«Что ж, пусть эта неделя будет удачной и приятной, как и её начало!» — рассуждал Кямран, направляясь к умывальнику после того, как получил утренний заряд бодрости от жены. «Как говорится, хорошо, но мало. Вот бы поваляться с ней подольше! Однако ж негоже опаздывать на работу — его больные ждут. Это Фериде некуда спешить — наконец-то настало лето, а с ним и школьные каникулы. Она в охотку занимается с двумя отстающими ученицами на дому — готовит их к переэкзаменовке. И малышка Мунисе ума набирается, пока сидит рядышком и делает задания заодно с ними. Надо будет скорее договориться в больнице, чтоб на недельку-другую поехать всем вместе в Текирдаг — пусть его девчонки порезвятся у воды и подышат морским воздухом. Всё-таки в Стамбуле летом жарковато». За размышлениями дорога на работу пролетела незаметно. В Центральной стамбульской больнице привычный ритм мгновенно захватил доктора в круговорот врачебных дел, стоило только вымыть руки и облачиться в белый халат.
— Доктор Кямран, к вам пациентка. — Объявила неизменная помощница-фельдшер Уфтаде, пропуская вперёд молодую женщину в сопровождении мужа.
— Здравствуйте, доктор! Я — инженер Энгин-заде, — поприветствовал мужчина в парусиновом костюме примерно одних с Кямраном лет. — Нам с женой надо с Вами кое о чём посоветоваться, — сходу начал объяснять он.
— Я к вашим услугам. На что жалуетесь?
— Мы в столице недавно. По весне переехали из Эрзурума. Я там служил в Восточном управлении строительства. Но это сейчас не важно. Важно то, что… у моей жены, — он продолжал говорить, будто сняв с дамы неприятную для неё миссию.
— И что же Вас беспокоит? — Кямран обратился к женщине. Та не отличалась словоохотливостью — лишь молча потупила взор.
— Видите ли, дело очень деликатное, и моя супруга стесняется рассказывать посторонним. Ведь вы для нас посторонний… Мелек, нечего стесняться. — обратился он уже к спутнице, — мы все тут образованные люди, и кто, как не врач, сможет всё объяснить?!
— Простите, но я не совсем понимаю. Где у Вас болит?
— В том-то и дело, что у неё ничего не болит, и ничего не беспокоит, хотя, по идее, должно было бы!
Кямран и Уфтаде подозрительно переглянулись. Жена инженера покраснела, но продолжала упорно молчать.
— Как вам сказать? — пытался подобрать слова посетитель. — Вы, я вижу, тоже женатый человек, — он бросил взгляд на обручальное кольцо на безымянном пальце врача.
— Да, женат, хвала Аллаху. Так я слушаю! Очень хотел бы вам помочь, если вы, наконец-то объясните, в чём дело!
— Вы, как женатый человек и как врач знаете, что … несколько дней в месяц женщина бывает недоступна для…
— Не продолжайте, я понял, о чём Вы.
— Вот, вот! Только у моей жены такой перерыв не наступает уже второй месяц. Из чего следует, что она ожидает ребёнка. Правильно?
— Всё верно. Вы хотите, чтоб я вас поздравил? Или это для вас проблема?
— Нет, что Вы! Мы женаты не так давно и очень хотим детей! Только всё это немного странно.
— Отчего же?
— Да потому, что Мелек прекрасно себя чувствует! А как же все эти рассказы о том, что женщин в положении тошнит, они постоянно голодны, им хочется странную еду и в самое неподходящее время? Разве не ТАК всё должно быть?
— Не всегда. Вы правы, это весьма характерные признаки начального периода беременности. Однако, как врач, смею Вас заверить, что не у всех они проявляются одинаково. Некоторые всего-навсего чувствуют лёгкое недомогание, вялость и утомляемость. Так бывает. Похоже, Мелек ханым повезло, раз она не испытывает всех этих неудобств, на которые обречены большинство дам. А что говорят её родственницы? Возможно, подобная история была у её матери или бабушки?
Тут в разговор вступила виновница визита:
— Мамы у меня больше нет, она умерла в позапрошлом году. Есть тётя и двоюродные сёстры. Только все они остались в Эрзуруме. Какой прок задавать такие вопросы в письмах? Пока дойдёт письмо, и пока получишь ответ, столько времени уйдёт. А тут в Стамбуле у нас совсем нет родственников или подруг таких, с которыми можно поделиться.
— Вы правильно сделали, что пришли. Будь я на вашем месте, тоже хотел бы знать наверняка. Около двух месяцев, говорите? Увы, доступные мне методы медицины пока не позволят дать гарантированный ответ прямо здесь и сейчас, тем более при отсутствии всех остальных признаков. Сегодня могу только произвести внешний осмотр — в вашем присутствии, разумеется.
Как полагается, он произвел традиционную пальпацию, прослушал живот пациентки и пощупал пульс.
— Поздравляю Вас! С большой вероятностью, через семь месяцев вы станете родителями, İnşallah! (С Божьей помощью. — тур.) Обязательно приходите через шесть недель! А пока берегите себя, не поднимайте тяжестей. Больше свежего воздуха и положительных эмоций!
— Спасибо, доктор Кямран! Вы нас успокоили! Да ниспошлёт Аллах Вам здоровья и счастья!
— Hep beraber (Всем нам! — тур.), — только и смог ответить наш доктор.
Как только, получив надлежащие врачебные наставления и инструкции от медсестры, пара покинула кабинет, Кямран в смятении опустился на стул. «Всем нам!» Его взгляд был направлен в одну точку над дверью, где был нарисован знак красного полумесяца. После той поездки в лес они с Фериде так разохотились, что от души занимались любовью порой и не единожды в день. Только что-то он не припомнит с тех пор никаких перерывов. А ведь прошло уже больше месяца! Спасибо, что эти люди невольно напомнили об этом. Сам-то он увлёкшись семейной жизнью, в будничной круговерти совсем перестал замечать, как пролетали дни и недели. К тому же в больнице дел было по горло. Или он что-то позабыл? Нет, в самом деле, не было такого в последнее время, чтоб Фериде укладывалась спать с книгой, как бы деликатно намекая ему на особые обстоятельства. Хотя, чего греха таить, обстоятельства эти с недавних пор перестали быть помехой в любовных утехах — стоило ему проявить фантазию и отойти от скучных традиций, а уж в этом Кямран был мастак. Да и Фериде, пусть не сразу, но тоже стала поддерживать его затеи, чего он, впрочем, и ожидал от сорви-головы, которая ещё в детстве давала ему фору что в лазаньи по деревьям, что в стрельбе из рогаток! Вспомнив некоторые пикантные подробности таких затей, Кямран интригующе заулыбался.
Подобно игле для инъекций, разум пронзила мысль: «А вдруг с Фериде происходит то же самое, что и с этой женщиной? Что, если им удалось-таки зачать ребёнка?» Он взъерошил волосы. «Между тем, Королёк ведь ни на что не жаловалась! И ничего ему не говорила. Ему, мужчине, некогда и незачем вникать в эти сугубо женские дела. Но она-то о чём думает? Почему молчит? И кто он после этого? Неумеха и есть! Раздаёт советы чужим людям, а сам проворонил беременность собственной жены?! Как такое возможно?! Сказать кому — не поверят! Вот уж точно,
Terzi kendi söküğünüz dikemez (турецкая пословица «Портной себе из обрезков платья не сошьёт» — русский эквивалент «Сапожник без сапог»). Да ну, не может быть! Просто напридумывал себе под влиянием этого осмотра. Но ведь не исключено, что и… Будь это правдой — было бы прекрасно! Çok şukür! (Слава Всевышнему! — тур.) Сейчас только разговор с Фериде поможет всё прояснить! Но как? Как она могла не заметить и не сказать мне?!»
Мысли всё же пришлось на время отбросить и заняться следующим больным. Однако, прогнать их прочь было ему не под силу. Целый день подобные догадки и сопоставления не давали Кямрану покоя. Скорее бы закончился приём! Рвануть домой, чтоб как можно быстрее поговорить с Фериде и развеять все сомнения! Еле дождался, когда Джумалы-эфенди привезёт его домой. Перескакивая через две ступеньки, одним махом одолел лестницу крыльца и как ураган ворвался в дом, чуть не сбив с ног отворившую ему дверь Дильбер-калфу. Второпях разулся и поспешил в комнату, где Фериде обычно занималась с ученицами. На его счастье, девочки уже ушли.
— Фериде! Ты дома!
— Kamranım?! (Мой Кямран. — тур.) Ты уже приехал! Вот неожиданность! Ты, вроде, сегодня собирался после работы заехать в типографию?
— В другой раз поеду! Идём в спальню — ты мне нужна! — Кямран взял её за плечо и подтолкнул к дверям спальни.
Фериде кокетливо улыбнулась в ответ — уже не впервой Кямран кидается на неё, едва переступив порог. До чего ж ненасытный муж ей достался!
— А ты не хочешь сначала поужинать?
— Нет, пойдём! Сегодня столько больных было! Я еле дождался, когда рабочий день закончится!
— И я соскучилась по тебе!
Кямран закрыл дверь на ключ и усадил жену в кресло, — Присядь, — а сам опустился перед ней на корточки.
«Что это он удумал на этот раз?» — Фериде пыталась угадать намерения мужа.
— Моя дорогая, — начал наш герой, пристально глядя в глаза жены, — Скажи, как ты себя чувствуешь?
— Ben ıyım, canım! Çok ıyım! Ne oldu? (Я в порядке! Всё хорошо! А что случилось? — тур.)
— Тебя не тошнит?
— Нет…
— Ты не устаешь к концу дня?
— Совсем нет. А от чего мне уставать? Я уже которую неделю, как не работаю. Домашних дел не так много. Мы гуляем с Мунисе, занимаемся, играем. Отдыхаем, можно сказать.
— Вспомни, может, тебе было не очень хорошо, но ты не придала этому значения?
— А в чём дело, Кямран?
— А в том и дело, что ты потеряла счёт времени… и всему прочему!
Фериде с недоумением молча смотрела на любимого.
— Сколько уже недель подряд мы с тобой занимаемся любовью? С нашей поездки в лес не было почти ни одного дня, чтобы мы не наслаждались друг другом! Не считая пары дней, когда мы с отцом ездили в Бурсу. А уже лето на дворе — июнь-месяц в разгаре!
— Ах, вот ты о чём… И в самом деле, как же быстро летит время! Я совсем завертелась с этими школьными экзаменами — всё-таки это мой самый первый класс.
— Фериде! Ты, серьёзно, не понимаешь, что это может означать?! Или ты что-то от меня скрываешь? — его голос почти сорвался на крик.
— Кямран, не надо на меня кричать! Я не настолько глупа, и мне известно, что, если у женщины прекращаются эти дела, это может значить, что она … — Фериде осеклась, — станет матерью?
— Вот именно!
— Что «вот именно»? Со мной и раньше такое случалось, однако ж ничего подобного это не означало.
— Раньше это могло случаться от недоедания, от стресса и всех твоих проблем, пока ты одна-одинёшенька скиталась по Анатолии, девочка моя. К тому же, тогда меня с тобой не было.
— Допустим. Но в таком случае меня бы тошнило, как Неджмие. Я бы ела за троих и по ночам просила бы жареных каштанов, как твоя Нариман.
— Не называй её моей!
— Прости. Или, наоборот, на дух не переносила бы и запаха еды. Одна девочка в пансионе рассказывала — так было с её тётей. А ещё у одной девочки родственница…, — Чалыкушу не успела договорить, как муж остановил её поток слов одним жестом руки.
— Всё, что ты сейчас перечислила — это стереотипы о женщинах в положении. Да, так чаще всего и бывает. Однако же, не всегда, не у всех, и не сразу. Поэтому, не стоит полагаться на то, что «девочки в пансионе рассказывали». И вообще, я удивлён тебе! Неужели нельзя было мне всё сказать?! Я тебе кто в конце-концов?
Кямран ласково погладил Чалыкушу по щеке.
— Ты считаешь, это возможно? — глаза Фериде вспыхнули нечаянной радостью и какой-то робкой надеждой, слабый огонёк которой боязно было спугнуть. — Думаешь, у нас получилось?
— Мне всей душой хотелось бы в это верить, sevgilim (любимая — тур.)
Момент был настолько важный и трепетный, что у Кямрана на глаза навернулись слёзы.
Он взял руки жены в свои и принялся их целовать.
— Будем молиться, чтобы всё оказалось правдой. Предлагаю не говорить никому до тех пор, пока окончательно не убедимся. И будем тебя беречь.
Вспомнив как этим утром, он словно племенной бык навалился на свою красавицу, Кямран добавил: «А я буду с тобой аккуратнее». Он покопался в своём докторском саквояже и вытащил оттуда термометр.
— А завтра утречком как проснёмся — измерим твою температуру. — И положил градусник на тумбочку, чтоб не забыть.
— А зачем?
— Есть такой метод. Довольно верный.
— Тогда давай прямо сейчас измерим! — Фериде нетерпелось узнать правду.
— Во избежание ошибки это надо делать утром сразу после пробуждения.
***
Эх, знал бы он, какая комичная сцена разыграется поутру между ними, как только Фериде узнает каким способом предстоит сия проверка!
— Давай помогу!
— Нет! Ты что? Я сама!
— Ты сама не сможешь!
— Смогу, отстань!
— В этом нет ничего такого, я же врач!
— Отойди, Неумеха! А то я тебе этим градусником!
— Правильно называть «термометр»!
— Кямра-а-а-ан!!!
— Всё-всё, успокойся, делай как хочешь!
«Стеснительная моя Овечка… Вот бы было правдой!»
Короче говоря, верный друг докторов порадовал наших героев и вселил в них надежду. Но это произошло на следующий день. А пока…
***
— Ах, Кямран, ах! Мне даже не верится, — из глаз Фериде брызнули слёзы. Помнишь, как мы переживали?
— Тебе сейчас главное — ни о чём не переживать, лучше питаться и больше находиться на свежем воздухе. Поэтому, собирайтесь-ка вы с Мунисе в Текирдаг. Лично отвезу вас в эту же субботу. Поживёте там до конца лета. Уверен, тётушка и Мюжгян только обрадуются. А я буду навещать вас по выходным. Эх, надо было раньше вас туда отправить!
— А раньше и не получилось бы — я же занималась с девочками! Не представляешь, как их родители уговаривали меня не оставлять своих дочек на второй год! Вот я и согласилась подтянуть их.
— Ой, да ты с ними столько уже бьёшься, что я буду очень удивлён, если они провалят переэкзаменовку. Уверен, что ты их подготовила как надо. Поэтому, закругляйся с ними и поезжай спокойно. Если надо, я сам всё улажу с их отцами.
— Хорошо дорогой, я сегодня же напишу в Текирдаг и сообщу, что мы едем.
Жизнь мудро показала супругам, что в таком вопросе и впрямь лучше отпустить ситуацию, нежели терзаться проблемой. А уж она, жизнь, по высшей воле в нужное время всё расставит по своим местам.
