Rehab

***POV Bill*** Вот и настал тот день, когда мне предстояло вписаться в клинику реабилитационной терапии. Клиника находилась за городом, в районе озера. Это было здание огромной старинной виллы, впрочем, оборудованное всеми современными принадлежностями. Вокруг клиники находился чудесный зеленый сад, украшенный цветами всех возможных видов, а с балконов открывался прекрасный вид на озеро. - Добрый день... герр Каулитц, да? - меня поприветствовала девушка лет двадцати пяти, с мелированными волосами, собранными в аккуратный пучок. Дженнифер Мюллер, прочитал я на прикрепленном к ее малиновой рубашке-поло бейджике. - Он самый, - кивнул я. Медсестра с широкой улыбкой представилась. - Давайте, я покажу вам вашу комнату, - сказала Дженнифер. - Позвольте чемоданчик? - я даже не успел возразить, как девушка уже катила за мной мой чемодан, битком набитый одеждой и предметами личной гигиены. Я знал, что здесь мне стыдиться нечего, что все находящиеся здесь люди - инвалиды, либо оправляющиеся после тяжелой болезни, а медперсонал и не такую жесть видывал - но по привычке все же прикрываю изуродованную половину лица волосами. Несчастный случай изменил не только мою внешность, но и всю мою жизнь, все мои привычки. Раньше я обожал делать всякие сумасшедшие прически - то ходил с начесом, то с дредлоками, то с рваной челкой или выбритыми висками. Теперь об этом не могло быть и речи - я безумно стыдился своего слепого глаза и усеянной шрамами кожи, поэтому открывал миру лишь здоровую часть своего лица. Также в мой гардероб навсегда вошли черные перчатки и шарфики, ибо едкая кислота не пощадила еще и шею, и левую руку. Если честно, я не питал особой надежды на улучшение после очередного курса реабилитации - мой глаз различал лишь свет и тьму, чувствительность кожи так и не вернулась до конца. Но раз врачи сказали «надо» - значит, так тому и быть. Сестра Дженнифер, наконец, привела меня к жилому крылу. По дороге мне то и дело попадались пациенты. Например, девушка примерно моего возраста, на костылях и с полностью загипсованной ногой. Или парень лет двадцати пяти, с протезом руки. Я невольно поймал себя на том, что рассматриваю своих товарищей по несчастью - точно так же, как люди рассматривали меня при виде моих ожогов... Мне тут же стало стыдно, и я опустил глаза в пол. - Ну вот, герр Каулитц, и ваша комната, - объявила Дженнифер, стучась в одну из покрашенных в голубой цвет дверей, в середине длинного коридора. На двери жирным шрифтом красовался номер: 483. - Герр Трюмпер? К вам можно? - поинтересовалась медсестра, приоткрывая дверь. - Вот, познакомьтесь! Герр Трюмпер - это ваш новый сосед, Вильгельм Каулитц. Герр Каулитц - Томас Трюмпер. - Мой взгляд упал на кровать у окна, на которой полулежал молодой парень чуть постарше меня. Первым, что привлекло мое внимание, оказалась его необычная прическа - множество черных косичек, подвязанных белой банданой. Одет он был в просторную черную футболку с ярким принтом и светлые домашние штаны. - Герр Трюмпер, - обратилась к моему новоиспеченному соседу Дженнифер, - вы ведь покажете герру Каулитцу все? - Конечно, Дженни, можете не сомневаться, - парень расплылся в широкой улыбке и подмигнул мне, а я почему-то страшно смутился, - буду добросовестно выполнять свои обязанности крестного.* - Ну вот и отлично, - довольно заключила медсестра. - Тогда я вас оставлю? Герр Каулитц - желаю вам хорошо обжиться! - я кивнул. - Ужин в половину шестого, герр Трюмпер, вы проводите? - Конечно, - Трюмпер понял вверх большой палец. На этом Дженнифер удалилась, а я остался наедине с соседом. Кстати, что это он меня так рассматривает? Даже как-то неудобно. Увы, та трагедия, что произошла со мной, превратила меня из жизнерадостного, солнечного парнишки в угрюмого буку. Я стал безмерно раздражительным, быстро заводился, срывался по пустякам и терпеть не мог, когда нарушалось мое личное пространство. А именно вторжением в свою заветную приватную зону я считал настолько пристальные взгляды на себя. Ну что же, Трюмпер - мы еще посмотрим, кто в доме хозяин! ***POV Tom*** Новенький. Как же я ждал этого дня! Наконец-то мне будет, с кем скоротать свободное время, поболтать по вечерам, обсудить последние новости - да просто хорошо провести время. Ведь с тех пор, как выписался мой бывший сосед по комнате, Густав, прошло уже десять дней, но никого нового пока ко мне не подселяли. Мой новый сосед оказался совсем молоденьким мальчиком - я сомневался, есть ли ему вообще восемнадцать. Я сразу же обратил на него внимание. Вильгельм - а именно так его звали - казался таким хрупким, нежным, ранимым, будто не от мира сего. Поначалу я не смог разглядеть его лица из-за густого занавеса длинных черных волос - но после, вглядевшись в его черты, я проникся умилением. Тонкое, точеное, словно девичье личико, глубокие глаза цвета теплого шоколада, аккуратный маленький носик, пухлые розовые губки с родинкой снизу, нежная молочно-белая кожа. Несмотря на теплую погоду, Вильгельм закутал шею просторным темно-синим шарфом - но я готов был поспорить, что шея у него очень красивая, тонкая, словно лебединая. Его как будто бы из мрамора вытачивали... Но одно мне быстро стало ясно. Мальчик производил впечатление запуганного зверька - потерянный взгляд, поза, в которой он сидел, закрывшись руками от внешнего мира, одно это зябкое кутанье в шарф. В какой-то степени я знал, что несу ответственность за этого маленького робкого олененка, и решил развеселить его. - Эй, малышка! - позвал было я - ответом мне стал шокированный взгляд огромных карих глаз. Впрочем, испуг быстро сменился раздражением. - Да ты не обижайся, я так шучу, - я поднял вверх ладони. - Тебя ведь Вильгельм зовут, так? - Билл, - тихонько буркнул мальчишка, еще сильнее занавешиваясь черными прядями волос, - а вообще-то, тебя это не касается, - еще тише проворчал он. - Эй, ну не будь букой! - я попытался обратить все в шутку. - Я ведь всего лишь хотел с тобой познакомиться. - А я, как видишь, нет, - раздраженно отвечал сосед, - пожалуйста, отвяжись от меня, ладно? - Но я не из тех, кто просто так сдается. Я решил брать эту крепость штурмом: - Ну не дуйся ты на меня, красотка! - хохотнул я. - Поверь мне - такому прелестному личику совсем не идут морщины... - И вдруг Билл на мое, по сути, невинное высказывание изменился в лице. Мальчишка буквально кипел от злости. И что я такого сказал? мелькнуло у меня в голове. А Билл тигриным прыжком оказался рядом со мной. - Никогда! ты слышишь - НИКОГДА!!! не смей отмачивать шутки по поводу моей внешности!!! - проревел он, сжимая свои ручонки в кулачки. Неужели взбесился?!.. - Хочешь посмотреть, какой я красавчик? А? Хочешь?! - Да что на тебя нашло, Билл? - недоумевал я. - Я ведь всего лишь сделал тебе комплимент! Ведь я действительно считаю тебя красивым! - Комплимент?! - Билл горько рассмеялся. - Ну что ж, по-моему, ты действительно захотел узнать, насколько я красивый, м? Что же, любуйся! - С этими словами юноша откинул волосы, надежно прикрывавшие половину его лица, назад... - Что, хорош красавчик, да? - орал Билл, а я аж дар речи потерял. Прекрасное нежное лицо было изрезано жуткими шрамами - судя по всему, от ожогов. Шрамы тянулись по всей левой половине, начиная от лба, минуя губы, и протягиваясь дальше, в сторону шеи... Так вот почему он в шарфе! - догадался я, и эта догадка была не менее страшной, чем усеянная рубцами кожа Билла. Но даже больше, чем ожоги, меня впечатлили глаза мальчика. Один - карий, бездонный омут с отблеском янтаря, мягкий и чарующий. Второй - ярко-голубой, контрастирующий с первым, словно оголенный нерв кричащий о тех страданиях, что наверняка пришлось пережить этому хрупкому ребенку. Да... он ведь еще совсем ребенок... и за что на его долю такие ужасные муки?! Даже представить себе не хочу, какую адскую боль он перенес... - Ну что? Милашка, не правда ли? Просто королева красоты! - Билл все никак не мог успокоиться, продолжал плеваться ядом. - Шли бы вы все к черту! Оставьте меня в покое, все до единого! Откуда вам всем знать, через какой ад я прошел? В особенности тебе! Ты и понятия не имеешь, что мне пришлось вынести!!! - на глаза Билла навернулись слезы, нежные губки задрожали - а у меня буквально сердце кольнуло жалостью. Я безумно захотел помочь этому худенькому, потерянному, беззащитному ребенку, облегчить его страдания, прижать его к груди, погладить по черноволосой головке, шепнуть на ушко что-нибудь ласковое. Но я не хотел еще сильнее напугать мальчика, в свои юные годы столько натерпевшегося. Я мог лишь проследить взглядом, как Билл рухнул, словно подкошенный, на постель и уткнулся лицом в подушки. Я видел, как мелко затряслись его хрупкие плечики, слышал тихие всхлипы. Бедный малыш, и за что ему такое? Он ведь такой красивый и нежный - я сумел разглядеть его внутренюю красоту, трепетную душу. И даже его жуткие шрамы и пугающие разноцветные глаза не смогли испортить его... Сейчас я понимал Билла, как никто другой. Ведь я сам прошел все эти фазы - гнева, депрессии, неприятия и так далее. Пускай в моем случае пострадало и не лицо... но еще пару месяцев назад я сам чувствовал себя так же погано, как сейчас Билл. - Я вытащу этого мальчика из депрессии, - поклялся я сам себе, - чего бы мне это не стоило! Этот нежный ребенок должен жить, улыбаться, смеяться, радоваться жизни! И не будь я Том Трюмпер, если не верну этому мальчику его улыбку!.. ***POV Bill*** Моя ни к месту устроенная истерика до того вымотала меня, что я уснул - как был, в одежде и обуви, на нерасстеленной кровати. Проснулся я от того, что кто-то мягко поглаживал меня по спине. И кому это вздумалось приближаться ко мне? - недоумевал я сквозь сон. - Спи, Билли, спи, мой маленький, - ласковый, словно бархатный, голос донесся до моих ушей. - Я клянусь, я верну в твою жизнь радость, верну твою улыбку, твой звонкий смех. Спи, малыш, можешь на меня положиться. - Этот нежный, убаюкивающий голос вкупе с легкими поглаживаниями невольно заставил меня вновь шмыгнуть носом, слезы опять навернулись на мои глаза. Я... кому-то нужен? Меня понимают? Я не просто жалкий урод? Приоткрыв здоровый глаз, я попытался было развернуться. На меня смотрело улыбающееся лицо Трюмпера! - Руки... убери... - пробормотал я хриплым со сна голоса. Дожили! Я-то понадеялся, что мне действительно хотят помочь, кто-то проявил понимание - а тут этот самодовольный мажор, так некстати обозвавший меня красавчиком и навязчиво пытавшийся подружиться! Да он наверняка и половины из того не пережил, что довелось перенести мне! Кстати, интересно было бы узнать, почему он здесь. Стукнулся головой и отбил последние мозги? - Эх, Билли-Билли, - протянул косичкастый, но руку не убрал, - ежик ты мой колючий. Ты ведь на самом деле совсем не такой... - А если и нет - тебе-то что? - фыркнул я. - Хотя тебе и невдомек, что я вытерпел. - Косичкастый лишь грустно улыбнулся. - Поверь мне, Билли - я прекрасно тебя понимаю. И сам когда-то был на твоем месте, тоже в свое время уходил в себя, впадал в депрессию. Но жизнь продолжается, Билли. Несмотря ни на что. - Ага, тебе-то легко говорить! - хмыкнул я в ответ. - По крайней мере, ты - не урод! - Лицо-то, может быть, у меня и не пострадало, - возразил Трюмпер. - Но полноценным человеком я себя тоже называть не могу. И тут я обратил внимание на то, что мой собеседник все это время сидел на одном месте, неподвижно. Оглядев Трюмпера с ног до головы, я увидел, что ноги его полностью укрыты теплым пледом, а сам он сидит... в инвалидном кресле?!... - Знаешь, Билли, я ведь тоже когда-то жил беззаботно, - по моему ошарашенному лицу Трюмпер понял, что я догадался. - Но один лишь миг изменил мою жизнь навсегда. Я ехал на день рождения к Георгу, моему лучшему другу. Волновался, немного спешил. На мое несчастье, мне наперерез ехал пьяный водитель. Неделя в коме, еще месяц в реанимации. Заново учился есть и говорить. Теперь вот, как видишь, могу все - вот только ноги по-прежнему меня не слушаются, - Том одарил меня печальным взглядом. - Я ведь знаешь, каким живчиком был? Занимался спортом, гонял на мотоцикле, машинку свою обожал. Теперь об этом пока что придется забыть... - косичкастый усмехнулся и продолжал: - Пойми, Билли, я ведь тебе добра желаю. Я же твой крестный здесь, помнишь? - он подмигнул мне, и я невольно выдавил из себя подобие улыбки. - А крестный должен помогать своему подопечному. Ну что, мир? - Мир, - робко ответил я, вкладывая свои подрагивающие пальчики в большую и теплую руку Тома. Мне стало очень стыдно за то, что я так недооценил своего соседа. Может быть, потому, что он просто-напросто влез мне в душу? Ведь туда я давно уже никого не пускаю - с того самого рокового вечера, как меня изуродовал мой бывший... - Ну что, айда на ужин? - улыбнулся Том. - Уже как раз скоро полшестого. Лично я голоден, как волк! - Я бы тоже быка съел, - признался я. - Тогда поехали? - Том ловко развернул колеса своего кресла, и мы вместе направились в сторону столовой.