Хозяйка Велена.

      Прочесав берега реки и перебив добрую сотню утопцев, ведьмакам пришлось отправиться искать подходящую Водяную бабу на болота. Кривоуховы топи даже в солнечную погоду производили гнетущее впечатление. В воздухе расплывчатыми островками висел смрадный сырой туман. Зыбкая почва каждое мгновение грозила уйти из-под ног. Из трясины поднимались пузыри метана, с которыми на поверхность всплывали останки неосторожных животных и людей. Умирающие от обилия влаги деревья торчали из мутной, покрытой ряской, воды. Их поредевшая крона была обильно увешана нитями мха. Сотни мошек и комаров кружились над головами охотников на чудовищ. Вдалеке взвыл оборотень, из-под гнилого пня высунула мордочку симпатичная выдра, под корягой свернулась, шипя, гадюка. Ведьмаки шли осторожно, вслушиваясь и вглядываясь в окружающий их ландшафт. — Раньше эти места кишели чудовищами, — констатировал Ламберт. — И Водяные бабы с красными порами водились в изобилии. А теперь, как будто исчезли все! — А давно ли ты покидал остров, дружище? — со вздохом спросил Гаэтан, перешагивая не внушающую доверия кочку. — Теперь тебе, не то чтобы с острова, из постельки без разрешения не вылезти. — Только не надо умирать от зависти, — парировал Волк. День уже подходил к концу, в сумраке замерцали болотные огоньки, как из-под погруженных в водину корней старого раскидистого вяза вылезла Водяная баба, точно подходившая под описание распорядителя, и сразу же исчезла опять в трясине. Приняв эликсиры, ведьмаки стали подбираться к островку, где росло дерево. Ловко прыгая с кочки на кочку, первым ступил на твердую землю Ламберт. Со всех сторон на него набросились туманники, которые то появлялись, то исчезали во мгле. Волк использовал квентин, чтобы защитить разум от устрашающего шепота, которые эти существа посылали телепатически. По дороге к острову что-то схватило Гаэтана за ногу, потащив в трясину. Кот ткнул мечом в глубь водины, обрубив когтистую лапу, и снова запрыгнул на казавшуюся ему благонадежной кочку, которая тут же начала погружаться в болото. Из трясины полезли утопцы, отгородив Гаэтана от Ламберта. Откуда ни возьмись, на островок выскочил огромный бес. Чудовищ было слишком много, казалось, что чья-то злая воля специально собрала их вокруг этого небольшого клочка суши посреди Кривоуховых топей. В пылу схватки Ламберт оказался прижат к вязу, как вдруг корни старого дерева ожили, стремительно выскочив из-под воды, и обхватили его, потащив ведьмака в трясину. Спутанный по рукам и ногам, Волк оказался практически погруженным в вонючую жижу, на поверхности осталась только верхняя часть его головы. Он мог вертеть ею и видеть, как чудовища прибывают и как сражается с ними его друг, мог дышать, нос был в сантиметре от поверхности водины. Ему хотелось крикнуть Гаэтану, но открыть рот означало нахлебаться вязкой болотной грязи. В кармане Ламберта вибрировал ксеновокс, видимо Кейра волновалась за него. Он попытался вырваться, но корни держали ведьмака мертвой хваткой. Тогда Волк завертел кистью в воде, желая высвободить хотя бы руку, попытка оказалась неудачной, корни только сильнее сжали плоть, захрустели кости и серебряный меч, что был в руке, пошел ко дну. Так обездвиженный и беспомощный, он наблюдал, как Гаэтан делает один успешный выпад за другим, стараясь пробиться сквозь полчища чудовищ, приближаясь к Ламберту. Кот выпил еще какой-то эликсир и его ловкость возросла многократно. Казалось, что он буквально идет по водине, лишь на миг касаясь более или менее устойчивых поверхностей. Добравшись до островка Гаэтан, выполнив диковинный пируэт, поразил беса, обошел утопцев и рубанул по вязу. Старое дерево заскрипело и из глубины трясины, из-под ног Волка вынырнула та самая огромная вонючая зеленая с красными порами Водяная баба. Она, проигнорировав Ламберта, ловко пульнула грязью в глаза Коту, и снова нырнула в трясину. Из смрада болот полезли гнильцы, тесня Гаэтана от Волка. На небе появились звезды и взошла полная луна, а бой все продолжался. Кот начал выдыхаться, а чудовища все прибывали. Забрезжил робкий рассвет, по небу побежали тяжелые тучи, где-то рядом сверкнула молния, ударил гром, с востока, разгоняя смрад, дунул пронизывающий ветер. Израненный, изодранный ведьмак из последних сил полоснул по шее сразу нескольким гнильцам. Их головы взорвались и Гаэтан упал. Ламберт изо всех сил дернулся, пытаясь вырваться из обвивающих его тело корней, тогда Водяная баба снова вынырнула из трясины прямо перед ним, окатив его лицо грязью. Волк, судорожно дергаясь, начал захлебываться. *** Морвран вышел из башни в поисках чародейки. Закатное солнце залило небо алым светом. Он нашел ее на опустевшей пристани. Она тревожно вглядывалась вдаль, повернувшись на восток, и кричала в ксеновокс: — Ламберт! Ламберт! Ответь! — Что происходит? — поинтересовался Воорхис подойдя к чародейке. Ее лицо было бледным, в глазах стояли слезы. Кейра смахнула их рукой, нанеся на себя какое-то заклинание. — Я думаю, что кто-то проболтался и теперь местное население в курсе, чем мы здесь занимаемся, — сказала чародейка, излучая спокойствие и уверенность. — Ничего хорошего от необразованной черни ждать не приходится. Надеюсь, Вы меня понимаете? — Да, — ответил Морвран, и быстрым шагом отправился в сторону гостевого домика. Прошло менее часа, как со всех сторон к берегам Коломницы начали причаливать лодки. Крестьяне с факелами и вилами в руках высаживались на берег. Кейра и Воорхис сидели за столом в гостиной Мышиной башни, когда часовые, которых выставил по берегу генерал, доложили им о происходящем. — Думаю, к людям следует выйти Вам. Они знают Вас, да и Вы хорошо изучили эту публику, — сказал Морвран. — Нужно спокойно объяснить населению насколько выгодно то, что именно в Велене Вы построили лечебницу и лабораторию. Как активно растёт торговля и сфера услуг, насколько увеличились от этого доходы местного населения. — Да, конечно, сказать, что все под контролем и этому населению повторная вспышка Катрионы не угрожает, — не смотря на стресс, чародейка выглядела блистательно. — Вы беспокоитесь за своего заносчивого охотника на чудовищ? — спросил Воорхис. — Понимаю, но личные проблемы не должны мешать исполнению Ваших обязательств перед империей. — Ламберт с Гаэтаном попали в ловушку, и ловушка эта магическая. Кто-то мешает мне определить местонахождение ксеновокса, а значит и ведьмаков. И вдруг это народное возмущение! Странное совпадение, не находите? — заявила Кейра, поднимаясь со стула. — Думаете, стоит ожидать сюрпризов? — риторически спросил Морвран. Они вышли из башни навстречу разъяренной толпе. К ним из скопища людей протиснулся Эдгар. — Госпожа чародейка, — начал нервно он. — Нам известно, что Вы ищите здесь лекарство от страшной болезни, которая поразила многие земли и народы. Не так давно эта болезнь бушевала и на нашей земле. Мы понимаем, что Вы делаете благое дело! Мне также известно, что Вы уже добились неплохих результатов и болезнь стала излечима. — Тогда зачем вы пришли, если понимаете?! — удивилась Кейра. — Несколько дней назад в мой дом приходил ведьмак и забрал мою названную дочь Милку, мне сказали, что она у Вас. Что с ней? Верните мне ее! — потребовал Эдгар. — Она ставит эксперименты над нашими детьми! — послышались голоса в толпе. — Чародейкам нельзя доверять! Бей их! Вперед угрожающе вышел Воорхис в черных доспехах, его правая рука лежала на эфесе меча, а левую он поднял вверх: — Позвольте ответить чародейке! — выкрикнул он. — Что еще за девочка, Кейра?! Толпа притихла. — Да, действительно, Гаэтан привел к нам девочку, у которой проявились необычные способности, возможно даже магические. С ней внезапно случился припадок. Я наложила на нее восстанавливающие заклинания, но она все еще не пришла в сознание, — ответила Кейра. — Да, врет она все! — из толпы пробился Михо Валески. — Тогда зачем было посылать за нею ведьмака и забирать ее из семьи? — Но я никого не посылала, — возразила чародейка, отрицательно закачав головой. — Отдай девочку! — сказал распорядитель, посмотрев Мец в глаза. — Иначе твой ведьмак умрет! — Стойте, стойте, возможно чародейка говорит правду! — выкрикнул Эдгар, повернувшись к толпе. — Моя дочь сама согласилась пойти с ведьмаком. Она хотела с ним пойти, и у нее действительно были способности. — Продал приемыша на опыты, а теперь оправдываешься?! — выкрикнул Михо, не отрывая глаз от Кейры. — Это правда! — послышались голоса из толпы. — Откуда тогда у тебя могли взяться деньги, чтобы выкупить все лодки?! А, Эдгар? — Ну, я это… — не зная, что сказать замялся приёмный отец Милки. Чародейка не отрываясь смотрела в глаза Валески, она чувствовала, как чья-то воля простирается из него, смотрит и давит на нее. Зеленый глаз распорядителя тускло поблескивал в темноте. Ведьмы с Кривоуховых топей уже пытались проникнуть в разум Мец несколько лет назад, насылая на нее ночные кошмары. Их магия была сильной, странной, и от того пугающей. Тогда Кейре удалось поставить магический заслон и ведьмы отстали, то ли потому, что Мец была опытной и могущественной чародейкой, а может у них просто появились более насущные проблемы в виде Геральта, освободившего Мару из Аард Кербина. — Скажи, чего хочет твое сердце, и я верну тебе его, — тихо, одними губами прошептал Валески не отрывая глаз от чародейки. Чужая магия проникала в разум Кейры, паразитируя на ее страхе потерять любимого, усиливая чувства беспомощности и безнадежности, приводя к единственному решению — умолять о милости Хозяйку леса, и подчиниться ее воле. Чародейка сопротивлялась, шепча защитные заклинания, но это не помогало. — Ты не с той связалась! — отчаянно выкрикнула Мец и метнула магический шар в распорядителя. — Я не стану твоей рабыней! — Бей их! — завопила толпа. Лечебница вспыхнула ярким пламенем, послышались крики горящих в ней больных. По команде Воорхиса солдаты вытащили мечи, и обезумевшая толпа бросилась на них. — Не надо! Стойте! — беспомощно кричал Эдгар, пытаясь остановить толпу. — Там ведь может быть моя дочь! Кейра и Воорхис сражались бок о бок. Генерал отбивался от вил, а чародейка старалась тушить, летящие в них факела. В суматохе никто не заметил, как распорядитель поднялся на ноги. Магия Кейры странным образом не навредила ему. Валески подобрался к Эдгару сзади и пырнул его ножом в бок. Затем распорядитель обошел башню и ввалился в кухню, где на полу сидела и тряслась от страха Нисса. — Валески, это Вы? Помогите! — испуганно прошептала кухарка. — Беги! — ответил распорядитель, оставив дверь открытой. — А я должен спасти невинное дитя. Он отворил дверь комнаты, где лежала Милка. Рядом с девочкой на стульчике сидела Зана и что-то вязала, тихо напевая себе под нос. — Пожар! Беги! — закричал Михо. Служанка вскочила: — А как же девочка? — Я позабочусь о ней, — благородно ответил распорядитель. Девушка выбежала из комнаты. Валески подошел к кровати, над головой Милки мерцала магическая сфера, освещая спокойное и умиротворенное лицо девочки. — Детские игрушки, — пробурчал распорядитель, мерцая зеленым глазом. Он взял свечу и поднес ее к сфере. Пламя свечи вспыхнуло и погасло вместе со сферой. Михо подхватил Милку на руки и понес ее к лодке, которую предусмотрительно спрятал в кустах. Обозленные люди кричали, кидали камни и поджигали все, что могли, а завидев что-то ценное хватали и тащили, каждый в свое суденышко, отчего на пристани начались толкотня и столпотворение. Когда Валески уложил Милку в лодку, раздался взрыв. Видимо крестьяне добрались до лаборатории и подожгли ее. Золоченая крыша долетела до пристани, раздавив множество человек. Валески направил лодку на восток. Вскоре крики и шум побоища остались позади. Он долго плыл по мирно текущей реке. На небе зажглись звезды и взошла полная луна. Вскоре Михо причалил к одному из заросших камышами берегов. Он вырос здесь и знал все тропинки в этих местах, одна из которых вела на болота. Вытащив девочку на берег, он прислушался, ожидая кого-то, кто должен был прийти со стороны болот, чтобы забрать Милку и предать ее Хозяйке. Вдруг из леса на берег выскочил парнишка. — Привет! — крикнул Крег, стремительно приближаясь к распорядителю. — Тебя Пряха прислала? — удивленно спросил Валески, неожидав увидеть человека. — Ага, — сказал паренек, подходя ближе. Окровавленная одежда и нож в руке паренька ни сколько не смутили Михо. Хозяйка всегда помогала обреченным, а улыбающийся маньяк, по мнению распорядителя, как раз таким и являлся. Но Валески все же занервничал, когда парнишка подошел в плотную. Распорядитель мысленно обратился за помощью к ведьме и его зеленый глаз блеснул во тьме. Крег мгновенно среагировал, ударив по этому глазу ножом. Михо взвыл. — Кровь в полнолуние кажется черной! Я люблю кровь! — сказал Крег, вынимая нож из глаза мужчины. — И ничего с этим поделать нельзя. Валески упал, а Крег сел на него верхом и стал последовательно резать лицо, руки, плечи и живот своей жертвы. Милка очнулась, села и потерла глаза. Перед ней был берег реки, в воде отражались звезды, качающиеся на ветру камыши звенели лягушачьими трелями. Сзади, темным пятном дышал лес, а неподалеку, метрах в двух, ее названный брат смотрел на предсмертные муки человека и наслаждался этим. — Привет, Крег! — сказала она спокойно. — Милка, ты что ль? А я и не узнал тебя в темноте, — парнишка поднялся и подошел к названной сестре, держа в руках окровавленный нож. Та Милка, которую он знал еще несколько дней назад конечно же затряслась бы от страха, и, наверное, начала бы кричать и плакать, но этого не случилось. В темноте Крег не мог разглядеть выражения ее лица, но он чувствовал, что девочка не боится его. — Ты всегда знала кто я! — крикнул он ей, склонив на бок голову. — Всегда! — Ты не смог убить ту девушку в красных бусах, — констатировала девочка. — Она слишком красива, чтобы ее убить, — заявил Крег. — Зато ты убил ублюдка, что выслеживал ее и хотел изнасиловать, — сказала ведунья. — Я вспорол ему брюхо и вытащил все кишки наружу, — маньяк довольно улыбнулся. — А потом испугался, что меня могут поймать и сбежал. — Из леса к нам несется оборотень, он уже чует нас. Меня ему велено забрать, а тебя убить, — тихо молвила начинающая ведунья. — Что будем делать? Крег сжал крепче нож, вглядываясь в лесную тьму, и храбро сделал шаг вперед. Девочка поднялась на ноги и тоже посмотрела в сторону леса, распуская волосы. Паренек рукой отодвинул ее в сторону, пряча за свою спину. Оборотень бесшумно выскочил из кромешной лесной тьмы, пытаясь полоснуть Крега когтями, пареньку удалось отскочить. Девочка присела, коснувшись ладонями земли, а потом резко подняла руки вверх, взлетев метра на два над землей. Ее длинные волосы встали дыбом. Вися в воздухе, Милка посмотрела на оборотня и соединила ладони вместе, а потом развела руки в стороны. Оборотень, несмотря на полнолуние, начал сдирать с себя звериное обличье и превращаться в человека. Крег опешив смотрел то на названную сестру, витающую в воздухе, то на оборотня, корчившегося на земле. Вдруг Милка начала медленно кружиться, напевая песенку: — В поле спят мотыльки, уж свернулся у реки, только Кот мой не спит и во тьму все глядит, только буря от смерти его защитит. В поле спят мотыльки… Тот, кто раньше был оборотнем, обессиленный превращением, беспомощно лежал на земле. Крег не упустил шанса и набросился на немолодого мужчину, нанеся ему несколько смертельных ран ножом. Милка кружилась все быстрее и быстрее, а потом обессилев упала на землю. Крег, подойдя к ней, наклонился послушать дыхание. Начинающая ведунья дышала, кожа ее была теплой и гладкой. Парнишка бережно собрал ее раскиданные по земле волосы и накрыл ими ее лицо, а потом подхватил Милку на руки и уложил в лодку распорядителя. Оттолкнув суденышко от берега, он сел за весла. Впереди обезглавленным великаном возвышалась Мышиная башня. Ее позолоченная крыша, поблескивая в рассветных лучах, покоилась на причале Коломницы. Вскоре алеющее небо на востоке заволокли грозовые тучи, сверкнули молнии, подул пронзительный ветер и появилась темная расширяющаяся к небу полоска, гуляющего по болотам смерча. Паренек активно заработал веслами. *** Когда чудовища скопом набросились на потерявшего равновесие Гаэтана и начали рвать его плоть, он ждал только смерти. Его череп был раскроен ударом когтей туманника, ребра поломаны, вывихнута рука, лицо опалено взрывом голов гнильцов, от многочисленных ранений кожаный костюм ведьмака превратился в лохмотья. Он еще пытался барахтаться, но силы стремительно покидали его. Неожиданно чудовища бросились врассыпную. Гаэтан, распластанный по земле, увидел над собой черное от туч небо, извергающее множество молний. Могучий ветер вырывал деревья с корнем, и они носились по воздуху вместе с монстрами, что только что нападали на ведьмака, соединяясь в единый непреодолимый круговорот. Гром, треск и визг беспомощных перед стихией созданий, пронизывали пространство. Старый вяз, что держал Ламберта, тоже взвился в воздух, но воронка отбросила дерево в сторону как, будто не желая его принимать внутрь. Смерч еще долго кружил вокруг Гаэтана то отдаляясь от него, то приближаясь. Обессиленное тело Кота то приподнималось над землей, и то снова падало. Вдруг из черной сердцевины разрастающегося смерча выскочила черная кобылица с красными светящимися глазами. Она неслась по небу с немыслимой скоростью, нарезая круги вокруг воронки, медленно снижаясь на землю. Ее черная грива, как будто бы развеивала темный от всего вобранного внутрь, смерч. Ветер начал стихать. Кобылица приземлилась на островок, где лежал Гаэтан, подошла к нему и коснулась его щеки своим теплым носом. Кот ощутил прилив жизненной силы, той самой, что он почувствовал когда-то, расчесывая волосы девочки. — Милка, — прошептал обессиленный Кот. Кобылица подняла голову, тряхнула гривой и снова бросилась вскачь, удаляясь по небу в сторону Лысой горы, закручивая смерч еще сильнее, еще пуще, сливаясь с ним воедино. Еще некоторое время Гаэтан лежал без движения, боясь пошевелиться. Все тело горело и отзывалось жуткой болью, но скоро силы стали возвращаться к нему. Он поднялся, нашел свой меч и стал пробираться через болота к висящему на корнях вяза Ламберту. На ходу он инстинктивно потрогал голову, а точнее, то место, где он получил решающий разгромный удар от когтей туманника. Череп был цел, и рана полностью затянулась. *** Утолив свою ярость, народ покинул остров, оставив Мец почивать на обломках. Во время схватки погибло несколько нильфгаардцев и еще двое получили ранения, но в целом крестьяне скорее грабили, жгли и разрушали, сражаться с обученными солдатами и чародейкой им было не к чему. Зато самих крестьян погибло много, весь остров был усеян их трупами. Мец рыдала навзрыд, сидя на ступеньках Мышиной башни. Над ней стоял Воорхис. От гнева и негодования его лик был бледен: — Что Вы наделали, Кейра?! Вы первая применили насилие к толпе, готовой уже расходиться! Вы все погубили! — Вы не осознаете с какими силами мы вступили в схватку, — оправдывалась чародейка. — Я виновата! Виновата в том, что недооценила возможности этой лесной ведьмы. Ее магию не с чем нельзя спутать! Она проникла в разум моего распорядителя, манипулировала толпой, заманила Ламберта в ловушку… — Мец взвыла от злости, — В обмен на его жизнь она желала получить меня в услужение и девочку, что по словам Гаэтана, может вырабатывать магию. Теперь ведьмаки скорее всего мертвы. — Мне очень жаль, — изрек Морвран. — Но меня мало интересует магия и девочки, что ее вырабатывают! Я увезу Вас в империю, и Вы будите искать лекарство от Катрионы под контролем доверенных мне людей. — Желаете посадить меня на цепь? — спросила чародейка. — Генерал, на востоке бушует буря, а с запада к нам движутся три эльфских парусных лодки, — доложил, подбежавший к генералу, офицер. — Этих здесь еще не хватало! — сжимая губы, ответил Воорхис.