Герои и монстры

Тартариэль всегда считала, что информация - это уже часть победы. Зачастую исход схватки решает то, как много ты знаешь о своем противнике, его слабостях, его силе и о пределах, до которых он может дойти. Каждая крупица информации была важна, каждая строчка новостей, неважно насколько глупая или несуразная на первый взгляд, имела значение. Вычитывая новостную сводку за прошедшую неделю, она по кусочку складывала пазл общей картины того, что происходило в стране. Ничто не ускользало от аналитического ума грандмастера Чёрных рыцарей. Все эти месяцы она шаг за шагом приближалась к своей благородной, хоть и не лишенной капельки честолюбия цели. И вот теперь, когда она находилась в шаге от достижения ее первой и наиболее важной части – любой вовремя не замеченный серьезный просчет мог погубить все. Но если новостные сводки и говорили ей о чем-то, то исключительно о том, что крупных просчетов не было. Ни тогда, ни уж тем более сейчас. Взгляд сам собой нашёл вырезки из уже давнишних газет: - “Артариэль Сарошза назначена полномочным представителем Сената и Канцлера по особым делам, - гласила неприметная запись, набранная мелким шрифтом среди прочих колонок. - Вступление в должность состоялось двадцать третьего…” Да, именно так она начинала, когда почва для действий была подготовлена многочисленными суккубами-куноити из храмов Развратой Лозы. События следующих месяцев развивались стремительно: - "Неизвестные враги наступают! Воспрянь, народ Хольтии! Восстаньте стальные легионы республики! Не позволим чужеродным тварям топтать нашу землю! Как было столетия назад, так и теперь, мы вновь отбросим..." - "Подлый враг использует биологическое оружие! Словно зная, что они не смогут победить в честном бою, пришельцы используют грязные трюки, обращая граждан Республики в…" Тартариэль не смогла удержаться от вздоха. Скорость, с которой отреагировала военная машина республики, пусть даже находясь под ее абсолютным контролем, не могла не вызывать ужас. Страшно представить, какие ужасные вещи могли натворить эти бесчисленные эшелоны солдат, танков, пушек и самолетов, если бы монстродевам пришлось сойтись с ними в настоящих боях! Но к счастью, реальной войны удалось избежать. Избежать благодаря ее - и только ее - гениальному плану. А вот это - уже следующий этап, когда большинство крупных центров было успешно мамонизировано и до предела заполнено демонической маной: - "Пришельцы, посягнувшие на землю Хольтии бегут, поджав хвост! Они отступают прочь, прочь к порталам из которых выползли! Но никто не уйдет от гнева Хольтии, никто не спасётся от её воинов! Три армии теснят пришельцев на юге..." - "Капитуляция! Враги бросают оружие и умоляют о переговорах! Военная машина Хольтии вновь доказала, что ей нет и никогда не будет равных! Да здравствует республика! Да здравствует…" - "Эксклюзивный репортаж с места подписания договора о капитуляции, записанный нашим корреспондентом для вас, дорогие читатели: ...и вот она медленно входит в зал, безнадежно понурив голову и не решаясь поднять глаз на сидящих за столом победителей. Взгляд ее бегает, она боится того, что сейчас придется ей подписать, и даже не пытается изображать достоинство, подобающее лидеру армий вторжения. О, как прекрасна она в своем горе и поражении! Но облик ее - облик девушки с небольшими крылышками и фиолетовым длинным хвостом - не введет в заблуждение наших строгих, но справедливых правителей! Полномочный представитель канцлера, Артариэль Сарошза не сводит с пришельца сурового взгляда. - Вам известны наши требования? Лидер вторжения подобострастно кивает и отвечает: “известны”. - Извольте говорить громче! - Известны, - все так же не поднимая головы, отвечает пришелец. - Полная и безоговорочная капитуляция. Артариэль кладет ладонь на документ и презрительно пододвигает его к краю стола. Она даже не предлагает ей сесть - пришелец не достоин сидеть за одним столом с полномочным представителем канцлера! Какой символизм, какая сила! Буквально картина - “судья и преступник”! Пришельцу не остается ничего другого, как низко склониться, после чего поставить свою подпись на акте. - Мы молим хольтийскую нацию о снисхождении, - с пресмыкающейся, жалкой улыбкой произносит она. - Посмотрим, - с беспощадной прямотой победителя, которому незачем хитрить и обманывать, отвечает Артариэль. От имени канцлера она расписывается на акте капитуляции. Поздравляю вас, дамы и господа! Война завершена, инопланетный захватчик разгромлен! Он признает свое поражение и отдается на милость великой Хольтийской Республики! Два рослых солдата встают по бокам командира пришельца и выводят ее прямо из зала! Решение по ее судьбе Сенат вынесет во время следующей сессии…” Перед подписанием акта капитуляции самым трудным было не рассмеяться. До этого дня Тартариэль не могла себе даже представить - насколько это будет смешно, принимать сдачу у своих собственных войск! Тем более командира их играла ее личный оруженосец-суккуба. Впрочем, Тартариэль-то как раз могла посмеяться. Как победитель, имела на это полное право. Но когда взгляд ее встретился со взглядом суккубы, и она увидела, как в лиловых глазах оруженосца пляшут веселые искры - вот тогда она испугалась, испугалась по настоящему, что девушка не справится с отведенной ей ролью. Хвала повелительнице, что все обошлось! Было бы невероятно обидно оступиться на этой, одной из самых последних ступенек! Все же, что было дальше, было уже неизбежным. Мамоно официально стали частью хольтийского общества. - “Сотни тысяч солдат получили заслуженные отпуска и путёвки в самые лучшие санатории и прекраснейшие курорты Республики! Хольтия не забывает и чествует своих героев!” - “Празднование дня победы над армиями пришельцев пройдёт на третий день после вступления в силу постановления правительства…” - “Шокирующие подробности интимной жизни изменённых, или “почему они делают это лучше!”, читайте только в…” - “Министерство интеграции успешно начало работу и рапортует о тысячах счастливых пар, которые сформировались только за эту неделю! Изменённые и пришельцы постепенно вливаются в хольтийское общество...” - “Правительство и Сенат уходят в отставку в полном составе. Железный канцлер Оттенбрехт отказывается от своей должности. - Я много лет правил республикой, не жалея себя, - говорит он, - но мое время ушло. Пора передать власть над Хольтией человеку из нового поколения, человеку активному, человек деятельному, который не боится мечтать и воплощать свои мечты на благо Хольтийской Республики! И, возможно, нам следует отказаться от укоренившихся в обществе предрассудков, что пост канцлера может занимать исключительно хольтиец-мужчина”. - “Выборы нового канцлера завершились! Первая в истории женщина-канцлер Хольтии будет держать речь на…” - “Первый в истории Хольтии День единства будет начат с одновременной свадьбы свыше трёх сотен пар на площади…” Как жаль, что время для правды еще не пришло, с сожалением подумала Тартариэль. Да, практически все крупные центры республики уже приняли благодать превращения в монстродев и инкубов. Но оставалось еще очень много небольших городов. Оставалось много сел, деревень. Оставались военные части в соседних марионеточных странах, на штыках которых держались ненавидимые народом правительства, но без которых целые регионы погрузились бы в трясину кровопролитных мятежей и восстаний… Правда об истинной природе мамоно могла посеять среди неинкубизированных гражданских и военных ненужные страхи. И, насколько она изучила воинственную хольтийскую нацию – это были бы страхи жестокие, вооруженные, крайне деятельные и агрессивные. Что бы ни говорили ее подруги и советницы, выкладывать все карты на стол было пока чересчур опасной затеей. Она сделает это позднее. Немного позднее, когда все устаканится и даже слепые познают все преимущества и прелести совместной жизни с мамоно. Тартариэль отложила последнюю газету в сторону. Потом воровато оглянулась и убедившись, что за ней никто не следит, со счастливым вздохом сползла по спинке своего кресла, закинув сапоги прямо на стол. Несколько газет упали на пол, но она не обратила на это внимания. Сколько ей пришлось проделать работы, сколько бессонных ночей провести, напряженно трудясь на благо этого отторгающего само их существования мира! И какое несказанное счастье, ощущать, что все это было не зря! Ради этого стоило перетерпеть все те мучения, которые испытывали в этом мире чистокровные монстры. Перетерпеть все - и внутреннюю слепоту, из-за которой она почти не чувствовала человеческой маны и, закрывая глаза, в который раз с неприятным изумлением осознавала, что не знает даже того, что творится буквально за соседней стеной. И постоянное ощущение слабости. И незнакомую в ее родном мире усталость, все чаще и чаще давящую на ее нежные плечи, и даже сосущую, холодную пустоту в животе, обозначающую что мана ее на исходе, истраченная на такую жалкую мелочь, как маскировка рогов и хвоста… Но она справилась. Она выдержала и победила. Конечно же, были ошибки. Конечно же, были трагедии. Были скорбь и траур по потерянным сёстрам и людям, которые так и не познали развратной любви и беззаботной гедонистической жизни. Несколько вооруженных частей отказались выполнять прямые приказы и по тем или иным обстоятельствам схлестнулись с мамоно в потрясающих своей беспощадностью схватках. Жуткая бойня, в которую вылились эти сражения, заставила Тартариэль пролить много слез и лишь поддержка демоницы Мэлаврет, все время бывшей неподалеку, позволили ей справится с горем и взять себя в руки. Последствия были купированы, мятежники в большинстве своем - захвачены и переданы в руки темных эльфиек, как следует их “наказавших”, и более таких просчетов она уже не допускала. Этот урок был выучен ею, пусть и кошмарной ценой. И вот, в конечном счете она - в подчеркнуто строгом кабинете канцлера Хольтийской республики, на пороге того, чтобы сделать последний шажок к освобождению одной из двух величайших держав этого суматошного, агрессивного мира. Тартариэль вспомнила об Священном Союзе Востока и непроизвольно поежилась. Кое-какая информация все-таки просочилась через границу и теперь с Востока приходили тревожные вести. ССВ боялся, что «неизвестный инопланетный вирус» перекинется на его территорию. Он отозвал армию из государств-саттелитов, бросив их на волю судьбы, отмобилизовался и по официальным каналам передал сообщение, что на любые провокации со стороны Хольтийской Республики немедленно ответит массированной ядерной бомбардировкой. Теперь любой неверный шаг с ее стороны мог привести к ужасающей атомной бойне. Покорение извечного врага Хольтии практически остановилось. Проникшие туда диверсантки залегли на дно, дожидаясь более подходящей политической ситуации – когда паранойя Востока хотя бы немножко утихнет. Но все же, Тартариэль верила, что хотя ССВ и не падет так же быстро, как Хольтия, его освобождение – тоже всего-навсего вопрос времени. Ни один человек, ни одно государство не устоит перед обаянием и благожелательным коварством мамоно! Эта приятная мысль вернула на губы суккубы улыбку. И пусть где-то на севере и на западе Хольтии объявились мятежники. Пускай Сенат, правительство и верхушка генералитета сложили свои полномочия, желая наконец сбросить бремя надоевшей ответственности и насладится семейным счастьем с своими обращенными, или же новообретенными женами. Пускай. Мятежники будут переловлены и погружены во влажные наслаждения. Совсем скоро они будут побеждены и даже думать забудут о чем-то другом, кроме своих опекунш и любвеобильных, ненасытных хозяек. Что же касается правительства – на позапрошлой неделе она уже сформировала новое из числа монстродев-радикалок. Конечно, без знаний и трудолюбия прежних людей работать будет сложнее. Однако, она преодолеет и эти временные неудобства, как преодолела всё, с чем сталкивалась последние несколько месяцев. Открывшаяся дверь и впорхнувшая в кабинет адъютант прервали её размышления. Тартариэль спешно сняла со стола ноги и придала себе подобающий вид. Впрочем, судя по глазам, суккуба-адъютант ничего не заметила. Молоденькая девушка явно нервничала и Тартариэль прекрасно знала причину. Сегодня был большой день для истории. - Госпожа грандмастер, ваше Сладострастие, - слегка сбивчивым, нервным тоном сказала суккуба. - Я позволила себе напомнить вам о выступлении… Осталось всего десять минут… - Я знаю, - сказала Тартариэль и поднялась. Проходя мимо суккубы она погладила ее по щеке. - Не переживай, моя милая. Все будет хорошо. Ведь мы уже победили.

***

Занавес отделяющий её от балкона должен был подняться как только она подаст знак. Но Тартариэль не торопилась. Ещё мгновение назад она был так уверена в себе, так горда всем тем, что проделала ради того, чтобы оказаться там, где она стояла сейчас… Однако теперь, слегка дрожащей от волнения рукой поправляя платиновые эполеты своего мундира, гордая дочь рода Азшорас медлила. Ей казалось, что стоит на мгновение прикрыть глаза и мир вокруг растает, словно мимолётный сон в летнюю ночь. Её грандиозный план, её великая цель, её мечта… Всё то, что она видела таким недостижимо-хрупким, таким эфирным и недосягаемым теперь было от неё на расстоянии пары шагов, скрытое лишь тоненьким алым полотном балконного занавеса. И всё равно казалось ей нереальным. Казалось, что её триумф вот-вот обернётся хохочущей над её провалом чеширской кошкой и исчезнет. Растворится в пучине времени, как и её имя, так не вписанное в историю рядом с величайшими полководцами монстров. Секунда тянулась за секундой, но единственным, что исчезало - было её слабостью, её сомнениями и неуверенностью! Они отступали под натиском триумфа, который кружил голову, пьянил грядущими перспективами и славой, которые были от неё в таком крохотном, едва различимом на фоне всего того, что уже было сделано, шажке, от одной мысли о котором сердце подступало к горлу. Он тянул её вперёд, на балкон, на Фуденбург-штраус, к счастливому будущему для всех тех несчастных людей, которых она должна была спасти от их же глупости и направить в любящие объятия мамоно. Тартариэль не заставила это будущее ждать. Поборов последние ростки сомнения, втоптав их в пыль и навеки забыв об их существовании, она сделала шаг к страницам истории сразу двух миров, на которых навеки будет вписано её имя и алый занавес расступился перед ней. Площадь Республиканского единства взорвалась радостным криком и бурной овацией, как только она сделала шаг на балкон. Взгляду Тартариэль предстали тысячи, десятки тысяч парочек, а также сотни пока что одиноких людей и недавно обращённых мамоно. Гул их голосов, смеха и радостный криков звучал словно сладкая музыка для её слуха. Эта музыка провозглашала победу. Её победу. Победу мамоно. Она смогла. Она превзошла своих предков. Она превзошла даже саму Друэллу и возможно приблизилась к самой Повелительнице! Но Падшая, сколько же ещё предстоит работы... Подавив последнюю дрожь предвкушения, Тартариэль сделала ещё один шаг, но уже к подготовленному для её выступления микрофону: - Граждане Хольтии! - собравшиеся на площади притихли, стоило её многократно усиленному голосу вырваться из динамиков многочисленных громкоговорителей. - Дети великой Республики! Этот день знаменует новую эру не только для нашего победоносного народа, но и для всего мира! Сегодня мы празднуем не только моё избрание, как канцлера Хольтии, нет, мы празднуем великую победу! Победу над коварными захватчиками, что посмели посягнуть на хольтийскую землю и пали от своего же оружия! Сегодня мы празднуем, радуемся и смеёмся, покуда наши враги скулят во тьме, в которую были отброшены! Сегодня мы смотрим на наших родных, близких и возлюбленных, на тех, кого враг попытался обратить против нас, но вместо этого лишь незначительно изменил! Коварство врагов обернулось против них самих, когда изменённые хольтийцы встали плечом к плечу со своими женами, мужьями, братьями и сестрами, чтобы отбросить захватчиков обратно в их порталы! Площадь вновь потонула в аплодисментах и радостных криках, пока Тартариэль переводила дух. - Как ваш канцлер, я клянусь вам, что республика восстанет из праха этой войны и простоит тысячи лет! Наше государство расцветёт подобно легендарной хрустальной розе императрицы Хольтии и станет светочем надежды для всех израненных душ в нашем истерзанном мире. Да здравствует Хольтия, да здравствует Республика! В третий и в последний раз ей ответил рёв десятков тысяч людей и мамоно, которых ей предстояло вести в счастливое будущее, лишённое боли, страдания и кошмарного холода одиночества. И она приведёт их к нему, несмотря ни на что.