Пассионе

Наранча Гирга никогда не заморачивался насчет своей жизни: у него была неломаемая игрушка, зовущаяся Aerosmith'ом, новый лучший друг и полные счастья 15-минутные перемены, которые проходили, в общем-то, достаточно однообразно, но со вкусом. В отличии от Джорно, который в свободные промежутки времени искал всё новые и новые пути к побегу, Наранча предпочитал проводить перерывы в школьной столовой. Вот и сейчас в заветное помещение его вела единственная мысль, начинавшаяся ежедневным "хочу" и заканчивавшаяся таким же знакомым "есть": для него эти два слова так же целостны и едины, что он в принципе уже не может употреблять их по отдельности. Ежедневное путешествие до школьной столовой не может даже омрачить факт наличия в искомом месте стоящих в очереди одноклассников, корчивших недовольные физиономии из-за того, что он довольно нетактично растолкал их секунду назад, кулинаров Тициано и Скуало, изменившихся в лице при виде него, а еще до Бруно, извиняющегося за поведение своего новообретенного друга. Если честно, Буччеллати бы давно плюнул на лохматого мальчишку и его столовые похождения, но вот он, к сожалению, был единственным, кто проявил к Буччеллати интерес. Да и познания Наранчи о быте и негласных правилах школы могли бы быть очень полезными. Ладно, чего шифроваться, Бруно просто нужен был друг. Простой парень, с которым можно и в огонь, и в воду. Ну, или который хотя бы не бросит в самый неожиданный момент, как Джорно! Поначалу, наблюдая за Наранчей, что так нагло рвётся к желанной еде, Буччеллати просто не может не извиниться лично перед каждым. Пораженные воспитанностью новичка ученики, стоявшие в очереди, даже позволяют Бруно пройти вперед. Тот предложением не брезгует — да и зачем? — и, наполнив поднос, удаляется к невоспитанному другу. — Может, не стоило себя так по-хамски вести? — спрашивает Бруно, едва ли присев за стол. — Почему это? Не фарфоровые, ниче им с этого не будет. — с полным ртом ответил Гирга. "Боже, этот парень неисправим" — думает Буччеллати и принимается за еду. Стоило только вилке коснуться мяса, как нос почуял неясный запах, напоминавший просроченное мясо, хранившееся в каком-нибудь сарае лет десять. Хотя какие десять, тут все пятнадцать. "Ну нет, не могут же они кормить детей просроченными продуктами" — проскользнуло в голове Бруно, как по спине прошел холодок. Стоило ему повернуть голову к очереди, как озноб охватил большую часть его тела. Ладно, к черту запах, к черту внезапный холод, из-за которого хотелось не только укутаться в шарф, да и попросту покинуть помещение, но не к черту толпу, которая с ужасом в глазах глядела на их столик. Все как один, яко обладатели коллективного разума, отвели взгляд, стоило только Бруно посмотреть на них. Их вид так и кричал: "Это у нас в порядке вещей, расслабься". Однако черта с два Буччеллати поверит, что это нормально! Помещение погрузилось в могильную тишину, прерываемую лишь неритмичными постукиваниями ложки Наранчи о тарелку... Погодите-ка... Наранча... — Наранча! — с нотками паники крикнул Бруно, только завидев что-то плавающее в тарелке с супом. — Твой суп!... — М, а что с ним? — Гирга с неподдельным удивлением в глазах опустил взгляд на тарелку. — Там... ничего нет? Что за... Буччеллати мог поклясться своим обедом, что видел акулу в тарелке Наранчи! А вторым блюдом мог заверить, что чувствовал на себе чей-то недружелюбный взгляд. — А-а, ну, спасибо, Бруно, — протянул Наранча. Только Буччеллати сейчас было не до его издевок. Вновь повернув голову к толпе, Бруно наконец узрел обладателя пронзающего его тыл взгляда... Пара светлых глаз смотрели на него с холодным безразличием. Теперь Бруно был уверен во всем, начиная с того, что владелец ярких глаз — один из школьных кулинаров, и заканчивая своим языком, который отказался говорить то, что ему было предназначено. Однако в следующую минуту он был готов отказаться от всех своих утверждений. Ему бы вообще сейчас хотелось оказаться с Джорно. И плевать, что за тем погнался вооруженный пистолетом наголо хулиган нагловатого вида! По сравнению с этим ужасом, Миста был очень даже мил. Но когда судьба предоставляла ему выбор? Бруно был бы очень рад защитить Наранчу от угрозы в супе... Правда... Но как Буччеллати мог его защитить, если Гирга даже не замечал треклятую акулу? Последняя же очевидно заинтересовалась именно Бруно. Иначе бы не отгрызла часть рукава, зацепив кожу. Бруно коротко вскрикнул, а в красных каплях, упавших на белоснежный пол, скрылась мерзкая рыба... Краем уха Буччеллати услышал приглушенное: — Скуало! Прекрати! — Мальчишка мешает! Пусть уйдет!! Вот теперь Бруно действительно испугался. Ему чуть не оторвали руку в столовой! В месте, где угрозы можно ожидать только от еды не первой свежести да неаккуратно расположивших свои ноги одноклассников! Более того, ему угрожали даже не ученики, а проклятые работники школьной столовой! Так не долж... — Спасибо за еду! Резкий крик Наранчи прервал размышления Буччеллати и стал последним ударом для Бруно. — Н-наранча, что происходит? — спросил Буччеллати, упав на колени от боли. Он просто не понимает. Почему Гирга вообще ничего не замечал? Что за чертовщина вообще только что произошла? И почему дети в уже разбившейся очереди молча стояли и смотрели на них. — А? Да ничего, — Наранча выглядел счастливым. Еще бы, это не на него пытались напасть. — Идем, Бруно. — Идем, — почти шепотом отозвался Буччеллати. И, не успев моргнуть, уже наблюдал Гиргу в дверях столовой, скрывшегося за ними. — Мне это уже надоедает, — тихо прошептал Бруно, глядя в сторону сбежавшего Наранчи, но затем просто улыбнулся и пошёл за ним следом. Идя к выходу, Бруно заметил, что находящиеся в столовой постепенно начали отходить. Кулинаров-ликвидаторов не наблюдалось. Уже выйдя в коридор, Буччеллати решил, что руку подлечит дома. Хватит с него этого персонала...