Давай совершим обмен

      Арина, в сотый раз посланная далеко и надолго, тяжело вздыхает, оперевшись о бортик спиной.       Ни Юра, ни Мила, ни даже Яков на контакт идти не хотели и если последний тактично сослался на дела и ушёл, то первые двое ограничились сухим: «отвали».       Это тяготит, очень тяготит, быть в ссоре с людьми о знакомстве с которыми мечтала — ужасно.       Желание поскорее ступить на лёд — достаточно сильное, но делать это когда в твою сторону дышат ядом, проклиная — такая себе перспектива, поэтому решение уладить конфликт с участниками Клуба Чемпионов, хотя бы с несколькими, приходит на ум сразу же.       Чтобы осуществить желанное Арина принесла в жертву целую ночь, потратив её на изучение статьей о том, как вернуть в отношения мир, но даже при прочтении более двадцати таких, идей в голове не увеличилось (не появилось, если быть точней) и Листопадова, с тяжёлым вздохом, осознала, что психолог из неё никакой.       — Почему не тренируешься? — слышится рядом, выводя из раздумий.       Медленно повернувшись, Арина улыбкой приветствует решившего отдохнуть Георгия, который примостился рядом с ней, вытирая со лба пот. Пожалуй, он единственный человек, которому не хочется раскроить Вере череп. Арина ему завидует, ибо это ну просто нереально.       — У меня кружится голова, — лукавит,  пожав плечами и молится о том, чтобы прокатило. — Со вчерашнего дня, представляешь?       — Понятно, — спокойно кивает Георгий и устало вздыхает, мол, как же я вымотан.       — Может тебе отдохнуть? Всё утро на коньках.       — Я не могу, — серьёзный взгляд прямо в глаза. —  Я собираюсь постараться в этом году, нужно много тренироваться. Анна в меня верит, — последнее Георгий говорит с счастливой улыбкой, глядя куда-то вдаль.       Арина озадаченно моргает, ведь кто такая эта Анна — не знает, но смутно предполагает, что его девушка или родственница.       — Рада за тебя, — банально, но единственное, что на ум пришло.       — А ты всё же решила бросить фигурное катание?       Удивленный взгляд. Действительно удивленный, в котором читается немое: «что?» Невольно приходится вспоминать всё фразы Веры, выискивая в них хотя бы малейший намек на то, что та собирается бросать занятие всей своей жизни. Таких нет. Неужели скрывала? На Веру похоже.       — Оу, ну… — Арина, отбрасывая шок, пожимает плечами. — Не знаю.       Георгий в ответ ничего не говорит, отворачиваясь к катку, на котором снова тренируется младшее звено и вздыхает, от чего-то тягостно. Расспрашивать не хочется.       — Ты так и не извинилась перед Юрой?       Вопрос возвращает в реальность, о которой Арина слегка подзабыла, отвлекшись на дружеский разговор. Вспоминается прежняя цель, а в голове снова навязчивая мысль, что словами, даже одним неосторожным (но это не в этом случае, конечно), брошенным вскользь, можно навсегда испортить отношения с любым человеком.       Арина тяжело вздыхает, повиснув на бортике и качает головой, вспоминая вчерашний вечер. Вечер, когда решив расставить все точки над I, она позвонила Вере.       — Слушай, чё ты мне нравоучения читаешь? Тебя ебёт, какие у меня со всеми отношениями? — агрессивно шипит Вера на том конце линии, а у Арины от нервов дергается левый глаз. — Да, я не вожу с ними дружбу и чё? Юра — зазвездившиеся ебанько, Мила — дура! Почему я должна лизать им задницы?       Старшая Листопадова говорит настолько громко и быстро, что у Арины нет шансов вставить своё слово. И это бесит. Зато теперь она точно уверена в существовании такого таланта, как выведение людей из себя.       — Послушай, ты должна была предупредить!  — все же удаётся перебить сестру, на повышенных тонах разговаривать не хочется, но иначе не выходит, уж сильно клокочет внутри ярость. — Я стояла там как столб, не понимая, что вообще происходит. Спасибо.       — Во-первых, не кричи, — без капли сожаления в голосе. — А во-вторых, ну какая разница?       — Боже! — восклицает Арина, испугав несчастного мистера Альберта, дремавшего у неё на коленях (и нет, он её не принял, вы что? Альберт просто позволил жалкой смертной подержать его на руках и нежно погладить за ушком) — Когда отправляешь кого-то в свою жизнь, будь добра предупредить о том, что его ждёт.        В телефоне раздаётся  раздраженный вздох, что злит Арину ещё больше. На эмоциях вскочив на ноги, за что Альберт её гневно обшипел, Арина гневно топает к окну, встав возле которого немного успокаивается, благодаря шикарному виду.       Даже ночная Москва живёт, энергично переливаясь яркими огнями, манящими выйти на прогулку, да получше насладиться свежим, чуть прохладным воздухом и ясным звездным небом.       Арина улыбается, чувствуя такую редкую для неё умиротворенность, а Вера, тем временем, что-то не важное — ты тоже не говорила, что дома такой срач! — голосит, настолько громко, что Хлоя, признав голос хозяйки, сидит у ног младшей Листопадовой, не сводя с неё глаз.       — Ладно, — слегка успокоившись, спасибо, Москва, решает идти на примирение Арина. — Допустим, ты просто не подумала, бывает. Но сейчас, пожалуйста, расскажи мне всё.       — Что именно? — и Вера теперь говорит спокойно. — Хочешь знать, что я наговорила твоему любимому Юре?       — И многое другое, — со вздохом, кивает, возвращаясь на диван.       — Окей, слушай.       И после этого следует часовой рассказ, можно сказать лайфхак, как за считанные секунды обзавестись врагами.       — Зачем? Ну зачем? — разочарованно пищит, иначе и не называть, Арина, закрывая лицо ладонью, в жесте пизде-ец. — Юра не выскочка, дура! Он старается, в отличии от тебя, и идёт к своей цели, а ты… ты… — возмущенно фыркает. — Просто дура!       Сказать человеку: «Ты пустышка, которую любят только малолетки, оценивая смазливое личико. О тебе забудут все, ты же не Никифоров. Ты просто пацан, которому дана способность стоять на коньках. Ни жизни, ни эмоций — в твоих выступлениях нет» — вообще нормально? Арине хочется задушить Веру своими же руками, ведь как она могла? Юра — настоящая находка и его выступления живые, просто Вера этого не видит, зациклившаяся только на себе, да обожаемом Викторе.       — Ух, завали, — устало произносит Вера, точно закатив глаза. — Сказала и сказала, что теперь вздыхать? Вернуться в прошлое, если ты, конечно, не Макс Колфилд*, не сможешь.       — Я всё исправлю, — Арине плевать на то, что это не её жизнь, Арине плевать, что она Арина. Её глаза горят решимостью. — Ты сама сказала, что у нас полная свобода действий.       Вера цокает языком, а Арина торжествующе улыбается.       — Делай, что хочешь, — небрежно соглашается, вызывая радость. — Но вряд ли у тебя выйдет. Юра — вредный подросток, не забывай.       Но Арине плевать.       — А теперь рассказывай о Миле.       — А? — устало отзывается Вера. —Господи… Ок! Конфликт у нас с ней.       Да ты что? — норовит сорваться с языка, но Арина мужественно проглатывает это, закинув ногу на ногу.       — И, кстати, я виноватой себя не чувствую. Просто Мила — идиотка, верит тем, кому не следует, — Вера вздыхает так печально, словно и вправду говорить об этом ей больно. — Можно сказать, месяц назад мы были лучшими подругами. Но… тупые парни — всегда всё портят!       Арина, вернувшаяся в реальность, ещё раз вздыхает. Ситуация с Милой — реально сложная и как её разрулить, ей пока не известно.       А виной всему — любовь, та которую Арина успешно избегает, заучив: от неё одни проблемы.       — Ну и причём тут парни?       — А притом, — Вера высокомерно фыркает. — Это двуличные, скользкие типы, которые на всё готовы для своей выгоды.       — Э…       — Им совершенно плевать на чувства других!       — Ну…       — Аморальные, грязные, бесчувственные…       — Боже, твоя обида на Игоря так и не прошла?       — Это тут не причём! Но Игорь — мудак!       Арина не может на это не улыбнуться. Причина обиды сестры —катастрофически глупа. Неразделенная детская любовь, ну не глупость ли, на это обижаться? Хотя, всего-то Арине и неизвестно, вдруг там нечто большее?       — Вот поэтому я и предпочитаю девчонок, — делает вывод Вера, при этом ужасно горделивым голосом. — Они милашки.       — Хм, окей, — Арине совсем не хочется знать такие подробности жизни сестры, поэтому она от фонаря отвечает, желая приступить к наиболее важной теме разговора. И вообще, Вера — по девочкам? Вау. — Рассказывай, что случилось с Милой.       — Случился Миша, — объявляет. — Поняла, о ком я?       — В России много Миш, знаешь ли.       — Ну этот, как его там… — пытаясь вспомнить, тянет Вера. — А, точно! Мишан.       Арина смутно признает названого, как одного из самых топовых блогеров.       — Да, поняла. Они встречаются, верно?       — Угу, — уныло.       — Ты что, ревнуешь? — не упускает возможности поиздеваться, а как же иначе? — Печалька.       — Нет! Если я нетрадиционной ориентации — это не значит, что я по всем бабам сохну, — недовольно голосит Вера, а затем фыркает (в который раз) — Просто Миша — уебан. Я совершенно случайно подслушала его разговор с другом, в нём он как последнее быдло поливал Милу грязью, делая акцент на то, что она нужна ему только для хайпа. Меня это выбесило! — на тон выше, даже по ушам режет. — Мол, брошу её, а подписчикам скажу, что она мне изменила, всё такое. Ненавижу его.       Любовь — приносит одни проблемы. В какой раз Арина вспомнила эти слова?       — Да уж… — поджав под себя ноги, Арина качает головой. — Ты ей сказала?       — Ну да, а она не поверила, — Вера нервно смеётся. — Она не поверила, обиделась. Вот такая история, Риш.       Действительно печальная история.       В голове такая пустошь, что любой безжизненный пустырь позавидует. Что делать в такой ситуации?       Во-первых, можно попытаться поговорить — Арина обязательно попробует, прямо сегодня, как только Мила объявится на горизонте.       Во-вторых, найти доказательства того, что Миша правда такой ублюдок, каким его считает Вера, а иначе лезть в их с Милой дела — плохая идея.       А в-третьих… Арина реально не знает, голова сейчас просто взорвётся, везде будут ошметки её — не такого уж большого, это точно — мозга да кровища, и вычищать всё это придётся той опасной женщине, которая вчера чуть не отправила её в могилу своими разъяренными криками.       — Ладно, я тренироваться, — говорит Георгий, которые всё ещё стоит рядом? Надо же, настолько задумалась, что о нём успешно забыла.       — Давай, — со слабой улыбкой машет рукой. — Удачи.       Тот, большего не говоря, уходит, на такой обожаемый лёд, который сияет, так и зазывая на него ступить. Арине всё труднее сдерживаться, она чувствует, что ещё немного и поддастся соблазну. Конечно, она упадёт, безусловно, — не бывает счастья, без печали —  но зато насладиться по полной.       — Ой — ой, — опустив голову, бурчит, по привычке, не зная, что сейчас ей хочется сделать больше всего.       — Эй, дура, тебя Яков зовёт.       Юра, проходящий мимо, презренно говорит, покосившись через плечо, а затем, на попытку Арины сказать ему хоть слово, показывает средний палец да уходит.       Ну что такое? Арина, причитая, направляется к Фельцману. Там её не ждёт ничего нового — лишь крики и попытки выведать причину ухода. Арина, ничегошеньки не зная, ибо спросить у Веры забыла, убегает, солгав что тренироваться. В принципе, она тренируется, вон отжимается.       — Что ты делаешь, Вер? — озадаченно моргает Виктор, сидящий в комнате для отдыха, куда припёрлась Арина.       — Тренируюсь, — тяжело дыша чеканит Листопадова, еле приподнимаясь.       — О. Ну ясно.       Витя большего не говорит, продолжая листать журнал. Хрен эту Веру поймёшь — это уже давно понятно.