная женщина с чёрными как смоль длинными волосами, объёмистой фигурой, едва прикрываемой тонкой одеждой, медленной подошла к Ястребу и утянула его в страстный поцелуй, прижимая молодого адмирала к своей пышной груди. Чародейка-ведьма, Немури Каяма, могла свести с ума любого мужчину или даже женщину. Временем её власти была ночь, оттого она и стала Полночью. — Ветры вернули тебя к нам, — Каяма жадно обдизнулась, видя, что Ястреб задохнулся от её поцелуя. — Вашими молитвами, дамы, — Ястреб очаровательно оскалился, утерев слюну с губ. — Прошу, принимайте дары! Ведьмы стали потрошить сумки, довольно смеясь. Они обматывались в дешёвые ткани, и те превращались в дорогие атлас и шёлк. Гнилые фрукты в их руках наливались соком и ароматом. Духи стали источать тонкий запах муската и чайной розы с апельсином. И лишь дешёвый жемчуг они превозносили как величайшую ценность. Он падал на их кожу, и та начинала переливаться перламутровым блеском, омолаживаясь. Пока женщины занимались драгоценностями, Ястреб вальяжно раскинулся у костра, развязав тесёмки на широкой шёлковой рубашке и стащив тяжёлые сапоги с ног. Девицы, заслышав это, оставили дары и буквально подплыли к Ястребу, окружая его со всех сторон. Цепкие руки избавили адмирала от рубашки и шароваров, принимаясь ласкать молодое тело. Ястреб чувствовал горячие губы на своём теле, в каждом его уголке. Мягкие груди сами оказывались в его сильных руках. Он шептал им разные непристойности вперемешку с комплиментами, получая в ответ довольные вздохи и стоны полного обожания. Пещера наполнилась сладкими звуками ласк. Уже после они нагими вышли на залитую лунным светом поляну, разожгли костры, и Сумрачная чаща заполнилась смехом, музыкой и танцами, заставляя городок у подножья горы трястись в ужасе от жуткого эхо. Ястреб пил горькие травяные настойки до головокружения, празднуя своё возвращение домой. Мир плясал вместе с ведьмами в его глазах. Боги уже тысячу раз прокляли его за это, но разве какая-то небесная кара в необозримом будущем могла сравниться с дикой страстью? Молодое сердце адмирала готово было умереть в любой момент, а кецхен заботились о том, чтобы это не произошло вовек. И всё же сегодня что-то тревожило Ястреба. Наплясавшись, он развалился у костра, глядя на луну холодным взглядом. В голове крутился странный образ встреченной им девушки в поле. Что-то неуловимое было в ней, когда они встретились взглядами, что-то промелькнуло в памяти и также быстро угасло. — Рано ты устал, Ястреб наш, — Немури присела рядом, укладывая Ястреба на свою обнажённую грудь. — Али тревожит тебя что? — Да что же может меня тревожить, покуда вы со мною рядом? — Ястреб потянул на себя Такеяму. — Ты мне так причёску испортишь! — шутливо отпихнула его Юу, но кудри свои поправила рьяно. — Да коль с одной причёской возиться, то всё веселье пропустишь! — Усагияма сама резво запрыгнула на Ястреба, и всё завертелось с самого начала. Лишь стоило запеть первым петухам в округе, лишь только ласковое солнце протянуло свои первые ладони-лучи к земле, ведьмы тут же подскочили. На праведном свету их коже серела, обвисала и покрывалась пигментными пятнами; волосы седели, зубы становились клыками. Дабы скрыть сие проклятье, Руми, Юу и Каяма тут же бросились в пещеру, вновь обращаясь юными красавицами. А Ястреба уж след простыл… — Он всегда уходит, не попрощавшись! — Усагияма била ножкой по полу, как это обычно делают зайцы. — Иногда я его так ненавижу! — А может… он увидел наши обличья?! — ахнула Такеяма, не отходя от древнего зеркала. — Вон! Вон, прядка выбилась! Он нас разлюбил! — Коль не любил бы, так не пришёл бы, — спокойно ответила Немури, вглядываясь в зелье, помешивая его и вглядываясь. — Али ты не уверена, что заклятье твоё крепко? — А ты смеешь сомневаться?! — Юу замахнулась на Каяму, но смех Руми её отрезвил. — Так почему он всегда так уходит? — Его душа — потемки. Лучше не задавать вопросов до тех пор, пока он возвращается к нам каждую ночь, — здраво рассудила Немури, грустно вздохнув. — Надеюсь, когда-нибудь он останется с нами… Навечно.