Оголённый нерв

Лена и Макс возвращались из парка по обыкновению на разных машинах, но друг за другом. Он впереди, она всегда немного позади. Так всегда было и в их семье. Он вёл, она с удовольствием подчинялась. С Максимовым эта молодая хрупкая женщина могла позволить себе быть весёлой и беззаботной, глупо шутить, заливисто смеяться, не скрывать эмоций, не надевать масок. Просто быть собой... Кто бы знал, как ей этого не хватало сейчас да и в последние десять лет. Лена давно знала: не любит. Когда-то их связывала сначала страсть, потом влюблённость, даже любовь. А сейчас только совместный быт, привычка и страх. Жарова не была трусихой, но общественное порицание было для неё настоящим кошмаром. Она искренне боялась, что развод, пусть даже гипотетический, со вторым мужем окончательно запятнает её репутацию. \ Раньше у неё всегда был надёжный тыл, самый дорогой человек, защитник, её отец. Именно ему она безоговорочно доверяла, рассказывала всё и никогда не получала осуждения в ответ. Ей было так больно терять папу... Теперь, когда его нет, её не покидает ощущение страха, животного и безукоризненно выверенного, словно по сантиметрам. Больно. Больно. Больно. Если бы папа был рядом, она ничего бы не боялась. Собрала бы вещи и уехала. Уехала, не оставив ни адреса, ни телефона никому, кроме него, Максима Максимова, её счастья, любви, креста, проклятия и, кажется, её единственного и последнего шанса не потерять остатки себя настоящей в этом лживом, лицемерном мире. На тонких очерченных губах застыли два простых слова "Папа, подскажи". Заметно погрустневшая от этих мыслей, Лена постаралась, как всегда, отвлечься на работу. Это всегда помогает: копаешься в пробирках, химических формулах, документах и забываешься. Всё-таки она очень любит свою работу и не готова её оставить, даже если придётся уезжать. Дверь в лабораторию открывается грубо, сильно, чуть ли не срывается с петель. Лена напугана, но только в первые пару секунд. Дальше снова маска абсолютной невозмутимости. Как же всё надоело. Появляется Лёша. Костюм вчерашний, мятый, волосы слегка взлохмачены, дышит часто и прерывисто. В первую минуту его яростного молчания становится понятно: будет скандал.