Миг бесконечной привязанности

— Я пойду с тобой. — Юный господин Цзинь, вам не стоит так беспокоиться. — Я не беспокоюсь. Я просто иду с тобой, — упрямо повторяет Цзинь Лин. — У вас будут проблемы, если вы будете пренебрегать своими обязанностями. — А я и не пренебрегаю. Это обмен опытом между адептами двух дружественных орденов. Когда Сычжуй выходит за пределы Облачных Глубин, Цзинь Лин уже ждет его у границ, нетерпеливо постукивая ногой. По словам Цзинъи, это было похоже на преследование. Наверное, в некотором роде это и было преследование. Но в первую очередь Сычжуй думает о том, что это мило. А во вторую, что ближайшие несколько дней они проведут вместе. Вдвоем. Сычжуй любит маленькие деревни. Люди в них приветливые и не такие требовательные, как большинство богатых господ. И пускай Цзинь Лин постоянно ворчит на скудность в еде и неудобные постели, через некоторое время и он сам начинает улыбаться в ответ на приветствия жителей. Нарушителем спокойствия оказывается всего лишь безобидный дух-лис, любящий таскать у деревенских ценные, да и пустяковые тоже, вещи. Несмотря на это, совладать с ним оказывается не так-то просто. Пара дней уходит на то, чтобы выследить хитрую бестию, а затем догнать, чтобы применить талисман. Когда юркий зверек в очередной раз ускользает от носа Лань Юаня, он, запыхавшись, садится прямо в опавшую прошлогоднюю листву, краем уха слыша смех Цзинь Лина. — Цзинь Лин! — взмаливается Сычжуй, потому как даже его хваленая Ланьская выдержка на исходе. — Я поймал! — самодовольно откликается Жулань, демонстрируя Сычжую мешочек с запечатанным в нем духом, когда тот оборачивается в его сторону. Узнав, что досаждать им теперь больше не будут, деревенские на радостях выделяют в их распоряжение целый дом, где живет их председатель. Сычжуй пытается отказаться от столь щедрого предложения, пускай даже на одну ночь, но Цзинь Лин принимает его прежде, чем он успевает толком что-либо сказать. — Мне нужна бочка с горячей водой! — недовольно буркает Цзинь Лин и даже помогает греть воду, сказав, что если это ускорит процесс, то он на это согласен. К его возвращению он выглядит гораздо более мирно и никак не комментирует качество их сегодняшнего ужина, который Сычжуй успевает принести. — И все же нам не стоило теснить этих милых людей, — осторожно говорит Сычжуй, когда с едой уже покончено. — Я считал, что ты сообразительней, Лань Юань. А еще лучший адепт своего поколения среди Гусу Ланей. Цзинь Лин хмурится, складывая руки на груди, и вскидывает подбородок, глядя на него с вызовом. — Совсем скоро мы снова окажемся на виду у всех. Эта ночь — наша единственная возможность, об этом ты не подумал? Сычжуй слегка сжимает ткань ханьфу в ладонях. Конечно же он думал об этом. Думал и искал удобного случая с тех пор, как они оказались вдали от своих кланов. Но в то же время Юань надеялся, что подобного не предоставится и он не сможет позволить себе перегнуть палку. — Эй, — Цзинь Лин подается вперед, глядя на него с беспокойством. — Все хорошо? Знаешь, если ты не хочешь, можешь не заставлять... Он запинается, не договорив, когда Сычжуй прижимается лбом к его плечу. — Нет, правда, Лань Юань, что-то случилось? — Ничего не случилось, А-Лин, — Сычжуй поднимает голову, мягко улыбаясь тому, как выражение лица Цзинь Лина становится застенчивым после обращенного к нему ласкового прозвища. —Ты весь потный, — буркает смутившийся Цзинь Лин, с каким-то торжеством наблюдая, как Сычжуй тут же краснеет и пытается отодвинуться. — Это не неприятно, — добавляет он, прижимаясь крепче. Будь это кто-то другой, он бы уже давно отпихнул его сам. Но Сычжуй пахнет... Сычжуем. Мысли об этом заставляют его взволноваться еще сильнее. — И все же я предпочту отлучиться на некоторое время, если ты не возражаешь, — Юань снова отодвигается, на мгновение сжав его ладони в своих. «Возражаю», — почти выпаливает Жулань, в конечном итоге все же позволяя Сычжую покинуть комнату. И тут же с трудом давит желание начать кататься по полу, чтобы заглушить это дурацкое чувство. К тому моменту, когда Лань Юань возвращается, едва не проломив от нервозности несчастную бочку, Цзинь Лин успевает накрутить себя до такой степени, что просто цепляется за него, стоило Сычжую зайти. Они стоят посреди комнаты, прижавшись друг к другу в неловких объятиях и будто впервые оказавшись в подобной близости. Юань первым отмирает, утыкаясь носом во все еще слегка влажные волосы Цзинь Лина и вдыхая их запах. — Тебе настолько нравятся мои волосы?.. — бормочет Жулань у него над ухом. — Очень, — признается Сычжуй. — Они красивые, и к ним приятно прикасаться. — Мм... — доносится до него в ответ. Непонятно, это «мм» положительное или отрицательное, но, очевидно, Цзинь Лин просто не знает, что на это ответить. Вместо этого, он ведет рукой по его одеждам, пока не останавливается там, где оставил свой след напавший на Сычжуя гуль. — Я не позволю, чтобы подобное случалось и дальше, — мрачно произносит Цзинь Лин, помедлив и переместив руку выше. — Цзинь Лин, ты... «Ты ведь не сможешь постоянно сопровождать меня». Он не договаривает, зная, что Жулань осознает это лучше, чем сам Сычжуй. У него много обязанностей перед лицом собственного ордена. И Сычжуй догадывается, что старейшинам не по душе то, сколько времени он проводит в Облачных Глубинах. — Покажи, — требовательно заявляет Жулань. Сычжуй слегка смущен от его напористости, но в то же время не может сдержать улыбку. — Хорошо, — кивает он, развязывая пояс. Рана оказалась не такой уж серьезной, как он и думал. За пару недель у него на боку остался только небольшой шрам, да и тот вскоре исчез бы. Но Цзинь Лин касается его так, будто он в любой момент снова может открыться. Внутри Сычжуя борются чувства любви и беспокойства. То, как Жулань неуклюже выражает свою заботу о нем, — это очаровательно. Но в то же время он не хочет быть причиной его страданий. Он притягивает Цзинь Лина ближе к себе, целуя в висок, в надежде переключить его внимание. Цзинь Лин поднимает голову, и второй поцелуй приходится уже в губы. «Все хорошо. Я здесь и никуда не денусь», — говорит каждое его движение. От прикосновения к шее Цзинь Лина словно прошибает током. Он невольно выгибается, когда Сычжуй легонько поглаживает его затылок. Юань утыкается носом в ладонь, скользит губами по его запястью. Цзинь Лин чувствует на себе его горячее дыхание и все больше путается в мыслях, отдаваясь остроте нахлынувших ощущений. Их бедра трутся друг о друга при каждом движении. Цзинь Лин не уверен, сколько он еще так сможет выдержать, если позволит Сычжую и дальше делать все, что заблагорассудится. — Тебя... слишком много, — выдавливает он, почти ежесекундно вздрагивая. — Прости, — Сычжуй отодвигается, но ему и в этот раз не дают этого сделать. Цзинь Лин льнет к нему, прижимаясь так крепко, что Лань Юань не уверен, это сердце Жуланя так сильно бьется или его собственное. — Я хочу больше... Его ноги дрожат так сильно, что уже не держат. К сожалению, примерно то же самое происходит и с ногами Сычжуя, поэтому в итоге они оба оказываются на полу, с Цзинь Лином, сидящим у него на коленях. — Чего... Чего ты хочешь? — Что?.. — Сычжуй не сразу осознает, о чем тот его спрашивает, отчетливо ощущая чужие бедра в опасной близости от своих. — Я всегда говорю только о себе. Я хочу знать, чего хочешь ты сам, — его речь немного невнятная из-за сбившегося дыхания, но эти слова выходят на удивление спокойно, что еще больше сбивает с толку Юаня. — Я... — взволнованный, он тут же алеет, пытаясь понять, что должен ответить на подобный вопрос. — Я... — беспомощно повторяет он. Цзинь Лин наблюдает за ним, в его глазах Сычжуй видит удивление. Он готов поклясться, что будет с ним до гробовой доски хоть сейчас. Но сказать что-то вроде «я хочу тебя» или «хочу, чтобы ты принадлежал мне», как сказал Цзинь Лин однажды... Даже понимая, что раз Жулань смог, пусть и неумело, попытаться выразить свои чувства, то и ему стоит это сделать, Лань Юань все равно невольно начинает паниковать. Цзинь Лин и моргнуть не успевает, как оба его запястья оказываются перехвачены белой лентой. — Ты хотел... меня связать? — неуверенно произносит он, отворачивая пылающее лицо. Сычжуй кивает несколько раз, прежде чем одергивает себя, радуясь, что Цзинь Лин сейчас на него не смотрит. — Не совсем... — Вы, Лани, странные. Жулань вздыхает, прежде чем посмотреть Юаню в глаза. — Я тебя понял, — добавляет он неохотно. Сычжуй сглатывает, снова кивая, и тянет за край ленты, освобождая руки Цзинь Лина. — Я люблю тебя, — говорит он, вкладывая в эти слова все то, что не смог произнести. — К... Как у тебя вообще получается говорить такое вслух? — возмущенно выпаливает мгновенно вспыхнувший Жулань, словно это не он назвал его «самым прекрасным человеком на свете» тем вечером в покоях Сычжуя. Сычжуй вздрагивает, когда Цзинь Лин неожиданно сильно кусает его шею. Тот, видимо, и сам это осознает, потому что сразу же после этого Юань чувствует теплый язык, зализывающий оставшиеся отпечатки зубов. Когда он рядом с Жуланем, он понимает, почему Ханьгуан-Цзюнь готов пожертвовать всем ради Вэй Ина. Потому что он и сам отдал бы все ради Цзинь Лина. Который понимает и принимает все его чувства, какими бы порочными они ни были. Который позволяет затащить его на кровать без малейшего ропота, пытаясь при этом ласкать его язык своим. — А-Лин... — шепчет Юань в наваждении, оглаживая чужие бока, пробегаясь пальцами по грудной клетке. Целует ключицу, чувствуя почти благоговейный трепет перед тем, кто сейчас с ним. Цзинь Лин под ним беспокойно ерзает, выгибается навстречу ласкам и стонет так, что Сычжуй едва-едва сдерживается. Его член между бедер Цзинь Лина, а тот как будто специально пытается сдвинуть ноги как можно сильнее, насколько позволяет их положение, жмурится, кусая губы. Сычжуй касается их в почти целомудренном поцелуе, но Жулань перехватывает инициативу, целуя жадно, не сдержанно и громко стонет в рот, когда Сычжуй толкается. Это неудобно и, наверное, грязно, но так хорошо, так естественно в этот момент. Он чувствует руки Цзинь Лина, которые беспорядочно касаются его тела в тщетных попытках удержаться, вздрагивая и на мгновение замирая с каждым новым толчком. — Стой... Стой-стой-стой... — сбивчиво шепчет он, а затем вдруг заходится криком, кончая. Этого хватает, чтобы и сам Лань Юань излился прямо ему на живот. Немного придя в себя, Цзинь Лин делает самую, как ему кажется, разумную вещь, а именно пытается сбежать. Прямо так, голым и перепачканным в своем и чужом семени. Но он настолько медлительный после произошедшего, что Сычжуй без проблем ловит его и возвращает обратно. — А-Лин, — произносит он снова. Ласково, так ласково. И Цзинь Лин успокаивается, обнимает его, пряча лицо в области шеи. И клянется сам для себя, что обязательно сделает все, чтобы защитить этого человека. Не зная, что Лань Юань в этот момент дает себе точно такое же обещание.