Король ночи

После ухода Сын Ри, ошарашенный Джи ещё долго не мог прийти в себя. Всё это время, что он пытался скрыть свою личность, потрачено зря. Но больше всего его бесило заявление Ри о любви, которая связывает садовника и молодого принца. У блондина в голове не укладывалось, как такая любовь вообще зародилась, и почему факт её существования вызывает тупую боль у него в груди. Потеряв всякую надежду, что Ри выйдет и объяснит, почему всё это время скрывал, что знает настоящее имя будущего принца, Джи постучал в дверь ванной и успокоил его, крикнув, что уходит. Он направился к себе в комнату, надеясь, что сон успокоит его ревность и поможет придумать, что делать дальше с лживым гостем. Несколько часов блондин ворочался в постели, пока его не сморил сон от усталости. Обычно ему ничего не снилось, но в эту беспокойную ночь его сознание дало сбой. Первое время парень не мог понять, где находится, но, привыкнув к яркому свету, он увидел перед собой расплывчатую морду большой крылатой ящерицы. Только после полного осмотра, Квон понял, что это самый настоящий дракон, которого он никогда не смог бы выдумать, настолько реалистичным казался её образ. Джи не мог знать, что это дракониха, но что-то ему подсказывало, что это именно так. Он не успел что-либо спросить, так как чудовище в его сне открыло большую клыкастую пасть, выпуская волну горячего воздуха, сбившего блондина с ног. Тот не ощущал физической боли, лишь только ноющую в груди, разрывающую его на части. Собравшись с силами, он попробовал встать с колен, что, видимо, не входило в планы драконихи. Она сбила его с ног длинным хвостом, проткнув острым наконечником грудь. — Надеюсь, тебе очень больно, и мне не придётся повторно тебя наказывать, мой юный всадник, — пропела она несвойственным для её габаритов и мощности голосом. — Тебе, наверное, интересно, почему я связалась с тобой именно сейчас? — Вообще-то, — прохрипел Джи, выплёвывая в пустоту сгусток крови, хлынувшей из пробитых лёгких, — меня больше интересует, почему я сейчас вишу в воздухе, когда должен был давно уже умереть, если не от твоего удара, то хотя бы от боли. — И так легко избежать наказания? Нет, Джи Ён, ты будешь мучиться так же сильно, как и я, — если бы не большущая морда, вся покрытая чешуёй, Квон решил бы, что сейчас различил на её лице самую что ни на есть злорадную ухмылку. — Наши души едины, и я не связывалась с тобой, надеясь, что правильно понимаю твои чувства, и ты защитишь и меня, и себя. Но, как и все молодые драконы, вынуждена была признать, что мой всадник, как и все особи человеческой расы, всего-навсего эгоистичный человечишка. — Я, — пытаясь не потерять сознание, выговорил блондин, — не понимаю, о чём ты говоришь. — Прошу прощения, что не ввела тебя в курс событий, — видимо, решив, что её всадник достаточно помучился, она опустила того на землю, но живое копьё из груди вытаскивать не стала. — Сперва я не могла ослушаться своего партнёра и дала тебе свободу перед твоими обязательствами. Потом не хотела вмешиваться, пойдя на поводу у своей гордости. Да, я была очень горда, что ты сам пошёл навстречу своей судьбе и пробрался во дворец. Сам разобрался в себе и почувствовал свою вторую половинку. И тут мы подошли к самому главному: ты очень разочаровал меня, обратив внимание на другого юношу, чем несомненно причинил боль нашему принцу, моему возлюблённому и мне. — Но это просто увлечение! Я убеждён, то, что я чувствую к принцу, перерастёт в настоящую любовь, — обессиленно пытался оправдаться Джи. — А почему тогда влюблённость принца в другого парня не заслуживает наказания? — Ты так ничего и не понял, глупый мальчишка! — крикнула дракониха, окатив своего всадника новой порцией раскалённого воздуха. — Я чувствую твою душу, отравленную сомнениями, и только ты виноват в том, что принц отказался от тебя и готов сойти с ума. Думаешь, он сейчас сладко спит? Этой ночью даже сны причиняют вам жуткую боль, а если потребуется, мы будем мучить вас до конца ваших дней, пока вы не поймёте, что от вашего счастья зависят не только ваши жизни, но и наши с партнёром - тоже. — Это несправедливо. Я не властен над своим сердцем, — прошептал блондин. — Как же ты меня разочаровываешь, — голос у драконихи сорвался от боли, которую она всё это время скрывала. — Я дышу одним воздухом с тобой, я вижу то же, что и ты, чувствую и люблю, как ты. Сейчас я заберу твою боль и позволю тебе проснуться, чтобы уже завтра вновь распороть нам грудь за твои и мои ошибки. Я прошу тебя простить меня, мой всадник, но я вынуждена наказать нас за незаконные чувства, которые поселились в твоей голове. Прожив на этом свете полвека и достигнув зрелости, я не смогла уберечь воплощение своей человеческой души. Я ненавижу себя за то, что вынуждена наказывать тебя. Прости меня. На этих стихающих в сознании Джи словах, он очнулся в своей постели, срывая голос в крике, который, наконец, вырвался наружу. Боль постепенно отступала, когда в его комнату ворвалась сестра, одетая в белый ночной халат, подтверждающий, что это был всего лишь сон. Из груди больше не торчит острый наконечник, а перед глазами нет белого дракона с большими чёрными, как смоль, глазами. — Что случилось? Что-то болит? — обеспокоенно спросила его сестра, вытирая тыльной стороной ладони горячий и покрытый испариной лоб брата. — Позвать Ён Бэ? — Всё нормально. Мне просто приснился кошмар, — быстро ответил блондин, заставив себя улыбнуться и взять сестру за руку. — Но от воды я бы не отказался. Немедля, Да Ми взяла с тумбочки кувшин с водой и наполнила чашу доверху, пролив на постельное бельё, чуть ли не половину. Дав ей убедиться, что с ним всё хорошо, Джи проводил сестру в её спальню и увидел, что зятя нет в комнате. Блондин только сейчас понял, что тот, несомненно, должен был услышать его крик и прибежать на помощь. — Уже утро, мой муж встаёт раньше всех, ты же знаешь, какой он трудоголик, — немного с гордостью заметила заспанная хозяйка дома. — Надеюсь, он найдёт время с нами отобедать, — высказал своё пожелание Джи, а затем оставил сестру с двумя, всё ещё спящими племянниками. Наконец, оставшись один, он прокручивал в голове свой сон, прекрасно понимая, что это был не просто плод его воображения. Он никогда раньше не видел драконов, тем более, юноша до сих пор чувствовал лёгкое покалывание в районе груди, которое становилось с каждым часом всё сильнее. Сам того не понимая, он прошёл мимо своей комнаты и остановился у дверей Сын Ри. Дракониха была права, он что-то чувствовал к этому парню и после такого наказания хотел только поскорее избавиться от этих незаконных чувств. Блондин знал, что она не соврала про мучения, которые разделила вместе с ним. Знал это по чёрным глазам, переполненным болью и состраданием. В то время как слова и её хвост были просто орудием заслуженного наказания. То, что оно заслуженное, Джи понял, как только представил на своём месте Сын Хёна, чьё красивое лицо было искажено болью. В тот момент он почувствовал жгучую боль, как будто его вновь окатили горячим воздухом. Списав это на то, что он рядом с комнатой виновника своего кошмара, Джи уже собирался вернуться, но одно обстоятельство не позволило ему пойти на попятную. Ён Бэ и Дэ Сон ночевавшие в другом крыле, не желая мешать гостю или же спать в одной комнате. И только Ри был в одной из двух пустующих комнат, но так и не прибежал на крик. Это волновало блондина, как бы сильно он это не отрицал. Не заботясь о том, что он разбудит парня, Джи толкнул дверь и обнаружил абсолютно пустую комнату. Нет, маленькая уютная комната в серо-зелёных тонах всё ещё была на месте, как и стоящая у стены громоздкая двуспальная кровать с шёлковым покрывалом изумрудного цвета. Пустая она была из-за того, что кровать была заправлена, дверь в ванную открыта, а вещи, принадлежащие Джи, были аккуратно сложены на кровати. Недолго думая, он со всех ног сорвался в кабинет и, не застав там своего зятя, направился в конюшню. Как он и опасался, одной лошади не хватало. А последняя надежда на то, что Сын Ри сейчас с Су Хёком, умерла, когда блондин увидел своего зятя, разговаривающего со стражей, точнее, отчитывающего их за то, что они опоздали на свою смену. Джи не хотел раздувать из мухи слона, не зная точно, где сейчас находится беглец, поэтому, лишь поздоровавшись с мужчинами, он прошёл проверять все комнаты в замке. После быстрого осмотра блондин окончательно обезумел от боли, которая теперь достигла и его мозга. Ничего не соображая, он вернулся в конюшню и, оседлав коня, принадлежащего сестре, выехал за пределы замка. Он не имел представления, куда направляется, но надежда, что Сын Ри не успел уйти далеко, крепко сражалась с мигренью, и в какой-то мере даже победила, так как Квон сумел практически вслепую благополучно добраться до селений. Он смог различить невысокие деревянные домики, узкие улицы и даже не сбил прохожих, суетившихся вокруг и занятых утренними делами. Когда к нему полностью вернулось зрение, и боль уступила место беспокойным поискам пропавшего, блондин слез с коня и продолжил свой путь пешком. Не пройдя и нескольких метров, молодой человек наткнулся на кучку людей, столпившихся возле маленького старого домика. Они что-то громко обсуждали, в особенности блондина заинтересовали эпитеты, которыми они описывали внешность парня, который, по их наблюдениям, заявился к ним в деревню утром и обессиленный упал к дверям тётушки Син. Кто была эта тётушка, Джи понял, как только увидел на её двери целебные травы и несколько оберегов, защищающих от тёмных сил. Давно генеральский сын не встречал настоящего оракула, чаще всего ему попадались фальшивки, которые выдавали себя за главного жреца и обещали увидеть его будущее за пару-тройку вон. Он не сомневался, что в домике сейчас находится Ри, поэтому выслушав недовольные возгласы, парень растолкал зевак и любителей зрелищ и без стука вошёл в дом провидицы. Первым, что он увидел, была тесная койка, стоящая справа от него. Логичней было смотреть вперёд, где на кресле-качалке сидела пожилая миниатюрная женщина и что-то бормотала себе под нос, но она не была человеком, которого блондин всё это время искал. Беглец болезненно морщился каждый раз, когда втягивал воздух. Его закрытые глаза не могли скрыть беспокойный сон, что вытягивал из него последние силы. Его незаконные чувства к этому парню причиняли Квону такую же боль, но он не мог сдвинуться с места, смотря на то, как Ри прижал ноги к груди, чтобы уместиться в маленькой кровати. — Почему Вы сдерживаете своё сердце, Ваше Высочество? — напугала Джи Ёна женщина своим осипшим и холодным голосом. — Любовь не может причинять боль, только люди очерняют её своими страхами. — Простите, что ворвался без разрешения, но я был уверен, что мой гость находится именно у Вас, и, как видите, оказался прав, — проигнорировав её странную речь, блондин подошел к Ри и попытался его разбудить. — Он не проснётся, я дала ему сильное снадобье, и через пару минут даже сны не смогут до него добраться, — её слова подтвердились, когда лицо парня внезапно перестало выражать какие-либо эмоции. — Что с ним произошло? — Джи попытался присесть у ног Сын Ри, и, как ни странно, у него это получилось. — И я не принц, не нужно фамильярности. Старушка встала и налила в чашу пахучую вязкую жидкость, после чего передала её блондину. — Пейте, Вам тоже не помешает отдохнуть, — добавила она, окинув посетителя сканирующим взглядом серых проницательных глаз. Отказать Джи не смог, поэтому пересилив себя, сделал пару глотков, что оказалось весьма трудно, так как прозрачное варево с запахом трав очень напоминала застывший пудинг. — Мои боги не могут врать. Ты - будущий принц, и ради своего суженного пройдёшь через множество испытаний, — закончила она, возвращаясь к вязке свитера, напоминающего синее бесформенное покрывало, которым был укрыт Ри. — Я давно уже не верю во все эти уловки, — предупредил её Джи, оттягивая край одеяла. — Лето на дворе, зачем его так укутывать? — Я благодаря этим уловкам узнала, что у молодого господина жар, и, в отличии от Вас, верю в свои способности и возможности помочь ему, — обиженно проворчала старушка. — Спасибо Вам, я не хотел Вас обидеть, просто мой опыт подсказывает мне не доверять оракулам, которые за пару монет могут наплести бог весть что, — попытался оправдаться Джи, чувствуя, как его тело расслабляется, и разум погружается в долгожданный сон. Не имея сил сопротивляться внезапно нахлынувшей умиротворённости, Квон лёг вплотную к Сын Ри, что вышло из рук вон плохо, так как даже для одного кровать была слишком мала. После третьей попытки он всё же нашёл для себя удобное положение, что требовало максимального контакта с запретным для него человеком. Обхватив того за талию, блондин почувствовал бинты, насквозь пропитанные влагой. Он хотел было откинуть одеяло и проверить, всё ли с Ри в порядке, но тело не подчинялось владельцу. Как бы Джи Ён не старался вырваться из лап Морфея, веки отяжелели, и он, сам того не замечая, погрузился в сон. — Спите, Ваше Высочество. Я умею ждать и надеюсь, Вам будет, за что меня отблагодарить. Последние слова доносились до блондина глухим эхом, после чего, он провалился в сон и не увидел довольную улыбку на лице оракула, восхищённой знакомством с людьми, которые способны изменить мир своей любовью. Джи проснулся в полдень, ощущая, что эти несколько часов безмятежного сна восстановили баланс, нарушенный бессонной ночью. Рядом по-прежнему лежал Ри, уткнувшись лбом в грудь Квона. Осмотревшись, он увидел Ён Бэ, сидящего на том кресле, где раньше сидела старушка. — Как ты тут оказался? — спросил охрипшим ото сна голосом Джи. — Поехал за тобой, поспрашивал людей и вот он я, смотрящий, как ты обнимаешься с нашим милым садовником, — не скрывая ехидства, соврал друг, всё ещё чувствовавший себя неуютно рядом со странной старушкой, которая прислала ему письмо с просьбой немедленно явиться в её дом. Блондин отмахнулся от подкола друга и попытался встать, что и стало причиной пробуждения Ри. Не узнавший в первые секунды места своего пребывания юноша вцепился в помятую рубашку Джи, не давая тому встать. — Где я? — в его вопросе было столько неуверенности, что светловолосому стоило больших усилий не поиздеваться над замешательством его всезнайки. — Ты попытался сбежать, непутёвый ты наш, но не прошло и часа, как слёг с температурой. Ещё хорошо, что тебя подобрала местная целительница, иначе все мои старания, чтобы ты оставался жив, пошли бы прахом, — ответил за друга Ён Бэ, не отрывая взгляда от руки, все ещё сжимающей белый хлопок его рубашки. — А что вы тут делаете? — уже придя в себя, спросил вечно больной парень. — Я - свободный человек и могу уйти, куда захочу. — Только послушай его, Бэ, этот ребёнок без нас рискует помереть в какой-нибудь сточной канаве. Сейчас он схватился за меня, как мои племянники, когда боялись, что я уйду, не отдав им припрятанные сладости. Но ты не подумай, друг, гордого всезнайку из него никто не выбьет! - не удержался от смешка Джи, после чего широко улыбнулся, оценив, как Ри театрально вырвал свою руку из крепкого захвата его рубашки. — Вижу, Джи, вижу, — поддерживая друга, Ён Бэ прокручивал в голове информацию, которой с ним поделилась оракул. — Сын Ри, ты был снова ранен? — Точно! — воскликнул Джи Ён и принялся проверять живот своего недоврага-недовозлюбленного, на что тот гневно рыкнул и попытался избежать прикосновений блондина. — Странно, там ничего нет, но я сам чувствовал кровь и бинты. Бессмыслица какая-то. — Рана не могла открыться вновь, значит, она или новая, или вам с оракулом показалось, — вариант, который содержал в себе чудо, при котором его пациент умудрялся вылечиться без помощи своего врача, Ён Бэ отмёл ещё раньше, чем понял, что это - самый реальный вариант. — Я же говорил, что раны на мне очень быстро заживают, но вы упорно не слышите то, что не можете понять, — фыркнул уставший от вечных оправданий садовник. — Хорошо, не заводись так, — попытался успокоить его Квон. — Теперь ты можешь объяснить, почему попытался сбежать, когда мог остаться у нас и хорошенько восстановить силы? — Я похож на мазохиста или Вы, Ваше Высочество, не помните, что я Вам вчера сказал? — почувствовав новый прилив сил и злости, ответил Ри. — О чём он? — не удержался от вопроса Ён Бэ, смотря то на одного, то на другого парня, всё ещё сидящих в одной кровати, и сверлящих друг друга гневными взглядами. — Он знает моё полное имя и утверждает, что влюблён в принца, — Джи и сам не понимал, как смог забыть причину, по которой ему стоит держаться подальше от этого паренька. — Но, что самое главное, он убеждён, что мне ничего не светит с его драгоценным возлюбленным. Ён Бэ бы разозлился на этих идиотов, но в приступе накатившего ума, он ещё минуты две раздражал друзей своим беспричинным смехом. — Вы бы видели себя… а-ха-ха, — изрёк он, наконец, тыкая в них пальцем, — похожи на двух петухов, вставших в оборонительную позу за свою курицу, несущую золотые яйца… а-ха-ха. — Ты! — Ён Бэ, как ты смеешь?! — Подождите, я ещё не закончил, — не унимался будущий врач. — Мне вот интересно, вы хоть понимаете, что в конце концов эта курица никому не достанется и вам придётся топтать друг друга... а-ха-ха... После чего Ён Бэ зло на них посмотрел, кинул в младшего тюбиком с лекарством, наказал выпить одну перед едой и покинул это место, переполненное идиотами. — Что это было? — спросил ошарашенный Ри. — Не обращай внимания, мне кажется, он тайком принимает собственные лекарства, — пошутил Джи, замечая, как срыв друга помог избежать очередной стычки с Сын Ри. Увидев ответную улыбку, блондин испугался их близости и того тёплого чувства, что без спроса разливалось в груди. Он встал и подошёл к маленькому низкому столику, на котором стоял кувшин с водой. — Тебе надо выпить лекарство, — объяснил Джи, преподнесённую парню чашу с водой. Тот молча принял лекарство и выжидающе посмотрел на будущего принца. — Если причина твоего побега только в нашем вчерашнем разговоре, можешь не волноваться и оставаться у моей сестры, сколько угодно, — голос Квона звучал совершенно спокойно, когда внутри у него шла борьба между страхом больше никогда не увидеть Ри и болью, которая неизбежно настигнет его этой ночью. — Я не боюсь конкурировать с тобой. Ни тебе, ни мне не суждено обмануть судьбу, так что, если ты презираешь меня, хотя бы уважай мою сестру, которая с большим гостеприимством впустила в свой дом чужака. — Я понимаю, — всё, что ответил ему Сын Ри, откидывая одеяло и вставая на ноги. Не проронив ни слова, они вышли из дома и направились к своим лошадям, у которых их ждала оракул. Блондину показалось, что она слишком пристально смотрит на его спутника, отчего Ри смутился и отпустил голову. — Я знала, что вы не задержитесь, поэтому собрала вам в путь снадобье, которое обязательно избавит вас от нежелательных кошмаров, — уже оседлавший свою лошадь, Ён Бэ, презрительно скривил губы, сомневаясь в правдивости слов женщины. — Я так и не спросил Вашего имени, — заметил Джи, отвязывая свою лошадь, которую Ри выбрал, чтобы осуществить побег. Белоснежная кобылица напомнила Квону о драконихе, образ которой плотно засел у него в голове. Он хотел вручить поводья от черныша сестры, на котором приехал, Ри, но не увидел его рядом с собой. — Син А, оракул древнего рода Ким, рада служить Вам, Ваше Высочество, — поклонившись ответила их спасительница, смотря позади блондина. — Вам не избежать этого, молодой господин. Так, почему бы не воспользоваться шансом и быть свободным? Джи обернулся посмотреть, кому дала совет оракул, когда увидел испуганные глаза Ри, направленные чуть поодаль от них. Рядом с местной забегаловкой, не отличавшейся большими габаритами от соседствующих жилых домов, стояли четыре всадника, одной из которых была дама, радостно воскликнувшая при виде Сын Ри. — Это стража из дворца, я так и не отправил письмо, объясняющее, куда я пропал, — объяснил свой страх тот. — Мне нужно поговорить с девушкой, прошу вас оставаться тут. Джи посмотрел на Ён Бэ, мысленно спрашивая у него совета. Тот сжимал рукоятку своего меча, убеждая друга, что, если что-то пойдёт не так, он будет наготове. Блондин наблюдал, как меняется в лице знакомая Ри, чувствуя, что её улыбка насквозь пропитана фальшью. Она была миловидной, невысокого роста, с длинными волосами каштанового цвета, заплетёнными в высокую причёску. Шёлковый ханбок с короткой кофточкой травяного цвета и длинной, пышной розовато-лиловой юбкой подходил её большим пронзительным глазам, которые даже на расстоянии сканировали любопытного блондина. Увидев, как Ри помогает ей слезть с лошади и то, с каким рвением она на нём виснет, Джи охватил новый приступ ревности. Его хватило ровно на пять минут, после чего он, не слушая наставления Ён Бэ, прервал разговор двух воркующих голубков. — Простите, у вас всё хорошо? — не найдя, что сказать, спросил Квон. — Всё было прекрасно до Вашего появления… господин… ? — язвительно заметила молодая девушка, на которой появление Джи никак не отразилось. Она в открытую повисла на руке Ри. — Джи Драгон, можете просто звать меня Джи, — дружелюбно уточнил блондин, пытаясь не взорваться на глупую вертихвостку. — Ли Ха И, не привыкла скрывать своего имени за каким-то жалким псевдонимом, — похоже, она никак не оценила ту поблажку, которую ей дал Джи, так как продолжала презрительно смотреть на своего собеседника, чем напомнила ему Сын Ри при первой их встрече. — Внучатой племяннице императора не пристало бояться своего собственного имени. — И то верно, — не забыв про этикет, Джи поклонился законной жительнице дворца, хотя в голове хотел хорошенько огреть чем-нибудь тяжёлым невоспитанную девицу. — Что Вас привело в наши края, Ваше Величество? Неужели этот рейд в окружении охранников только для того, чтобы найти какого-то садовника? Джи мельком взглянул на Ри и не мог не признать, что эта девушка идеально ему подходила, за исключением страха, который зародился в глазах его незаконной любви с её появлением. — Что вы себе позволяете!? — возмутилась девушка. — Вот до чего Вас довела Ваша любовь к цветочкам, мой дорогой, теперь Вас все садовником считают! Да будет Вам известно, этот садовник…! Договорить ей не дал Ри, удивив девушку своим крепким захватом её руки. — Через пару месяцев я буду не просто садовником, — улыбнулся он всем присутствующим, заканчивая своё признание словами, которые причинили боль не только Джи, но и ему самому. — Джи Ён-ши, позвольте Вам представить мою невесту, прекрасную Ли Ха И.