Герои и монстры

Несмотря на утро, в подъезде было темно. Опять перегорели лампочки. Бланк захлопнул дверь, достал из кармана кольцо с насаженным на него коротким ключом и пошарив, вставил в замочную скважину. Северо-западный округ, размышлял лейтенант. Северо-западный военный округ. Туда я поеду служить. Сколько там было армий? Кажется, три. Если ничего не поменялось, тогда там были размещены три армии - девяносто первая, девяносто пятая и сто двадцать вторая. Такие себе это были вооруженные формирования; совсем не прославленные, а если называть вещи своими именами, то и вовсе паршивые. Боевого опыта, как единое целое, они не имели. Вооружение за исключением противовоздушных полков у них было самое что ни на есть устаревшее, и судя по рассказам в офицерском собрании комплектовали их всякими задохликами-призывниками, которым вроде как и положено отслужить по закону, но которых в бой отправлять - все равно что бросить на верную гибель. Впрочем, имелась в этом факте своя холодная логика. Северо-западный округ упирался в Бранденбургские горы, отделяющие Хольтию от затянутого льдами Сорейнского моря, и сражаться там было попросту не с кем. Со времен Оттона Красивого, присоединившего территорию северных варваров к тогда еще Хольтийскому Герцогству, война никогда не докатывалась до этих земель - глухих, неприветливых и непроходимых. Зато испокон века там добывалась руда; под вечной мерзлотой дожидались своего часа неисчерпаемые залежи нефти и газа, и на всякий случай держали там небольшую армейскую группу, чтобы прикрывать немногочисленные, но крупные города от возможных бомбежек или массированных воздушных десантов со стороны ССВ. Медвежий край, захолустный. Даже пришельцы, если судить по ежедневным сводкам из радио, совать свои щупальца туда не спешили. Пару раз наскочили, тронули, словно бы прощупывая оборону района, получили по зубам или что там у них, и пропали в межпланетных порталах. Остается надеяться, что это не последнее их появление, и они все же хорошенько вдарят по Тильзитской агломерации, промелькнула у Бланка крамольная мысль. Тогда без серьезных сражений не обойдется. Тогда мы еще повоюем. Не так как раньше, конечно, но все же... Ведь округ-то хоть и в тылу, а стратегически-важный. Оставлять его в наших руках со стороны пришельцев было бы, прямо скажем неосмотрительно... На мгновение Бланк поразился - до какой опасной нелепости довели его четыре года вне армии (желать нападения на подбрюшье своей же страны!) - и махнул головой, прогоняя неблагонадежные мысли. Правильно им говорили в кадетском училище: там где личное ставят хоть немного, но выше национального - там неизбежно пустит корни измена. Нет ничего хуже, чем эгоизм, нет ничего хуже, чем жить для себя. Эгоистичный хольтиец - плохой гражданин. Эгоистичный хольтиец - паршивый солдат. Бланк испытал облегчение. Вот это звучало правильно. Вот это звучало отменно - как раньше, в лучших традициях штурмовиков! И неважно, повезет ему воевать или нет. Главное - он возвращается. Пусть не в родную шестую, но по крайней мере в реальные вооруженные силы, где найдется место для его навыков, опыта и подготовки… Он представил себе, каких молодцов воспитает. Какие это будут солдаты, не солдаты - настоящие машины войны! - и позволил себе улыбнуться во второй раз за день. Нет, Элиза была определенно права. Настроение у него и вправду было хорошее! Лучше некуда было у него настроение. Провернув ключи до щелчка, лейтенант сделал шаг, направляясь к пролету. Но не успел он пройти и нескольких метров, как дверь на противоположном конце лестничной клетки раскрылась. Навстречу выступила семейная пара, загородив дорогу к ступенькам. Это были соседи. Невысокий, но плотный мужчина с нежностью держал за руку хрупкую, стройную женщину. Судя по счастливому виду обоих, направлялись они не по делам, а на прогулку. Бланк остановился, дожидаясь, когда соседи освободят ему путь. - Доброе утро, - поздоровался он, продолжая неумело кривить губы в улыбке. Мужчина словно напоролся на стену. Глаза неестественно выкатились, лицо его вытянулось, а потом он вдруг заулыбался в ответ - странно и неподвижно, будто впопыхах налепил на себя маску. - И вам доброго утра, господин Бланк! - подчеркнуто бодро проговорил он. - Куда это вы в субботу утром собрались? Ха-ха-ха, - сосед коротко и натянуто захохотал, - конечно, не отвечайте, не моего ума это дело. Мы люди простые, не военные, все равно своим умом не поймем. Вы проходите, проходите, господин лейтенант. Проходите... Сосед отступил обратно к дверям, оттеснив назад моложавую симпатичную женщину - с недавних пор уж слишком моложавую и симпатичную для пятидесяти с хвостиком лет - своей напряженной спиной. При этом он так сильно стиснул ладонь, что пальцы его побелели, а женщина приоткрыла рот и удивленно взглянула на мужа. - Милый, - произнесла она (тот опомнился и расслабил хватку), а затем кивнула лейтенанту и обратилась к нему ласковым голосом: - Доброе утро, господин Бланк. Как приятно видеть вас в хорошем расположении духа! Кажется, она собиралась сказать что-то еще, но сосед немедленно обернулся и гаркнул: - Гретта! Любушка! Ключи... Ключи-то мы дома забыли! Только сейчас дошло. Они у меня там, на комоде. И кошелек я в других штанах оставил. Придется нам с тобой ненадолго вернуться. А вы, господин лейтенант, вы уж простите меня, что случайно вас задержал. Возраст, забывчивость, нда… Он сокрушенно мотнул головой, мол так и так - извините, сами все понимаете. А потом, пожелав лейтенанту удачного дня, он чуть ли не втолкнул жену поглубже в прихожую и спешно захлопнул за собой тонкую дверь, обшитую уродливым коричневым дерматином. Недоумевая, Бланк прошел мимо. Он ступил на ступеньки, несколько раз при этом моргнув. На мгновение ему показалось что в тот самый момент, когда сосед впихивал жену обратно в квартиру, под ее платьем в районе крестца что-то слабо пошевелилось. Это было странно и непонятно. Почти так же странно и непонятно, как то чувство необъяснимого страха, которое испытывал перед ним сосед по лестничной клетке - с того самого дня, когда их с женой неожиданно арестовали, а потом так же неожиданно отпустили домой. С чего бы ему так бояться? Тем более, что при аресте Бланк выступал на его стороне... Уже на пролете он услышал сквозь дверь как сосед взволнованно распекает жену. - Мы сто раз об этом договаривались! Перед Бланком - ни слова! Ты понимаешь, что твой новый голос тебя выдает? Супруга тотчас возразила ему: - Зачем ты так, милый? Тео - очень порядочный и достойный мужчина. Мы не должны его опасаться. Радоваться надо, что в соседях у нас такой человек. Сосед оглушительно фыркнул. - Порядочный то он порядочный, да только он - военный, офицер. Вооруженный! Ты что, забыла, что у него в кобуре? Он бутерброд в ней по-твоему носит? Мы же договорились дождаться! Нам совсем немного осталось. Совсем скоро мамоно… Поскольку происходящее его не касалось, Бланк не стал прислушиваться к разговору соседей. Лишь подумал, выходя из подъезда: "до чего же странные эти гражданские". Что Элиза, что соседи, да и остальные не лучше. Мышление их было лабиринтом, темным лесом и отыскать в нем какую-то логику было почти невозможно. Оставалось лишь радоваться, что скоро он окажется в привычном кругу, где все было просто, понятно и не требовало размышлений на посторонние темы. С этими мыслями Бланк подошел к остановке. Там, прислонившись к стеклянной стенке ларька, лейтенант стал ждать направляющегося к центру автобуса.

***

У автобуса были никуда не годные амортизаторы и это очень чувствовалось на волнистом, в ухабах, асфальте. Лейтенант Тео Бланк стоял, цепко схватившись за металлический поручень и равнодушно глядел за окно. За окном не было ничего интересного. Мимо проплывали однообразные пейзажи их маленького индустриального города. Вот они проехали мимо грязно-серых пятиэтажек, что теснились, прижавшись друг к другу торцами. Вот они повернули направо, а потом долго катились по бесконечной Заводской улице, унылой и однообразной от складов, цехов и массивных труб охлаждающих коммуникаций. Вот они вырулили на Центральный Проспект, “Центральный” лишь по названию, а на деле - все такой же серый и однотипный, но чуточку более просторный и с широкими просветами между домами. Сквозь просветы были видны грозовые облака; они все приближались и приближались, и становилось понятно, что никакие они не темно-синие, как показалось ему утром издалека, а какого-то насыщенного, угрожающе фиолетово-черного цвета. Воздух стоял. В нем ощутимо воняло бензином и какой-то непонятной дурманящей сладостью, а к завываниям двигателя примешивались хриплые звуки из радио, установленного в кабине водителя. - ...и теперь, когда наши славные войска в очередной раз продемонстрировали свою высокую выучку, бесконечную отвагу и беззаветную любовь к родине, к единой и неделимой Хольтийской Республике, - нарочито воодушевленным голосом кричал диктор, - мы возносим горячую хвалу всем, кто кует победу над коварными пришельцами в тылу и на фронте. Слава, слава и еще раз слава мудрому сенату, подготовившему хольтийскую нацию к тотальной войне! Слава, слава, слава нашему несгибаемому канцлеру Оттенбрехту, который несмотря на свой почтенный возраст, без перерывов на отдых и сон продолжает руководить Республикой в это нелегкое для нее время! Слава воинам шестнадцатой армии, что с минимальными потерями и в кратчайшие сроки отбили вероломное вторжение инопланетян в мирный Гурский конгломерат! Будто снова поднялись тени наших несокрушимых и воинственных предков, наших бессмертных героев - Железного Фридриха, Зойдриха Терца и, возглавив колонны бронетанковых войск, сокрушили пришельцев, отправив их проклятые орды в небытие! Слава, слава нашим рабочим! Не жалея себя и испытывая лишения военного времени, они создают оружие для нашей окончательной и безоговорочной победы над инопланетными монстрами!” Бланк повел головой, оглядев полупустой салон. Неподалеку, слева, подпрыгивала на жестком сидении смазливая девушка в модной фетровой шляпке, тесно прижимая к себе лакированную черную сумочку. Справа, ближе к кабине водителя восседал унылого вида мужчина, унылый сверху и донизу - с унылыми усами, унылым подбородком и в уныло-сером пузыристом костюме, судя по всему какой-то мелкий чиновник. Дальний конец, громко переговариваясь и похохатывая, занимала группа рабочих в запятнанных маслом синих комбинезонах. Ни о каких лишениях военного времени они даже не подозревали, как не подозревали и другие пассажиры в автобусе. Бланк сотни раз видел подобные этой картины - причем задолго до начала вторжения. Кажется, будто ничего в их жизни не изменилось. Да ничего и в самом деле не изменилось. Совсем, совсем ничего. Не было ни мобилизации резервистов, ни комендантского часа, ни ввода продуктовых карточек, ни даже усиленных смен на заводах. Магазины - и те работали в прежнем, мирном режиме. Причем стояли они отнюдь не с пустыми полками, всего в них хватало, а владельцы даже каким-то неведомым образом исхитрились расширить продаваемый в них продуктовый ассортимент. Особенно много появилось фруктов и овощей. Бланк своими глазами видел очереди перед лотками с продолговатыми плодами, покрытыми плотной кожицей ярко-желтого цвета. Не меньший энтузиазм вызывали гроздья сочных красноватых ягод с полупрозрачной желеобразной оболочкой. Закупались ими люди в огромных объемах, особенно женщины, опустошая лотки уже ближе к обеду, а утром - смотри-ка! - снова лежат ягодка к ягодке, плод к плоду, и не похоже, будто вообще собираются когда-нибудь кончится. Сам факт завоза подобной заграничной редкости, да еще и во время войны, был красноречивее некуда. Похоже борьба с пришельцами и вправду была победоносной, и час ее триумфального окончания приближался не менее неотвратимо, чем, например, смена времени года. Бланк поправил сползшую армейскую кепку. Слава богу, он успел запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда, и договорился с Хенриком о должности инструктора в северо-западном округе! Такими темпами можно было и не успеть. В мирное время шанс оказаться в рядах армии у лейтенанта был нулевой. В этом он уже успел убедиться, когда безуспешно осаждал местный призывной пункт и упорно слал письма в Министерство Обороны и Мира. Но атака пришельцев перевернула все с ног на голову. В бюрократии появились здоровенные щели, и одна из них оказалась достаточно крупной, чтобы пропустить списанного по инвалидности штурмовика. Пришельцы, пришельцы! Практически никакой информации о них ни по радио, ни в газетах не передавалось. Инопланетные чудища были скрыты за маскировочной сетью загадок. Вот уже три месяца длилась эта война, а лейтенант до сих пор не имел представления о том, как они выглядят, чего добиваются, какие у них солдаты, и зачем они вообще нападают на Хольтию. Знал он только одно: в самом конце весны, теплым и солнечным утром, по громкоговорителям объявили, что вскоре будет зачитана срочная новость. Тогда Бланк, предчувствуя что-то очень плохое, включил дома радио и приготовился слушать. Сообщение было коротким. Диктор каким-то странно-радостным голосом сообщил, будто Хольтия подверглась атаке неизвестных пришельцев, которые лезут де из “межгалактических червоточин” и сейчас прозвучит речь канцлера Оттенбрехта. Речь канцлера тоже оказалась короткой донельзя. “Железный старик” провозгласил, что Республика сильна как никогда, подготовлена к любой, даже самой жестокой войне, а правительство и нация обязаны вновь соединиться в совместном горячем порыве и вышвырнуть проклятых захватчиков вон. Это было все. Потом, в следующие дни, радиоэфиры были забиты маршами и военными сводками. К сожалению, очень размытыми сводками. Пришельцы вылезали из своих червоточин; армия отважно бросалась на силы врагов, и неизбежно загоняла инопланетян обратно в порталы, предварительно наголову их разгромив. И ничего, в целом, большего не говорилось. Некоторый свет на пришельцев мог бы пролить сосед лейтенанта. Тот самый, что с таким ужасом жался от него этим утром. Как выяснилось, недавно он ездил в центр генерал-губернаторства вместе со своим братом, владеющим собственной автомашиной, и уже ночью, в свете фар им преградили дорогу жуткие лохматые тени. По всей видимости это и были солдаты пришельцев, нервно делился сосед, собрав вокруг себя небольшую толпу. Он курил одну сигарету за другой, руки его сильно дрожали. Разумеется, им пришлось резко затормозить, резко выкрутить баранку и чуть не вылетев с дороги в кювет, развернуться. Тени гнались за их машиной еще добрую милю. Они молотили по кузову огромными кулаками и разрывали железо когтями, а когти у них (сосед делал серию мелких, дробных затяжек) были длиною не меньше, чем в палец. Но, к счастью, им с братом удалось оторваться; о продолжении поездки не могло быть и речи, и вот он вернулся домой - напуганный и ошеломленный атакой чудовищ, до этого существовавших лишь в сказках да страшных, фантастических кинокартинах. Бланк по стечению обстоятельств тоже оказался в числе слушателей. Стоя в задних рядах, он жадно поглощал крупицы информации об инопланетных врагах, пытаясь понять - кем были атаковавшие соседа чудовища? Разведчиками? Диверсионной группой? “Отрядом террора”, как у джантарийских карателей? Или, может быть, просто солдатами, отбившимися от своих и желающих вернуться к товарищам на не привлекающем внимания средстве передвижения? Бред, конечно - откуда пришельцам знать, как управлять хольтийской техникой - но в условиях полнейшего неведенья, нельзя было отметать даже самые невероятные вещи. Бланк хотел переговорить с соседом отдельно и вытянуть из него как можно больше подробностей, но тот, отговорившись от лейтенанта усталостью, купил себе внушительный пузырь шнапса и заперся дома. А вечером того же дня за ним пришли из полиции. Когда в подъезде раздался громкий стук по двери, и чей-то голос грубо потребовал “открывайте, полиция!”, Бланк только-только вернулся с пробежки и даже не успел снять с себя кобуру. Элиза оторвала свою белокурую голову от задачек по физике (она готовилась к экзаменам в своем училище) и испуганно спросила у лейтенанта: “это к нам?”. Нет, сказал тогда Бланк. Не к нам. К соседу. Сиди тихо и не высовывайся. Я посмотрю. После чего вышел в подъезд. В дальнем конце лестничной клетки он увидел троих. Плюгавенький и низкорослый мужчина в фуражке ломился в закрытые двери, а за ним по бокам возвышались две высоченные и крепкие девушки в зеленой форме полиции. Выглядела эти девушки, по мнению лейтенанта, как минимум подозрительно. Таких полицейских видеть ему еще не доводилось. Обе были прямо писанные красавицы, лица - наглые, а узкие пилотки едва держались на черных растрепанных гривах, спускающихся девушкам до поясницы. - “Открывайте, говорят!” - снова потребовал плюгавенький и раздражено ударил несколько раз кулаком. - “Полиция!” Из квартиры соседа не доносилось ни звука, но Бланк буквально чувствовал, как он стоит у глазка, напряженный, дрожащий, испуганный чуть ли не до потери сознания, и не решается повернуть рукоятку замка. - “Документы”, - тусклым голосом сказал лейтенант стоящим спиной полицейским. А может быть и не полицейским. Возможно кому-то еще, кто только старался притвориться полицией. Возможно - врагам. Бланк пока еще не определился. Троица никак не отреагировала на его появление, в отличие от соседа. Приглушенно стукнула дверь. Из щели показалась красная мужская физиономия, за которой мелькнула фигура жены. - “Я ничего не нарушал, господин Бланк!” - панически выкрикнул он. - “Гретта, не лезь! Я ничего не нарушал, господин Бланк! Это незаконно, я никуда не пойду!” Было видно, что от страха он почти протрезвел, только лицо оставалось красным, как у вареного рака. Тем временем, одна из девиц незамедлительно просунула сапог между дверью и косяком, чтобы сосед не закрылся, вторая схватилась за кромку и дернула ее на себя, а мужчина в фуражке раздраженно спросил: - “Йорген Хомм? Гретта Хомм? Собирайтесь, вам нужно проехаться с нами. До отделения”. Сосед заорал благим матом. Жена его бессильно навалилась на стену. Негромкий щелчок кобуры почти затерялся на фоне наступившей суматохи, в отличие от стального голоса Бланка: - "Они никуда не поедут, пока вы не покажете ордер". - “Это кто это?” - презрительно бросил плюгавенький, обернувшись назад. - "Вам чего надо, гражданин? Не мешайте работать!" Девушки мгновенно оставили дверь. Глаза их хищно блеснули, первая нахально скрестила руки на высокой груди, вторая чуть наклонившись вперед, нагло ухмыльнулась Бланку прямо в лицо. - “Документы”, - повторил лейтенант. Он стиснул пальцы на пистолете. - “И ордер”. Шутки кончились. Тесно сомкнув плечи, девушки моментально загородили мужчину в фуражке. Нахальство и наглость сползли с их красивых, самоуверенных лиц; осталось лишь напряжение, и неподвижные взгляды, скрестившиеся с ледяными, страшно пустыми глазами штурмовика. - “Вы что, свихнулись, господин неизвестный?” - воскликнул плюгавый разом дрогнувшим голосом, опасливо выглядывая из-за спины у девиц. У него тоже было оружие, но он даже не подумал к нему потянуться. - "Вы чего это задумали?" - “Документы и ордер”, - бесцветным голосом произнес лейтенант. - “Считаю до трех. Потом стреляю”. - “Вы понимаете, кому угрожаете?! Вы полиции при исполнении угрожаете!” - “Один”, - сказал Бланк. - “Вам - предъявлять не обязаны!” - “Два”, - сказал Бланк. Он начал потихоньку смещаться назад и вправо, чтобы девушки оказались на одной линии и не могли кинуться на него одновременно. Те, похоже, правильно поняли его маневр. Волосы у них натуральным образом вздыбились, а ноги и спины напряглись, напружинившись, словно они собирались преодолеть расстояние до лейтенанта одним безрассудным прыжком. - “Мы представители власти! Это мятеж! Вы вообще представляете, что с вами будет?!" Локоть Бланка едва заметно сдвинулся вверх, вытаскивая оружие из кобуры. - “Тр..” - “Ладно, ладно, ладно, сейчас! Стойте”, - жалобно затараторил мужчина, успокаивающе вытянув перед собой обе руки. - “Будут, будут вам документы”. Он протиснулся между девушками в форме, снял фуражку и, запыхтев, промокнул обильный пот выступивший у него на лице, рукавом кителя. Потом напялил фуражку обратно на мокрые волосы, покопался за пазухой и вытащил удостоверение с зажатым в нем оранжевым бланком. - “Капрал Юлиус Фоккс”, - представился плюгавый. Он приосанился и вытянув руку, показал раскрытое удостоверение. - “Можете подойти, убедиться. И ордер на арест Гретты и Йоргена Хомм. Вот он, смотрите! Все как положено. Все по-закону”. Бланк, не выпуская рукоять пистолета, приблизился и присмотрелся. Да, похоже, все было правильно. И фотография, и гербовая печать Министерства Покоя в виде орла, оттиснутая в правом углу. Ордер тоже был похож на настоящий. Йорген Хомм, Гретта Хомм… Подвергнуть аресту… Подозрение в распространении недостоверных слухов и паники… Печать, подпись. Да, ордер тоже как будто бы был настоящий. Бланк убрал ладонь с рукоятки и вернул застежку кобуры на место. Плюгавый тотчас расплылся в победоносной ухмылке, а сопровождающие его девушки ощутимо расслабились. - “Вам это так просто с рук не сойдет”, - с нескрываемым торжеством произнес полицейский. - “Как там ваша фамилия? Бланк, я ведь правильно слышал?” - “Правильно”, - равнодушно подтвердил лейтенант. - “Тео Бланк. Улица Кеерх-штрассе, дом девятнадцать, квартира сорок шестая”. И, больше не обращая внимания на полицейских, веско обратился к притихшим соседям: - “Требуйте, чтобы меня вызвали в суд. Как свидетеля. Я подтвержу, что никаких панических слухов вы не распространяли. Я в этом разбираюсь. Я офицер шестой ударной бригады. Моему слову поверят”. Сосед сглотнул и истово закивал головой. Теперь, когда он с женой утратил последнюю надежду, он больше не пытался ни спорить, ни сопротивляться. Полицейские дождались, когда они оденутся, а затем вышли все вместе. Плюгавый шествовал первым. Вид у него был торжествующий, будто он только что одержал невесть какую победу. За ним следовали задержанные, а замыкали процессию высокие красавицы в форме. - “А у него кишка не тонка”, - было последним что услышал лейтенант от одной из девушек-полицейских, прежде чем возвратиться домой. - “Определенно кишка не тонка! Жалко альфа поленилась пойти с нами на задержание. Ей всегда нравились такие боевые самцы...” Очутившись в квартире, лейтенант долго кашлял, а потом достал сумку и принялся спокойно укладывать вещи. На всякий случай. Хотя Бланк поступил правильно и нисколько не сожалел что вмешался, он прекрасно осознавал, что в ближайшее время тоже может оказаться в полицейском участке. Но, как ни странно, полиция за ним не явилась, на суд его не вызывали, а соседскую пару отпустили домой всего через четверо суток. - “Разобрались”, - нервно отговорился сосед, когда лейтенант подошёл к нему с закономерным вопросом. - “Спасибо господин Бланк, что заступились за нас! Но слава богу, дело до суда не дошло. Ошиблись они. Дело государственное, военное, ошибки всегда возможны, правильно я говорю? Вот они и ошиблись. А как разобрались, так сразу с женой нас и отпустили”. - “А пришельцы?” - “А? Пришельцы? Ах да, пришельцы, чудовища! Да не было никаких пришельцев. Волки это были, господин Бланк. Обыкновенные волки. Я ведь вам не рассказывал, что пока ехал, изрядно принял на грудь. Вот спьяну и привиделось. А мой брат тоже не понял, кто это там на дорогу выполз. Целую ночь за рулем ехал, устал конечно, в подобном состоянии тоже невесть что примерещится может”. Сосед так упорно отрицал рассказанную ранее версию, что лейтенант оставил его в покое и с расспросами больше не приставал. Но мужчина все равно сторонился Бланка. Лейтенанта это нисколько не заботило; однако даже на его взгляд сосед вёл себя слишком уж осторожно. Особенно когда рядом была его супруга. Он словно старался защитить ее от лейтенанта. Это было странно, потому как Бланк не проявлял к ней никакой агрессии. И вдвойне странно, потому как никогда раньше лейтенант не замечал за этой парой особенно крепкой любви. Муж выпивал каждый вечер, жена пилила его и жили они вместе не лучше, чем кошка с собакой. А теперь - нате-ка! Сосед окреп, бросил закупаться бутылками шнапса по вечерам, а жена его невероятно помолодела, прекратила собачиться по пустякам и теперь вместо воплей неслись из их дома совсем противоположные звуки, с которыми обычно зачинают детей… Перед глазами промелькнул массивный бюст Рудольфа Пятого, объединителя Хольтии, водруженный на высокий постамент из белого мрамора. За ним пролетела центральная площадь и побежала зеленая подстриженная полоса Республиканского сквера. - Центр! - хрипло крикнул водитель, высунув в окошко бородатую физиономию. Девушка поджала напомаженные красные губки, и зажимая сумку подмышкой, поднялась с сидушки. Слегка покачиваясь (видимо ноги себе отсидела), она зацокала каблуками к распахнутой двери. Бланк пропустил ее вперед, и после того как девушка неуклюже спустилась с подножки, ловко спрыгнул на землю. Лейтенант неподвижно уставился вперед, на автобус. И когда тот отъехал от остановки, он увидел на дальнем конце сквера высокий бетонный забор, колючую проволоку и двухэтажное тяжеловесное здание военкомата. Это было невозможно, нереально и непривычно, но в этот момент сердце Бланка забилось немножечко чаще.