****
Первое правило хорошего лгуна - самому верить в свою ложь. Остальное - чистой воды импровизация. Но когда на пороге я встречаю уставшую, нервную мать, все инструкции разом вылетают из головы. Для меня эти пятнадцать часов пролетели как миг, а она, небось, на стенку лезла. — Я утром встретила маму Стэна в магазине. И тебя у них не было. Так где ты ночевал? Мне потребовалось целая вечность - аж три секунды, чтобы принять решение. И за эти три секунды перед глазами всплыли уставшие сонные глаза Тозиера. И его тон в машине. — Только пообещай оставаться спокойной. Когда я захожу в свою комнату, плана как такового у меня нет. Миллион раз представлял себе э т о т разговор, но каждый раз горло сжимало нервными тисками, а в груди становилось тяжело дышать. И я малодушно откладывал его в долгий ящик. — Ты знаешь Ричи Тозиера? — кидаю удочку. — О боже. Знаю. Ричи - частый герой всех обсуждений на школьных собраниях. Миссис Тозиер на них даже не появляется, что позволяет остальным родителям вдоволь обглодать их косточки. Благодаря маме, я знаю, о чём они говорят. И также знаю, что это всё - дерьмо собачье. Ничего из этого не было стопроцентной правдой. Но во главе с мистером Вайзом, любое суждение о Ричи становится истиной. — Я ночевал у него, мам. Как и все предыдущие разы, когда меня не было дома. Я готов к концерту. Готов к угрозам и предупреждениям, что меня выгонят из дома или же наоборот посадят под домашний арест. Наказание варьируется в зависимости от настроения. Но чего я не ожидал - хмурого, грустного лица мамы. И молчания. Такого вида наказания мы ещё не практиковали. И у меня мурашки бегут от холода из-за этого. Что э т о ещё за херня? — Неужели нельзя было выбрать какого-то другого парня? — с тихим отчаянием спрашивает. Подкашивает сразу несколько вещей. Во-первых, даже во всех моих радужных фантазиях, такой реакции на то, что я ночую у парня, а не девушки, я не предполагал. Мамин голос звучит огорчённо, только и всего. И огорчён он, похоже, именно выбором партнёра, а не самим фактом наличия у меня партнёра. Она знала? Или догадывалась? — Мам... Это как бы не совсем от меня зависит, ты ж понимаешь. Не то, чтобы это был мой выбор. Она кивает. А я чувствую себя участником сюрреалистического фильма. Это что, параллельные вселенные? — А как насчет того парня, Стэна? Я его часто видела с тобой. Если в этот момент я бы пил, то вмиг подавился бы от смеха. Представляю лицо Стэна на это высказывание. — Мам! Мы со Стэном друзья. И он не гей! Кажется, она разочарована. Урис точно узнает об этом разговоре. И знатно посмеется. — Ты будто это специально, — вздыхает. — Самая дурная репутация, и тебя туда тянет, как пчелу на мёд. Обессиленно опускается на кресло и даже не пытается скрыть досаду. А меня колотит. Сразу от всего. Нужно время, чтобы уложить в голове всё, что сейчас происходит. И убедить себя в том, что это реально происходит. — Знаю, прозвучит избито, но ты его совсем не знаешь. Я не пытаюсь его ни в чём оправдать, но поверь мне. У него есть свои причины делать то, что он делает. И его репутация не совсем ему соответствует, не делай из него монстра, каким его рисуют. Всего один шанс. Я же не многого прошу. Мамино лицо по-прежнему выглядит шокировано, но она не кричит. Не плачет. Не бьётся в истерике. А для меня это уже победа. И нужно выжать из неё всё. — Я ничего не могу тебе сейчас сказать. Мне нужно обдумать всё это. Но! — она тычет в меня пальцем, — я хочу его увидеть. Пока сама с ним не поговорю, не поведусь на твои слепые влюблённые суждения о нём. И тут снова настает моё время охуевать. И как она себе это представляет? — Приведи его на ужин. Когда вам будет удобно. — Ты серьёзно? Не сватать же она меня собралась. Тем более, мы даже ни разу не обсуждали с Ричи наши границы. Кто мы вообще друг другу. Слово "парень" никто ещё не произносил. — Ещё как. А теперь садись за уроки. Телефон заберу, чтобы не отвлекал тебя.***
В маленьком городишке чаще всего заняться нечем. Те, кто поумнее, свято лелеют мысль свалить отсюда, а для этого нужно сначала тяжело потрудиться. Те, кого природа немилосердно обделила здравым смыслом, выкручиваются, как могут. Скука – худшее и опаснейшее из ощущений у подростка. Она заставляет импульсивных и рисковых детей идти на любые меры. Лишь бы утолить своё уныние. Для нашего города открытый кинотеатр стал событием номер один для детей и подростков. И неважно, что новое – хорошо забытое старое, и мода на открытую киношку ушла далеко-далеко в прошлое. Для нас это был нонсенс. Я уже вторую неделю скулил, чтобы уломать Ричи. Но он всё откладывал и откладывал, и из-за его смен в кафе мы переносили сеанс в сотый раз. — Это та же киношка, только без потолка. Почему ты так сильно хочешь пойти туда? Ричи, который большую часть своей жизни, до переездов, прожил в Калифорнии, таким не удивишь. Капризная цаца. — Тебе легко говорить. Ты, наверняка, в своей Калифорнии тысячу раз там был. — Вовсе нет. Пару раз может. Есть что-то в том, чтобы на открытом воздухе, под звёздами смотреть великолепный фильм, который ты знаешь, станет частичкой тебя. С тем человеком, который у ж е есть частичка тебя. — Это не одно и то же. Это очень... романтично, — запинаюсь, но договариваю. Ведь это действительно так. Ричи тут же поднимает на меня глаза, будто услышал незнакомое слово. Нужен особый момент, особая атмосфера, чтобы расположить его к себе. Ведь я всё ещё не дал ответ маме касательно ужина. Почему-то чутьё подсказывает, что Тозиер может повести себя очень непредсказуемо. Самое необычное будет, если он действительно согласится. — Так вот оно что, — облокачивается локтями на стойку напротив меня. И уже по одной этой позе вижу, что он настроен несерьёзно. — С открытым верхом машины сидеть в обнимочку, пялиться на глупейшую сопливейшую романтическую комедию, и отвлекаться периодически на поцелуи, которые, могу тебя заверить, всегда начинаются невинно, но которых никогда не бывает достаточно. — Что ж, когда ты таким тоном это говоришь и паясничаешь, это не кажется так привлекательно. Но, поверь мне, тебя всё устроит. Вместо ответа Ричи наклоняется чуть ближе и легко, невинно мажет по моим губам. И даже то, что мы в кафе на виду у всех, не доходит до меня в полной мере. — Только прошу тебя, не романтическая комедия.***
Когда у людей спрашивают, что такое счастье, многие теряются на минутку. Кажется, так просто, но ответ может занять часы рассуждений. Каждый выпаливает что-то своё. Что вообще значит быть счастливым? Это состояние души, или всего лишь крохотное мгновение, которое не успеешь осознать, как оно уже прошло. И счастьем будет вспоминать именно это ощущение. Наверное, счастье - это когда ты не задумываешься, счастлив ли ты. Тебе и не нужно. Ты слишком занят тем, что счастлив. Только спустя время, долгое время, понимаешь, что тогда было офигенно. В далёком, уже неисправимом прошлом. По первому взгляду здесь, кажется, собрался весь город. По крайне мере, его юная часть. Показывали новомодный блокбастер, и каждый, даже те, кто уже его видел, не прочь был пару часиков провести на свежем воздухе в центральном парке в кинотеатре под открытым небом. В воздухе только-только начинало пахнуть весной, и на земле сидеть ещё прохладно. Но в машине, особенно, когда есть с кем разделить просмотр, холодно никогда не будет. — Ты вообще понимаешь, о чём фильм? — отрываюсь от губ Ричи и кидаю мельком взгляд на экран. Кажется, что-то про захват инопланетянами нашей планеты. Мои мысли вообще максимально далеко от той дичи, что происходит по сюжету. Тозиер обхватывает меня сильнее, вдавливая в спинку сидения. — А ты действительно хотел посмотреть фильм? — усмехается. — Прости, я был слишком занят. Шея горит от следов его зубов, плавится под настойчивыми, наглыми поцелуями снова и снова. Уже живого места на ней не ощущаю. Но ни в коем случае и в мыслях нет его останавливать. Куртка Тозиера сиротливо валяется на заднем сидении ещё с двадцатой минуты фильма. На десятой минуте именно я не выдержал, и откинул всю официальную часть свидания. Его рубашка, которую обычно он никогда не носит, сегодня лишилась нескольких пуговиц. Но Ричи не жалуется. Впивается опять и опять в искусанные губы и выгибается так грациозно, как кошка, стремящаяся получить свою долю ласки. Если же ему не даёт покоя моя шея, то его спина находится под моим личным прицелом, и ногтями позволяю себе вцепиться, царапать так, как мне хочется, параллельно едва не прокусывая пухлые губы. В ответ получая лишь одобрительные стоны. Мы припарковались почти у начала холма, на задних «рядах», полностью развязывая этим себе руки. Я хотел незабываемый вечер. И я его получил. А фильм можно будет пересмотреть заново. Пытаюсь прижаться к нему ещё ближе и кладу ладони на его ягодицы. Ричи, обычно тихий, обычно всегда погружённый в себя, обдумывающий все проблемы мира, сейчас, видно, сосредоточен на одной, предельно простой мысли. Щёлкает пряжка ремня, и глухой, томный стон прорывается из его груди. Я осторожно, неспеша обвожу подрагивающий в моей ладони член Ричи, ещё больше распаляя его, доводя до слепого, неописуемого удовольствия. Когда становится мало, он сам начинает двигаться, помогая мне ускориться и выстанывая от агонии, растекающейся по нашим возбуждённым телам. Оттягивая мою нижнюю губу, Ричи вздрагивает надо мной и расплывается в моих руках. Несколько минут слышу только тихое сопение в шею. Звук, свет потихоньку возвращается из пелены перед глазами, и Тозиер, наконец, скатывается с меня, садится на своё место. — Фильм, кстати, отстойный, — Ричи застёгивает ширинку и поднимает глаза на экран, скорее всего, первый раз за вечер. Там как раз начинаются титры. — Справедливый же из тебя кинокритик. Учитывая, что весь просмотр ты был повёрнут спиной к экрану. — Правило пятнадцати минут. Если тебя не заинтересовало за это время, значит самое время вырубить. Он всё ещё дышит учащённо. И моя глупая, влюблённая лыба вообще не хочет сходить. Поворачиваюсь к нему боком и слежу взглядом, как он приводит себя в порядок, застёгивает рубашку. Чёртову рубашку, которая невероятно ему идёт. Которую он терпеть не может. — Мама позвала тебя на ужин. Без подготовки, не прощупывая почву. На одном дыхании. — Чего? — Я рассказал ей о нас, и она позвала тебя на ужин. Ричи бегает по моему лицу глазами, в попытках отыскать подвох. Я и сам его ищу. Мой внутренний параноик никогда не засыпает крепко. Но сейчас «он» взял небольшой отпуск. И я расслабленно смотрю на Тозиера, не отводя глаз. — Ты меня сейчас пугаешь, — нервно усмехаюсь на то, что он не двигается. Хоть бы моргнул. — И что мне нужно делать? Сперва я думаю, что он шутит. Ведь что здесь может быть непонятного. Но по его лицу, испуганным, широко открытым глазам, вижу, что он не издевается. И правда, понятия не имеет, какой следующий шаг нужно предпринять. Никто ещё не просил его о таком. Мне вдруг захотелось сжать его в объятии так крепко, чтобы аж косточки захрустели. — То, что ты сам хочешь. Я буду рад, если ты согласишься, но если нет... Я пойму. Тебе нечего бояться, это всего лишь ужин. Всего лишь глупое старомодное знакомство с родителями под их пристальными взглядами за одним столом. Весь вечер. Ничего такого. Отличная ловушка, Эдди. Ричи по-прежнему смотрит на меня во все глаза, будто на моём лбу высветится ответ на вопрос. Я вздрагиваю, когда снаружи доносится отдалённый крик. — Ты это слышал? Поворачиваю голову на звук, а выкрик повторился снова. — Посиди здесь. Ричи отмирает и выходит из машины, даже забывая накинуть куртку. Ну, конечно. Хера с два я буду сидеть. У подножия холма, почти в кромешной темноте, вижу несколько силуэтов. Только свет от большого проектора освещает вид. Подхожу ближе к Ричи, который быстрым, необдуманно уверенным шагом направляется к группе парней. Генри, Патрик и Белч зажали Бена Хэнскома в угол, окружая его, как стая голодных гиен. Бауэрс видит Ричи и скалится так отвратительно, что проклинаю весь мир, что мы вообще вылезли из машины. — Тозиер, — мягко, почти любовно шипит Генри. Сам он держит Бена за шею, не давая ему шанса сбежать. Что за тварь. — С удовольствием поболтал бы с тобой, но сейчас не самый подходящий момент. — Отпускай Бена. Ричи не слушает его речи и кивает в сторону Хэнскома. Патрик и Белч ядовито гогочут, но стоят на месте, ждут сигнала. В темноте сверкнул коротенький ножик в руках Бауэрса, и у меня воздух выкачивается из лёгких, как по щелчку. Ситуация выходит из-под ебучего контроля. — Ричи, — хрипло, едва слышно зову его. От страха ноги приросли к земле. — У него ёбаный нож. — Послушай своего дружка, и возвращайтесь, откуда вы вылезли. У нас с Хэнксом свои дела. Сдавливает сильнее горло Бена, пока у того едва всхлипы не вырываются из глотки. Я уже прекрасно вижу, что Ричи никуда не уйдёт. Только вырубить его и силой уволочь отсюда. — Неужели Бен настолько тебя страшит, что ты без помощи Патрика и Белча даже с ним справиться не можешь? Дразнить бешеную собаку – не самая умная логика, но я вижу, что он делает. Переключает внимание на себя. Чтобы у Бена была возможность сбежать. — Эта жирная тварь ничего, кроме омерзения, у меня не вызывает. И он сам тёрся около моей машины, так что парочку уроков сегодня получит. Генри задирает футболку Бена и резко, без предупреждения проводит ножом по животу Хэнскома. С молниеносной скоростью Ричи оказывается рядом и выбивает нож из рук Бауэрса. Бен орёт во всю глотку, скорее от испуга, потому что на теле неглубокий порез. Генри не хочет убить. Его цель сначала наиграться вдоволь с жертвой, а это подразумевает напугать её до усрачки. Хэнском, несмотря на рану, улепётывает со всех ног, как только чувствует, что хватка на горле спала. Видимо, в животном мире каждый сам за себя. — Догоните этого ублюдка! Патрик и Белч как собачки Павлова срываются с места и бегут вслед за Беном. Тозиер ногой отбрасывает ножик подальше в темноту и поднимает на Генри глаза. Подхожу к ним ближе и даже при отсутствии света по лицу Генри вижу, что просто так нам это с рук не сойдёт. — Какой же ты необучаемый, Тозиер. Как тупая безмозглая шавка. Ничему тебя жизнь не учит. Едва Бауэрс, сверкая разъярёнными глазами, заносит руку для удара, инстинктивно, без малейшего промедления достаю из кармана газовый баллончик и брызгаю ему в искажённое злобой лицо. Генри орёт похлеще Бена, потому что и боль в стократ сильнее. Падает на землю и хватается за своё лицо, но перцовый баллончик попал точно в цель. — Боже, как же он заебал. Говорю и вижу, что Ричи шокировано смотрит, как я убираю баллончик обратно в карман. — Я купил его сразу же после того случая с Патриком и Белчем. Не всегда под рукой окажется бутылка, которую можно разбить об их голову.