Полчаса на любовь

Штаб Игр расположился в соседней высотке Тренировочного комплекса. Когда мы с Питом оказываемся в его холле, навстречу уже семенит Эффи, выстукивая по мраморному полу тонюсенькими, как иголочки, шпильками. Ее шаги звонким эхом разносятся по огромному полупустому помещению с высокими потолками и громадными стрельчатыми окнами, льющими яркий солнечный свет, в золотистых лучах которого пляшут крошечные пылинки. — Ну наконец-то! Вы вообще на часы смотрите? Мы безнадежно отстаем от графика! — взвизгивает взбудораженная Тринкет, недовольно барабаня длинным когтем по крошечным часам на запястье, и заглядывает в свой планшет, который отзывается на ее причитания коротким позвякиванием. — Прости, Эффи, это моя вина, — Пит покаянно улыбается сопровождающей. — Этого больше не повторится. — Поднимайтесь скорее в гримерную, а то ваши команды подготовки съедят меня живьем, — укоризненно требует она, с подозрением косясь в мою сторону, но по ее лицу все же пробегает тень снисхождения. Дескать она понимает, какое огромное давление мы сейчас испытываем. Я не была в курсе, что нас сегодня будут готовить, и Пит, кажется, тоже. По крайней мере его вздернутая бровь выражает некое подобие удивления. Эффи провожает нас наверх, сообщая о ряде изменений, которые были согласованы президентом буквально в последний момент, и передает в руки подготовительной группы. Вения, Флавий и Октавия расцеловывают меня в обе щеки и без лишних церемоний усаживают в кресло, приступая к своей работе. Пока я разглядываю крошечную комнатушку с несколькими зеркалами, заваленную тряпьем, коробками и косметикой, они уже колдуют над моей прической, сетуя на катастрофическую нехватку времени, но обещают, что сделают все возможное, чтобы я блистала. Когда прическа и макияж завершены, меня переодевают в «подобающее», как выразился Флавий, платье, и отпускают. Эффи сопровождает нас с Питом до нужного этажа и убегает по каким-то неотложным делам, не забыв напомнить про манеры. — Просто будь собой, — у двери в помещение шепчет Пит мне прямо в ухо, поправляя тонкую прядку, обрамляющую мое лицо, и сердце делает крошечный кульбит. — Я все время рядом, — но я не успеваю ничего ответить, потому что он уже ведет меня внутрь, крепко удерживая за руку. В богато обставленной зале с кессонным потолком, украшенным позолоченной лепниной, хрустальной люстрой с имитацией свечей и мраморными колоннами достаточно людно. Кажется, мы появляемся одними из последних. Кручу головой из стороны в сторону в попытке понять, что представляет собой помещение: это ресторан или все-таки телестудия, но так и не нахожу ответ. Очень странное место. Менторы рассажены по четверо за несколькими круглыми столами, уставленными напитками, в непосредственной близости от входа. Совет распорядителей восседает у самой дальней стены, на втором этаже, огороженном мраморным поручнем с резными балясинами. Прямо под их балконом расположились некоторые крупные спонсоры. Я понимаю это, как только встречаюсь глазами с Марком Ларсеном. Он ленно перекатывает круглый бокал с коричневым напитком меж пальцев с самодовольной ухмылкой, которая воскрешает в моей памяти тошнотворное ощущение его мерзких лап на моем плече. Интересно, как бы отреагировал Пит, знай он об этом? Только на раздумья нет времени, потому что нас уже встречает Кассиан. Он расшаркивается в льстивых комплиментах, цепляет на одежду по микрофону и провожает к нашему месту. В ушах стучит от смеси беспокойства и страха, ладони потеют, а ноги едва слушаются. Я переступаю очень медленно, будто разучилась ходить, и сосредотачиваюсь на каждом шаге. Один, второй, третий. Мое внимание фокусируется только на этих простых движениях, почти напрочь игнорируя окружающую обстановку. Я успеваю заметить лишь менторов Первого и Второго, которые сидят вместе, а также Бити Литье, спрятавшегося за очками с толстыми линзами. — Ну здравствуй, Огненная Китнисс, — игриво мурлычет Одейр, когда мы, наконец-то, оказываемся у места назначения. — Вот мы и встретились вновь, — мужчина хитро подмигивает. — Привет, Финник, — вспоминая наказ Эффи, я через силу улыбаюсь, хотя меня не сильно радует соседство с любимчиком Капитолия. — Для тебя просто Финн, — он наклоняется ближе и томно шепчет мне куда-то в шею, бесцеремонно нарушая личное пространство. — Ты сегодня чертовски прекрасна, — от его дыхания, которое касается плеча, по коже расползаются колючки, а щеки вспыхивают. — Я, между прочим, все слышу, — смешливо отзывается Пит, пожимая руку победителю из Четвертого, после чего тот представляет нас своей напарнице, сидящей рядом с ним. Ей оказывается восьмидесятилетняя Мэгз Флэнэган, которая была ментором Одейра на его Играх. — Вы прекрасная пара, — после короткого приветствия говорит старушка, проглатывая некоторые слоги, и я тут же ощущаю, какими горячими становятся мои щеки. Но я не успеваю как-либо отреагировать на данное заявление, потому что легкий гул голосов в помещении, на который я поначалу даже не обратила внимание из-за волнения, прерывает только что вошедшая Камилла Гордон в компании Цезаря Фликермана. — Дамы и господа, прошу внимания! — она повышает голос где-то на пол октавы, поднимая обе руки вверх, и болтовня почти сразу стихает. — Через десять минут начинаем. Они, негромко беседуя, направляются в сторону возвышения не больше полуметра высотой, напоминающее сцену. На стене, прилегающей к ней, растянуто белое полотно примерно два на три метра, на которое, судя по всему, и будут транслировать изображение. Внезапно экран оживает, и на нем появляется герб Панема и логотип «Капитолий-ТВ» в правом верхнем углу. Звучат первые аккорды гимна столицы, через несколько секунд сменяясь телетрансляцией. Мы видим кадры у Тренировочного комплекса. Одетые почти как клоуны в цирке столичные жители ликуют в ожидании начала Игр. Для их трансляции по всему периметру площади установлены несколько огромных экранов. По традиции это самое популярное место для просмотра Игр во всем городе. У одних капитолийцев в руках флажки или плакаты с фамилиями фаворитов, другие наперебой скандируют имена своих любимчиков, а на некоторых одежда с эмблемой Третьей квартальной бойни и номерами дистриктов, которые они поддерживают. Незнакомая мне ведущая с белыми крючковатыми ресницами, которые напоминают лапки тарантула, общается с веселой толпой, задавая стандартные вопросы, которые я слышала из года в год: кого поддерживаете, делали ли ставки и так далее. Большинство опрошенных уверены в победе кого-то из профи, что неудивительно. Но есть и те, кто ждет победы от Лекси Максвелл из Пятого или Тейи Гарден из Одиннадцатого. Но ни один не заявляет о ком-то из младших ребятишек. Даже пара флажков с именем Финнли Холланд, которые мимоходом попадают в кадр, не способствуют поднятию боевого духа. Пит незаметно сжимает мою руку под столом, бережно поглаживая кончиком большого пальца тыльную сторону ладони. Его прикосновения немного успокаивают, отзываясь в душе чем-то светлым и теплым, но уже в следующее мгновение картинка на экране переключается на большой кинозал, и я мгновенно напрягаюсь. Раньше я не видела чего-то подобного. Во всяком случае в дистриктах этого не показывали. На этот раз в кадре появляется Корнелия. Стоя в проходе рядом с рядами кресел, она рассказывает о том, что в этом году правительство приняло беспрецедентное решение транслировать наиболее значимые моменты Игр в нескольких крупных кинозалах Капитолия. Я вижу за ее спиной множество зрителей и меня начинает мутить. Хочется кричать и крушить все вокруг, но все, что я могу сейчас сделать — это наблюдать, чуть ли не до хруста стискивая руку Пита в своей ладони. Тем временем ведущая вчерашней церемонии Интервью уже общается с посетителями, интересуясь все теми же вопросами, что и корреспондент на площади у Тренировочного комплекса. Две девушки примерно моего возраста в вызывающих нарядах томно вздыхают по Августу Фишеру из Четвертого, и Финник тут же расплывается в довольной улыбке. Долговязый парень с выбритой у виска бледно-розовой шевелюрой поддерживает профи из Первого. Влюбленная парочка лет двадцати с небольшим делит симпатии между Титом и Петрой в надежде разгадать тайну с лишением их спонсорской помощи, если кому-то из этих двоих удастся стать победителем. Впрочем, они почти сразу признаются, что ввиду этого обстоятельства не сильно верят в успех своих фаворитов. А девочка-подросток с темной косичкой через плечо скромно сообщает, что, как и многие ее одноклассницы, является поклонницей прошлогодних победителей, поэтому поддерживает трибутов из Двенадцатого. Мы с Питом удивленно переглядываемся. Теперь странное замечание дочери Кириана Ларсена, оброненное несколько дней назад, обретает новый смысл. — Ещё увидимся, Китнисс, — радостно улыбается Астрея, — теперь все в классе умрут от зависти! — продолжает она с придыханием. — Двадцать секунд до эфира, — громко выкрикивает Кассиан, коротко переговариваясь с оператором, который находится буквально в нескольких шагах от сцены. — Популярность — это слава, а слава — это деньги для трибутов, посмотри внимательно на рейтинг ваших девчонок после «Ночного эфира». Что с ним произошло? — Он вырос. Я вспоминаю слова Огустуса Траута, и впервые за сегодняшний день искренне улыбаюсь, осознавая силу нашего с Питом влияния на ход этих Игр. Мой напарник был прав, Сноу не сможет так просто уничтожить тех, кого так сильно любят в Капитолии. — Блеск, думаю, ты лучше меня понимаешь, что любовь толпы непостоянна, ведь ты как никак победил больше десяти лет назад, и сейчас она на нашей стороне, — Пит понижает голос до шёпота, подаваясь немного вперёд. — Распорядители сделают все, чтобы избежать новых неприятностей — Десять секунд до эфира, — крысеныш ретируется к барной стойке в дальнем конце помещения, которую я раньше даже не заметила. Корнелия коротко подводит итоги своего репортажа и сообщает, что передает слово Цезарю Фликерману. — Мы в эфире, — последнее, что произносит Кассиан, прежде, чем ведущий начинает вступительную речь — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! С вами снова я, Цезарь Фликерман, — радостно вопит в камеру ведущий и скалит зубы, а его размашистая улыбка сверкает в свете софитов. — Сейчас я нахожусь в Штаб-квартире Голодных Игр, а прямо передо мной уже готовы наблюдать за исходом сражения у Рога изобилия все двадцать четыре ментора, среди которых аж целых два новичка! — кажется, что рот Фликермана вот-вот порвется от натяжения. Наверное, сейчас всех наставников показывают на экране, потому что еще один оператор, на которого я раньше не обратила внимание, направляет камеру прямо на нас. — Пит, Китнисс, — ведущий называет наши имена, и я вздрагиваю. Только этого не хватало. — Как вы ощущаете себя в новой роли? Я через силу улыбаюсь, глядя на мигающий красный огонек, и судорожно сжимаю руку напарника под столом. Оказывается, я так ее и не отпустила. — Нам с Китнисс в первый же год удалось стать менторами Квартальной бойни. Это огромная честь для нас, — Пит, как обычно, скармливает зрителям очередную ложь за нас обоих, и я невероятно благодарна ему. Он наклоняется ближе ко мне и коротко целует в висок, пока Цезарь в тысячный раз восхваляет Капитолий, и мне в голову приходит совершенно безумная мысль: что, если Фликерман такой же заложник системы? Ведь он, в сущности, произносит то же самое, что и Пит. Нахваливает столицу и Сноу на разные лады. Только мой напарник делает это не так приторно и слащаво. — Какой будет Арена в этом году? Ваши прогнозы, — следующий вопрос Цезаря. — Думаю, распорядители нас удивят, — довольно туманно отвечает Пит, и я его прекрасно понимаю. Непросто угодить и дистриктам, и столице одновременно. На него сейчас смотрит весь Панем, а значит нужно балансировать между противоположными баррикадами очень осторожно, чтобы не попасть под обстрел. — Китнисс, а ты как считаешь? — не унимается ведущий и хитро прищуривается, глядя прямо на меня. Вот черт! Бесчисленное множество раз я пыталась представить, какой будет Арена в этом году. Засушливая пустыня или жаркие тропики? Бескрайние поля или высокие горы? Выжженная солнцем степь или цветущие луга? Будет ли там вообще растительность, и сколько опасностей она будет в себе таить? Каким будет климат? Я вспоминаю единственную Квартальную бойню, запись которой видела. Победителем в ней стал Хеймитч Эбернети. Чем она отличалась от прочих Игр? Размахом. А еще смертоносными растениями и животными. — Эпичной по своему масштабу и смертельно-опасной. — Правы или нет наши новоиспеченные менторы мы узнаем уже через несколько минут, а пока предлагаю взглянуть на прогнозы букмекеров, — за спиной Цезаря появляется таблица с какими-то цифрами и процентами. — Как вы видите на своих экранах, главный претендент на победу в Третьей Квартальной бойне — Филипп Ламм из Дистрикта-1. Он был одним из фаворитов и до Интервью. Тогда поставить на его итоговый выигрыш можно было с коэффициентом 6.09. Сейчас сделать ставку можно за 3.44. Это примерно 27% вероятности. Неплохой рывок после своего вчерашнего выступления совершил и его земляк — Арес Шайн. Поставить на то, что он принесет триумф родному дистрикту можно с коэффициентом 6.00 (шансы — 13%). Перед Интервью букмекеры оценивали его шансы коэффициентом 9.45. Третий претендент на корону по оценке аналитиков — Август Фишер. Еще вчера на представителя морского дистрикта можно было сделать ставку за 5.70, сейчас — за 7.00 (шансы — 12%). Поставить на победу Мариуса Хантера перед Интервью можно было за 5.80. Сейчас вероятность его победы оценивает коэффициентом 12.00 (шансы — 7%). Также стоит выделить прекрасную Аквамарину Фишер из Четвертого. Ещё вчера на нее можно было сделать ставку за 8.00, но сейчас эксперты оценивают ее шансы коэффициентом 13.00 (вероятность переиграть всех трибутов — 6%). Упали и шансы еще одного представителя Второго дистрикта — Тита Маунтфорта (коэффициент 11.00, вероятность победы — 7%). В числе возможных претендентов на корону победителя также Рикс Шеппард из Дистрикта-10 (коэффициент 13.00, шансы — 6%), Алексия Максвелл из Пятого (коэффициент 15.00, шансы — 5%), подопечная нашего новоиспеченного ментора Пита Мелларка — Петра Уоллис (коэффициент 17.00, шансы — 4%) и Тейя Гарден из Одиннадцатого (коэффициент 21.00, шансы — 2%). Младших ребятишек даже нет в списке претендентов, что в целом ожидаемо. Вот только по какой причине у всех фаворитов самые низкие коэффициенты я никак не могу понять. — Чем меньше коэффициент, тем больше ставок сделано на трибута, — очень вовремя подсказывает нам Одейр, и Пит кивает. Будто в подтверждение слов Финника на экране позади ведущего появляется диаграмма, напоминающая пирог, составленный из разноцветных кусков. Каждая из частей отмечена именем возможного триумфатора и отличается от прочих по размеру. Самые узкие срезы торта у младших ребятишек. Они настолько малы, что напоминают тонюсенький серп луны в первый день появления на небосводе. Но я успокаиваю себя тем, что Рута тоже была в числе аутсайдеров, несмотря на семь баллов после Показа, а значит и у Финнли есть шанс. Самый крупный фрагмент принадлежит Филиппу и частично вынесен за пределы круга. Примерно равные кусочки достались подопечному нашего соседа — Августу Фишеру, а также Аресу Шайну из Первого и так далее, в точности как и сообщил Фликерман. Я задумываюсь. Если падение в рейтингах Тита Маунтфорта можно объяснить лишением его спонсорской поддержки, что способно существенно снизить шансы любого трибута, то с чем связан провал Мариуса из Второго? — Тебе известно за что твоего земляка лишили спонсорской помощи? — вкрадчиво начинает Цезарь. — Нет, — лицо Хантера внезапно каменеет, а его голос резко меняется, — но, клянусь, если бы это хоть как-то коснулось меня, на Арене я убил бы его первым. Может зрители не хотят видеть на пьедестале того, кто готов преступить главное правило профи: не убивать своих на Арене, пока в этом нет острой нужды? График в виде пирога сменяется списком трибутов. Напротив каждого имени указаны короткие номера телефонов, отличающиеся лишь двумя последними цифрами, которые соответствуют номеру дистрикта: 01, 02, 03 и так далее до 12. — Поставить на своего фаворита очень просто: достаточно отправить сумму ставки на указанный номер, и следить за исходом Игр. Жители Дистриктов могут поставить на победу любого трибута через кассу в Доме правосудия, где временно расположились представители штаба Голодных игр. Пока Фликерман продолжает разглагольствовать, я оглядываюсь на сборище менторов Первого и Второго. Энобария нервно постукивает ногтями по столу и отнюдь не дружелюбно зыркает на Пита, будто бы он самолично виновен в неудобном для ее подопечного раскладе. Брут с хмурым видом косится на Кашмиру и ее брата. Блеск довольно улыбается, перешептываясь о чем-то с сестрой, и на его щеках появляются такие же ямочки, как и у Пита. — С некоторых пор Диону интересуют только победители, — Деметрий как-то криво усмехается, одним махом опрокидывая в себя остатки алкоголя. — Правда, она ненавидит неудачников. — Что ты имеешь ввиду? С каких еще недавних пор? — С тех самых, как ты грохнула Диадему и Марвела. В кутерьме хлопот и треволнений последних суток я совсем позабыла о полученной информации, которая, если правильно разыграть карту, может стать неплохим подспорьем для выгодной сделки с Блеском Стайнером. Во всяком случае для Пита, который пока не в курсе темных тайн нашей капитолийской подружки. Не мешало бы только проверить достоверность переданных Деметрием в пьяном угаре сведений, а еще лучше заполучить какой-то весомый компромат и на других менторов, в особенности профи. Придержать туз в рукаве никогда не будет лишним. Мало ли как все обернется. Искоса поглядываю на спонсорскую ложу, откуда мне радостно машет Астрея Ларсен, немного подскакивая вверх, чтобы я ее заметила. Улыбаюсь краешками губ и киваю. Деметрия, как и Огустуса Траута, нигде не видно, зато Диона тут как тут и глазеет прямо на меня. Сейчас не время думать об этом, но я не могу отделаться от мысли, что рано или поздно она непременно воспользуется своим положением, как сделала это с Блеском. Правда, мне неизвестно наверняка какие цели преследовал сам Стайнер. Только лишь выгоду или он и впрямь повелся на девчонку? Легенду о несчастных влюбленных Сноу не позволит кому-то разрушить, да и сам Пит едва ли воспылает к Дионе чувствами, зато подсадить моего напарника на крючок своих денег для нашей подопечной она точно в состоянии. Правда, сомнительно, что эта пиранья не попросит ничего взамен. Вот только Мелларк — не Блеск Стайнер и никогда не согласится на подобную аферу. А если от этого будет зависеть жизнь Финнли? Мои невеселые размышления прерывает бодрый и нарочито веселый голос Цезаря Фликермана: — Какие сюрпризы приготовили для нас распорядители, и кто продолжит схватку за корону победителя после бойни у Рога изобилия мы увидим прямо сейчас. Внимание на экран. Таблицы, графики и имена сменяются изображением Арены с высоты птичьего полета. Поляна, на которой находятся трибуты, раскинулась посреди гор, прямо в низине, окруженной как пологими, так и отвесными склонами. Их цвет меняется от белого до зеленого, желтого и даже оранжевого, разделяя на сектора, каждый из которых убегает ввысь на многие сотни метров и утыкается пиками в низкое пепельно-сизое небо, откусывающее несколько вершин в белых шапках. Огромный диск мертвенно-бледного солнца угадывается сквозь плотное покрывало продрогших облаков, раскрашивая глянцевым серебром мельтешащие в прозрачном воздухе снежные конфетти. — Кажется, мне пора уходить. Последние приготовления, сами понимаете, — отступив на шаг, мой партнер достает из кармана жилетки часы на цепочке и откидывает золотую крышку. Повернув вещицу ко мне, мужчина обводит их большим пальцем по поверхности, на которой на миг загорается образ пересмешницы, будто озарённый лунным светом. По разные стороны от центра круга, словно циферблат поделен на четыре равные части двумя перекрестными линиями, вспыхивают на такое же краткое мгновение четыре разных цвета в каждом из секторов: белый, желтый, зеленый и оранжевый. До меня не сразу доходит, что цвета не сплошные, а будто состоят из затейливо переплетенных между собой изогнутых линий и мазков. — Удачи вам с Питом на Играх, — картинка на часах исчезает, и Хевенсби захлопывает крышку, прощаясь. — Времена года! — охаю я прежде, чем кто-либо из менторов понимает, что представляет собой Арена, и прикрываю рот рукой, едва не выкрикнув имя Плутарха. Ну конечно! Я должна была догадаться! Студия наполняется негромким гомоном голосов и становится похожей на осиное гнездо. Наставники бросают на меня косые взгляды, но я игнорирую их, внимательно вглядываясь в экран, когда изображение укрупняется. Трибуты расположились на стартовых дисках по разные стороны замерзшего озера неестественно правильной овальной формы. Достаточно большого, чтобы не пересекаться. Младшие на одном берегу, старшие — на другом, прямо напротив друг друга. Все они одеты в абсолютно одинаковые теплые штаны и куртки с капюшоном, которые отличаются между собой лишь по цвету, хотя я не могу понять есть ли в расцветке костюмов какой-то принцип или это случайный фактор. Мутная поверхность льда неравномерно припорошена то тут, то там пушистым снегом. Посреди недвижимого водоема виднеется Рог Изобилия, представляющий собой небольшой остров, на котором свалены в кучу предметы, необходимые для выживания на Арене. По большей части оружие. На ледяном настиле пруда разбросаны на некотором расстоянии друг от друга и иные полезные вещицы, вроде котелков или спичек. На берегу, укрытом тонким снежным покрывалом, буквально в нескольких метрах перед трибутами, также есть чем поживиться. Хотя преимущественно это какая-то мелочевка, не способная серьезно повлиять на противостояние соперников: пакетик орешков, полиэтиленовая пленка и тому подобное. — Леди и джентльмены, семьдесят пятые Голодные игры объявляются открытыми! — звучит громоподобный голос Клавдия Темплсмита, и механический голос за кадром начинает равнодушно отсчитывать последние секунды чьих-то жизней, которые утекают сквозь время.