Отель Woodson

Блондинка просыпается, замечая, как мама сидит на пуфике перед большим зеркалом и комодом. Она отгоняет дремоту, наблюдая, что Эбби примеряет сережки, подаренные женой. — Мам, одень любые другие, пожалуйста. Эти подарила Лекса, — Кларк встает и уходит в ванную комнату. — Да? Очень даже хорошо, — усмехается негромко женщина. — Всем приятного аппетита, — с улыбкой произносит голубоглазая за завтраком и переводит взгляд на жену, которая единственная не сказала «спасибо». В зеленых глазах пылает гневный огонь. И Кларк не может понять, что мама опять успела натворить, так как Лекса смотрит именно на Эбигейл. Пока Эйден хвастается бабушке, что скоро поедет с другом на озеро, блондинка поглаживает под столом бедро супруги. — Дорогая, — шепотом произносит Гриффин, — просто расслабься. — Расслабься?! — таким же тихим тоном вторит брюнетка. — Кларк, ты сейчас издеваешься? — Не смей разговаривать так со мной! — шепот сменяется раздражением, но тоже негромким. — Прости, любимая, — резко исправляется Вудс. — Но это уже ни в какие ворота не лезет. Это твои любимые сережки, и ты их надеваешь только на НАШИ праздники. Брюнетка уточняет ценность украшения. И дело совсем не в деньгах. Да, они дорогие – золото с настоящим изумрудом, но Лекса подарила их на самую первую годовщину знакомства, когда жена еще ничего не имела за душой, а эти скопленные и отложенные за всю жизнь деньги пошли на подарок любимой. Таким образом, Вудс показала, что все деньги и богатства мира не имеют ценности, в отличие от ее девушки и ныне жены. И Кларк, зная, что у зеленоглазой не осталось тогда ничего в кармане, с того времени эти серьги очень ценила, лишний раз не надевая, а только на знаменные даты между супругами. — И, заметь, одной уже нет, — Лекса раздраженно швыряет салфетку на стол и встает. — Я наелась, приятного аппетита всем! Брюнетка выплевывает и уходит, а Кларк остается только вздохнуть. — Что это с мамой? — интересуется Мэди. — У нее, наверное, ПМС, вот и бесится все время, — опережает блондинку с улыбкой бабушка. — Что такое ПМС? — переспрашивает Эйден. — Мама! — Кларк поворачивается к сыну и добавляет. — Что-то с машиной. Медисон посмеивается, а голубоглазая шикает на дочь, чтобы та успокоилась и продолжила завтрак. — Мам, я просила тебя снять серьги? — строго начинает блондинка. — А теперь ты одну еще и потеряла. Улыбка с лица Эбигейл пропадает, женщина начинает тяжело дышать и трет виски. — Мама, что с тобой? — испуганно спрашивает Кларк. — Мэди, принеси, пожалуйста, бабушке таблетки. Они на тумбочке в спальне, — просит Эбби, напрочь игнорируя дочь. Кларк, переживая, подает стакан воды матери, когда Мэдисон возвращается. — Боль. Сейчас все пройдет, — проговаривает женщина и запивает лекарства. А после снимает единственную серьгу и протягивает дочери. — Прости, солнышко. Я не знала, что у них крепление сломано, и они мне так сильно понравились... Я думала, что перед смертью можно... Старшая Гриффин пускает слезу, и Кларк подбегает, обнимая мать со спины. — Это ты меня прости, мам. Конечно, можно. Что хочешь, что угодно. — Спасибо, доченька, — вмиг светится женщина, убирая с лица наигранную скорбь. — Мам, мы пойдем? А то там уже репетитор пришел, — спрашивает Мэди. — Да, идите, — отвечает блондинка, возвращаясь на свое место и убирая сережку в карман. — Мам, когда тебя начали мучить боли? — Ну... — тянет Эбби. — Когда пришла к вам в спальню. Я очень испугалась. — Может, врача? — хмурится голубоглазая. — Нет. Не хочу. Мне хватает обезболивающих, выписанных доктором. Я просто хочу побыть с тобой и детьми, — женщина прижимается к подбородку дочери, обхватывая и поглаживая лицо Кларк. — Мне вас так не хватало! Дочка всхлипывает. Сейчас ей кажется, что это та Эбигейл, которая была при живом отце, ее мама. Ответственная, заботливая и любящая. А не та, в кого превратилась Эбигейл после смерти Джейка и после брака Кларк с Лексой. Как сейчас помнит голубоглазая, как только отца не стало, мать начала закидываться алкоголем. Но дочь думала, что это пройдет со временем, как только боль от смерти любимого утихнет. Оказалось, что нет. Эбигейл встретила примерно такого же возраста подружек и начала тусить с ними по барам, бросила работу и дочь на произвол судьбы. Если бы не Лекса, Кларк не закончила университет и вообще неизвестно, как сложилась бы ее жизнь. Каждый раз, возвращаясь после очередной пьяной ночи, Эбби наговаривала гадости про брюнетку. Благо, блондинка слушала только себя и зов сердца. Но на их свадьбе с Лексой это стало последней каплей терпения. Ее мать напилась так, что разрушила все декорации, а потом в микрофон опозорила не только себя, но и их. Кларк с Лексой сбежали из того города в тот же день, чтобы начать жизнь заново, без прошлого и всего того дерьма, что вылилось на них. Было очень тяжело начинать все заново, но благодаря настойчивости и целеустремленности Лексы они сейчас имеют то, что имеют. И это не учитывая отель, он им достался по наследству. Вудс поднялась с самых низов, заработала им хоть на маленькую, но квартирку, на два ЭКО, жизнь и так далее. Конечно, за каждым сильным человеком стоит хрупкая, но умная женщина, которая в нужный момент подскажет, что нужно сделать, и позаботится. Так что Лекса и Кларк друг друга дополняли. И они вместе добились всего, это их общая заслуга. Но сейчас все изменилось. Не смотря на то, сколько зла им принесла Эбигейл, блондинка не могла ее бросить. Она – ее мать и просто-напросто сбилась с правильного пути, как это у всех бывает... Позже голубоглазая хочет найти жену, чтобы поговорить и успокоить, но та словно избегает ее, ибо как только Кларк где-то появляется, ей говорят, что миссис Вудс только что ушла. А после полудня Лекса вообще уехала по делам коммерческого банка. И блондинка это узнала от кого-то, а не от своей супруги. Было бы обидно, если бы Гриффин не понимала, как расстроило утреннее событие зеленоглазую. И, конечно же, Кларк понимает обе стороны, но не знает, как найти хоть какой-то компромисс, ведь примирить уж точно их не получится. И обед спокойно проходит без брюнетки. После дети уходят гулять, а Кларк – заниматься своими делами, точнее, делами отеля. — Да, конечно, — завершает блондинка звонок, как слышит сильный грохот бьющегося стекла, который доносится из ресторана. — Джордж, замени меня. Просит блондинка своего служащего, который провожает гостей до номера и помогает с багажом. Ей нужно быть там и наказать тех, кто причастен к своей неаккуратности. Как кажется Кларк, это тот официант Мерфи, который с самого первого дня не справлялся со своими обязанностями. И Лексу она ставила в известность, но та не придала почему-то этому значение. А раз жены нет в отеле, Гриффин нужно выполнять обязанности руководителя, как заместителя директора Woodson. И она ошибается. Лекса на месте. Лекса в гневе и опасна. Честно, супруга видела брюнетку такой один раз – когда Вудс чуть не убила парня после того, как услышала от Эбигейл, что он изнасиловал Кларк. В таком состоянии жена может причинить кому-то вред... Сквозь опущенные и сведенные брови заметно, как нарастает в девушке агрессия. Блеск в глазах намекает на потерю контроля. Рот плотно закрыт, а губы хладнокровно сужены. Лицо красное, и вены на лбу и шее стали заметнее. Дыхание – частое, тело – вытянутое, мышцы напряжены. Лекса медленно движется вперед, словно хочет нанести сокрушительный удар. Кларк переводит взгляд и замечает, как Эбигейл стоит с бутылкой спиртного в руках, а вокруг нее целая куча битого стекла. И, как может заметить блондинка, дорогого алкоголя на несколько тысяч долларов. Ее мать настороженно пожимает плечами, отвечая, что она не виновата, что холодильник для высоких и что мартини запихнули в самую глубь. Кларк молниеносно реагирует, преграждая дорогу супруге. — Лекса, нет! — рычит девушка, но тихо, так, чтобы ее слышала только брюнетка. Кларк смотрит в зеленые глаза, белки которых налились кровью. Супруга совсем не обращает на нее внимание. Гриффин знает, как успокоить жену, но не на виду у всех. Несмотря на то, что все в курсе, что девушки состоят в браке, заботу, поцелуи и любые другие касания друг к другу они избегают на глазах у всех. Может, многие принимают то, что есть разная любовь, но не все могут спокойно и без отвращения смотреть на ее прямые проявления. Это может сказаться на бизнесе, ибо гости, клиенты всегда правы. — Лекса, посмотри на меня, — приказывает Кларк, уже хватая брюнетку за предплечья, ибо Лекса продолжает двигаться, словно бульдозер, ни перед чем не останавливаясь. Как помнит Гриффин ситуацию десятилетней давности, тогда она успокоила Лексу поцелуями и объятиями, но это была их свадьба с друзьями и гостями, а сейчас такое непозволительно. Даже несмотря на то, что с мэром этого городка они в хороших отношениях, из-за большого количества жалоб тот может «прикрыть лавочку». И будет прав. Кларк приходится применить силу: берет жену за подбородок, болезненно его сжимает и заставляет посмотреть себе в глаза. И Лекса смотрит, но не видит. — Милая, я знаю, но... — Ты знаешь? — рычит Лекса, совершенно забываясь и не сдерживаясь перед супругой. Кларк все понимает, как обычно. Все и всех. — Ты ни хрена не знаешь! Я не вылезу из долгов и кредитов при таком раскладе, а в скором времени я потеряю этот отель! И блондинка знает, что значит Woodson для жены. Это часть ее родителей, все, что осталось у зеленоглазой от них. Кларк понимает, как супруге больно терять его, но и обидно от ее слов, поэтому девушка мрачнеет и негромко добавляет: — Мы и наш, — Гриффин видит, что Лекса более-менее остыла, поэтому разворачивается и покидает общество жены. Вудс психует и раздражённо уходит восвояси. — Кларк, я... — начинает оправдываться мать. — Не надо, — прерывает голубоглазая Эбигейл. — Просто постарайся больше ничего не натворить, ибо я уже не знаю, как Лексу сдержать. — Просто она тебе не подходит и никогда не подходила, дочка, — женщина выбирается из-за завала со стеклом. — Не начинай, мам. У нас двое детей и уже ничего не изменить, — Кларк помогает своему персоналу собрать стекла, взяв лишний инвентарь для уборки. — Мы можем просто все уехать, — с легкостью в голосе предлагает Эбигейл. — У меня есть дом... — Мам, ты достала мартини? — голубоглазая была бы сейчас на грани, если бы не смертельная болезнь матери. И все, что она могла сейчас сделать, – это тяжело и глубоко вздохнуть. — Хорошо-хорошо, ухожу. Кларк помогает вымыть пол, а точнее, уже подсказывает персоналу, каким лучше воспользоваться средством, чтобы убрать запах, а после уходит на ресепшен. Дети появляются на ужин, чего не скажешь о маме Лексе, которая второй раз пропускает совместный прием пищи. Нет, Кларк знает, что супруга не заставит их волноваться о себе и где-то перекусывает всухомятку, возможно, в своем кабинете, в котором брюнетка провела немало времени, чтобы составить смету, графики работы персонала гостиницы, решала многие другие экономические вопросы, в которых Кларк совсем ничего не понимала. Гриффин больше не ищет жену, и девушки до конца дня больше не пересекаются. Им нужно обеим остыть, и на это впереди у них еще вся ночь. — А теперь быстро спать. И не дай Бог, вы сегодня выкинете что-то из ряда вон выходящее. Мама сегодня в бешенстве, поэтому не рекомендую испытывать ее терпение. Поняли? — строго сообщает Кларк. Дети кивают. — Это из-за бабули? — переспрашивает Эйден. — Угу, — печально соглашается блондинка. — Почему? — допрашивает мальчик маму. — Потому что она ненастоящая наша бабушка, — с улыбкой отвечает Мэди. — Бабушки такими не бывают. Мать закатывает глаза. — Не говори глупостей, Мэдисон. Бабушки бывают разными, а сейчас... — Кларк задумывается. — Это болезнь, она заставляет ее творить странные вещи. А теперь спать. Дети повторно кивают, целуя маму с двух сторон в щеки, и испаряются из коридора. Гриффин направляется в свой номер. Там проводит, как обычно некоторое время в ванной комнате, а после ложится спать. — Ты даже халат не снимешь? — спрашивает уже навеселе Эбби, бутылка мартини этому поспособствовала. — Нет, — недовольно бурчит Кларк. — Я замерзла. — Возможно, у тебя температура. — Возможно, — вторит блондинка, не собираясь больше ни с кем спорить. — Лекса совсем не заботится о тебе. Плохая из нее жена. Кларк ничего не отвечает, прикрывая глаза.