Коварство и Непреклонность

      Минцзюе долго думал о словах Лань Сичэня и о хитрости брата. Ему претили уловки. В них не было чести. И если бы речь шла о ком угодно другом, Минцзюе не раздумывая сказал бы "лучше умри достойно, чем живи как изворотливый лис". Но речь шла о Хуайсане. И убежденность главы Не иссякала на слове "умри". Ему непросто было признать это, но он готов был сам научить младшего брата самым подлым и грязным приемам, лишь бы тот смог защитить себя. С другой стороны, Минцзюе твердо знал, что победа остается победой, независимо от метода ее достижения. И если бы Хуайсан умел выиграть сражение одними словами, глава Не был бы спокоен. Едва ли он стал бы гордиться младшим при этом... Да к черту! При одной лишь мысли, что младший брат может умереть, Минцзюе уже готов был пойти на сделку с совестью. По крайней мере, ему так казалось. Обучение эффективным, но не слишком честным приемам для главы Не уже было сделкой с совестью.       Минцзюе тщательно продумал, какие приемы подойдут его младшему брату с учетом массы, роста и комплекции. Определенно у маленького хрупкого юноши были некоторые преимущества. Нужно было только научиться грамотно ими пользоваться.       — Ну что, готов? — спросил Минцзюе брата, когда тот нехотя вышел на тренировочное поле.       — Не знаю... — неуверенно промямлил Хуайсан. — А есть разница?       — Хреновый настрой, — поморщился Минцзюе. — Надо отвечать "готов"!       Младший пожал плечами и произнес "готов", но таким тоном, что сразу становилось ясно: ничерта он не готов.       Глава Не устало вздохнул и махнул рукой. Придется работать с тем, что есть.       — Сегодня обучу тебя паре новых приемов, — сообщил он. — Отложи свою саблю и возьми кинжал и короткий меч.       — Что, оба сразу? — как-то затравленно спросил юноша.       — Да, оба сразу, — нетерпеливо прикрикнул на него Минцзюе. — Давай, живо!       — Это оружие легче и маневреннее, — пояснил глава Не, когда его брат снова встал напротив, растерянно глядя на оружие в своих руках. — Так как сам ты мелкий, и руки у тебя короткие, то твоя основная задача подобраться к противнику вплотную, навязать короткую дистанцию.       Мысль о том, чтобы приблизиться к противнику, Хуайсану категорически не понравилась.       — А может все-таки, лук? — с надеждой спросил он.       — Лук — оружие трусов, — прорычал Минцзюе. — И что ты будешь делать, если твой враг окажется слишком близко? Убегать на дистанцию выстрела?       Младший Не хотел возразить, но передумал. Решение брата аргумент бы не изменил, а вот разозлить его мог запросто.       — Хорошо, — покорно согласился он. — И что мне нужно делать?       — Для начала ты должен научиться парировать удары одной рукой и одновременно атаковать другой. Большинство твоих противников будут полагаться лишь на меч. Второе оружие даст тебе небольшое преимущество. Давай. Попробуй заблокировать саблю кинжалом и достать меня мечом.       Хуайсан испуганно распахнул глаза и даже отступил на шаг.       — Но... но... это же подло! И... если я раню тебя?       Минцзюе сердито зарычал. Он и сам прекрасно знал, что это подло.       — Если ты сумеешь ранить меня, я лично куплю тебе дюжину этих твоих блядских вееров! Давай, нападай!       Минцзюе волновался, что обучить Хуайсана сражаться обеими руками окажется в разы сложнее, чем одной. Но он ошибся. На поверку оказалось, что несмотря на все прежние тренировки, правая рука младшего Не была такой же слабой и неуклюжей, как и левая. Так что можно было считать, что разницы нет. Глава Не не знал, радоваться ему или браниться. Физическая подготовка младшего брата повергала его в отчаяние. Кажется, нужно было переходить к еще более бесчестным приемам.       — Ладно, — вздохнул Минцзюе. — Перерыв пять минут.       Хуайсан облегченно выдохнул и собирался уже сбежать с тренировочного поля, но Минцзюе поймал его за руку.       — Куда намылился?       — О-отдыхать, — несмело ответил юноша.       — Ты можешь отдыхать и здесь, — Минцзюе окинул его критическим взглядом. — Покажу тебе пока пару приемов, а потом как раз начнешь их отрабатывать. Смотри, во-первых ты должен научится бить в кисть. Рука, держащая меч, практически не защищена. И даже легкое ранение в кисть способно обезоружить противника. Сейчас покажу тебе, как можно этого достичь.       Если поначалу Хуайсану и показалось странным, что они тренировались в этот раз отдельно от остальных адептов, то после перерыва это перестало вызывать какое-либо удивление. Единственное, что удивляло юношу, так это то, что его брат вообще знает такие приемы. Бить по ногам, по руке, держащей меч, использовать финты, чтобы обмануть противника... Ни один адепт Цинхэ Не не посмел бы так сражаться. На закономерный вопрос "что все это значит?" Минцзюе только сухо ответил:       — Любой фехтовальщик должен это знать. Применять или нет — это уже твое дело.       Хуайсан внимательно всмотрелся в лицо старшего.       — Но ведь ты хочешь, чтобы я применял эти приемы. Я правильно понял?       Глава Не вздохнул и устало потер переносицу. Ему не хотелось произносить это вслух.       — Я хочу, чтобы ты был живой, — наконец сказал он. — В битве главное победа. А ты еще недостаточно силен, чтобы победить честно.       Хуайсан нахмурился и опустил взгляд. Это он прекрасно понимал и сам.       — Ты прочел "Законы войны"? — вдруг спросил Минцзюе. Юноша кивнул в ответ.       — Хорошо. Сегодня проверю, что ты усвоил.       — Брат, — неуверенно окликнул его Хуайсан. — А ты сам? Ты следуешь учению Суня?       — Хотелось бы думать, что так, — фыркнул глава Не. — Ну все, хватит трепаться. Бери оружие.       До самого конца тренировки Хуайсан думал о "Законах войны" и о том, что не слишком хорошо понимает своего брата. Минцзюе всегда был честен и справедлив. Ни у кого не возникло бы даже мысли усомниться в этом. И в то же время... "Почтенный учитель Сунь сказал: Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь..." Это было написано в первой же главе. Дальше — больше. И, вообще-то Хуайсан не мог не согласиться с разумностью этих положений. Но он никак не мог уложить в своей голове, что его брат воевал по этим же законам.       Впрочем, проверка знания "Законов войны" внезапно отложилась. Они еще не закончили тренировку, когда к Не Минцзюе подбежал адепт с каким-то важным письмом, которое только что пришло. Глава Не посмотрел на печать и недовольно скривился.       — На сегодня все, — коротко бросил Минцзюе, вкладывая саблю в ножны, и ушел.       Хуайсан тут же отложил оружие и растянулся на траве, блаженно прикрыв глаза. Он вымотался еще пятнадцать минут назад.       Младший Не не мог не заметить настроение брата. Похоже, у него появились срочные важные дела. И судя по тому, как неприязненно исказилось его лицо, дела эти связаны с орденом Цзинь. Нелюбовь Минцзюе к этому ордену росла день ото дня.       Младшему не слишком нравилось, что его брат опять нервничает и злится. Но в сложившейся ситуации есть и плюс. У Хуайсана появилось немного свободного времени, которое он сможет потратить на свое усмотрение. В последние дни Минцзюе не давал ему даже минуты. Он требовал, чтобы младший присутствовал на обсуждении дел ордена, потом заставлял читать "Законы войны". Они вместе ели, вместе спали, вместе тренировались... И это было здорово, вообще-то. Но Хуайсан очень страдал от того, что больше не имеет возможности заниматься тем, что ему нравится.       Вернувшись в комнату, младший Не достал из-под кровати запрятанный футляр. В простой деревянной шкатулке лежал белый бумажный веер под роспись. Хуайсан купил его несколько дней назад, но до сих пор даже не решался взглянуть на него. Если бы брат увидел...       Пальцы после тренировок казались непривычно неуклюжими. Кисть подрагивала в них, и мазки получались не слишком ровными. Хуайсан хмурился и кусал губы. Ему было обидно терять навык. Неужели непременно надо выбирать между живописью и воинским искусством?       Младший Не знал, что мастера меча обычно отлично владеют каллиграфией. Так что вряд ли одно противоречит другому. Но сам он не мог понять, как можно сохранять точность движений при письме, когда руки дрожат от перенапряжения. И ему не верилось, что в обозримом будущем напряжение от тренировок перестанет быть для него чрезмерным.       Юноша возился очень долго. Цветы магнолии, которые он выписал на веере, получились немного неровными, а лепестки выглядели тяжелыми. Хуайсан с досадой посмотрел на свои руки. Он слишком долго не брался за кисть. Но все же, несмотря на недочеты, веер получился красивым.       — Что у тебя там? — раздался строгий голос Не Минцзюе. Юноша вздрогнул и торопливо спрятал веер в рукав.       — Ничего, — дрогнувшим голосом соврал он.       Глава ордена Не хмуро свел брови.       — Опять хлам какой-то притащил?       Хуайсан весь сжался и поднял на брата умоляющий взгляд.       — Только не говори, что это снова подарок от Яо.       — Нет-нет! — торопливо замотал головой Не Хуайсан. - Я сам купил этот веер. Брат, пожалуйста, позволь его оставить!       Минцзюе устало вздохнул и махнул на него рукой.       — Ладно. Только унеси его к себе. Не смей засорять мою комнату побрякушками.       Лицо юноши озарила счастливая улыбка.       — Спасибо! — воскликнул он и порывисто обнял брата, а потом стрелой унесся в свою комнату, пока Минцзюе не успел передумать.       Минцзюе все ждал, когда брат вернется, но Хуайсана не было. Он и правда успел уже пожалеть, что позволил ему оставить этот проклятый веер. Через полчаса глава ордена Не сам пришел в комнату младшего. Глядя как тот любуется своим приобретением, так и эдак пристраивая его на полке, Минцзюе ощутил что-то подозрительно похожее на ревность.       — И что, ты до вечера собрался на него глазеть? — сердито бросил он, хмуря брови.       Не Хуайсан обернулся к нему, сияя ярче солнца.       — Прости, брат! — проговорил он. — Я сейчас заварю чай и приду к тебе.       Минцзюе фыркнул и вышел.       Через некоторое время Хуайсан действительно пришел к нему с подносом в руках.       Глядя на счастливую улыбку младшего, Минцзюе готов был смириться с проклятым веером. Но мысль о том, что радость в сердце брата вызвала никчемная побрякушка, а не он, заставила главу ордена снова нахмуриться.       И будто чтобы задеть его еще больше, Хуайсан проговорил:       — Я так благодарен тебе, что ты позволил его оставить!       — Пробежишь за это лишний круг завтра, — сердито возразил Минцзюе.       От того, с какой готовностью младший согласился, зубы непроизвольно скрипнули.       Чтобы отвлечься от глупых мыслей, глава ордена Не сел за документы, стараясь не смотреть на счастливую улыбку брата.       Он так старательно пытался погрузиться в работу, что не заметил, как Хуайсан уселся у него за спиной, и вздрогнул, почувствовав, как брат уткнулся лицом куда-то между его лопаток.       — А сколько кругов мне нужно пробежать, чтобы ты взял меня дважды?       Не Минцзюе поперхнулся чаем и закашлялся. Хуайсан за его спиной улыбнулся.       — Тебя я хочу больше, чем веер.       — Болван, — обругал его старший брат. — Уймись, мне работать надо.       Работать и правда было надо. Пришли вести о том, что в Ланьлин собирают срочный совет. И это значило, что нужно разобраться со всеми делами, чтобы отсутствие Минцзюе не слишком сильно сказалось на жизни ордена.       Старший Не рассеянно просмотрел отчет о разведке на территории Цинхэ, прикидывая, стоит ли сокращать число патрулей. Нечисть попритихла, но Минцзюе беспокоился, что что-то может произойти в его отсутствие.       Теплые руки Хуайсана, все еще обнимавшего его из-за спины, мешали сосредоточиться на деле. Но Минцзюе слишком нравилось ощущать их, чтобы прогнать младшего.       Ночью Минцзюе не дал ему сомкнуть глаз до рассвета. И это было не два раза. Обессилевший измотанный Хуайсан сбился со счета. Под конец он даже не пытался как-то участвовать в процессе. Просто лежал и поскуливал, пока брат вбивался в его безвольно обмякшее тело. Он очень ясно осознавал, что не пробежит лишний круг. Он не пробежит ни одного круга.       Утром, глядя на его жалкие попытки встать, Не Минцзюе вздохнул и уложил брата обратно в кровать.       — Лежи уже, — буркнул он. — Завтра пропуск отработаешь.       Не Хуайсан благодарно улыбнулся и натянул на себя одеяло. Он провалялся до полудня.