Кецхен

Ему было десять, когда они впервые встретились на окраине города. Мальчик рыскал по городу в поисках пропитания, покуда взор его не обратился на похоронную процессию. В тот день из жизни ушла молодая женщина, оставив на бренной земле мужа и двоих детей: брата и сестру, пяти и десяти лет. Мальчик думал, что девочка будет плакать громче всех (ведь все девчонки плачут!), но на его удивление она держалась очень уверенно, не отпуская от себя младшего брата. Тогда мальчик подумал, что девочка просто надменная глупышка, коих полным полно на свете, и продолжил стягивать с прилавка булочки. Следующая встреча не заставила себя долго ждать. Получив множественные синяки от ударов палками и розгами и всего лишь одной краюшкой хлеба, мальчик, насвистывая прилипчивую песенку, шёл по просёлочной дороге посреди поля. Когда песенка закончилась, он мог услышать тихие-тихие всхлипы откуда-то из колосьев. Мальчик решил, что спешить ему некуда, и побрёл на звук плача. Раздвинув колосья, полные созревшего зерна, он увидел… всё ту же девочку, что тихо шла за процессией. Волосы, что были собраны в тугую косу, растрепались по тоненьким плечам, что мелко вздрагивали от тихих, почти не слышимых. Раскрасневшееся пухлое личико так и говорило, что плакать оно не привыкло, а если слёзы и выбегали, то по ночам и тихо-тихо, чтобы никто не знал. Ситцевое платьишко было прорвано там, где были раскрасневшиеся коленки. Мальчик понял, что она упала по пути сюда. Заметив, что её убежище раскрыли, девочка отползла, словно боясь мальчика. В её глазах плескался страх, но более того, боль. Тихая, яростная, но беспомощная и усталая. — Ты кто? — Я… — мальчик замер. Его имя знали все лавочники и господа, так что раскрытие этой явно не бедной девочке могло привести к непоправимому. — Яс… Ястреб! Зови меня Ястреб! — Как птичку? — девочка поёжилась и хлюпнула носом. — А меня Фуюми. Фуюми Тодороки. Эта фамилия была знакома «Ястребу». Молодой шериф, Энджи Тодороки, часто гонял его за мелкие кражи. Мальчик и сам отшатнулся, когда Фуюми приблизилась к нему. — Ты часто здесь бываешь? — кажется, Тодороки осмелела, но колени по-прежнему поджимала. — Д-да, — Ястреб решил, что опасности Фуюми не представляет и можно к ней присесть. — Я живу здесь, неподалёку. А ты? — Не совсем, — Тодороки робко тыкнула в сторону города. — Я живу там. И мама… мама жила там… Ястреб совсем не ожидал, что девочка вдруг снова расплачется. Он не любил женских слёз, поэтому, оглядевшись и найдя лишь булку хлеба, Ястреб протянул её Фуюми, отведя взгляд. — Вот, это не мама, но… он тёплый и вкусный, — Ястреб и сам не понял, зачем он покраснел и почему задрожал, когда мягкие девичьи руки коснулись его собственных, забирая булку. — А моей мамы уже давно нет. И папы тоже… Фуюми молча жевала белый хлебушек, слушая Ястреба. Тот ни с того, ни с сего стал рассказывать о том, как в раннем возрасте потерял родителей в море, как выживал, прибившись к стайке воришек, как бросил их, когда его предали и чуть не сдали шерифу. Тодороки внимательно слушала, не перебивая. Её собственные слёзы высохли и она смогла поделиться тем, что лежало камнем на её груди… — Мама долго болела ещё когда я была совсем маленькой, как братик Шото. Она боролась и меня учила не сдаваться, но… Папа становился с каждым годом всё печальнее, а мама всё бледнее. Она уже совсем ослабла и не вставала, но по-прежнему говорила мне быть сильной. Но я… я уже устала… Я убежала, когда её гроб закопали. Папа уже наверное ищет меня… — Шериф Тодороки придёт сюда? — вздрогнул Ястреб, боязливо оглядываясь. — Давай лучше я помогу тебе, Фую. — А… а-ага, — Фуюми вдруг покраснела, когда Ястреба протянул ей свою маленькую немытую ручку. Она была готова держать её вечно. Ястреб довёл её до города, когда на него опустились сумерки. Ему не хотелось расставаться с теплом девчушки, которая, осмелев, стала болтать обо всём на свете. — И ты приходи ко мне в гости! Я не так уж и плохо готовлю! — Фуюми не хотела уходить, но Ястреб знал, что ей не поздоровится, если шериф-отец увидит её с ним. — Лучше ты ко мне приходи, — Ястреб впервые за долгое время улыбнулся. — С едой! *** Так прошло ещё шесть лет. Время от времени Фуюми и Ястреб всё также встречались у опушки на окраине леса, в поле и даже на берегу моря… Да, совсем недавно жуткое море, убившее его родителей, стало манить и притягивать его. Парень уже стал серьёзнее, стал без страха ходить по городу и зарабатывать на хлеб, воду и возможность стать юнгой на борту корабля. Фуюми могла последовать за ним хоть на край света, но туда путь ей, как женщине, был закрыт. В один из таких вечеров они стояли невысоком утёсе, вдали от города. Фуюми робко куталась в старое порванное пальто Ястреба и вместе с ним она глядела на закат. — Фую, я позвал тебя сюда не просто так, — после продолжительного молчания начал Ястреб, осторожно взяв девушку за руку. — Я знаю, что завтра ты отплываешь с военным судном, — Фуюми с тёплой, солнечной улыбкой поглядела на Ястреба. — Поздравляю! Я правда рада за тебя. — Да, спасибо, — Ястреб заметно смутился, глядя в невинные серые глаза. — Но… это ещё не всё. Фуюми слегка опустила голову набок, заинтересованно глядя на Ястреба. Из года в год он казался ей неразрешимой загадкой, к разгадке которой она скоро придёт. Тодороки видела, как друг её сердце собирается с мыслями, берёт её за вторую руку и глядит так нежно-нежно, что хочется утонуть в этом море… любви? — Фуюми, то, что я хочу тебе сказать это очень важно для меня, — его голос дрогнул, когда девушка встала настолько ближе, что он мог почувствовать тёплое дыхание, слетающее с её губ. — Прошу, поклянись, что никто и никогда не узнает об этом! — Клянусь. Клянусь памятью моей матери, — ни секунды не раздумывая ответила Фуюми. — Фуюми, Фую, моя Фую… — Ястреб набрался остатков храбрости и склонился к её уху. — Моё имя. Моё настоящее имя — это… Тодороки широко распахнула глаза. В этом имени сплелись рокот грома и шум волн, пение птиц и голоса крон деревьев в лесу. Фуюми тихо вздрогнула, повторяя про себя это имя, лишь бы никогда не забыть о нём, как не забыть и о его владельце, который был так непозволительно близко. — Пожалуйста, сохрани его для меня… — Ястреб быстро сократил оставшееся растояние между ними и запечатлел лёгкий поцелуй на совсем ещё юных девичьих губах. Их самый первый поцелуй был смешон и прекрасен. Они оторвались, лишь когда кончился воздух. Их пробрало на смех, такой чистый и искренний. Ястреб прижимал Фуюми к груди и обещал, что разбогатеет достаточно, чтобы просить её руки у сурового отца. Фуюми смеялась и называла его «дурачком». Она бы пошла за ним куда угодно, без денег и обозримого будущего, лишь бы тот позвал её за собой… Но время шло. Ястреб всё реже стал появляться в их маленьком прибрежном городке. Встречи стали происходить всё реже, а вскоре — Ястреб будто бы позабыл о своей милой, ждущей корабля на утёсе, Фуюми. Всё чаще он уходил в горы на древний шабаш, дарующий ему сил. Всё чаще Фуюми глядела на их утёс и тут же отводила взгляд. Она ждала его, но он забыл о ней. Она перестала ждать его. Но разве надежда её умрёт?