Пассионе

— Да ладно тебе, хватит ломаться! — пронесся крик Джорно по коридорам академии. Впрочем, Бруно сразу же понял, с кем так "спокойно" общался Джованна. Не просто же так целое утро крутится вокруг новенького. Марио, кстати, оказался вполне спокойным и вежливым. Триш, которой — как старосте класса — удалось первой пообщаться с Цуккеро, позже буркнула что-то про то, что Джорно было бы чему поучиться у него. Бруно изначально хотел воздержаться от общения с Марио: что-то отталкивающее было в этом новеньком. Да и почему он перевелся почти в середине месяца? Но все же оставить такие вопли без внимания Буччеллати не мог. — Что случилось? — подошел к одноклассникам Бруно. — Он не хочет рассказывать про свой стенд! — обиженно надув губы, отвернулся от Марио Джорно. — Прокололся, что уже может контролировать его, а показывать не хочет! — Ладно, покажу — отозвался Цуккеро. — Только ручку дай. Судорожно рыская по парте, Джорно таки нашел черную, кажется, ручку. — Soft Machine, — начал Марио, забирая спрашиваемый предмет. — Может сдувать вещи. Ручка, подтверждая слова Цуккеро, будто начала выпускать воздух сразу же после прикосновения шпагой Soft Machine. — Ого, а с людьми так можно? — заинтересованно спросил Джорно. — Ну, да. — Ну ладно, пока, — выбегая в коридор, произнес Джорно. Бруно бросился вслед. — А если серьезно зачем, тебе его стенд? — Бруно и сам не заметил, как начал понимать и употреблять слово "стенд". — Банальный интерес, — отмахнулся Джорно. Вся эта ситуация заставила Буччеллати задуматься.

***

Лука не был примерным учителем. Впрочем, от него этого и не требовалось. Слезливый Лука — как его прозвали дети за то, что по неизвестным причинам у того постоянно слезился правый глаз — преподавал технологию для мальчиков. Где в это время отсиживалась Триш всем, в принципе, было очевидно — не раз ее видели, выходящей из кабинета Доппио. На уроках Лука либо пропадает, — впрочем, детвора не возражает — либо сидит и смотрит на свою лопату. Сегодня он отсутствовал. Бруно подумал, что это идеальный шанс для Джорно, но тот, вопреки всем ожиданиям, лишь подсел к Марио, начиная о чем-то перешептываться с ним. Ого, да Бруно впечатлен. Еще больше его впечатлил Миста, протирающий свой револьвер. Неужто он все забыл? Прошел всего день, как Гвидо вернулся и теперь, казалось, ему совершенно не было дела до Джорно, а тем более до Бруно. "Какого черта, — задумался Буччеллати, — творится с приходом Марио?.."

***

Идя к раздевалке, Бруно все еще глядел на Джорно и Марио, изредка подслушивая их разговоры. Это уже раздражает — с чего бы вдруг Джорно так рьяно заинтересовался Марио? Так еще и, кажется, идут они не по коридору, а по прямой кишке — сколько можно, три минуты уже топают. Ладно, Бруно соврет, если скажет, что не получил компенсацию — все же Триш очень идут эти бриджи. За это и физкультуру полюбить можно! Но перешептывающиеся Джорно и Марио все также напрягали. Впрочем, от них Буччеллати отвлек Наранча, сказавший, что их физрук Секко опять ушел и они могут заниматься всем, чем пожелают. Но заниматься всякой чушью им не дал Доппио, попросивший отнести несколько коробок в свой кабинет именно Бруно и Наранчу. Видите ли, в академии нашли какой-то мусор, за которым сегодня приедет грузовик и именно поэтому им срочно необходимо помочь заму. Ну, что за невезенье?.. Перетаскав эти несчастные коробки, друзья вернулись в раздевалку, где застали Марио одного. Бруно не собирается упускать этого шанса: — Эй, Марио, не видел Джорно? — Нет, — отрезал Цуккеро. — Да ну, думаешь мы не заметили? Че за мутки вы там мутите, а? — вмешался Наранча. Очевидно, такой язык оказался для Марио роднее, из-за чего он и разошелся: — Да идиот этот Джорно! Заставил меня использовать Soft Machine для своих тупых планов! Типа, вот знаешь, что он задумал? Хочет высосать из себя весь воздух и забраться в коробку, чтобы сбежать! — на одном дыхании выпалил Цуккеро. — Чего?! Выбежав из раздевалки с тихим "идиот", Бруно ринулся к окну, в которым отчетливо виделся уже уезжающий грузовик...