***
Всю оставшуюся неделю они избегают друг друга, только обмениваются короткими кивками и дают краткие указания на поле. Их взгляды едва встречаются, когда они сталкиваются в коридорах, и Жерар задается вопросом, будет ли так же, когда он уйдет из сборной, и они будут встречаться только как соперники на поле. Дни до следующего матча тянутся отвратительно медленно, бесчисленные тренировки сопровождаются бесконечными часами скуки и бессонницы. И Жерар не может избавиться от чувства, что его дружба с Серхио, или как это назвать, тает с каждым днем. Они выигрывают у Ирана, но это почему-то больше смахивает на поражение. Усталость вползает в каждую кость тела Жерара, когда он падает на свое место в самолете. Он ведь должен чувствовать восторг, ведь их шансы пройти в плей-офф высоки, но он просто не может заставить себя переключиться с боли на радость. Он поднимает голову как раз в тот момент, когда Серхио проходит мимо, и у него перехватывает дыхание. Он останавливается, неловко вскидывает руку. Их взгляды встречаются, и Жерар думает, что Рамос сейчас скажет что-нибудь или даже сядет рядом, но тот просто качает головой и идет дальше, не оглядываясь. Сердце Жерара ноет еще сильнее, хотя куда уже.***
— Рамос и Пике. Жерар чуть ли не воет. Конечно, Серхио. Как будто упражнений по наигровке команды не хватило, теперь ему придется до самого конца тренировки терпеть неловкую напряженную тишину. — Пошли, — зовет его Серхио, и Жерар вяло следует за ним туда, где брошен огромный фитнес-бол. — И в чем смысл? — спрашивает он, вопросительно оглядывая газон. — Это должно укреплять доверие, — объясняет Серхио с ухмылкой, пытаясь удержаться на мяче. — Ха, — красноречиво бросает Жерар, невероятно смущенный внезапной переменой в поведении Серхио. Но, опять же, он скорее всего притворяется, что ничего на прошлой неделе не случилось. Жерар этим более чем доволен и точно больше не будет задавать никаких вопросов. Внезапно внутри него загорается крошечная искорка надежды. — Больше похоже на ожидание какого-нибудь несчастного случая, — хихикает он, хватая Серхио за лодыжки и заставляя его опасно закачаться. — Не свали меня! — смеется Рамос, отчаянно пытаясь удержать равновесие. — Разве ты не должен мне доверять? — дразнится Жерар, крепче сжимая ноги Серхио, когда чувствует, что сейчас его уронит. — Господи, да перестань ты ерзать! Он смеется, когда Серхио показывает ему язык. — Очень по-взрослому. — Что за каракули у тебя на ноге?¹ — спрашивает Жерар, главным образом чтобы отвлечься от ощущения мягкой и теплой кожи под пальцами и от того, как крепко ноги Рамоса обхватили его талию. — Это искусство. — Это кролик и странно выглядящий слон. — Конечно, об искусстве ты и слыхом ни слыхивал, — ухмыляется Серхио. — Этот странно выглядящий слон — картина Дали. — Он все равно странный, — возражает Жерар, но теперь его взгляд прикован к бедру Рамоса, к бронзовой коже и черным линиям, выглядывающим из-под закатанных шорт. — Моя очередь, — хрипит он, стараясь не краснеть слишком сильно. Серхио продолжает трепаться об искусстве, когда они меняются местами, совершенно не видя, какие мысли бушуют в голове его партнера по сборной. Жерара веселит этот энтузиазм². — Ты так и будешь стоять и трепаться? — смеется он, подпрыгивая на мяче. — Может, ты чему-нибудь научишься, — с самодовольной усмешкой парирует Серхио, наклоняясь, чтобы схватить Жерара за лодыжки. — Мечтай! — смех Жерара превращается в удивленный вздох, когда Серхио задирает его ноги. — Поиграем в ФИФА потом? — спрашивает он, поправляя ноги Жерара на своей талии. Тот может только кивнуть в знак согласия, его горло внезапно сжалось, говорить он не может. И не помнит, когда последний раз чувствовал себя таким счастливым.