Бунтарка
Дорога к школе заняла меньше времени, чем обычно. Раз уж собралась быть примерной дочерью — нужно соответствовать. По пути к школе я старалась ни на что не отвлекаться, даже не стала заглядывать в подворотню, где обычно украдкой курила перед школой. Впрочем, все усилия были тщетны — я вновь опоздала. Школа была скучным четырёхэтажным зданием, спрятавшимся за чёрным, с пятнами ржавчины забором, и окружённым высокими тополями, готовящимися буквально через месяц засыпать всё вокруг пухом. Во дворе было пусто — похоже, что занятия уже начались. Догадку подтвердили часы, висящие над входной дверью. Поблагодарив судьбу за пустые коридоры, где мне не встретились ни дежурная, ни директриса, я спокойно добралась до класса. Первым уроком была география. Географичка была спокойной женщиной, устраивать истерики из-за таких мелочей, как небольшое опоздание, было не в её стиле. Вздохнув, я постучалась и зашла. Лимит везения был исчерпан: у доски стояла завуч и что-то рассказывала. За учительским столом было пусто. Я замерла в дверях, огорошенная таким поворотом. Одноклассники переводили взгляд с меня на завуча и обратно, явно ожидая представления. И оно не заставило себя ждать. — Доброе утро, Двачевская, ты там так и будешь стоять? Проходи, или тебе особое приглашение нужно? — завуч хищно осклабилась. Она была весьма мерзкой тёткой, никогда не упускавшей случая устроить выволочку за малейшую провинность. Надо ли говорить — я была её «любимицей». — Доброе утро, Ирина Николаевна, простите за опоздание. Сломался автобус, никак не могла успеть, — выпалила я, не придумав ничего лучше, — а где Любовь Юрьевна? — Я за неё, — приторно протянула Ирина Николаевна, — и раз уж так случилось, позволь и мне задать вопрос: с каких пор ты стала ездить в школу на автобусе? Или у тебя какие-то проблемы со здоровьем? Скрипнув зубами, я проглотила колкость. — Простите, вы правы, нужно было выходить заранее, такого больше не повторится. Можно мне сесть? — Конечно, Двачевская! Не успела я сделать двух шагов, как завуч остановила меня. — Хотя зачем тебе садиться, если снова придётся вставать. Лучше помоги мне! — Как? В душе начало появляться нехорошее предчувствие. — Я как раз хотела рассказать классу о горных хребтах Кавказа, но раз уж ты так удачно зашла — помоги мне, — и завуч уселась за стол, жестом пригласив меня к карте. — Так это сегодняшняя тема, получается, как же я расскажу? Вопрос был риторическим. Было понятно, что она просто хочет выставить меня дурочкой. — Раз ты позволяешь себе приходить позже преподавателя — значит должна знать всё не хуже. Уроки тебе, видимо, не нужны? — завуч продолжала приторно улыбаться. Выбора не было, подойдя к карте и взяв указку, я приготовилась выкручиваться из сложившейся ситуации как получится. На карте было множество гор, непонятно, с чего начинать. — Кавказ является гористым районом, с множеством горных хребтов. Самыми большими из них… самые высокие горы там… они находятся на территории Грузинской, Армянской и… и… и других ССР, — я сглотнула слюну, звук показался мне оглушительным, — Нужно заметить… Но закончить мне не дали. — Д-а-а… — трагически закатив глаза протянула завуч. — Мы бы послушали ещё, но не думаю, что стоит тратить время класса на столь жалкие потуги. И раз уж преподавателя ты не в состоянии заменить, значит и опаздывать права не имеешь. Думаю, твоя двойка вполне заслужена. Ну да, опоздала. Так поставь «неуд» по поведению! Но ставить оценку по предмету, да еще и за тему, которую не проходили — форменное свинство! Подмывало сказать это, но вряд ли бы протест что-то изменил. А снова нарываться и доводить до встречи мамы с завучем не хотелось. Оставалось только сжать кулаки и, скрипнув зубами, ждать, продолжится издевательство или нет. Одноклассники с любопытством следили за происходящим. Все, кроме моей подруги, опустившей глаза в стол. К счастью, завуч сочла, что на сегодня достаточно. — Садись, Двачевская. И пусть тебе это будет уроком! Пусть ты подавишься, тварь! Но это только мечты, а пока придётся терпеть. Я двинулась к своему месту на «галёрке» под смешки, проскакивающие тут и там. Что может быть приятнее, чем наблюдать, как разделывают не тебя, а соседа? Но не на ту напали. Задние парты стали моим законным местом уже давно — нечего мешать учиться тем, кто хочет. Да и тем, кто не хочет. И поэтому нас с подругой рассадили подальше. Ольга сидела за две парты от меня, чтобы поговорить, надо было дождаться перемены. Усевшись за стол, я достала учебник, тетрадь и стала со скучающим видом слушать завуча. География вообще не была любимым предметом, а уж в исполнении Ирины Николаевны, так вообще вызывала желание повеситься, поэтому вскоре на коленях оказалась «Страна багровых туч», призванная помочь пережить оставшиеся до конца урока минуты. Монотонный бубнёж не помешал мне погрузиться в увлекательное путешествие на Венеру, время пролетело незаметно. Прозвенел звонок. Я немного задержалась, дочитывая главу, и с удивлением обнаружила, что подруги моей в классе уже не было — она убежала вместе с остальными ребятами, не обратив на меня никакого внимания. Странно, обычно мы друг друга ждём и идём вместе. Быстро побросав вещи в сумку, я поспешила догнать её. Это почти получилось у лестницы, ведущей вниз. Но нас всё ещё разделяли люди, и я постаралась привлечь внимание окликнув её: — Оль! Оль, подожди! Но та не остановилась. Пришлось прокладывать себе путь локтями в толпе школьников, скопившейся на лестничном пролёте. — Оля, ты куда? Подожди! — я постаралась схватить её за руку. Она вывернулась, не сбавляя шага, как будто и не заметила. Я поравнялась с ней и заглянула в лицо. — Двачевская, чего тебе? — она явно была не в духе. Двачевская? По фамилиям мы обращались друг к другу только в шутку, но не заметно было сейчас, что она шутит. — Да ничего, поздороваться хотела. Ты чего такая? — Да ничего, ерунда… не обращай внимания. Живот скрутило, хотела в медпункт забежать. Так что ты извини… — Минутку подожди, не убегай! — мне очень хотелось поделиться с ней радостью. — Не поверишь, что расскажу! — Ну давай, удиви меня, — с серьёзным лицом ответила Оля. Я смутилась, уж очень странно она реагировала. Но желание поделиться радостью быстро вытеснило волнение. — Я еду в «Совёнок»! Так вот! — я победоносно взмахнула рукой к потолку. Как-то забылись мои утренние опасения, разбирала гордость перед подругой. — Что ты говоришь… — будто и не удивилась Оля. — Ага! Маме путёвку вчера дали, утром показала. — Тебе дали, значит… Поздравляю, — последовал странно холодный ответ. Червячок сомнения снова дал знать о себе. Почему она совсем за меня не рада? Может, не хочет проводить лето одна? — Извини, в этот раз не вместе… — Нормально всё, Алис, забей! — Оля щёлкнула пальцами, будто возвращаясь к реальности, и отрывисто улыбнулась. — Приходи после уроков за школу! — Чего, есть идеи какие? — эта мысль мне определённо нравилась. — Слушай, я тут заброшку заприметила одну, может… — Ага, — отрывисто кивнула она, — ты главное приходи. Я было собиралась расспросить поподробнее, но Оля почему-то сразу ушла. И до конца занятий мы с ней даже словом не перекинулись, она как будто специально избегала меня.***
Убийственно долгие семь уроков, тянувшиеся мучительно медленно, наконец подошли к концу. Из всех предметов только один мне нравился хоть сколько-то — биология. Вот зачем заставлять учить то, что не нужно и не интересно? Хорошо, что скоро эта пытка закончится. Пора было встретиться с Олей. Я вышла из здания, прошла вдоль свежевыкрашенного фасада, завернула за угол, потом ещё раз и оказалась на месте. Этот маленький, скрытый от чужих глаз, пятачок годами верой и правдой служил множеству ребят, подобных мне, позволяя укрыться от вездесущих преподавателей. Тут мы курили, общались, иногда выясняли отношения. Как ни странно, но ни окурков, ни мусора тут почти не было — все понимали, иначе преподаватели заметят и начнут гонять. Да и мало было нас, нарушителей режима. Однако сейчас там было пусто. Оля ещё не пришла, а остальные, видимо, уже разошлись по домам. Я достала из пачки сигарету и закурила. Клубы горького дыма улетали в небо, пока я крутила тлеющую сигарету между пальцами. Прекрасное голубое небо с редкими облаками и зелёные кроны деревьев, качающиеся на ветру, создавали удивительную атмосферу. Даже покосившийся забор за школой, облупленный и потерявший изрядную часть досок, не портил вида, а лишь подчёркивал его. Не успела дотлеть сигарета, как из-за угла появилась Оля. Она шла медленно и как-то неуверенно, словно чего-то опасалась. Я стряхнула тлеющий уголёк с остатками табака на землю, спрятала окурок в карман и помахала ей рукой. Ответа не последовала — подруга просто молча подошла ко мне. — И снова здравствуйте! Оль, ну что, какой план на… — начала было я, но закончить мне не дали. — Это для тебя нормально, Двачевская? — Ты о чём? Про сигарету? Да мы всегда… — Не прикидывайся дурой! — снова оборвала меня Оля. — Да чего с тобой, рехнулась? — опешила я. — Я рехнулась? — она истерично рассмеялась. — Сама меня подсидела, а я рехнулась? — Подсидела?! Да ты о чём вообще?! — не выдержав, я сорвалась на крик. — О путёвке! — Какой путёв… — и тут я поняла. Речь шла о «Совёнке». Но она то тут причём? — В «Совёнок», Двачевская! В первый раз мне светило в нормальном месте отдохнуть, а не в нашем лагере идиотском! И тут — ты влезла! Олю буквально трясло. Она брызгала слюной, кулаки сжимались и разжимались. — Да я вообще не в курсе, уймись уже! Путёвку маме выдали в школе, я вообще ни сном ни духом! — Не пизди мне, не пизди, ушлая дрянь! — мне показалось, что сейчас она бросится на меня. — Следи за языком, а то не посмотрю, что подруга! Я старалась сохранять спокойствие, но из-за её визга и безумных обвинений делать это становилось всё сложнее. Одно было ясно наверняка — утренние опасения оправдались. — Ты ещё поучи меня, поучи, шалава! — снова взвизгнула она. — Оля, я тебя… — Что ты меня, что?! Лучше признайся, ты у меня так Диму отбить решила? — Какого Диму? Смирнова, что ли? — моему изумлению не было предела. — Да мне он вообще до одного места! Но она словно и не слышала меня. — Знаешь же, что он мне нравится! Тут такой шанс выпал, но нет, ты всё обосрала! — Послушай… — предприняла я очередную тщетную попытку. — Я словно не вижу, как ты пялишься на него! — Заканчивай, а? Ты на солнце перегрелась, уже совсем херню порешь. — Я порю?! Она дёрнулась в мою сторону, пришлось отступить на шаг. Драться с ней я не хотела, всё ещё теплилась надежда как-то разрулить это недоразумение и остаться подругами. Но Оля всё не унималась: — Да кто вообще поверит, что убогую, вроде тебя, отправят в такое место! Теперь уже сжались мои кулаки. — Оля, блин, я в последний раз прошу… Какое там! Ярость и обида уже лишили её разума. — Ты ещё поугрожай мне! Быдланка, шпана! Никто бы тебе эту путёвку не дал, безотцовщина! Что, мамаша занесла директрисе? Или дала кому… Тут уже не выдержала я: подскочила к Оле, схватила её за ворот и с размаху впечатала в стену. — Никогда, слышишь, никогда не смей такое говорить про мою мать! — заорала я ей в лицо. — Никогда! А то прибью на хуй! После сказанного, понятное дело, дружбе конец. Страшно хотелось влепить ей по морде. Но мои желания так и остались желаниями — Оля умудрилась удивить меня. — Отпусти, тварь! — закричала она и плюнула мне в лицо. Пальцы разжались, рука инстинктивно потянулась к лицу, утереться. Видимо, на то и был расчёт: Оля немедленно выскользнула и ухитрилась больно ткнуть меня коленом в живот. Я не была готова к удару и скрючилась от боли, отступив на несколько шагов. — Ах ты… Моя «подруга» решила развить успех и бросилась ко мне. Видимо, Оля совсем забыла, сколько на моём счету подобных схваток, иногда даже с парнями. Первый удар был неожиданным, но на этом — всё. Уйдя в сторону, я резко схватила её и повалила на землю, вдавив лицом в асфальт. — Пусти, пусти, пусти! — верещала она. — Уймись, а не то… — Эй, чего тут происходит?! — раздался вдруг знакомый голос. Наши крики не остались незамеченными. Я повернула голову — а вот и Дима, лёгок на помине. — Пусти её, быстро! — снова крикнул он, теперь уже обращаясь персонально ко мне. — Дим, она первая накинулась… — попыталась оправдаться я, уже понимая, насколько это неубедительно. Сложившийся образ давно заменил меня настоящую. И Дима немедленно это подтвердил: — На тебя, Двачевская? Не гони! — Она спятила, говорю тебе! Не хотела я её трогать! — Кончай уже, ДваЧе! Или мне учителей позвать?! Оля, видимо, смекнув куда дует ветер, снова начала визжать: — Она избила меня, избила! Дима, помоги! А потом эта сука заревела. Это были омерзительные звуки, какие, наверное, издаёт белуга. Дима рванул к нам, спасать свою даму сердца. Он схватил меня за руку, попытался вывернуть её. Но ничего хорошего из этого не вышло — я просто оттолкнула парня. Долго так продолжаться не могло. Либо они набросятся на меня вдвоём, либо Дима приведёт учителей. Понимая безнадёжность ситуации, я отпустила Олю, поднялась и отошла назад на несколько шагов. — Хер с вами, голубки! Дима бросился к ней, приобнял, начал говорить что-то успокаивающее, периодически косясь в мою сторону. Было понятно, что тут мне никто не поверит и не поможет. Дожидаться, пока на шум заявится кто-то из взрослых, не было никакого смысла — не сложно догадаться, кто будет виноват. — Счастливо оставаться! — насмешливо бросила я и поспешила оставить их. Сначала я старалась идти спокойно, изображая достоинство, а когда сладкая парочка пропала из поля зрения — припустилась со всех ног, стремясь убежать как можно дальше от этого места. Бежала не разбирая дороги, только бы оказаться подальше от проклятой школы. Через какое-то время ноги привели в ту самую заброшку, куда я хотела попасть со своей теперь уже бывшей подругой. Мысль об этом заставила слёзы брызнуть из глаз. Горячие, буквально обжигающие, они всё текли и текли. Я плакала навзрыд. Из-за мамы, из-за потери близкого человека, из-за непонимания. Но главное — я плакала от обиды. Обиды на них на всех, но, в первую очередь, на себя. Какая же я дура! И с чего я решила, что со мной может случиться что-то хорошее?! Всё всегда оборачивалось проблемами, разочарованиями. Мама купила новый велосипед? Так его возьмут покататься и сломают! Пригласили на день рождения? Ничего, потом подойдут, скажут что мама не разрешает общаться! В кой-то век хорошо написала контрольную? Ты списала, ты не могла не списать, пара тебе, Двачевская! Парень в лагере пригласил на прогулку? Так это не свидание, он просто хочет к твоей подруге подкатить! Получила путёвку в хороший лагерь? Пожалуйста, всё как всегда… Чем я вообще могла заслужить эту путёвку? Я была никем, никакой награды мне не полагалось, за что бы она мне? Да и «подарка судьбы» я не достойна… Кто за меня будет рад, что мне выпал такой шанс? Кто поверит, что мне просто повезло и я не сделала ничего плохого ради этого?! Завтра Олька расскажет свою историю и ни один, ни один даже не подумает послушать меня! Если ДваЧе получила немного счастья — значит она его отняла или украла! Так все и решат! Ссора, драка, бег, слёзы и нервы лишили сил. Я просто легла там, где стояла, прямо в пыль и грязь. Сжалась, обняв колени. Вокруг царили разруха и запустение, голые кирпичные стены, с местами обвалившейся кладкой, напоминали оголившиеся кости гиганта, который погиб много лет назад. Тут и там торчали обломки ржавой арматуры. Мелькнула мысль, что хорошо было сейчас напороться на один из них, всё бы закончилось раз и навсегда. Вокруг пахло старостью и разорением. В самый раз для такой как я! Вот где я заслуживала провести своё лето! Какой «Совёнок»? Только тут и только так. Самое подходящее место, для такой «быдланки», «шпаны», «ушлой дряни» и «шалавы»… Если такой меня считала единственная подруга — чего мне ждать от остальных? Тяжело дыша, глотая остатки слёз и соплей, я встала и, шатаясь словно пьяная, добрела до стены, привалилась к ней спиной и сползла вниз. Я выглядела как свинья, вся измазанная в пыли и извёстке, но плевать. Трясущимися руками я извлекла из кармана измятую пачку сигарет и попыталась закурить. Но пальцы не слушались — сигарета выпала. Я даже не подумала поднять её, просто зубами достала новую. Спички, как назло, не хотели зажигаться и только с четвёртого или пятого раза мне удалось прикурить. Струйка дыма растворилась в жарком воздухе. Слёзы уже не текли, но я всё ещё шмыгала носом. Я высморкалась, избавляясь от соплей. Если бы и от отчаяния можно было избавиться так же легко! Солнце припекало, от нагретых стен тянуло жаром, но я даже не думала уходить. Закрыв глаза, чтобы не видеть окружающего пейзажа я погрузилась в свои невесёлые мысли о том, что ждёт меня дальше. Оля расскажет родителям, родители — директрисе, и у меня просто отнимут эту чёртову путёвку. Ну и хрен бы с ней! Жалко дружбу, только вот её уже не вернёшь. Не знаю, сколько так просидела, но последние остатки сил покинули меня, палящее солнце разморило, и незаметно для себя я погрузилась в беспокойный сон.Сыч
Снившийся мне сон привычно ускользнул. Я помнил только голос и запах лета. Ничего больше в памяти не осталось, только странное чувство потери. Неожиданно мне повезло — я проснулся за одну станцию до своей. Обычно так получается у тех, кто регулярно ездит на метро. Я к этой категории людей не относился, но, возможно, мне удалось сохранить этот прекрасный навык ещё со времён учёбы. Когда я вышел на улицу и нашёл остановку, в запасе оставалось ещё двадцать минут. Этого хватало впритык, но если повезёт с автобусом — были все шансы успеть. Первые пять минут ожидания не вызвали беспокойства, следующие — заставили немного понервничать. Прождав пятнадцать минут, я не выдержал и закурил. И тут же убедился, что закуренная сигарета вызывает автобус. Купив билет, я прошёл к задней двери и прислонился к поручню. Садиться не стал — ехать было недолго, да и страшно было снова уснуть. Наблюдая в окно как нас обгоняют машины, я пожалел, что не заказал такси. Но лишних денег не было, так что вариант явно не подходил. Благо улица была не очень оживлённой, в пробках мы не стояли. Оглядывая серых, нахохлившихся людей вокруг, я раздумывал над тем, как изменится жизнь, если сегодня всё сложится. Мне предстояло снова привыкнуть вставать рано утром по будильнику и без опозданий приезжать куда-то. Придётся знакомиться и налаживать отношения с коллегами и начальством, учиться не просто их терпеть, а вместе работать и жить. Свободного времени станет меньше, только если после работы, да и то, за вычетом дороги, еды и сна, который должен стать регулярным, иначе невозможно держаться в графике. Странно, но меня эти перспективы почему-то не пугали. Наверное, действительно устал от «дня сурка», который преследовал меня в последние годы. Конечно, жизнь в ритме дом-работа-дом тоже не отличается разнообразием, но на какое-то время это должно стать настоящим пиром разнообразия. Если меня возьмут. Если я выдержу. Если смогу общаться с людьми. Сплошные «если». Так много вопросов и так мало ответов… На моё счастье, автобус останавливался прямо у нужного мне дома. Оставалось только найти нужную проходную. Гипотетическое место работы располагалось в чрезвычайно длинном четырёхэтажном здании красного кирпича. Выглядело оно довольно старым, скорее всего, это был бывший завод или даже мануфактура, где в наши дни модно стало открывать офисные центры и сдавать площади в аренду. Казалось, что этих чёртовых проходных там больше, чем звёзд на небе. И хоть я приехал на место вовремя, мне никак не удавалось найти нужную. Сперва я попробовал центральную, где мне не очень любезно сообщили, что никогда не слышали о фирме с таким названием. Мысленно кинув монетку, я отправился налево вдоль дома, но, естественно, нужная проходная оказалась на противоположной стороне. Уже оказавшись на территории и опаздывая на десять минут, я подумал, что стоило просто позвонить и узнать номер проходной. Собеседование ещё не началось, а низкая социализация уже успела подкинуть проблем. Как можно догадаться, здание скрывало внутри обширную территорию со множеством корпусов, номера на большинстве из которых отсутствовали. Путанные пояснения, которые нехотя дал охранник на проходной, позволили найти нужный корпус ещё за пять минут. Таким образом, у нужного офиса я оказался с пятнадцатиминутным опозданием, весь потный, с всклокоченными волосами и колотящимся сердцем. Постучал в серую металлическую дверь с золочёной табличкой, но ответа не последовало. Порыскав глазами вокруг двери, я наконец заметил звонок. Нажав на кнопку и стал обречённо ждать. — Кто там? Я поискал глазами источник и обнаружил, что голос идёт из динамика над дверью. — Э-э-э, Персунов. Персунов Семён. Мне должно быть назначено. — С кем вы договаривались? Да откуда я знаю? Мой заботливый друг не уточнил, к кому я иду. — Не знаю точно, — замялся я, — но я по поводу собеседования! — А, собеседование… — раздались какие-то щелчки и приглушённые голоса. — Заходите! Противный писк известил — дверь открыта. Внутри оказалась просторная светлая комната со множеством столов, отделённых друг от друга небольшими перегородками. Насколько мне было известно, это называлось модным словом опен спейс. Мне такая планировка сразу не понравилась, сидеть пришлось бы у всех на виду, настоящий кошмар для такого, как я. Но нищие не выбирают. Меня встретил молодой, модно одетый парень, наверное на пару лет младше меня, и проводил в отдельный кабинет. Там меня уже ждали. — Доброе утро! — поздоровалась со мной женщина лет тридцати-тридцати пяти. — Вы немного опоздали. Присаживайтесь, давайте поговорим, — она указала мне на стул. — Спасибо. Простите, — пробормотал я и огляделся вокруг. Кабинет был совсем небольшим, но довольно уютным. Единственное окно было прикрыто жалюзи, но лампы дневного света были достаточно яркими. На столе перед женщиной стоял какой-то довольно современный моноблок, в который она периодически посматривала. Усевшись на стул, я уставился на свои сцепленные руки. — Хотите воды? — доброжелательно спросила меня женщина и указала на пластиковую бутылку, стоявшую на столе. — Да, спасибо! — только сейчас я понял, как хочу пить после своего забега. Отпив глоток я уставился на неё. Она улыбнулась. — Меня зовут Ирина, я занимаюсь подбором персонала в нашей компании. Расскажите немного о себе. — Да, конечно. — смутился я. — Я буду задавать вопросы, думаю так будет проще. Тем более, у меня нет вашей анкеты, — она виновато улыбнулась и пожала плечами. — Итак, для начала представьтесь. — Меня зовут Персунов Семён. — Сколько вам полных лет? — Двадцать семь. — Чем занимаетесь? Учитесь, работаете в данный момент? — Эм, ну, — замялся я, — фрилансом занимаюсь. — Поняла вас, — Ирина успокаивающе улыбнулась, — а какое ваше последнее место работы по трудовой? — К-к-курьер, — промямлил я. — А где именно? — настаивала она. — Я не помню, это было давно… — Как давно, Семён? — Думаю, лет пять назад, — ответил я окончательно падая духом, — но я много работал без трудовой, сами понимаете… — О, я вовсе не сомневаюсь, просто должна уточнить для анкеты. Какое у вас образование? — Незаконченное высшее, — нехотя ответил я. — Сколько курсов вы окончили? На кого учились? — Только один. На информационной безопасности. — Поняла вас, — она задумчиво посмотрела в монитор, — значит, вы фрилансер? Чем занимаетесь? — Делаю сайты, в основном. Немного программирую. — У вас есть рекомендации от ваших заказчиков? На этом моменте я чуть не засмеялся. Большинство заказчиков давно закрыли свои сайты, это с учётом того, что далеко не все были довольны результатом, чем и обуславливалось моё текущее плачевное положение. — Нету, к сожалению. — Хорошо, — Ира снова уставилась в компьютер, — а какими языками программирования вы владеете? — PHP, JavaScript, немного С++, — неуверенно ответил я. Мои познания были весьма скудными, если быть честным. — У вас есть портфолио с примерами разработки? — Боюсь, что нет. Я могу попробовать собрать… — начал было я, но Ирина перебила не дала закончить: — В этом нет необходимости. Вы когда-нибудь занимались тестированием программ? Этого вопроса я боялся больше всего. Боря не хотел слушать, что тестировщик и разработчик сайтов — совсем не одно и то же. Но тут это хорошо понимали. — Нет, не доводилось, только общее представление имею. — Не сомневаюсь. Подождите меня немного, я скоро вернусь, нужно переговорить с начальством. — Конечно, жду. Я уже знал, к чему всё идёт. Мне пообещают перезвонить, предоставить обратную связь и так далее. Но всё это просто пустые слова. Я провалился, ничем не смог заинтересовать работодателя. Однако, тут я ошибался. Никто не стал обещать перезвонить. Ирина сразу сообщила, что к сожалению, у меня нет опыта работы, образования или портфолио. Поэтому начальство даже не одобрило проведение тестирования. «Увы, вы нам не подходите».***
Когда я вышел из метро, погода изменилась. Холодный зимний ветер трепал волосы и освежал мысли, небо прояснилось, ярко светило солнце, время от времени исчезающее за небольшими рваными облаками. Было в воздухе что-то навевающее лёгкую грусть и воспоминания о минувших днях. Впрочем, размышления о прошлом, как и о настоящем, вызывали не столько грусть, сколько уныние. По дороге домой я решил зайти за пивом, день предстоял долгий, а алкоголь позволял скоротать его приятнее, если такое прилагательное вообще может описать моё состояние. Набрав пива столько, сколько позволили мои скудные сбережения и прихватив ещё дешёвых сигарет «Космос», я направился в сторону дома, размышляя о прошедшем собеседовании. Был ли я расстроен тем, что произошло на собеседовании? Безусловно. Был ли я удивлён? Нет. Я ничего не ждал от своего похода, объективно понимая, что не заслуживаю этой работы. Были, конечно, надежды, но… Надежда для меня давно превратилась в пустое слово. Можно было бы воспылать ненавистью к кадровичке, которая отбрила меня даже не дав теста, но разве был шанс его выполнить? Разве хоть на один важный вопрос я смог ответить положительно? Опыта работы нет, образования нет, особых знаний нет. Конечно, Борис был уверен, что сможет помочь, но судя по всему он просто переоценил свои связи. Или недооценил мою тупость. Но что он мог о ней знать? Очень хотелось сказать, что жизнь несправедлива, но печальная правда состояла в том, что сегодня всё как раз было по-справедливости. Не произошло ничего неожиданного, лишь очередное звено в цепи, которая, судя по всему, была якорной. Я так и остался один, без работы, без дела, без смысла жизни. От мыслей о собеседовании, одиночестве, удивительно хорошей зимней погоде и пиве, которое я нёс домой в рюкзаке, меня отвлёк знак. Нет, это не был знак судьбы или указующий перст свыше. Дело было в абсолютно неинтересном для пешехода знаке «Остановка запрещена», точнее табличка «Работает эвакуатор» под ним. Именно в неё я врезался головой, проявив свою обычную невнимательность. Проведя рукой по волосам, я почувствовал, что на пальцах осталась кровь. Пустяк, но именно этот пустяк заставил остро ощутить собственное одиночество, которое посещало меня пусть и редко, но достаточно настойчиво. Именно из-за него я тогда послушал Борю, а не послал его куда подальше. Подумалось вдруг, что некому даже рассказать об этой дурацкой ситуации. Никто не ждёт дома и не смажет ссадину йодом. Никто даже не назовёт слепым дураком, который не смотрит куда идёт и рано или поздно закончит свою дурацкую жизнь под колёсами особо резвого таксиста. Сложившаяся ситуация не была чьей-то виной. В своё время изоляция от окружающих стала неосознанным выбором. Я просто отдалялся от людей, а люди от меня. Я добрался до парка, через который лежал мой путь домой, уже окончательно забыв о хорошей погоде и отдавшись во власть невесёлых мыслей. Наверное, всё дело было в том, что обычно люди, которым есть чем заняться и ради чего жить, не тратят слишком много времени на то, чтобы жалеть себя. Его банально не хватает. А вот у меня времени была масса. С занятиями и смыслом жизни, напротив, наблюдались проблемы. Присев на лавочку, стоявшую возле живописного, скованного льдом пруда, я выудил из кармана пачку сигарет и закурил. На маленьком незамёрзшем пятачке воды плавали утки. Они двигались необычайно уверенно, не отвлекаясь на окружающий мир. Я завидовал им, понимая, что у меня никогда не было такой уверенности в том, что я делаю. В минуты рефлексии я постоянно думал о чём-то подобном и это было явно ненормальным. Очевидно, нормальные люди так себя не ведут! Уж точно не сравнивают себя с утками в зимнем пруду. Кого я называл нормальным? Наверное, людей с семьёй и работой. С друзьями и интересами. Ещё пару лет назад подобная нормальность нисколько не казалась мне привлекательной, но сейчас я ощущал гнетущую пустоту, которая наслаивалась на ощущение полной беспомощности. Конечно, я понимал, что никто кроме меня ничего не может сделать с моей жизнью. Если хочется что-то изменить — нужно действовать. Но я предпочитал просто существовать в стенах своей квартиры, изредка выбираясь в магазин и отвлекаясь от бестолкового ковыряния в интернете лишь на чуть менее бестолковую работу, которую мне иногда подкидывали. Я поднялся со скамейки, окинул взглядом парк, засыпанный чистым белым снегом. Окурок полетел в урну, но ожидаемо не попал. Впрочем, какая разница. Пора идти. По мере приближения к дому я всё глубже погружался в мысли о прошлом. Как получилось, что я остался совсем один? И что мне с этим делать? Для начала можно было снова начать нормально общаться с родителями. Нет, мы не ругались, я вообще был человеком неконфликтным. Все мои расставания с людьми выглядели исключительно скучно и серо. Никаких театральных сцен, криков, ссор, ругани. Просто прекращали общаться, я терял интерес к людям, а они ко мне. Вот и со своей семьёй перестал общаться вскоре после того, как начал самостоятельную жизнь в квартире, которую родители переписали на меня после поступления в институт. А уже через год после переезда я вылетел из института. Все попытки родителей вразумить меня разбивались о моё абсолютное нежелание хоть как-то грести против течения. Подобно листу, сорванному холодным осенним ветром и попавшему в стремнину, я плыл впёред, совершенно не имея желания что-то менять. Хотя, какая стремнина. Мне хватило бы и простого ручейка. Даже стоячего болота, лишь бы ветер иногда направлял меня хоть в какую-то сторону. Я хорошо помнил тот разговор.***
— Что значит отчислили, Сём? Может, нужно взять академический, может, я поговорю с деканом… Я слышу взволнованный голос матери в трубке и тяжело вздыхаю. Зачем мне «академ», если я и после него не захочу учиться? Зачем говорить с деканом, если он не сможет мотивировать меня к учёбе? — Всё нормально, я просто сейчас немного о другом думаю. Может, позже я попробую снова, на другую специальность. Сейчас это не для меня, мам. Она ещё не начала говорить, а я уже слышу, как она волнуется. — Это из-за Саши? У вас с ней… она… — Она что? — Она беременна? Только честно, Сём! Я не знаю, закатывать мне глаза или смеяться в душном коридоре возле деканата. Мы с Сашей встречались буквально месяц, а потом разбежались. Сдаётся мне, я не оставил у неё никаких особенных воспоминаний, хотя сам я какое-то время после расставания чувствовал себя не в своей тарелке. А вот мои родители возлагали на эти отношения большие надежды. У меня не особо клеилось с девушками, поэтому когда рассказал им что встречаюсь — счастью не было предела. Мама радостно всплёскивала руками, отец одобрительно ворчал. Глупо. Глупо и смешно. — Нет, мы с Сашей уже пару месяцев как расстались… — Как расстались? Такая хорошая девочка… А ты папе звонил? — По поводу Саши? Нет. — По поводу отчисления! — Не звонил, сначала тебе хотел сказать. Позвоню сейчас. Какое-то время в трубке ничего не слышно. Я уже думаю, что связь прервалась, но тут мама подаёт признаки жизни. — Не звони, я сама ему позвоню. Он очень расстроится. А ты приходи вечером домой, поговорим, что дальше делать. — А что делать? Я же говорю… Мама не даёт мне договорить. — Просто приходи, тем более тебя давно дома не было. Никакого разговора толком не получилось. Мама уговаривала меня, отец ругался и настаивал на продолжении обучения, хотя и без особого энтузиазма. Сейчас я понимаю, что именно после отчисления они поставили на мне крест. Нет, я всё ещё был их любимым сыном, по крайней мере мне, так кажется, но они оставили все попытки хоть как-то повлиять на меня. А мне только того и надо было.***
Всё ещё погружённый в воспоминания, я наконец добрался до дома. Зайдя в подъезд, я снова кивнул консьержке, поднялся на лифте на свой этаж, подошёл к двери и начал хлопать себя по карманам в поисках ключей. На секунду мне показалось, что я потерял их. Простояв так минут пять, я уже собрался звонить родителям, как вспомнил, что они сейчас уехали за город. Колка дров, камин, бескрайний зимний лес и прочие радости природы. Мне очень не хотелось час добираться до вокзала, ещё два часа трястись в холодной электричке, а потом добираться на попутке до СНТ. Можно было бы переночевать у кого-то из друзей. Друзей? Я похож на человека у которого есть друзья? Я снова принялся искать ключи. Те, как оказалось, лишь издевались надо мной и прятались в подкладке видавшего вида рюкзака. Попали они туда сквозь одну из многочисленных дырок, образовавшихся за его долгую и не очень счастливую жизнь. Ковыряясь в замке, я думал о том, что этот рюкзак потерял свой товарный вид ещё в те годы, когда я жил с родителями. Мама много раз уговаривала меня сменить, пыталась тащить в магазин купить новый. Воспоминания вызвали грустную улыбку. Но вместе мы так и не собрались сходить, а сам я не стал этого делать. Так он и остался со мной, сопровождая меня во всех моих вылазках на улицу и через семь лет после преждевременного окончания образования. Замок никак не желал поддаваться. Конечно, такого не случалось довольно давно, обычно я не задерживался у двери больше чем на несколько секунд, но пару раз в месяц я, бывало, рисковал остаться ночевать на улице. Самое смешное, что отец предупреждал меня об этом ещё при переезде. Тогда я пообещал сменить всё при первой возможности, но… Скажем так, даже более щекотливая ситуация так и не заставила меня вызвать мастера.***
Я стою на лестничной клетке и ковыряюсь ключом в замке. Мои руки дрожат, скорее всего потому, что Саша обняла меня сзади и шепчет мне в ухо какую-то смесь милых словечек и непристойностей. Замком я занимаюсь уже пять минут, но виновата в этом не Саша, и даже не мои кривые руки. Дело в моей привычке откладывать на «потом». И вот, пожалуйста, в самый ответственный момент неприятности тут как тут. — Сём, ты скоро? Может, это не твоя квартира? — У меня и нет никакой квартиры, я просто не знал, что мы зайдём так далеко и теперь я валяю дурака! Отшучиваться, вот всё, что остаётся. — Я тебя люблю, даже если у тебя нет квартиры. Она прижимается ко мне всем телом, причём делает это очень мило и невинно, что несколько контрастирует с нашими намерениями. — Хочется верить в чистоту и искренность твоих чувств! — Ну, я не знаю насчёт чистоты… Она прижимается ещё ближе. Я не чувствую запаха алкоголя, исходящего от неё, потому что сам пьян. Зато я чувствую запах её духов, слышу прерывистое дыхание и начинаю совершенно отчаянно раскурочивать злосчастный замок. Я готов призвать всех демонов ада и продать им свою бессмертную душу, лишь бы чёртов замок наконец открылся! Видимо кто-то слышит меня, замок поддается и мы оказываемся в квартире…***
Как ни странно, я не особо помнил то, что происходило ночью, но хорошо помнил ощущения, которые испытал утром. То чувство, когда ты просыпаешься в кровати, но ты не один, рядом с тобой есть человек, который не безразличен тебе, которому не безразличен ты. Чувствовать тепло тела, видеть солнечный свет играющий на волосах. Хотя любовь давно ушла, если вообще была, а Сашу я видел в последний раз ещё до отчисления из института, это был тот самый момент, когда я в первый раз понял, что моё желание отгородиться от людей может быть ошибкой. Кто знает, как могла сложиться моя жизнь, если бы я продолжил с ней встречаться. В то время мне казалось, что я проявляю чудеса коммуникабельности, а на деле показал себя довольно неинтересным, замкнутым человеком. Неудивительно, что Саше это быстро наскучило и мы разошлись. Тихо, мирно, спокойно. Наверное, мне казалось, что гораздо проще держать окружающих на расстоянии, не пускать в свою жизнь, ведь если вокруг тебя нет людей — никто не сможет тебя расстроить, не нужно подстраиваться под кого-то. Не могу сказать, что она разбила мне сердце, но я определённо стал ещё более замкнутым и нелюдимым после нашего расставания. Наверное, мне казалось, что гораздо проще никого не пускать в свою зону комфорта, ведь «с другом не будет драки, если у тебя друга нет». Уверен, после этого она нашла себе кого-то более подходящего. А я… А я спустя семь лет ковырял всё тот же замок. Только вот уже никто не стоял рядом со мной. Наконец подклинивающий замок поддался и я попал в квартиру. Сбросив ботинки в тёмной, захламлённой прихожей, я прошёл прямо в комнату, кинул рюкзак в угол и, не раздеваясь, повалился на кровать. Наверное стоило переодеться, чтобы сберечь единственный приличный комплект одежды, но такие мелочи не очень волновали. Организм, давно отвыкший так рано вставать и столько всего переживать за день, требовал сна. Мне оставалось только подчиниться.