***
Кана вальсировала вместе со Стингом, который рьяно пытался привлечь её внимание, в то время, как она меланхолично оглядывала просторный, украшенный к празднику зал. Мимо неё мелькали различные пары: девушки в ярких туалетах, мужчины в строгих костюмах и дети, много детей. Сама девушка была в белоснежном струящемся по ногам платье с открытой спиной, это был его подарок. Праздник был посвящен удачному завершению миссии по спасению всех здесь присутствующих, а в целом, самой Люси. Она была грустна и задумчива, не желала танцевать и есть. Её часто видели одну, но никто не решался подойти к ней. Оркестр закончил играть, музыка остановилась. Кана, пробормотав что-то о закуске, покинула огорченного спутника и стремительно направилась к некогда лучшей подруге. Лицо брюнетки украшали мелкие, почти незаметные шрамы, запястья были увиты свежими синяками, а исхудавшая шея — красными, но стремительно белеющими отметинами. Всё в ней говорило о её порочности: и холодно-приторный взгляд, и ее голос с легкими хрипами, и вычурная походка. Девушка, не собираясь пить, подхватила бокал для Люси и приготовилась к серьёзному, неприятному разговору. — Что-то хотела? — учтиво поинтересовалась заклинательница звездных духов, в её глазах проскользнула тень безразличия. Кана не была слепа и сразу заметила это, торопливо прошептав: — Я не займу у тебя и пяти минут…мне известно где Лаксас, — горячо выдохнув ей в шею, она произнесла лишь два слова, — Туманные долины. Альберона круто развернулась на пятках, ушла из её общества куда-то, будто вовсе пропав. В голове Люси заскрежетали шестеренки, обдумывая сказанное, ведь около недели назад там был слабый, незаметный сигнал.***
Я торопливо вбежала по лестнице в свою комнату, на ходу сбрасывая тонкую золотую вуаль и пастельно-бежевое платье. У меня бежали горячие слёзы радости. Наконец! Наконец! Лаксас, Макаров, Первая! Даже толком не одевшись, покинула особняк никому ничего не сказав. Мимо пролетали тысячи снежинок, вальсируя в тихом потоке ледяного ветра. Светила перламутровая луна, частично освещая мне путь. Вокруг раскинулся разрушенный Лиссабон, где было умиротворенно тихо. Мне было известно, что город пуст. За ним простирался дремучий Магический лес. Второпях я блуждала в нём кругами, но не решалась выдать своё присутствие магической энергией. Когда солнце было высоко в небе, поднялась метель, которая вывела меня к Туманным долинам. Здесь было шумно, слышался чей-то завораживающий вой. Ветер усилился и мне стало слишком холодно: на мне была лишь тонкая кофта, какие-то штаны и мой плащ, скрывающий тлеющий, но всё такой же уродливый шрам. Руки синели на морозе, ноги свело, а я всё настойчиво продолжала уходить в глубь. Туманные луга обходили стороной даже войско Императора Зерефа. Ходили легенды, что ступив сюда, туман будет рассасывать тебя, как леденец; из этих мест никто не возвращался. По спине табуном прошлись мурашки; туман стал сгущаться. Я боязливо поёжилась, доставая плеть, которая всегда висела на поясе, когда вдалеке показался едва заметный огонёк и послышались отдаленные голоса. Переходя на бег, я закашлялась; глаза слезились. Вскоре я поняла, что это не туман, а едкий дым. Отрава. Передо мной появилась Дева, мелодично звякнув цепями, отдавая мне сверток и какую-то записку, которую сразу же смяла, запихивая во внутренний карман плаща. Тут же мне пришлось надеть мокрую повязку и надвинуть капюшон на глаза, оставляя узкую щелочку. Но что-то было не так. Мне было тревожно. Два часа в поисках того огонька пролетели совсем незаметно; оголенные участки тела неумолимо жгло. Уже потеряв надежду, я смогла выйти на скошенную старую избу с прогнившей крышей и шаткими ставнями. — Люси? — резко отворив ржавую тяжелую дверь, сквозь пелену желчи до меня донесся, на краю уставшего сознания, грубый голос Лаксаса. Я упала, теряясь в оглушающей темноте.***
Айсберг располагается на востоке от Севена, северо-востоке от Боско. Вся территория этой страны находится во льдах, поэтому это — пристанище для крепких духом и телом людей, закалённых очень суровым климатом. Эта земля обладает мощными морскими путями, а развитию её морской торговли может позавидовать половина западного континента. Оно имеет границу с морем Форсбордер, кишащего различными видами животных. Именно там впервые местные жители заметили странного беловолосого парня, маленькую девчушку и тело, накрытое серой тканью. Джувия скончалась в пути. Она терялась на задворках сознания, задыхалась, стонала и металась в агонии. Кажется, заразив при этом и Лолу, но девчушка не отходила от неё ни на шаг, да и виду не подавала. В смерти возлюбленной Лион винил себя. Он страдал вместе с ней, переживал, не спал и не ел. Когда уже его изнеможенное тело впадало в прострацию, тогда он видел укоризненный взгляд Грея, слышал тихий припадочный лепет Джувии, чувствовал прожигающий взгляд Макарова. Ему было стыдно за свой эгоизм, но обратного пути не было. Через несколько дней после размещения в деревушке, скончалась и Лола. Ей предоставлена была легкая смерть. Заснула и не проснулась. Тихо и мирно. Спокойно. В ту ночь Лион наблюдал полярное сияние с бутылкой хорошего крепкого эля. Маг спивался. Он не мог так больше жить.***
Нацу было тревожно, плохое предчувствие не покидало его с самого утра. Во время бала он всего один раз видел Люси. Она куда-то делась; ее искали все. Драгонслеер бродил по заснеженной аллее, задумчиво смотря на кружащиеся в танце снежинки. Он насторожился, прислушиваясь; в тот же миг невидимый купол треснул. Драгнил заметил, что с неба падает что-то яркое и очень притягательное, завораживающие. Не выдержав любопытства, парень сорвался на бег, ловя на ходу какой-то кинжал, не подозревая, что это — его судьба. Нацу хищно рассматривал его, ловя взглядом каждую деталь. И тут до него дошло, что кто-то знает расположение их убежища. Плохое предчувствие усилилось, он не знал, что и делать. Уже через час в библиотеке собрался весь совет и другие выдающиеся личности; проблема стала нерешаемой без ключа-Люси.