Давай совершим обмен

      — И как тебе жизнь свободной дамы?       — Честно, стало лучше, теперь я могу не брить ноги каждый божий день. Непривычно, конечно, но Миша, слава Богу, не последний парень на Земле.        Арина улыбается, когда Мила хватает её за руки и они вместе кружатся. Радует то, что Бабичева относится к паршивой ситуации с юмором и совсем не унывает, а ещё то, что на коньках Арина стоит более чем уверенно.       Сегодняшний день, вообще, один из самых удачливых: ни один из домашних животных не натворил бед, Арина удачно нарисовала стрелки, а сам Юра, гроза, но в то же время ангел, всея Руси, нехотя пожелал доброго утра в ответ. Подумать только, как изменить жизнь может один единственный мат на немецком. Яков будто специально изучал этот язык, чтобы так во время сказать. Это явно была его миссия. И он с ней на ура справился.       — В твоём случае, — весело говорит Мила, — Яков — прям Бог из багажника! Знаешь, такой литературный штамп? Всё хреново, а потом бац! И всё тип-топ!       — Ага, мне впервые за долгое время реально повезло.       — Так что, — Мила подъезжает к бортику, оперевшись о него спиной, — Юрочка сменил гнев на милость?       Арина пожимает плечами, ведь действительно не знает. Кажется, что всё хорошо, но… вдруг это просто шутка судьбы? Часто так бывает: расслабляешься, думаешь, ура, жизнь — счастье, но тебя со всей силы бьют под дых.       — Он сказал мне доб…       Договорить не суждено, а вот и кара, так и знала Арина, что расслабляться нельзя! Ноги разъезжаются, вот-вот последуют удар о лёд и жалобные стенания, Листопадова жмурится, но…       — Ты чего, Вер?       Её руку крепко хватает Мила и тянет на себя, помогая восстановить равновесие. Беда проходит мимо, Арина машет ей на прощание и открывает глаза, одарив Бабичеву улыбкой.       — Спасибо. Видимо, Юра шлёт в мою сторону проклятия, — отшучивается она, — гляди на этот убийственный взгляд.       — Ага, типа, не подходи, оно тебя сожрёт? А вообще, он милый, когда молчит.       Подруги хихикают, а ничего не подозревающий Юра продолжает работать над дорожкой шагов. Ох, хорошо, что у него не настолько шикарный слух, а то так бы сейчас закричал, что вся Россия вздрогнула бы.       — И во многих других случаях, — добавляет Арина.       — Согласно… Оу.       Мила удивленно смотрит на запястье Арины, которое только что сжимала, та делает то же, но не находит ничего интересного. Что же так удивляет Бабичеву?       — Никогда не замечала, что у тебя такая чувствительна кожа! Обалдеть. Столько дружим, а узнаю только сейчас.       А. Всего-то. Да, у Листопадовой действительно очень чуткая кожа, на которой следы остаются от малейшего касания. Но так только у младшей из сестёр, Вера же, в прямом смысле, толстокожая. Так что это не Мила невнимательная, а Вера не настоящая, но знать об этом никому не нужно.       — Это же пустяк, — улыбается Арина, — ох, — она с восхищением показывает в сторону Юры, — как красиво он катается… Ух ты! Ты видела этот прыжок? Блин, идеально, даже руку не опустил.       — И почему я пропустила момент становления тебя как фанатки Юрки? Ла-адно, поговорим с ним? Я хочу улучшить свои женские чары!       И, не дожидаясь ответа, Мила, весело крича: «Юро-о-очка!», едет к Плисецкому, игнорируя его попытку взглядом обратить в пыль. Милку Юра, по-дружески, любит, это уже ясно. Он позволяет ей себя тискать, только изредка, ради приличия, что-то ворчит, но в целом переносит это спокойно. Арина завидует, но понимает, что ей не судьба так непринуждённо с ним общаться, поэтому мирится со своими положением и, улыбнувшись, решает присоединиться к ним. Вообще, Мила — такое солнце, что на неё злится практически невозможно. Как посмотрит своими синими глазищами, так только улыбаться хочется. Действительно женское очарование. Как бы Арине, с грацией медведя-шатуна, этим овладеть?       Магия ей не поможет, ведь она магл, практика тоже, слишком лень да и шансов мало, так что остаётся уповать на милосердного Бога.       — Ну, старуха, отвали! Мне надо тренироваться, а то Яков клюшкой огреет! — ворчит Юра, когда Мила обхватывает его руками.       — Вальс, мсье? Или танго-обниманго? — смеётся она. — О, какой ты высокий уже. Скоро меня обгонишь! А был таким крохой! Как дети быстро растут, да, Вер?       Листопадова радостно хочет ответить, но Юра зло зыркает на неё, отчего рот стремительно закрывается и бедная Арина может только неуверенно кивнуть в ответ.       — Хватит хмуриться, Юрочка. День сегодня хороший, а завтра вообще выходной!       — Мила, отвали!       По имени называет… Арина, конечно, рада видеть как ладят ребята, но на душе будто кошки скребут. Что-то не весело теперь… Блин, это же то, что ревностью называют? Нет, нет, нет, бред какой-то!       Арина, мысленно ругая себя, мол, всё так хорошо, а она портит момент, отворачивается. Просто… было бы здорово, если бы кумир всей жизни обратился к ней как к Арине… или хотя бы как к Вере. Но из-за этой самой Веры — Арина слышит в свой адрес только оригинальные и не очень обзывательства.        Звонок мобильного заставляет прийти в себя, Арина достаёт телефон и саркастически улыбается. На дисплее «сестра». Ну, в этом случае без прикрас можно сказать: «Вспомни Веру — вот и и она».       — Я сейчас, — сообщает Миле, та кивает в ответ, продолжая висеть на Плисецком.       — Как же достала меня, а! Тебе срочно нужен новый мужик!       Арина выходит в коридор и принимает вызов, прислонившись к стене.       — Привет, Риш, — начинает Вера. — Какого чёрта так долго не подключалась?!       Можно подумать, что она уже забыла обо всем или ей просто плевать, но Арина сестру хорошо знает и понимает, насколько тяжело ей даётся это показушное равнодушие. Вера с детства строит из себя пофигистку, которая только грубить и может, но если серьёзно, то она просто дурочка, раз верит в «лучшая защита — нападение», лучшая защита, как Арине кажется, добрая улыбка. И нет, она не ангел во плоти, просто это действительно так. Если вести себя по-нормальному — вряд ли обзаведёшься врагами, но она может и ошибаться. Всё же почти всю жизнь в скорлупе провела.       — Доброе утро. Что случилось?       — Да просто я кое-что забыла тебе сказать. Пустячок, Риш, чесслово.       А вот это — страшно, вырубай. Если Вера говорит пустяк, то это скорее всего совершенно не так. Поэтому Арина настораживается, что на этот раз? Мир спасти? На север за льдом полететь?       — Я красотка, да?       — Чего? — хмурится Арина, не поняв. — Давай без предисловий, ну правда.       — Я красотка, — самой себе отвечает Вера, затем продолжает: — и популярная к тому же.       Она позвонила себя нахваливать? Что, блин? С какой она планеты? Точно не с Земли, родители лгут, Вера, настоящая Вера, гуманоид с Марса, Виктор прав.       — Поэтому принимаю участие во всяких фотосессиях. Однажды даже в рекламе снялась, ты знала?       — Нет.       — Ладно, не кипятись, я просто хочу сказать, что ещё до обмена, — на этом моменте Арина забывает как дышать, — я договорилась со знакомым. И, как бы, послезавтра ты должна пофоткаться. Хех.       Отлично-отлично! Медведь в костюмчике — именно то, о чём мечтают все фотографы мира.       — А я откажусь! — уверенно усмехается Арина.       — Нет, не откажешься. Только попробуй! Я с твоими дебилычами общаюсь? Общаюсь! Вот и ты будь добра!        Алло, полиция, эта дама Арину достала. Заберите её в участок и промойте мозги.       — Ну подумай, Риш, красивый костюмчик, всякие блестящие штучки… Ты же любишь такое?       Ну любит.       — Это круто, вот увидишь. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Этот знакомый с модельным бизнесом на ты! Он помогает находить наряды на выступления. Довольно дешёвые. Пожалуйста!       — Я попытаюсь!       Арине нужно поучиться говорить нет противным Верам, которые слишком умело делают жалостливый тон.        — Спасибо-о! Ладно, беги к своей белебрысой любви, — хихикает старшая Листопадова, на что Арина глаза закатывает. — Ты же сделаешь меня крёстной маленьких Юрцов?       — Если это всё, я отключаюсь, — фыркает Арина.       — Пока, Риш. И… спасибо, что не прекратила со мной общаться.       Вера скидывает прежде чем Арина ей отвечает. Глупая сестра… Арина слишком дура, чтобы обрывать с ней связи. Пусть она её осуждает, думает, что поступок Веры ужасен… но каждой Вере Листопадовой нужно давать шанс. Сама же сказала.       — Здравствуйте, — тихий голос за спиной.       Арина оборачивается и, к своему удивлению, обнаруживает маленькую девочку. Интересно, чего она в пятницу в Ледовом дворце забыла? Этот день — только для особенной пятёрки Якова: Виктора, само собой, Милы, Юры, Гоши и Веры. Как Арине объяснила сестра: за дополнительную плату, если, конечно, Фельцман вообще видит в тебя что-то стоящее, ты будешь пахать как конь во все будни, даже в пятницу. Так, по-крайней мере, летом, в другие времена года иначе, но об этом Арина не слушала, её это не волновало в тот момент.       Девочка всё ещё молчит, неуверенно глядя на Арину. Ух, да она, кажется, кореянка, такие глазки милые! Листопадова умиляется пару секунд, из-за чего стоит гробовая тишина, а затем понимает: «блин, я же должна поздороваться в ответ…»       — Привет, — дружелюбно улыбается она, — что-то случилось?       — Да…       Девочка робко кивает, а её глаза наливаются слезами.       — Просто я… потерялась.       Вот к такому Арину жизнь не готовила! Листопадова замирает, озадаченно глядя на малышку, та утирает слёзы кулаком, терпеливо ожидая хоть какой-то реакции.       А что, собственно, делают в таком случае?       — Спокойно. Номер родителей знаешь?       — Не помню…       — Имена?       — Папу зовут Чи У, а маму Настя…       Нет, таких людей Арина точно не знает. Чи У — точно бы запомнился.       — О, пойдём, сейчас придёт Яков и разберётся, — загорается лампочка и Арину посещает разумная мысль. — Или, может, Милка тебя знает? Всё будет хорошо, короче, идём. И… как твоё имя? Я Вера.       — Таня, — шмыгает носом девочка, — а вас я знаю. И дядю Яшу тоже…       Рука Тани, которую берёт Арина, оказывается очень-очень холодной, беда с кровообращением значит. Открывая дверь, Листопадова надеется, что опасный Юра к детям, как к котятам относится. Главное, чтоб не вспылил, девчонка и так напугана.       — Мил, тут… Таня.       Мила, отпустившая Юру, медленно поворачивает голову, когда видит Таню, подвисает, а Плисецкий, бубня о том, что, о счастье, он спасён с лап хищницы, отъезжает от неё на нехилое расстояние, затем тоже смотрит в сторону Арины. В глазах обоих недопонимание.       — Она потерялась, — объясняет Листопадова, — нужно под…       — Бедная девочка! Ну ничего, Танечка, сейчас придёт дядя Яша и мы вместе позвоним твоим родителям!       И Мила, которая только что была растеряна, доказывает то, что помимо женского очарования — у неё сильно развитый материнский инстинкт. Арина оказывается не нужна, ибо Танечка сразу же выпускает её руку, переключившись на Бабичеву.       — О, будешь чупик? Я уже сегодня ела, поэтому мне больше нельзя, а тебе можно, ведь ты такая худенькая! — Мила улыбается, присев перед Таней на колени, та неуверенно кивает и отвечает улыбкой.       Они поладили — факт. Арина показывает Миле большой палец, мол, ты крута, подруга. Бабичева улыбается и предлагает Тане вместе покататься на льду, чтоб и время зря не терять, и просто повеселиться, а то будет Танечка такой же хмурой, как тот дядя, прилипший к бортику.       — Лучше таким, чем как ты! Бабой с бешеными глазами! — психует Плисецкий, отворачиваясь. — И почему тут нет хотя бы Жоповича?.. Одни тёлки… А, ещё монстр, — бубнит он.       Арина, конечно, не уверена, но скорей всего этот «монстр» — она во плоти. Юра это подтверждает, красноречиво глянув в её сторону.       — И почему я монстр? — спрашивает она, приблизившись к Плисецкому.       Он довольно разминает кулаки… Юра что, бить собрался, а не на вопрос отвечать? Опасный тип, серьёзно, Арина, так, на всякий случай, всё же немного отдаляется. Благо, они по разные стороны бортика, не дотянется. Да и Милка рядом совсем, а с ней Таня, они катаются, держась за руки. Если что… спасут.       — Потому что, — а, нет, бить не будет, всего-то устроит словесную баталию, — ты злобная ведьма, у которой, ко всему прочему, раздвоение личности. Ты пиздец опасная, кто знает, может ты и детей пожираешь…       У Арины что, глаз дергается? Ого, такое впервые!       — Тогда я бы тебя съела первым… — шепчет Листопадова, а в следующую секунду молится, чтобы Юра не слышал, но… Он слышал.       — Ты охренела, жук?! Я, в отличии от некоторых, психологически взрослый! И у меня мозг есть! — рявкает Юра. — А ты дура! — последнее уж слишком громко.       Арина неловко улыбается Миле и Тане, повернувшимся к ней. У девочки в глазах недопонимание, наверняка, думает, что это не нормально. Вот подрастёт и петицию накатает, в которой пожалуется на грубых мужланов и потребует защиту для девушек! Ох, Юра-Юра, своими руками создаешь грозную даму… Но, в следующий миг, Таня широко улыбается, показав в сторону Арины пальцем.       Чего?       Даже Юра, до этого показывающий нехороший жест, приподнимает бровь, не понимая, чего на него какая-то сопля лупит.       — Тёть Мил, а хмурый дядя, прилипший к бортику, любит тётю Веру! Он ей фак вверх показал! — довольная своими познаниями, сообщает Таня.       Мила смеётся. Поглядите-ка, смешно ей… А у Арины сердце в пятки уходит, но при этом мозг в розовое желе превращается. Любит? Её? Было бы смешно, если бы не было так грустно… И вообще, такие вещи, как любовь-морковь, её не волнуют! Не до них! Арина в Юру не влюблена, вот ни в коем случае! А он её, в общем-то, на дух не переносит.         — Не…       — Ага, щас!       Листопадову перебивает раздраженный выпад Юры, он, в мгновение ока, опускает средний палец, что, Арина помнит со школьных времён, означает ненависть.       — Я тебе чё, маленький мальчик, козявка? Я фигурист и до монстров мне дела нет! — в конце Юра довольно улыбается.       — Ну и ладно, — пожимает плечами Таня.       Да, а она та ещё… штучка. И совсем не «дама в беде». Арина смущенно чешет щёку, покосившись в сторону Плисецкого, он, поймав её взгляд, выдаёт:       — Чё палишь?!       А сам-то тоже смутился. И не потому, что влюблен, бла-бла-бла, как бывает в женских романчиках, а потому, что его чуть не уделала девчонка с детского сада… Это, кого хочешь, заденет.       — Запомни, мусорка, между тобой и крышкой от унитаза — любой здоровый на голову чувак…       —… выберет крышечку. Ага.       Юра даже не усмехается, показывая, что абсолютно серьёзен. Арина банально не находит слов и, махнув рукой, отходит к окну.       Даже палящее солнце не способно отогнать от Ледового дворца преданных фанатов. Какая, однако, выдержка. Арина без интереса смотрит на людей, на пожелтевшую от жары траву на газоне и на цветы, орхидеи, розовые розы, (очень пахучие кстати!) лилии, посаженные на клумбе.       В голове один бред.       Она же…       Не влюблена?