Хозяйка Велена.

      Когда-то Михо Валески был распорядителем замка Вроницы при Кровавом бароне, вел хозяйство, хранил ценности, закупал продовольствие и знал все секреты семьи хозяина. Михо был не молод, умён, расторопен, умел ладить с людьми, при этом немногословен. Он искренне сочувствовал Анне, жене барона, которую муж нещадно бил, наверное, поэтому он решил поведать ей свою тайну. Валески родился слепым, и до двенадцати лет вел обреченный образ жизни, существуя в пределах хижины своих родителей, которые еле сводили концы с концами. Но однажды весной на Беллетэйн мать отвела Михо на Лысую гору. — Первое, что я увидел в своей жизни, это трех прекрасных обнаженных девушек, которые искренне улыбались мне, — сочувствующе глядя на синяки Анны, говорил Михо. — Хозяйки подарили мне целый мир и жизнь, о которой я даже не мог мечтать. Они благодетельницы и хранительницы этих земель. Но теперь мои глаза принадлежат не только мне. Хозяйки тоже могут смотреть через них. Я попрошу благодетельниц, и они увидят твое горе. Анна с надеждой посмотрела на Валески, впервые за долгие годы заметив, что глаза у распорядителя разного цвета, один синий, а другой зеленый. Михо таинственно улыбнулся ей, и у Анны появилось жжение в ладонях. Странные знаки блеснули на них и сразу же погасли. После того, как Кровавый барон повесился, Валески покинул Вроницы. Он слышал о несчастной судьбе Анны, но во всем винил прежде всего самого барона, а еще ведьмака.       Став распорядителем на Коломнице, Михо хорошо понимал, что чародейка щедро платит ему и всей прислуге прежде всего за молчание. Если бы жители окрестных сел и деревень узнали, что сюда свозят смертельную заразу со всего континента, то Кейру возможно ждала бы участь не лучше, чем у чародея Алексадэра, который вместе с прежними хозяевами башни принял снотворное, чтобы притвориться мертвым во время штурма острова крестьянами, и был съеден крысами заживо. Внезапный визит важного гостя всколыхнул обитателей острова. Распорядитель суетился, раздавая указания прислуге, как вдруг, краем глаза, заметил Гаэтана, ведущего за руку Милку. Девочка еле шла, явно чувствуя себя не лучшим образом. «Еще один ведьмак на острове — не к добру, — подумал Валески. — До чего ребенка довел». Гаэтан с Милкой обогнули башню и зашли с черного хода на кухню, где в поте лица трудилась кухарка Нисса. Увидев ведьмака с девочкой стоящих в дверях, пышнотелая девушка в снежно-белом чепчике широко улыбнулась: — Чем могу помочь? — Я это… — Гаэтан уже очень давно не общался с милыми барышнями и немного стеснялся. — Тут девочка у меня особенная, нужно накормить и спать положить. Ламберт сказал к Вам идти. — Ой! А Вы, сударь, тоже ведьмак? А я впопыхах и не заметила, — глядя в кошачьи глаза, сказала Нисса. — Садитесь за стол. Тут у меня похлебка сварена… Неожиданно Гаэтан почувствовал, что Милка падает. Он подхватил девочку, ее глаза закатились, изо рта пошла пена, тело затряслось. — Лекаря! Помогите… — крикнул ведьмак Ниссе. Кухарка бросилась в небольшую лечебницу, скрытую в лесочке за Мышиной башней. Пожилой лекарь, следивший за немногочисленными, но обеспеченными больными, как раз проводил дневной обход. — Матиас! Матиас! — крикнула кухарка, забегая в полную живых цветов палату. — Очень хорошо, дорогая, — говорил лекарь молодой пациентке, смазывая кровавые волдыри на ее теле. — Жар уже спал, скоро и это пройдет. Ну, что там еще? Я занят! Не видишь… — Там на кухне девочке плохо, — сказала Нисса. Лекарь оставил молодую пациентку, убрал мазь и снял перчатки. — Мы продолжим немного позже, — сказал Матиас, выходя с Ниссой за дверь. — Больные не должны быть на кухне, это правило! — тихо и строго проговорил лекарь. — У нее не Катриона, похоже на припадок, — объяснила кухарка. — Эту девочку привел друг Ламберта, тоже ведьмак. Когда лекарь вошел в кухню, Гаэтан сидел на корточках, придерживая голову Милки левой рукой, а правой он гладил ее по лбу и щекам. Увидев Матиаса, Гаэтан полностью положил девочку на пол: — У нее проявились магические способности, она очень уставала от них и вот… Лекарь наклонился над начинающей ведуньей, осмотрел кожные покровы, пощупал пульс: — Она без сознания. Знаете, когда в магических школах начинающих чародеек учат колдовать, то это обычное дело, — заявил Матиас. — Боюсь я ничем здесь помочь не могу. Она либо выживет и станет чародейкой, либо умрет. Надо подождать. Давайте положим ее куда-нибудь, только не в лечебницу. — Сколько ждать? — спросил ведьмак. — Сколько придется, — заявил лекарь. — Даже если она придет в себя, это не значит, что припадок не может повториться. Советую, каждый час проверять пульс, если очнётся дать попить воды. Ведьмак кивнул, и поднял Милку на руки. Нисса повела их с кухни в башню, там было несколько тесных комнатушек для прислуги. — Это моя комната, — любезно сказала кухарка, разглядывая Гаэтана. — Я пока с Заной посплю. А, Вы располагайтесь. Ведьмак не сводил глаз с Милки, которую положил на небольшое деревянное ложе. Ее тело больше не тряслось, она лежала тихо, еле дыша. Кожа лица была бледной. Ведьмак бережно поправил косу девочки, погладил ее по голове и рукам, а сам сел рядом на пол. — Так трогательно, когда сильный мужчина заботиться о маленькой беззащитной девочке, — зарделась Нисса. Если бы Кот мог покраснеть от смущения, то он бы покраснел, но лицо ведьмака осталось бледным и серьезным. — Спасибо! — повернулся он к кухарке, стараясь долго не смотреть на нее. — Я буду выходить из медитации каждый час и проверять пульс. — Может Вам принести поесть, и стакан воды для девочки? — поинтересовалась кухарка, открыто строя глазки ведьмаку. — Если это возможно, то да, — ответил Кот, готовясь уйти в медитацию. Уже была глухая ночь, когда он услышал, как дверь комнатушки открывается. На пороге стоял Лаберт с миской похлебки и стаканом воды. — Ну как тут, твоя красавица? — спросил Волк. — Нисса хотела сама принести тебе еды, но она со служанками все еще возится на кухне. — Девочка без сознания, — ответил Кот, щелчком пальцев зажигая свечу на небольшой прикроватной тумбочке. — А Кейра не могла бы ее посмотреть? — Занята она сильно. К нам приехала шишка из Нильфгаарда с инспекцией от императрицы. Я бы этой Цирилле наподдал бы за такую инспекцию, — проворчал Ламберт, протягивая Гаэтану похлебку и ставя стакан рядом со свечой на тумбочку. — Этот Морвран всем недоволен. Нильфгаардского флага, видите ли, нигде нет. Финансируют они тут все, а результата не видят. Как-будто это так просто, лекарство найти! — У Кейры характер есть, она найдет, можешь не сомневаться, — сказал Кот, начиная хлебать похлёбку. — Ты давно знаком с ней? — ревниво начал Волк, присаживаясь на пол рядом с Гаэтаном. — У вас что-то было? — Было, но не серьезно, — ответил Кот, не глядя на Ламберта. — Она тогда в хижине в лесу жила, от охотников на колдуний пряталась. Я нечаянно к ней забрел на огонек, а на утро она меня выгнала. — Выгнала?! — удивился Волк. — Что ж ты такого делал с ней ночью, что она на утро выгнать тебя решила? — Я сказал, что у нее сиськи маленькие, — Гаэтан улыбнулся, — потому, что они маленькие, и попросил их увеличить с помощью магии. — Да, нормальные у нее сиськи и сзади она ничего, — вспыхнул Ламберт. — У Йеннифер больше, конечно, зато у Кейры характер по мягче, не такой стервозный. — Ну-ну! — засмеялся Кот. Волк пихнул Гаэтана в плечо, от чего Кот чуть не расплескал похлебку и продолжил смеяться. — Ты мне про девочку лучше расскажи, — начал Ламберт. — Я проверил ее кровь, изобретенным тобой реагентом, — посерьезнел Гаэтан. — Так вот, ее кровь почернела, после соприкосновения с ним. Может он испорчен? — То, что замешено на краснолюдском спирте не может испортится! — гордо заявил Волк, поднимаясь на ноги. Он приблизился к кровати, погладил Милку по щекам и по рукам. Кожа у девочки была теплой, на щеках появился легкий румянец. — А вроде, девочка, как девочка, а получается не человек она, — сказал Ламберт, повернувшись к Гаэтану. — Она себя потомком Мары считает, Девы Лесов, — начал рассказывать Кот. — Слышит она Живию Деву Полей на расстоянии, и утверждает, что богиня плодородия учит ее с магией управляться. А еще тут под боком у вас на Кривоуховых топях ведьма живет, так вот родственница Милке она. Да, только боится ее девчонка, говорит, что ведьма эта детей ест. — Знаем мы про эту ведьму, трое их было пока Цири и Геральт двоих не зарубили, местные поклоняются ей, Хозяйкой леса кличут, — добавил Ламберт. — Ты то к этой девчонке каким боком? — Сам не знаю. Сначала думал, на сестру она мою похожа, а вроде и не похожа совсем. Потом думал, виноват я перед ней, а вроде и не виноват получается, — Гаэтан потер ладонью свою коротко стриженную голову. — Франческа тут нам про всплеск магический рассказывала, что в Велене по утру случился. Это не вы ли часом его устроили? — поинтересовался Волк. Гаэтан пожал плечами: — Толчок действительно был мощный, земля ходуном заходила. За дверью послышались крики, Кейра устраивала служанкам разнос. — Вы в гостевой домик воды принесли, чтобы господа нильфгаардцы умыться утром могли? — кричала она. — А полотенце для генерала Воорхиса? А то расселись они! — Это я виноват, госпожа чародейка, — послышался голос распорядителя. — С приятелем заболтался и не проследил. Рассказал мне приятель, что в те времена, когда в наших краях бушевала Катриона, в его деревеньке, что к болотам ближе, ее лечили слизью, которую выделяют Водяные бабы, но не простые, а только очень большие, зеленые и поры у них вздутые с красноватым оттенком. Так вот, ловили мужики этих баб и слизь с них собирали, а потом в воду ее лихорадочным больным добавляли. И утверждает приятель, что от этой слизи, как рукой все снимало, жар исчезал, язвы и волдыри кровавые затягивались. — Слушай, а я ведь помню таких баб, — прошептал Ламберт Гаэтану. — Ими раньше вся восточная часть острова кишела. — А теперь что? — тоже шепотом спросил Кот. — Так я перебил их всех, — пожал плечами Волк. — Кто бы мог подумать, что польза от них есть. Дверь распахнулась и в комнатушку ввалилась уставшая и разъяренная Кейра, в простом повседневном светло сером платье, с всклокоченной копной волос на голове. — Так вот вы где! — выдохнула она. — Я все ящики распаковала, распаяла, все пробирки по штативам расставила. Две разбитые оказались. Так я два часа их вместе с упаковкой и железным ящиком в магической сфере плавила, чтоб зараза не распространилась. Из сил выбилась. А вы здесь сидите?! Ведьмаки переглянулись. Кейра подошла к кровати. — А! Это та начинающая магичка, которую ты привел, Гаэтан? — констатировала она, рассматривая девочку. — Мне Матиас доложил. — Здравствуй, Кейра, — отозвался Кот, поднимаясь с пола. Чародейка мигом наложила на себя бодрящее заклинание, проведя руками по лицу. — Ну, здравствуй, вольный охотник! — съязвил она, оглядев бывшего любовника с ног до головы. — Что, нашло тебя твое предназначение? Гаэтан посмотрел в светло-зеленые глаза Кейры и пожал плечами. Ламберт гордо вытянувшись, встал рядом с Котом, чтобы его избранница могла оценить его превосходство, но быстро сник, поняв, что в росте и ширине плеч он сильно уступает. Мец хмыкнула и повернулась к кровати, окутывая Милку волшебным облаком. — Она не чародейка, в ней нет магии, — заявила Кейра. — Обычно припадки случаются, когда начинающие колдуны вбирают в себя больше энергии, чем могут потянуть, нервная система не выдерживает. Магия медленно уходит, и чародейка может прийти в себя, а может и не прийти. В этой девочке нет магии, она даже никогда не вбирала ее в себя. — Она не вбирает в себя магию, она ее вырабатывает, — пояснил Гаэтан. — За всю свою долгую жизнь я ни разу не встречала никого, кто бы мог вырабатывать магию! — Мец скрестила руки на груди. — Есть очень могущественные существа, которые могут накапливать большие объемы энергии. Например, джинны, ну, или демоны, которые за исполнение желаний, забирают душу. Магия, она просто есть, никто ее не вырабатывает. — То, что ты таких существ не встречала, не значит, что их не существует, — нахмурившись, ответил Кот. — А как же Фрея, Мелитэле, Королева Полей? — разочарованно спросил Волк. — Ты не веришь в Мелитэле? Кейра вдруг вспомнила утренние поучения Франчески Финдабаир, и снова повернулась к кровати, раздумывая, как же помочь девочке. Она положила руку на лоб Милки и долго шептала что-то. — Странное дело, — заявила она, повернувшись к ведьмакам. — Девочка без сознания, а мыслительный процесс в ее мозгу активно идет. — Она всю дорогу жаловалась, что чужие мысли лезут ей в голову, — попытался объяснить Гаэтан. — Причем расстояние, на котором она могла их читать все время расширялось. — Чтение мыслей без магии — как природная способность, — задумалась Мец. — Редчайший дар! А знаете, когда я училась в школе чародеек, перед экзаменом, подруга решила вкачать в мой мозг с помощью колдовства всю историю северных королевств за вечер. После этого эксперимента, я всю ночь была в отключке. Предполагаю, что девочка сейчас находится примерно в том же состоянии, что и я когда-то. Я наложу несколько поддерживающих заклинаний, но для восстановления жизнедеятельности необходимо время. Чародейка взмахнула руками и над головой Милки возник маленький светящийся шар, озаряющий лицо девочки. — А она хорошенькая, — улыбнулась Кейра. — Скоро поправится. Эта сфера нормализует мыслительный процесс и успокаивает нервную систему. Ламберт, мне нужна Водяная баба! — Большая с красными порами, я слышал, — отозвался Волк. — Так мы с Гаэтаном прошвырнемся завтра с утречка по берегу и доставим в лучшем виде. — А с Милкой кто останется? — поинтересовался Кот. — Она испугается, если очнётся одна. — Не волнуйся, ничего с твоей красавицей не случится, — ответила Кейра. — Я Зану попрошу, пусть присмотрит за ней. ***       Утром следующего дня, после завтрака Морвран отправился со своим небольшим отрядом на обследование древнего святилища в восточный конец острова. Экскурсия оказалась увлекательной, генерал любил исследовать разные уголки континента, узнавая обычаи разных народов, оценивая насколько сложно или легко новые подданные смогут влиться в лоно империи. Святилище представляло собой круглую, полузатопленную, поросшую травой поляну, которую пронизывали выложенные камнем полукруглые линии, выводя какой-то символ вокруг алтаря, что располагался в центре. С одной стороны, поляна омывалась водами реки, с другой ее окружал полуразрушенный амфитеатр, украшали который четыре таблички с надписями. Таблички явно были куда моложе самого святилища, об этом также свидетельствовал текст, нанесенный на них. — Мы за жизнь свою в ответе краткий миг на этом свете, что за нею наступает каждый сам из нас решает, — начал читать Морвран, переходя от одной табличке к другой. — Тело-прах, душа — эфир, пусть покинет этот мир. Оставаться мертвецу в этом мире не к лицу. Обретая здесь покой, пусть уходит в мир другой. Если же несправедливость в этом свете приключилась, расскажи о преступлении, мы же вынесем решение. — Здесь, наверное, проводятся обряды, где живые прощаются с духами своих предков, — констатировал один из офицеров, сопровождавших генерала. — Странно, но в таких местах обычно не строят склепов, а здесь он есть. Генерал подошел ко входу в склеп, рядом с которым лежал неплохо сохранившийся надгробный камень. На камне был изображен мужчина в сандалиях и набедренной повязке со скрещенными на груди руками. Само помещение склепа было полностью разграблено вандалами, пахло плесенью и нечистотами. Зато вокруг входа было выгравировано в камне множество полустертых временем надписей на разных языках, которых Воорхис не знал. — Она пронесет твою любовь сквозь вечность, — Морвран обнаружил надпись на эльфском языке и перевел ее на нильфгаардский диалект. — Однажды, мне пришлось сопровождать экспедиционный корпус Нильфгаарда в Офир, — заметил офицер, пристально разглядывая надгробную плиту. — Мне кажется, что одежда и прическа этого человека традиционны для обитателей джунглей. Если это так, то его далеко занесло от родных мест. — Сомневаюсь, что он выбирал место для своего захоронения. Может, его любимая нашла способ перенести его тело сюда. Наверное, не хотела расставаться с ним, — размышляя, проговорил Морвран. — Скорее всего, захоронение здесь появилось задолго до возникновения святилища. Предполагаю, что захороненный не желал покидать этот мир по причине большой любви, но после прощания с возлюбленной все же решил уйти. В храмах Вечного солнца часто проводятся ритуалы, в ходе которых влюбленного духа просят удалиться, убеждая и его самого и объект его чувств, что истинная любовь способна преодолеть смерть, пространство и время. — Вы верите в вечность любви, генерал? — спросил офицер. — Да, — ответил Воорхис, мечтательно глядя на рябь, бегущую по воде мирно текущей реки. — Похоже расставание с императрицей вгоняет Вас в тоску, — сказал офицер, заискивающе улыбаясь. — Я не намерен с вами это обсуждать! — отрезал Морвран. Нильфгаардцы вернулись в башню, когда вечернее солнце уже клонилось к закату. Чародейка не присоединилась к Воорхису за ужином. «Испытывает лекарство», — думал генерал. Вчера Кейра дала ему понять, что уже немало продвинулась в своих исследованиях Катрионы. Она показывала книгу, заполненную поздравлениями и положительными отзывами о лечении. Среди бывших и нынешних пациентов Мец были особы, принадлежащие к великим домам империи и Ковира. Лелея надежду, что новое снадобье все таки существует, Морвран понимал, что его действенность необходимо проверить на образцах, что он привез вчера днем. Воорхис надеялся, что это не займет много времени, уж очень не хотелось генералу задерживаться в этой глуши надолго, поэтому он воспринял отсутствие хозяйки сначала спокойно, но на третьем часу полного одиночества Морвран начал переживать, и подозвал к себе служанку. — У нас пропал распорядитель, уплыл на рассвете за продуктами в деревню и до сих пор не вернулся. Еще к нам должны были доставить уголь, травы для чародейки, посылку из Ковира от Трисс Меригольд, которую хозяйка уже месяц ждет, но лодка почему-то не пришла. На реке вообще не видно лодок! — беспокойно рассказывала служанка. — Вот и Мессина де Ветт должна была приплыть и привести свою дочь, которая больна Катрионой. Матиас переживает, что с госпожой де Ветт что-то стряслось по дороге. А господин Ламберт со своим другом ушли засветло по поручению чародейки и не вернулись до сих пор. Она кричит в какой-то магический прибор и плачет, а ей никто не отвечает.