Секреты лесной сторожки, или Гнездо Королька

      «Kulun dediği olmaz, Allahın dediği olur» (Будет не так, как скажет человек, а как скажет Аллах — турецкая пословица, эквивалент русской «Человек предполагает, а Бог располагает») — эту незыблемую истину Фериде уяснила давно. Даже слишком давно. Она почуяла неладное, когда субботним утром услышала стук в дверь. Для приезда Кямрана это было ещё слишком рано — паром из Стамбула обычно прибывал в Текирдаг не раньше полудня. И стук не его! Кямран по обыкновению отстукивал короткий ритм, как бы свой код: один длинный, два коротких, снова длинный. В доме все безошибочно определяли по стуку в дверь, что пришёл он. А на сей раз звук был бесхарактерно-требовательным и нарочито громким, каким-то официальным. Мюжгян поспешила открыть — не хватало ещё тревожить Фериде понапрасну. — Günaydın effendim! (Добрый день, уважаемая! — тур.) — почтальон с порога протянул конверт, адресованный «Фериде ханым» — Фериде! Тебе письмо! От Кямрана!       Тревожно, чего там говорить, но это лучше, чем, как когда-то посыльный доставил им известие о гибели отца вместе с его военным мундиром. Успокаивало уже одно то, что это было собственное письмо Кямрана. Значит, он, по крайней мере, жив и в состоянии его написать. Однако, что-то ведь случилось, раз вместо того, чтоб приехать самому, он прислал письмо. Фериде выхватила конверт. Мысли одна другой тревожнее роились в голове. »…только не вздумай волноваться! Навечно влюблённый в свою птичку, Неумеха».       Подпись вызвала у Фериде слёзы умиления и приступ нежности. Как жаль, что они опять не свидятся! Она так ждала! Настолько истосковалась, что уже не чаяла прямиком с порога броситься ему на шею, прильнуть к груди, ощутить тепло его ладони, когда он погладит по голове, успокоиться в его надёжных любящих объятиях. Хорошо бы, если родня на сей раз из чувства такта не толпилась у дверей, а дала бы им вволю поцеловаться. Фериде всё чаще ловила себя на мысли о том, как соскучилась она по поцелуям мужа. Да и не только по ним. То ли затянувшаяся разлука, то ли это новое состояние многократно усилили её чувственность. Вроде, раньше не замечала за собой такого сильного любовного желания. Днём как-то не до того, а как приляжешь днём ли, вечером — никак не уснуть без мужниных ласк и лобзаний. Сплошное томление — хоть на стенку лезь! Можно, конечно, и самой, коль совсем невмоготу — некоторые девочки в пансионе, бывало, шалили так. Да ведь всё равно не то!       Как жена врача, она была готова к подобным неожиданностям. Не раз посыльный приходил за Кямраном среди ночи, и тому приходилось спросонья ехать спасать какого-нибудь бедолагу, а то и в больницу на подмогу дежурному врачу. Зная природный альтруизм Кямрана, она не удивилась его решению отложить поездку ещё на неделю. Будь она на его месте — поступила бы точно так же!       Типичный Кямран: »…только не вздумай волноваться!» Легко сказать! Как можно не беспокоиться, если все газеты вторую неделю пестрят новостями о том, что творится в больницах Стамбула и Бурсы?! Того и гляди, до Текирдага докатится эта напасть. А что, если Кямран сам заболеет? Тогда с чумой пронесло, слава Аллаху, но ведь на всё воля Всевышнего. Она будет продолжать молиться за любимого, чтобы Всемилостивый даровал ему здоровье и оградил от болезни!       Фериде так пригорюнилась, что решила пойти прогуляться в городе. Самое время сделать это до наступления жары. Да и сколько ж можно сидеть дома? Мюжгян поняла, что кузина хочет побыть одна и под предлогом каких-то домашних хлопот, не стала настаивать на том, чтобы идти на прогулку вместе с ней.       Ранним утром набережная Текирдага была пуста. Редкие рыбаки кое-где застыли со своими удочками. Чайки перекликались громкими довольно противными голосами. Каблучки Фериде отстукивали дробь по мощенному тротуару, пока она задумчиво брела вдоль моря. Ею овладела меланхолия. С чего-то вдруг захотелось себя пожалеть, что было ей не присуще. Да и обижаться-то было не на кого. Мюжгян замечала у кузины подобную резкую смену настроения и, прекрасно понимая, что тому виной, никогда не журила Фериде за капризы или за беспричинную грусть. Пальмы выстроились в ряд на пешеходной части набережной. Свежий морской ветерок приятно колыхал их лапчатые ветви. «Надо обязательно прийти сюда с Кямраном, как только он вернётся!», — только успела подумать Фериде, как услышала, что мужской голос окликнул её по имени.  — Iyı günlar, Feride hanım! (Доброго дня, Фериде ханым! — тур.)       Фериде обернулась — голос показался ей знакомым. Перед ней, широко улыбаясь, стоял бравый армейский офицер. Пуговицы кителя сверкали на солнце так, что от них можно было пускать солнечные зайчики, как, впрочем, и от начищенных до зеркального блеска сапог. Иса бей был очень рад встрече и не мог сдержать улыбки. Он заинтересовался Фериде ещё с момента их знакомства и всегда очень симпатизировал ей. — Günaydın, Isa bay! (Добрый день, господин Иса! — тур.) — вот уж не ожидала она повстречаться в столь ранний час со своим старым знакомым. — А я всё смотрю — вы это или не вы… Так давно не виделись! Вы в гости? Давно приехали? — Иса бей зарядил канонаду вопросов. — Да, отдыхаю у тёти пока в школе каникулы. — Одна, значит, отдыхаете? — Почему же одна? Мы вместе с Мунисе — нашей приёмной доченькой, — пояснила Фериде. Она не была уверена, насколько дальний родственник — седьмая вода на киселе — был осведомлён о её семейном положении. — А ваш супруг, выходит, не смог составить вам компанию? Впрочем, что за глупый вопрос? Вон чего в Стамбуле делается! — Да, у него сейчас много работы. Но он приедет, как только сможет! «И чего я несу такую чушь? Всё же и так очевидно! Стал бы этот ревнивый доктор оставлять её одну без причины! Ясное дело, неспроста не едет. Ну что я за ишак? Теперь она подумает, что я солдафон, совсем не читаю газет».       Военный вкратце поведал Фериде о том, что приехал к родственникам на побывку. Обстановка в мире неспокойная, и его отпустили всего на несколько дней. Вот, прогуливается в родном городе. Так, за беседой они вместе дошли до конца не такой уж и длинной текирдагской набережной. — Разрешите проводить вас домой? — охотно предложил Иса бей. — Нет, что вы! Спасибо! Приятно было пообщаться! Я скажу тётушке, что вы в городе. Может, заглянете к нам на ужин?! Фериде была благодарна Исе за то, что отвлёк её от грустных мыслей. Домой она вернулась уже в более оптимистичном настроении. Мюжгян обрадовало, что прогулка пошла кузине на пользу. В понедельник с утречка Фериде пошла на почту, чтобы отослать Кямрану письмо о своём житье-бытье, раз он пока не думает приезжать. К своему удивлению, на почте она вновь повстречала своего недавнего собеседника — Ису бея. В штатском платье его было не узнать. Оказалось, он зашел отправить письмо другу — бывшему сослуживцу, нынче расквартированному в Эрзуруме. — Фериде ханым! Ну и везёт же мне последнее время — куда ни пойду, встречаю вас! А вы после почты куда? Сразу домой? У Фериде не было особых планов на утро, и она замешкалась с ответом. — В таком случае, я буду благодарен, если вы мне вновь составите компанию, и мы прогуляемся. Разумеется, если вы не против. Офицер, будучи благородным человеком, ни за что на свете не стал бы порочить репутацию замужней женщины таким приглашением, но зная то, что они являются какими-то даже дальними-предальними родственниками по линии дяди Азиза, счёл это уместным. Да и какой офицер откажется пообщаться с красивой дамой? Фериде же, с её светским французским образованием и прогрессивными взглядами, и вовсе не видела подвоха. Ей нравилось беседовать с этим образованным учтивым человеком, к тому же, не чужим.  — Давайте! Только не долго — хочу к полудню поспеть домой, помочь с обедом. Да и жара. — Как скажете, — Иса бей вежливо поклонился, пропуская даму вперёд.       Беседа у них завязалась оживлённая. Офицеры турецкой армии всегда были элитой общества и отличались великолепным образованием. Поэтому со старым знакомым можно было и классическую литературу обсудить, и о современной политике поспорить, тем нашлось много. — Скажите, Иса бей, если это, конечно, не военная тайна… А может так случиться, что Германия устроит войну? — Всё возможно, всё возможно. Потому-то и не отпустили меня надолго из части. Но нам беспокоиться, я считаю, не о чем — у Османской империи нет конфликта с Кайзером, так что, даже если что-то и начнётся, то надеюсь, вас это обойдёт стороной.       Какое-то время они шли молча. Порыв ветра донёс гудок парома, возвещающего о своём прибытии в Текирдаг. Завидев причаливающее судно, народ на пристани засуетился. Едва борт парома коснулся пирса, два матросика начали пришвартовываться. За три часа до событий Понедельник был для Кямрана таким же рабочим днём, как и все остальные дни недели. Несмотря на накопившуюся усталость, он спозаранку приехал на работу. Перво-наперво вымыл руки и, облачившись в белый халат, направился с обходом в палату. Там уже находился доктор Лазар. — Приветствую вас, коллега! — С добрым утром, месье Лазар (доктор Лазар — француз). Что-то раненько вы сегодня! — Кямран не ожидал встретить своего учителя в такую рань в палате. Как выяснилось позднее, Лазар в ту ночь и вовсе не уходил из лечебницы.  — Знаете, я уже почти закончил обход — была возможность, вот и зашёл. А вот ВАШ внешний вид мне совсем не нравится! Лазара никак нельзя было обвинить в необъективности. За десять дней морально тяжёлой работы, постоянного стресса и недосыпа Кямран заметно осунулся. Тёмные круги под глазами придавали его и без того чёрным глазам какой-то нездоровый блеск. Да ещё эта отросшая щетина! В круговерти больничных дней иной раз и побриться было некогда, и Кямран решил, что вместо ежедневного бритья куда полезнее лишних пятнадцать минут поспать или пораньше приехать на работу. Вобщем, вид у него был усталый и загнанный. — Ну что вы! Всем нам сейчас нелегко. — Да это понятно. Только, знаете что? Если вы себя сейчас загоните, то пользы от этого тоже не будет. Вы нам ещё ох, как нужны! И им нужны! — Лазар кивнул в сторону кроватей с больными. — Возьмите-ка пару-тройку деньков и отдохните. Поезжайте к своим в Текирдаг. Жена, поди соскучилась! — при этом лекарь заговорщицки подмигнул. — Позвольте, о чём вы? Я так не могу! Да и не устал я вовсе! — Да уж! Вы давно в зеркало смотрелись? Раз перестали бриться, то вероятно, и не заглядываете в него. — Я даже не знаю… — замялся Кямран. — А вам и не надо знать, коллега. Я уже договорился с главврачом — вам оформят краткосрочный отпуск. Поверьте, мы справимся. Сегодня придут несколько моих студентов с выпускного курса, помогут. — Ну раз так, то… Спасибо! — Давайте, давайте! Счастливо вам съездить повидаться! Ошарашенный разговором со своим наставником, Кямран за пару секунд дошёл до своего кабинета, на ходу расстёгивая пуговицы халата. Торопливо повесил халат на вешалку. Домой заезжать было ни к чему. Он нанял фаэтон и велел гнать к пристани — авось, повезёт и успеет на паром. Сегодня ему явно везло!       В пути Кямран представлял, как нагрянет в дом тётушки и как обрадует свою птичку нежданным приездом! Вот как теперь дожить до вечера? Нет, до вечера он не доживёт! Надо будет сослаться на то, что ему надо с дороги отдохнуть, и уединиться с Фериде немедленно! Пообедать можно будет потом. Да и с осмотром затягивать нельзя. Какая она теперь? Будто не пятнадцать дней не видел её, а целую вечность. Одним из первых он сошёл по сходням на берег. Всё шло по плану. Выбрал цветы у пристанского торговца — её любимые флоксы, крупные садовые ромашки вперемешку с какими-то жёлтыми цветам (кто их знает, он не особо разбирается) составляли очень милый летний букет. До дома родственников рукой подать — надо сперва пройти по набережной, потом, не доходя до мечети, перейти через дорогу и по узенькой улочке подняться вверх.       Размашистым шагом Кямран спешил по заветному адресу. Впереди него неторопливо прогуливалась пара. Мужчина и молодая женщина с зонтиком, таким же, как у Фериде, не держались под руку, а шли на небольшом расстоянии друг от друга, что выдавало в них, скорее просто знакомых, нежели близких людей. «Весь тротуар заняли — ни пройти, ни проехать! Нашли время для променада!» — любое препятствие, что задерживало его на пути к любимой, прямо-таки раздражало. — Çok pardon! — он попытался обогнать пару. Те посторонились, пропуская спешащего мужчину с букетом. Кямран слегка повернул голову и кивнул им в знак благодарности — хорошие манеры никто не отменял. При этом взглядом вновь зацепился за знакомую расцветку зонта. Как только он перевел взгляд с зонта на его обладательницу, то чуть не споткнулся. — Фериде???!!! — Кямран???!!!