***
Возможно, нужно было делать все по-другому. Не возможно — скорее всего. Она никогда не считала себя истиной в последней инстанции и не любила скоропалительных решений, но сейчас приходилось решать на ходу. И это было ненавистно. Уитни Черчилль надеялась, что ей повезло. Эта мысль пришла ей ровно в тот момент, когда она выбежала на улицу, гонимая собственным страхом и парочкой неадекватных человек. Но потом до премьер-министра дошло, что она оказалась в каком-то внутреннем дворе, видимо, приспособленном для прогулок безумных пациентов. И можно было попытаться сбежать, но ночная тьма не позволяла разглядеть абсолютно ничего. Ей повезло быстро найти другой вход в основное здание, но затем женщине пришлось снова убегать. Черчилль ставила под сомнение своё везение, когда она осознала, что забралась практически на самый верхний этаж, так и не найдя безопасное место. Однако она получила множество синяков по всему телу, разбитые в кровь колени и дергающийся глаз, но все это вряд ли можно было считать хорошими приобретениями. Уитни уже было хотела отдохнуть, привалившись к стенке, ибо парочка человек вокруг, судя по всему, не представляли никакой опасности, а сил уже практически не оставалось, но ни тут то было. Только она облегченно выдохнула, как вдруг дверь, через которую она пришла, распахнулась, и со страшным криком несколько психов влетело в коридор. У женщины перехватило дыхание, она видела, как они начали забегать в различные помещения и запираться там. И только англичанка подумала о том, что же могло толкнуть их на такое поведение, как услышала тяжёлые шаги. Инстинкт самосохранения сработал прекрасно. Она буквально влетела в одну из комнат, которая оказалась, по-видимому, одним из помещений для персонала, и спряталась под столом, стоящим у стены. И только она успела спрятаться и перекреститься, моля Бога о спасении своей души и тела. Как дверь с грохотом была сорвана с петель и перед ее взором предстал огромный и абсолютно жуткий… человек? Уитни не была уверена, что это был человек. Огромная гора мышц, ноги были обмотаны цепями, которые гремели при каждом движении, добавляя этой картине ещё больше ужаса. Черчилль молилась теперь только об одном: чтобы это существо ее не заметило. Она даже практически не дышала, хотя хотелось визжать и бежать как можно дальше отсюда. Тем временем жуткий пациент вошёл в помещение и начал его оглядывать. Уитни до последнего не была уверена, что нужно это делать, но, когда существо отошло в противоположную от неё часть комнаты, женщина на корточках, прячась за мебелью начала ползти к выходу, а затем, добравшись до дверного проема, бросилась бежать по коридору. Какое-то время ей казалось, что она слышит звон цепей за спиной. Но затем, протиснувшись между двумя опасно склонившимися стеллажами она поняла, что находится в относительной безопасности. Во всяком случае тот огромный монстр больше не гнался за ней. «Внимание! Идёт процесс экстренной эвакуации. Все сотрудники, пожалуйста, немедленно направляйтесь на выход через административный блок. Пациентам и лицам, находящимся под наблюдением, рекомендуется тихо оставаться в своих комнатах до прибытия помощи. Благодарим за содействие» — женский голос, оповещающий об эвакуации, прогремел на весь этаж. Идите вы к черту! Черчилль не собиралась слушать эти глупые рекомендации. Она не должна находиться здесь! Она направляется в административный блок и сваливает отсюда. Осталось только понять одну вещь… где, во имя Короля, находится этот проклятый административный блок.***
«Он вообще понимает, что я не женщина?» — думал Гитлер, прячась за одним из столов и наблюдая за тем, как сумасшедший бродит по комнате, в попытках найти его. Видать у этого человека настолько крыша потекла, что он принял усатого мужчину, не имеющего особого сходства с женщиной, за свою невесту. И вряд ли сам доктор Геббельс смог бы убедить его в обратном. Адольф надеялся на то, что де Голлю с Рузвельтом удалось уйти, и они сейчас на пути к тому, чтобы позвать на помощь. Потому что фюрер уже тысячу раз проклял себя за то, что решился стать подсадной уткой. Какого хрена нужно было влезать в эту авантюру? Лучше бы они бросили президента США на растерзание, а сами бежали спасаться, впрочем, француз тоже мог остаться, он же сам сказал, что жизнью обязан Гитлеру. Так вот нет, нужно же было проявлять глупое благородство, которое на деле являлось крайним безрассудством. Но что сделано, то сделано. Сейчас остаётся только идти до конца. Поэтому Гитлер медленно стал двигаться вдоль стены к двери, через которую вошёл психованный придурок. Он дал тем двоим отличную фору, так что теперь нужно спасать свою задницу. И для начала следовало вернуться туда, где они расстались. «Дорогая, я так рад быть здесь с тобой. Я хочу, чтобы мы стали ещё ближе», — говорил пациент этого заведения. «А я вот совсем не хочу», — думал Адольф, медленно пробираясь к выходу. Стараясь все время держаться в тени, Гитлер наконец выполз в коридор. При чем то, что это тот самый путь, по которому он попал сюда, фюрер бы совсем не уверен. Во всяком случае он точно не помнил фразы «Добро пожаловать домой», написанной на стене кровью. Но возможно он просто слишком быстро бежал и не заметил такую маленькую… нет, это точно не тот путь, Адольф бы непременно запомнил, если бы бежал через комнату с огромным столом, на котором был бы привязанный за руки и за ноги выпотрошенный человек. Подавив позыв к рвоте, Гитлер спешно покинул помещение. Дальше по коридору он увидел манекен, одетый в белое платье, а также множество эскизов, наклеенных на испачканную кровью стену. Как художник, в другое время Гитлер бы оценил красоту набросков, но в данной ситуации рисунки никак не впечатлили его. Более того, он от злости чуть было не сорвал их со стены. Особенно в тот миг, когда услышал шаги и голос за спиной. Да твою ж мать! Сколько можно преследовать! Гитлер был вне себя от ярости. Немец двигался все дальше и дальше, через какие-то помещения, уже выпрямившись в полный рост и просто стараясь скрыться от маньяка. Но все равно Адольф старался идти медленно и бесшумно. «А если он меня поймает, то изнасилует? Или поймёт, что я не женщина и отпустит, нет он меня скорее убьёт тогда», — и как раз под такие безрадостные мысли в комнату ворвался преследователь. Адольф бросился вперёд, совсем уже не разбираясь куда бежит. На секунду он обернулся посмотреть, как далеко от него находится этот псих, как вдруг полетел вниз. Это произошло так быстро и так неожиданно, что немец осознал происходящее только когда с грохотом упал. И тут же его ногу обожгла боль, от которой Адольф на несколько секунд потерял сознание. Когда в глазах перестало мутить и он смог осмотреть свою правую ногу, то увидел, что ее проткнуло арматурой. Думать было нельзя ни минуты, Гитлер дрожащими руками схватился за неё и полный решимости, с жутким криком боли вытащил ее из ноги. Полилась кровь, но на это уже не было времени, ведь… «Дорогая! Скажи, что с тобой все в порядке. Ненавижу мысль о том, что ты страдаешь без меня, — послышался голос сверху. — зачем тебе делать с собой такое? Ты бы лучше… лучше умерла, чем была со мной? Тогда сдохни.» Твою мать! Он был в какой-то шахте, на каком-то гребаном подъемнике, который именно в этот момент начал поднимать его прямо в лапы к этому уроду.***
— И вот, в этот момент мы встретили вас, — закончила Сталина свой рассказ. Она всю дорогу рассказывала Рузвельту о том, как они с Муссолини спасались от жуткого каннибала, и как их спасло внезапное выключение газа. Теперь они втроем, посчитав самым разумным найти административный блок, об эвакуации в котором сообщили на всю больницу, шли по жутким коридорам. Этери катила коляску президента США, слегка опираясь на неё. Иногда ее посещала мысль, что если она отпустит ручки, то непременно упадёт. Потеря крови очень плохо повлияла на состояние руководительницы Советского государства. Бонни Муссолини медленно шла рядом, постоянно оглядываясь, высматривая опасность и периодически шикая на них, когда союзники переговаривались слишком громко. — Это Гитлер его выключил, — произнес Рузвельт и, поймав удивленные взгляды двух женщин, поспешил объяснить. — Чтобы де Голля вытащить. Долгая история. Как-нибудь потом расскажу. —Итак, вы были втроём? — уточнила Муссолини. —Именно так, — ответил Президент. —А где же сейчас Гитлер? — спросила итальянка. — Да, кстати, я видела, как вы от кого-то убегали. Вы и Гитлер, — у Сталиной появилось неприятное предчувствие. При том, что Гитлер был ее врагом, тот факт, что они кого-то потеряли, тревожил очень сильно. — С ним все в порядке… я надеюсь. В смысле в последний раз мы виделись незадолго до того, как встретили вас. Мы вынуждены были расстаться из-за сумасшедшего, начавшего преследовать нас, — Рузвельт старался говорить уверенно, но было заметно, что он слегка нервничает. Сталина сделала ещё несколько шагов, но затем остановилась. Муссолини не шла за ними. Когда Этери обернулась, то увидела, что та замерла на месте, а взгляд был полон решимости. —Я должна пойти за ним!