Пиштское соло

      Воздух на рассвете едва ощутимо пах солью и йодом от ветра, долетавшего с юга. Когда Леонас сказал об этом, Паулис зашмыгал носом и заявил, что не чувствует ничего, но он-то всё равно знал точно. В степи воздух был сухой и как будто колкий, такое ни за что с солёным морским ветром не спутаешь.       Запасы еды, взятой с собой из Залаверца, подошли к концу. Впрочем, хоть и не каждая охота бывала удачной, в Пиште было достаточно дичи. Гораздо больше волновали Леонаса иссякшие лекарства. Да, конечно, оставались травы, но он, городской житель, не привык полагаться на них. В последнее время у него часто болела голова, Леонас грешил на усталость и недосып. Паулис хрипел, пытаясь прочистить по утрам больное горло, кашляла простудившаяся Марика. Если так пойдёт и дальше…       На небе собиралась тяжёлая громада серых туч. То и дело их пронизывали искрящиеся зелёные сполохи, словно сетка вен, разбегающаяся под кожей, но грома слышно не было. Леонас молился про себя, как не молился уже давно: только бы не начался ливень. Тогда всю землю между холмами размоет, придётся идти по щиколотку в жидкой грязи, то и дело увязая.       Паулис и Ольга отправились на разведку, но, конечно, надеялись и дичи какой принести. Позади Пшемко и Марика полушёпотом пересказывали друг другу сказки: о старых богах, о восьмиглавом змие, из тела которого боги вышли — каждый, стало быть, из своей головы, — о потоптанной стальными заколдованными воинами траве.       Восемь имён каждый мог бы назвать, хоть разбуди его посреди ночи. Леонас в богов не верил, но слышал о них столько сказок в детстве, что и сейчас знакомые слова и мотивы дарили покой. Когда ему нужно было успокоиться, когда страх захватывал, словно тяжёлая волна, он повторял их про себя. Везт, тот, о ком меньше всего дошло сказок, суровый вождь, первый вышедший из тела змия и прорубивший путь остальным. Алька, хозяйка воды и всех рек, пробуждающая мир ото сна весной, в честь неё был назван Алькавис, столица Вилони. Тиза, сестра Альки, вторая сторона их двойственности, воительница, неудержимое пламя. Идо и Лаика, тоже двое, и один одновременно, конец и начало жизни, бесконечный цикл, Идо, говорят, едва ступив в окроплённую змиевой кровью пустоту, создал землю, а Лаика в ответ на это создала небо и птиц. Элетас, пришедшая за ними, увидевшая мир во всей его пустоте и населившая всем, что только может ходить по нему и дышать его воздухом. Суодис, услышавший мир и давший всему сущему звук и речь. И, конечно, Сенники, вдохнувший магию и ушедший с ней — отдавший своё тело, чтобы из него были созданы все духи, населившие другой, неощутимый слой бытия. Кроме них, конечно, были и другие, множество их, везде разные али под разными именами. В Пиште с его духами и обитателями холмов до богов мало кому было дело, в Вилони не было совсем.       И всё-таки Леонас слушал вполуха, Степан — с явным интересом. Ференц, как почти всегда в последнее время, думал о чём-то своём. Леонас не мог заставить себя поглядывать в его сторону. Вроде ж доверял, а всё равно, поди ж ты…       «В чём-то Паулис прав был, — подумал он. — Не наше дело — геройствовать. Спасай, кого можешь, и я отвечаю за них семерых. Зря, что ли, у нас умники всякие есть… правительство, в конце-то концов».       Только всё равно было паршиво. Искать решение — словно искать выход из лабиринта, да натыкаться на стены. Белые-белые меловые стены…       Он остановился — и Гаспар врезался ему в спину, чуть не упал, помогла палка, приспособленная под трость. С вершины ближнего холма торопливо спускалась Ольга.       — Ох, чую, беда опять какая, — проворчал Гаспар, и Леонас даже одёргивать его не стал, только нетерпеливо махнул рукой, мол, дай ей сказать.       — Не ворчи, дед, — привычно добродушно отозвался из-за спины Степан.       — Там кто-то есть, — прервала Ольга, ещё даже не до конца спустившись со склона. Она хмурилась и нервно сжимала винтовку в руках. — Паулис смотреть остался, я пошла предупредить. Лучше переждать.       Леонас согласно кивнул. Они собрались вместе, тревожно переглядываясь. Начинал накрапывать мелкий дождик. Марика стучала зубами, втиснувшись между дедом и Пшемко.       — Может… того… сходить Паулиса поискать? — неуверенно спросил последний, положив руку девочке на плечо.       — Не хватало ещё всем разбрестись, — отрезал Леонас. — Подожди. Рано ещё волноваться.       Но было не рано, и они все прекрасно знали об этом. Леонас ругался про себя: ну чего ему стоило вернуться вместе с Ольгой? Переждали бы все вместе и двинулись дальше. Так страшно и глупо будет потерять его в самом конце пути.       Он-то, наивный, думал, что самое страшное всё уже случилось. Тьфу.       Но Паулис вернулся раньше, чем они — или, по крайней мере, сам Леонас и Ольга, — успели начать паниковать. Торопливо спустился вниз, тяжело дыша, будто мчался всю дорогу, и размахивая руками.       — Отдышись хоть, — предложил Степан, когда Паулис закашлялся, сделав больно резкий вдох, но тот только отмахнулся от него:       — Там люди! Пошли быстрее!       — Какие ещё люди? — насторожился Гаспар. Паулис грубо выругался и дёрнул Степана, стоявшего ближе всех:       — Живые, какие! Пошли скорее, по дороге расскажу!       Побежали за ним. Путаясь в ногах и размякшем склоне холма, до конца так и не разобравшись, что происходит. Неожиданная возбуждённость Паулиса передалась и остальным.       — Куда бежим-то? — деловито спросил Степан. — Оружие хоть доставать?       — Там люди, отряд целый. Человек пять? Больше не разглядел, — торопливо принялся объяснять Паулис. Ему то и дело не хватало дыхания, фразы обрывались на середине, чтобы снова продолжиться. — С огнемётами, прямо как у нас были, может, те же и есть… И ведьма, не знаю уж, кто на кого напал первым, но…       Но, во-первых, им могла потребоваться помощь. Отряды состояли каждый человек из десяти, насколько помнил Леонас, и всё равно не всегда возвращались из Пишта. Сомнительной идеей казалось идти впятером, но, если они тоже случайно попались ведьме, пока шли через степь, откуда у них огнемёты?..       Во-вторых — и эта мысль грела Леонаса куда сильнее, — раз уж они были вооружены и худо-бедно экипированы, это могли оказаться те, кто уже обжился на берегу моря. А значит, идти не просто оставалось немного — добраться можно было сразу туда, где будет тёплое жильё и еда. Хотя бы на первое время.       Он ускорил шаг, чтобы не отставать от Паулиса. Тот лавировал между холмами, стараясь больше не подниматься на вершины. Местность становилась всё более неровной, некоторые склоны обвалились, оставив рваные раны обрывов.       Ведьму было видно, ещё раньше — слышно. Грохот стоял такой, что Леонас и подумать боялся, что творится в самом эпицентре этой бури. Людей он пока не различал, зато видел яркое рыжее пламя, угасающее на сырой траве.       Сбоку, чуть левее намеченного Паулисом пути, он увидел нескольких зверей — свору мелких деревенских собачонок, обычно безобидных, но теперь сверкающих яркими зелёными глазами. Ведьмина свита, не иначе. Он потянул из-за плеча винтовку — не стоило и ожидать, что твари не заметят их или оставят в покое.       Те и правда повернули голову, и вожак, пятнистый, с рваными ушами, утробно зарычал. С места не двинулся.       — Леонас, подожди! — отчаянно окликнула его сзади Ольга. — Там есть кто-то! — он затормозил, так что ноги проскользнули по хлюпающей грязи, и пригляделся. Собаки и правда окружили кого-то, он не видел, зверя или человека.       На колебания ушло несколько секунд.       — Те и так справляются вроде, — быстро произнёс он. Соврал, видно не было. — У них есть огонь, а тут…       Паулис открыл и снова закрыл рот, тряхнул головой, откидывая мокрые волосы, прилипшие к лицу, спорить не стал. Первым выстрелил по ближайшей псине. У той оказалась широкая, от уха до уха раскрывающаяся пасть с несколькими рядами зубов. Леонас увидел это мельком, прежде чем она упала на землю.       Вожака он убил сам, хоть и не с первого раза. Умудрился сначала попасть в бронированные пластины на голове, и только со второго выстрела — в глаз. Остальная свора отступила, но он, подходя ближе к их жертве, слышал стрельбу за спиной.       Это была девочка. Года, может, на три старше Марики, высокая, с коротко стриженными рыжими волосами. Она вся перемазалась в грязи, лямка незнакомого ему форменного комбинезона сползла с плеча, но смотрела девчонка воинственно и в руках сжимала ружьё, прикладом которого и отбивалась от собак. На руках он заметил укусы, но не такие уж и страшные. Видно, плотную ткань куртки прокусить сразу не вышло.       — Чего не стреляла-то, если ружьё есть? — добродушно поинтересовался Степан.       — Они бросились, когда я наверху стояла, — огрызнулась та. — Упала, ногу вывихнула, патроны все посыпались… — и густо покраснела от стыда, сведя брови.       — Вывихнула, значит, — уловил главное Степан. Передал винтовку Марике и помог девочке забраться к себе на спину. Та нахмурилась ещё сильнее, но помощь приняла. — Посмотришь потом, Вётлышка? — попросил Ференца Степан.       Девочка смерила Марику заинтересованным, но как будто насмешливым взглядом. Леонас уловил это — на тонких светлых косичках, на великоватой ей одежде, и, особенно, на оружии в руках.       — Ты что тут забыла, и кто это — вон там? — грубовато спросил Паулис. Леонас понимал его — он и отвык от того, что рядом могут быть другие люди. За его спиной Пшемко подбирал с земли патроны, не втоптанные ещё в грязь.       — Это мои друзья, — торопливо объяснила рыжая, покачиваясь на спине у Степана. — Они меня с собой не взяли, но я всё равно пошла, потому что я тоже знаю Пишт, я тут выросла! И с ведьмами драться могу! И… — она не договорила, с открытым ртом уставившись куда-то вперёд. Паулис фыркнул было, но затем проследил и замер, не шевелясь.       — Праграсы… — прошипел Леонас, не ожидая ничего, кроме новой пакости.       Он не успел повернуться: одна из собак, видно, не добитая, а может, просто не замеченная, бросилась с гребня прямо на них, метя в спину Степану. Поднять оружие ни Леонас, ни Ольга не успевали. Зато успела Марика, намертво сжавшая оружие Степана в руках. Прогремел выстрел, тварь неестественно изогнулась в воздухе и покатилась по земле. Рыжая девочка, так и не закрыв рта, круглыми глазами взглянула сначала на неё, потом на Марику. Марика ответила потерянным взглядом, костяшки её пальцев побелели от напряжения.       Но смотрели они не на собаку. Леонас, уже забыв про труп, поднялся наверх, чтобы видеть лучше.       Это была ещё одна ведьма. Похожая на ту, что он видел у реки с Ференцем, а, может, и та же, кто их разберёт… Во всяком случае, не встречай он ведьм раньше, принял бы её за волшебное создание из древних сказок. Животное тело, будто бы ящерицы тёмно-рыжего, ржавого цвета, под тон траве. Неровные пластины чешуек, зазубренные по краю. Вдоль спины тянулся гребень из мелких шипов, лапы, росшие по краям туловища, позволяли прижиматься к земле. Длинный тонкий язык, когти… и человеческое лицо, мужское ли, женское, застывшее ровно посреди лба. Леонас неожиданно живо представил, как тварь — огромная, больше человека раза в три в длину, — встаёт на задние лапы, раскрыв пасть, и как изнутри неё рвётся проклятое дикое электричество…       Словно старый змий из легенды.       — Надо их предупредить! — тонким голосом позвала Марика. Рыжая девчонка согласно закивала. Остальные молча смотрели на Леонаса, ожидая ответа.       — Не успеем, — ответил тот даже раньше, чем на самом деле сообразил. — Отвлечь бы её лучше…       Ференц выступил вперёд и молча постучал себя пальцем по груди. Леонас криво улыбнулся. Ну конечно, вон оно, решение, как быстро нашлось.       — Я помогу, — согласилась Ольга, снимая винтовку с плеча снова. — Нет нужды всем соваться, отсидитесь. И патронов у вас не так уж много. Это моих… не зря берегли, в общем.       Леонас горько улыбнулся. Именно её он меньше всего хотел бы подвергнуть опасности, но Ольга, как назло, всегда умудрялась оказаться в самом центре. И не отпустить её сейчас значило бы пожертвовать всеми остальными. Или теми людьми.       — Идите уж, — неожиданно мягко согласился он и легко погладил жену по щеке. Ольга чуть виновато улыбнулась. Отвернувшись от неё, он сразу же поймал возмущённый взгляд спасённой девочки.       — Не помогут тут патроны, дура ты! — выдохнула она, сердито глядя на Ольгу. — У вас ни огнемётов, ничего, сами только помрёте!       Паулис отвесил ей подзатыльник. Ольга только устало покачала головой и уронила ладонь Ференцу на плечо, мол, идём, нечего время терять. Они скрылись за холмом, и Леонас потерял их из виду. Паулис устало опустился на землю и обхватил голову руками — ему тоже было страшно. Пшемко неуверенно потрепал брата по плечу.       Время тянулось бесконечно — всё потонуло в усилившемся дожде и бесконечном грохоте. Леонас попробовал считать про себя, но понял, что торопит секунды. Степан и Пшемко, чтобы не терять времени, занялись ногой девочки — аптечку Ференц предусмотрительно оставил им.       — Как тебя звать-то, грубиянка? — со вздохом поинтересовался Степан.       — Янина я, — буркнула та в ответ и поморщилась, попытавшись пошевелить ногой. Их имена спрашивать не стала, и разговор сам собой затих.       — Шевелится, смотри, — шёпотом позвала Леонаса Марика, дёрнув за рукав. Тот пригляделся в просвет между холмами, туда, где плясало зелёное зарево. Подобная ящеру тварь крутила головой. Она что-то говорила, но разобрать слов Леонас не мог. Он удивился, не заметив Ференца, но быстро понял: маленький врач-то умел чувствовать близость других… таких же. Значит, и они его тоже.       «Он вовсе не такой же», — запоздало одёрнул себя Леонас и прищурился, вглядываясь.       — Ты хорошо стреляешь для такой малявки, — отвлекла его Янина. Она исподлобья поглядывала на Марику. Девочка строго глянула на неё:       — Меня Марикой звать.       — Я и говорю, малявка, — неловко пошутила Янина и спрятала глаза. Ружьё положила к себе на колени.       Леонас отвернулся от них, чтобы наблюдать, как, словно в ожившем кошмаре, ведьма и правда становится на задние лапы. Так она казалась ещё больше. Он не понял сначала, но потом осознал, что она пытается с высоты разглядеть того, кого чувствовала, но не могла увидеть. Голос сорвался на крик, но слов всё ещё не было слышно. Потом раздался выстрел — не в брюхо, его тварь тоже додумалась защитить бронёй, но в нижнюю часть челюсти, где пластины разошлись от крика. Зеленью полыхнуло так, что, казалось, поугасло даже зарево впереди.       — Всё, — с облегчением выдохнул Гаспар. — Сдохла…       — Идти можешь, Янина? — спросил у девочки Пшемко. Та рассеянно кивнула, кажется, не дослушав даже вопрос. Встала, опираясь на его плечо.       — Как? — очень тихо спросила она. Пшемко весело рассмеялся, остальные тоже заулыбались, почувствовав облегчение.       — Потом расскажем, — пообещал Степан. — Сейчас к твоим идти надо.       Когда они, подобрав присоединившихся Ольгу и Ференца, дошли, наконец, до людей, битва уже закончилась, а дождь пошёл на спад. Пахло гарью и сыростью, пепел пачкал обувь и одежду, превращённый водой в грязное месиво.       Пятеро их было, Паулис верно рассмотрел. Они столпились над телом ведьмы, испустившем уже всю зелень. Две женщины, двое парней и девочка лет пятнадцати, да четыре огнемёта на пятерых.       — Ловко вы, — вместо приветствия сказала женщина, бывшая, видно, за главную, и с улыбкой протянула Леонасу широкую ладонь. Она была невысокой, крепкой и казалась крупнее, чем была на самом деле. Широкое лицо с наметившимися морщинами, неизменные веснушки, каштановые волосы собраны и спрятаны за ворот куртки. Заметив рыжую Янину, она помрачнела: — Янина! А ты-то тут откуда, горе моё?       — Я за вами пошла, — пробурчала Янина, густо краснея. — Вы меня не взяли, а я хотела Этель помогать…       Женщина закатила глаза и отвесила ей тяжёлый подзатыльник. Янина зашипела от боли и принялась потирать затылок, пока незнакомые парни с рук на руки взяли её у Пшемко и Степана.       — Меня Илзе зовут, — представилась женщина. Отёрла со лба копоть и пот. — Янинку вы уже знаете, простите за неё. Девка хорошая, а всё равно вечно одно горе… — она бросила на Янину сумрачный взгляд. — Это Августин и Лацло, они со мной. И Этель, за врача она.       Этель, стройная и строгая, с тёмным пучком на затылке, устало вздохнула и опустила огнемёт, опираясь на него. Выглядела она так, будто не сильно ей и нравится её должность.       — Она не врач так-то, — встрял один из спутников Илзе, представленный Августином. Он был единственным, чью кожу не украшали веснушки, это Леонас заметил. Не из Пишта, значит. — В университете своём сидела, цифрами, значит, занималась…       Они в шутку переругивались и смеялись. Ольга взялась представлять их, заметив, что муж замешкался. Леонас запрокинул голову, рассеянно глядя вверх. Небо потихоньку прояснялось, и оно было не зелёным, нет. Почти чисто синим.       — А ты кто будешь? — спросил Степан, садясь на корточки перед девушкой. Та сутулилась, длинные светлые волосы закрывали лицо. На Степана она посмотрела почти со страхом и только одними губами выдавила имя:       — Франси.       Илзе покровительственно приобняла её за плечи:       — Мы тут ради таких, как Франси и, видно, как вы. На ведьм обычно такими отрядами не ходим, но тут уж попалась… Беженцев встречать ходим. От ведьм, конечно, тоже территории зачищаем, но сезон сухой выдался, тут не до огня, а потом как ливни пошли… Вернулись они, теперь хоть с начала начинай, — она улыбнулась и похлопала по руке Леонаса: — Пойдёмте, измотались наверное. К вечеру будете дома, считайте.       Дома — это звучало просто замечательно.       Поскольку Августин и Лацло были заняты Яниной, Франси закутал в свою куртку и поднял на руки Степан. Девушка дрожала вся, и в глазах у неё затаился глубокий страх, но потихоньку она оживала, начинала вертеть головой из стороны в сторону. И думать не хотелось, что ей пришлось пережить в Пиште в одиночку.       Одним ухом он слушал, как переговариваются за спиной остальные. Степан и Пшемко рассказывали о себе, Лацло коротко объяснил, что был пастухом в деревеньке посреди степи, пока не пришли ведьмы. Илзе, оказывается, была деревенской старостой, это громким шёпотом пересказала Марике Янина, знавшая женщину с детства. Больше всего историй набралось у Августина, приехавшего из Люднова Края на заработки, да в итоге так и болтавшегося по степи с повозкой — переплюнуть его смогли только Степан и Пшемко, наперебой.       — Шаромыжник, — неодобрительно пробурчал Гаспар. Остальные рассмеялись. Кто-то спросил, как им удалось убить вторую ведьму…       Этель догнала Леонаса и требовательно заглянула в глаза:        — Вы видели в степи что-нибудь… необычное? — покраснела тут же. — Понимаю, как звучит, но… Мы всё дерёмся и дерёмся, выжигаем, что можем, но ведьмы приходят снова. Знать бы, откуда они…       — Мы всё расскажем, — пообещал Леонас. — Только позже, — и переглянулся с женой. Ольга счастливо улыбнулась, как не улыбалась ему уже много-много недель.       Он взял её за руку, почувствовал, как легче становятся усталые ноги, и дробовик с рюкзаком, приросшие как будто к спине, не давят больше на плечи. И тихо-тихо рассмеялся от облегчения, так что из глаз почти брызнули слёзы.       В небесной вышине у него над головой зазвучал пронзительный чаячий крик.