Коварство и Непреклонность

      — Ну? — бодро сказал Минцзюе. — Где там твое масло?       Хуайсан сначала не понял, о чем речь, а когда сообразил, тут же залился румянцем до самой шеи. Он невнятно промямлил что-то в ответ.       — Что, — удивился старший и с усмешкой добавил. — Неужто не приготовил? Я думал, ты таскаешь его с собой уже минимум неделю.       Младший смутился еще больше. Он достал из рукава пузырек и протянул его брату, старательно глядя в другую сторону.       — Так все-таки таскаешь. Так и знал.       Хуайсан не мог произнести ни слова от смущения. Он не знал, куда себя деть. И насмешливый голос брата ничуть не помогал взять себя в руки. Однако Минцзюе этого как будто и не замечал.       — Сам разденешься, или помочь? — полюбопытствовал он.       — Сам, — кое-как выдавил из себя его брат, теребя непослушными пальцами пояс.       — Что-то мне кажется, что ты не справишься. Иди сюда.       И не дожидаясь, пока Хуайсан отреагирует, Минцзюе сам подвинулся ближе. Он ловко развязал пояс младшего и стащил с него верхние одежды. Хуайсан ощутимо дрожал. Когда нижние одежды соскользнули с плеч на пол, кожа младшего покрылась мурашками. Внимательный взгляд Минцзюе буквально парализовал его, не давая даже вдохнуть.       Старший осмотрел его с ног до головы, в очередной раз отмечая про себя, какой же его брат тонкий и хрупкий. Слишком хрупкий. Для Минцзюе-то уж точно.       — Уверен, что хочешь меня? — на всякий случай уточнил он. Хуайсан смог только кивнуть в ответ. Минцзюе вздохнул. Как бы странно это ни звучало, но старшему было страшно. Он вовсе не мог ручаться за то, что случайно не навредит брату.       — Ложись тогда, — распорядился он, махнув рукой на кровать. — И не зажимайся так. Расслабься.       Хуайсан послушно лег на живот. Вот только расслабиться не получалось. Его все еще била дрожь. Он и представить себе не мог, что будет так нервничать. Когда ночью он прижимался к брату и умолял взять его, все казалось таким уместным и естественным. А теперь, при свете дня, лежа на кровати без единой нитки одежды, Хуайсан сходил с ума от непонятной паники, сжимавший все внутри в тугой узел.       Широкая горячая ладонь брата мягко скользнула по его спине вниз, сжала ягодицу, снова поднялась выше.       — Хуайсан, — голос брата прозвучал тихо и почти ласково. И от этого узел паники скрутился внутри еще сильнее. — Ты должен расслабиться. Иначе ничего не выйдет.       — Я расслаблен, — выдавил из себя тот, хотя даже его голос звучал напряженным до предела.       — Ладно, — Минцзюе снова вздохнул. — Сейчас помогу.       Хуайсан почувствовал, как Минцзюе возится у него за спиной, устраиваясь удобнее. Его руки легли на спину младшего и принялись осторожно разминать мышцы.       — Что?... — выдохнул Хуайсан.       — Просто помогаю тебе расслабиться, — пояснил Минцзюе. — Постарайся ни о чем не думать. Я сам все сделаю.       Массаж глава Не делал уверенно и умело. И где только научился? Впрочем, Хуайсан не смог сосредоточиться на этой мысли. Он с удивлением обнаружил, что вообще не может мыслить последовательно. Мысли путались и растворялись в уверенных движениях, а тело помимо воли расслаблялось все больше.       — Ну что, так лучше? — голос брата прозвучал совсем близко, обжигая шею горячим дыханием. Хуайсан невнятно пробормотал что-то в ответ. Его тело так размякло, что он не мог пошевелиться. Минцзюе усмехнулся, и младший почувствовал, как в него входит палец, скользкий от масла. Вторая рука брата продолжала разминать спину.       Хуайсан резко выдохнул, когда палец брата задел что-то внутри. По телу прокатилась волна дрожи.       — Хм? Что такое? — Минцзюе снова надавил на то же место, и Хуайсан тихо застонал. — Вот здесь, да?       Он плавился в этих сильных горячих руках. По телу разливался жар, и Хуайсан мелко подрагивал каждый раз, когда пальцы проникали глубже. Он никогда бы не подумал, что его брат может быть настолько нежным, настолько осторожным и заботливым. Боли не было совсем. Только это чувство, странное и непривычное, от которого хотелось сбежать или наоборот насадиться на пальцы сильнее, чтобы ощутить ярче, больше... Он не заметил, когда пальцев в нем стало два. И только с появлением третьего слабо всхлипнул. Кожу неприятно тянуло.       Однако когда пальцы исчезли, Хуайсан тут же протестующе заныл. Пустота неприятным холодом коснулась разгоряченной кожи.       — Сейчас, — успокоил его Минцзюе. Он возился с собственным поясом, наплевав на то, что руки перепачканы маслом. Старшего Не явно мало волновала сохранность и чистота одежды.       Вскоре Хуайсан снова почувствовал за спиной тепло его тела. Минцзюе чуть приподнял брата за бедра, и на этот раз то, что проникало в него, было гораздо больше пальцев. Младший вскрикнул и зажал себе рот ладонью. Казалось, его уже заполнило до предела, а брат все продолжал входить глубже.       — Шшш, — прошептал он над самым ухом. — Потерпи, сейчас привыкнешь.       Хуайсан почувствовал, как виска коснулись сухие губы Минцзюе, как тот отнял ладонь от его рта, как погладил по бедру, грубовато, но ласково.       — Если хочется кричать — кричи, — сказал он. — Кого тут стесняться? И говори, если очень больно.       Младший при всем желании не смог бы сейчас ничего сказать. Он был слишком занят тем, чтобы дышать. Ему бы замереть и не двигаться. Но тянущая боль заставляла ерзать под Минцзюе, и от каждого движения тело прошивала дрожь. Минцзюе плавно повел бедрами, его огромный член заскользил внутри, и Хуайсан не смог сдержать протяжный стон.       Минцзюе двигался мучительно медленно, и Хуайсан умолял бы его о большем, если мог бы сказать хоть что-то связное. Но он не мог. Младший Не мог только всхлипывать и стонать, пытаясь двигаться навстречу, хотя неумелое, скованное дрожью тело отказывалось подчиняться. И оставалось только сминать пальцами простыню и надеяться, что эта сладкая пытка прекратится. Или наоборот не закончится никогда. Хуайсан прятал пылающее лицо в подушке, чтобы та хоть немного заглушала непристойные стоны. Ему было ужасно стыдно, что он оказался таким беспомощным и податливым. Минцзюе больше ничего не говорил. Только плавно входил в его тело снова и снова, заставляя кричать, доводя до исступления и даря невообразимое удовольствие. Это было так хорошо, что даже плохо. И когда Хуайсан почувствовал, что не сможет больше выдержать этой одуряюще нежной ласки, мир вдруг взорвался. Или взорвался он сам. Кровь отлила от лица, а пальцы сжались так сильно, что на ладонях остались следы от ногтей. Младший Не почувствовал, как у него под животом растекается горячее влажное пятно.       Минцзюе вышел из него и лег рядом, оперевшись на локоть.       — Доволен? — с привычной насмешкой в голосе спросил он.       Хуайсан окинул его рассеянным взглядом, остановив его ниже пояса, там где все еще колом стоял налитый кровью член.       — Ты не... — неуверенно забормотал младший.       — Темп не мой, — пожал плечами Минцзюе, не дожидаясь, пока брат закончит фразу.       Хуайсан печально вздохнул и отвернулся, сжавшись в комок.       — Эй, ты чего? — удивился старший и обеспокоенно тронул брата за плечо.       — Я бесполезен, — обреченно промямлил тот.       — Прекрати, — нахмурился Минцзюе. Но Хуайсан только подтянул колени ближе к груди и уперся в них лбом, явно не желая продолжать разговор.       Минцзюе закатил глаза.       — Ну все, хватит, — проворчал он, притягивая брата к себе. — Что это еще за сцены?       — Тебе не обязательно со мной возиться, — пробормотал Хуайсан, пряча лицо в ладонях. — Я знаю, что тебе не нравлюсь.       Минцзюе сердито зарычал.       — Что ты там опять себе придумал?       Хуайсан упрямо молчал. Старший несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь унять поднимающуюся злость. Ему надо быть терпимее. Спокойнее.       — Ты мне нравишься, — Минцзюе изо всех сил старался говорить мягко. — Я просто не хочу тебя травмировать. Понимаешь ты это или нет?       Но младший явно не понимал. И старший Не осознал, что выбора ему просто не оставляют.       — Ты меня достал, — сдался он, опрокидывая брата обратно на подушку и вжимая в кровать собственным телом. — Смотри не пожалей потом.       Хуайсан успел только удивленно выдохнуть, когда почувствовал, как брат снова входит в него сразу на всю длину.       В этот раз Минцзюе двигался резче, быстрее, крепко удерживая младшего за бедра твердыми пальцами. Хуайсан вскрикивал от каждого его движения. Это правда было больно. И остро. И горячо. Так что перед глазами вспыхивали искры, а воздух выбивало из легких. Утробное рычание Минцзюе за спиной просто сводило с ума. Когда его пальцы требовательно провели по губам, младший не задумываясь вобрал их в рот и принялся ласкать языком, не прекращая стонать. Это было слишком. Хуайсан перестал осознавать себя. Он растворился. Его больше не было. Был только Минцзюе, его грубоватые пальцы, трахавшие младшего в рот, широкая ладонь, сжимавшая бедро до синяков, и горячий член, двигавшийся внутри. Минцзюе был всюду. И от этого было нестерпимо хорошо.       Хуайсан настолько потерялся в ощущениях, что едва не пропустил момент, когда все закончилось. Минцзюе, тяжело дыша, повалился рядом и сгреб брата в крепкие объятья.       — Как ты? — выдохнул он.       Младший не смог ответить. Только прижался всем телом к Минцзюе. Ему потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, кто он и где он.