Дом

*** Вот и август пришёл. Август в Британии, а особенно в Шотландии — это почти осень… Уже желтеют листья и распускаются астры. Созревают ягоды… Вылезают из влажной рассыпчатой земли пахучие грибы. Когтевранцы, пуффендуйцы, гриффиндорцы, слизеринцы…неважно кто. У всех август. Он приходит, как мудрый и ещё совсем не старый волшебник. Приходит и тихо-тихо напоминает, что трамвай-лето летит к конечной. Постепенно портится погода. Над огородами льются дожди, и пуффендуйцы недовольно цокают языками. Надо собирать урожай, пока не стало поздно. Тыквы уже начинают покрываться тёмными пятнами. Когтевранцы смотрят на птиц, которые готовятся к осеннему отлёту, и вьют гнёзда из пледов. Они гнездятся на подоконниках и в креслах. Смотрят на капли, стекающие по стёклам, вздыхают и берут шелестящие страницами книги. Книгам тоскливо по вечерам, и когтевранцы зажигают тёплые лампы. К ним слетаются мотыльки и пуффендуйцы. Когтевранцы улыбаются краешками губ и читают вслух. А чуть позже, к кульминации, на свет приманиваются и гордые слизеринцы. Они обычно долго думают и выбирают между собственным амплуа независимого тёмного мага и соблазном посидеть в приятной компании. Иногда побеждает первое. Тогда, когда книга кончается, когтевранцы идут в лаборатории — звать слизеринцев на ужин, если рецепт зелья позволяет отвлекаться. Иногда второе. Тогда слизеринцы неслышно приносят себе пару подушек с дивана и устраиваются поудобнее, положив голову на колени пуффендуйцам. Гриффиндорцы появляются ночью. Закутываются в плед, сонно чистят зубы и валятся спать. Днём они звонко смеются и играют в желтеющих лесах. Ищут грибы, иногда пугая запасающихся на зиму ежей. Посылают пёстрых сов с письмами во все концы мира. Друзьям, родным, Санта-Клаусу (заранее ведь надёжнее). Последний всегда отвечает, а когтевранцы загадочно улыбаются и покупают новую пачку совиного печенья. Старая кончилась при таинственных обстоятельствах. И август тянется, тёплый и вязкий, как янтарный мёд. Пуффендуйцы развешивают по дому связки трав и чеснока. И ещё бусы из тонко нарезанных грибов. Сушиться. А вазы заполняются букетами из веточек, усыпанных тёмно-красными ягодами. Когтевранцы озадаченно смотрят на них и уходят в библиотеку — искать название. И находят. Слизеринцы радостно потирают руки и утаскивают пару веточек в лаборатории. Гриффиндорцы пфыкают и делают из ягод ожерелья. По ночам холодает. Вдохновение и музы, замерзая, летят в дом. Для них всегда открыты окна на чердаке. Вместе с ними туда залетает уставший ветер и пара упущенных кем-то воздушных шариков. Когтевранцы в темноте нащупывают тапочки, тёплые носки и сине-бронзовый шарф. И лезут на чердак. Вернее, сначала на кухню. Там всегда оказываются пуффендуйцы со стареньким фарфоровым чайником, расписанным ромашками, и несколькими кружками. Над носиком чайника вьётся струйка седого пара. А внутри горячее содержимое — из листьев смородины и малины получается потрясающий чай. Пуффендуйцы зевают, вручают когтевранцам чайник, чашки и тарелочку печенья с сушёной вишней. И идут обратно в постель. Когтевранцы смущённо желают им спокойной ночи и левитируют посуду и угощение на чердак. Там их встречают с радостью. Ветер сворачивается клубочком в одной из чашек и тихо сёрбает чаем. Шарики улыбаются нарисованными рожицами и заглядывают когтевранцам через плечо. Когтевранцы вздрагивают, но не прогоняют. Музы и Вдохновение аккуратно берут чашечки и пьют ароматный чай, отставив в сторону несуществующе-существующие мизинцы. От них расходится ощутимое удовольствие и желание творить. Из безразмерных карманов серых домашних штанов появляются огрызок карандаша и блокнотик. Когтевранцы хмурят брови и пишут ночные стихи. Никто не знает, во сколько они возвращаются в кровати. Но бледный рассвет когтевранцы встречают вместе со всеми. Потом гриффиндорцы исчезают. Рассеиваются по окрестностям в поисках грибов, сказок и приключений. Пуффендуйцы моют чашки из-под утреннего какао (свои и вовремя подложенные слизеринские) и уходят на грядки. Когтевранцы ловят слизеринцев в коридорах и читают им стихи. А потом идут делать уборку. Зачарованные мётлы танцуют джигу, губочки для посуды самостоятельно отмывают всё, что не вымыли пуффендуйцы, а когтевранцы протирают книги влажной тряпочкой. Здесь магия не поможет. Книги подставляют шершавые переплёты и довольно шуршат. Иногда из них выпадывает прошлогодний гербарий. Сушёный и плоский тысячелистник, багровые листья клёна, одинокая ромашка, зажатая между сто тридцать второй и сто тридцать третьей страницей «Таинственного острова». Когтевранцы бережно собирают находки и перекладывают в дневник. Вечером надо будет приклеить. Слизеринцы безвылазно экспериментируют в лабораториях. В прошлый четверг они изобрели новое зелье. Теперь пуффендуйцы опрыскивают им картошку, и колорадские жуки превращаются в микроскопических серебристых птичек. А слизеринцы всё пытаются поймать хоть парочку для исследований. Пока им это не удаётся. Иногда они сидят в погребе. И копают тоннель до центра земли. На самом деле они тестируют артефакт, который ехидные коллеги-когтевранцы глубокомысленно окрестили «палкой-копалкой». Заодно расширяют пространство для банок с огурцами и малиновым вареньем. Гриффиндорцы, если их удастся поймать, потом приладят новые полки. В погребе сухо и прохладно, а в правом верхнем углу вечно копошатся светящиеся мотыльки. Устраиваются на зимовку. Они мягко сияют даже когда спят, и не приходится лишний раз жечь свечи. Пуффендуйцы расставляют по подоконникам, на которых нет гнёзд когтевранцев, коричневые ящики с землёй. В них зимой будут расти травы. Петрушка, базилик, чабрец… Мяту выпросили слизеринцы, а укроп когтевранцы. Гриффиндорцы написали ещё пару десятков писем неизвестно куда и обустроили на подоконнике кадочку с миниатюрными острыми перцами. Пуффендуйцы улыбаются и просят заказать чабера. Они получают его через неделю. Гриффиндорцы устраивают соревнование по сбору хвороста — пуффендуйцы приходят в ужас от необходимости рубить деревья. Побеждает дружба, потому что количество — не главное, а весы не выдерживают и ломаются, когда гриффиндорцы пытаются взвесить добычу. Они совершенно не расстраиваются из-за этого и вырезают из особо крупных веток новогодние игрушки — львов, змей, орлов и, немного помучившись с формой, барсуков. Их можно будет раскрасить зимой и отнести в какую-нибудь из лавочек Косого переулка. Слизеринцы уже просчитывают, сколько золотых кругляшей можно будет выручить, и мечтательно прикрывают глаза. Иногда уставшие пуффендуйцы отправляют всех на кухню. Дел — миллион. Надо превратить в варенье не съеденные за день ягоды. Надо нарезать грибы. Гриффиндорцы собирают их каждый день. Надо засолить огурцы и замариновать помидоры. Когтевранцы составляют любимый букет трав. Укроп входит туда обязательно. И россыпь маленьких горошинок чёрного перца. Слизеринцы пытаются сбежать, но сдаются и варят суп на завтра, вырезая из моркови звёздочки. После таких сеансов заготовок ночные бдения отменяются для всех. Когтевранцы относят на чердак маленькую печурку и учат муз разогревать чай. А потом проваливаются в блаженное тепло пуховых одеял и шерстяных пледов. И время течёт, медленное, но неумолимое. Течёт к сентябрю.