Молли Хупер. Постскриптум

– Я люблю тебя.       Простые слова. «Я хочу, чтобы ты сделала что-то очень простое для меня». Очень простое… Нет, это не было ложью. Когда он просил ее их сказать, он еще не знал того, что будет. Он не мог предположить, что она заставит его сказать первым. Эти слова были простыми, ровно до этой минуты, когда ему пришлось произнести их осознанно, осмысленно, под шум исчезающих секунд. Но все это вопреки не сделало их ложью. Он сказал то, что чувствовал. Наверное, давно. Но принять не мог.       Жизнь его была сломана, а чувства навсегда перечеркнуты. Маленький мальчик, который потерял лучшего друга… он не хотел больше никого терять. И он подумал, что для того, чтобы не терять нужно не любить.       Он подумал, что всесилен и всемогущ. Подумал, что может решать, кому любить, кому нет, кого любить… Он подумал, что разум, его гениальный разум, ему поможет.       Но он не учел, он просто не знал, он был еще слишком мал, чтобы знать. У любви нет ничего общего с рассудком. Любовь – не в уме, а в сердце… а сердце не спрашивает рассудка. У сердца нет памяти, которую можно стереть, переписать, изменить.       Сердце просто стучит в груди и просто любит.       Когда вертолет приземлился на крышу здания неподалеку, Шерлок уже знал, что Молли Хупер нет дома. Ему сообщили. Также Грег уже успел выяснить, что ее нет и в лаборатории, хотя и без того час был совсем поздний. Нет в магазинах поблизости и везде, где она могла бы быть.       Ее нигде не было.       На пороге квартиры стоял Андерсон. Неужели никого адекватнее не нашлось, начал было думать Шерлок, но в последнюю секунду вдруг остановился. Была почти ночь. Даже Андерсон не обязан быть здесь. Но он здесь. По своей доброй воле. Потому что в какой-то степени, и Андерсон тоже его друг.       – Вы уверены, что ее нет? – спросил Шерлок. И голос его звучал разве только обеспокоенно, но совсем не снисходительно, как обычно, когда он разговаривал с ним.       – На звонки она не отвечает. Мы стучали, звонили, перебудили всех соседей…       – Ломайте дверь.       – Зачем же такие крайние меры, – начал было говорить Андерсон, на что Шерлок просто отошел на несколько шагов, для лучшего разбега. – Есть вариант лучше, – быстро проговорил Андерсон, чтобы его остановить и, достав из кармана отмычки, показал их Шерлоку. Потом опустился на колено возле двери и, ловко орудуя инструментом, так словно был вором со стажем, открыл замок.       К этому времени к квартире поднялся Ватсон, который отстал от Шерлока на лестнице и вдвоем они зашли внутрь.       К Шерлоку тут же бросилось белое пушистое нечто и стало преданно тереться о его ноги и жалобно мяукать.       В любой другой день, Шерлок бы отпихнул от себя его, но сейчас он этого не сделал.       – Тише, тише… где же твоя хозяйка, не скажешь?       Кот мяукнул еще раз и побежал на кухню. – Я люблю тебя.       Нет, ему не было сложно догадаться, чей гроб стоит в центре комнаты. Это милый, но как всегда глупый Джон Ватсон предположил, что гроб может предназначаться Ирэн Адлер. Но Шерлок знал, что Ирэн Адлер никогда бы не сказала ему этих слов. Она бы сказала «я хочу тебя», и никогда «люблю».       Какая разница между двумя этими словами. Какая разница между словами «любовь» и «секс»? Шерлок едва ли мог ответить на этот вопрос. Нет, он мог процитировать мнения, почерпнутые из разных газет, журналов и книг, но если бы его самого об этом спросили, он бы не знал, что сказать.       Он понял эту разницу, когда смотрел на гроб. Когда нервно отдернул Джона, сказав, что это не гроб для Ирэн. Ирэн Адлер хотела обладать Шерлоком Холмсом.       Вот и вся разница.       Молли Хупер его любила.       Для Молли Хупер настоящим счастьем было просто быть рядом, быть ему полезной и нужной. Ее чувство к нему не горело и не обжигало. Ее чувство не требовало от него ничего. Ничего не просило. И все же он его чувствовал. Осязал. Видел. Хотя и не хотел понимать. И не отдавая себе в том отчета, он нуждался в нем.       Он нуждался в ней. В конце концов, он мог провернуть свой трюк с исчезновением, и вовсе не поставив Молли Хупер в известность и не попросив ее помощи. Да, с ней это было легче. Но и без нее было вполне возможно все устроить.       Он знал, что Джону пережить его смерть будет трудно, почти невозможно. Но Молли его смерть убьет. Поэтому он посвятил в свои планы ее, и ничего не сказал своему другу. А еще, наверное, он сделал это потому, что Джон бы его отговаривал, пытался найти другой выход, а Молли и слова не сказала против. – Я люблю тебя.       Нет, эти слова никогда не могли быть написаны на крышке гроба Ирэн Адлер. И только увидев эту надпись, а может даже еще раньше, когда он исследовал гроб и сделал заключение о том, что гроб для небогатой и одинокой женщины, он уже понял, что этот гроб для Молли Хупер.       На экране попеременно появлялись лица Эвр и Мориарти… Эвр узнала о Молли от Мориарти. В этом не приходилось сомневаться. Он ведь изображал какое-то время ее парня. Он был рядом с ними обоими. Он не мог не понять… даже, не смотря на то, что сам Шерлок Холмс еще ничего не понимал.       Впервые в жизни, Шерлок Холмс чувствовал, что проиграл. Проиграл еще до того, как начал играть.       «Она должна сказать эти слова».       «Не делай этого со мной».       «Пусть правда, все равно скажи…» – Я люблю тебя.