Поймай меня

Роджер смотрел через стекло на комнату допроса, где за столом сидел Брайан. Даже в начале своей карьеры Тейлор не страшился заходить внутрь и оставаться с подозреваемым один на один. За годы практики детектив заранее знал, как вести беседу с каждым, кто оказывался с ним лицом к лицу. Тейлор знал, когда следует напугать, когда угрожать, когда сыграть роль хорошего полицейского. Всегда им двигала одна цель — получить правдивое признание. Но сейчас он не знал, что делать. Как вести себя с Брайаном, который выглядел потерянным и растерянным. Когда Роджер в сопровождении эскорта появился в лектории, Брайан не сопротивлялся, не задавал никаких вопросов, но его взгляд был красноречивее любых слов. Он просто не осознавал, что происходит, когда послушно повернулся к Тейлору спиной и позволил защелкнуть на запястьях браслеты наручников. Не верил во все происходящее, когда его заставили сесть в патрульную машину. Не понимал, что он делает здесь, со скованными руками, в комнате для допросов, ожидая, когда к нему кто-то придет. Он не поднял головы и не оторвал взгляда от своих рук, когда Роджер все-таки зашел в допросную и сел напротив. Тейлор некоторое время молчал, а потом включив запись разговора, начал допрос. — Брайан, ты знаешь о своих правах? О том, что ты можешь вызвать адвоката? Почти незаметный молчаливый кивок. — Брайан, ответь мне. — Да, я в курсе. Но, Родж… — Ты знаешь в чем тебя обвиняют? — Роджер не отрывая глаз смотрел на Мэя, стараясь считывать эмоции и невербальные знаки, — ты знаешь почему ты здесь? — В убийстве? — Брайан поднял голову и встретился глазами с Роджером. Тейлор чувствовал, как где-то внутри защемило, но тут же напомнил себе, что в этой самой комнате видел всякое. В том числе и то, как жестокие убийцы строят из себя невинных овечек до тех пор пока не понимают, что у обвинения есть неопровержимые доказательства. Роджер попросил Брайана рассказать, как он поранил руку, почему задержался на встречу. Мэй безэмоционально повторил все ту же историю, что рассказывал в пабе. А опоздал он только по той причине, что сломался автобус, на котором он ехал. Тейлор разложил перед Мэем скрины с камер наблюдений. Брайан с удивлением смотрел на то изображение, со второго визита в магазин. Он утверждал, что это не он. Что это просто невозможно. Тот день он провел в Гринвиче и физически не мог быть в двух местах одновременно. Но больше всего его удивил анализ ДНК. Он не мог понять, как его волос мог оказать на теле девушки, которую он даже не знал и никогда в жизни не видел. — Брай, мы проверим все то, что ты сейчас рассказал. Но, я боюсь, что всего этого будет недостаточно. Сейчас идет обыск в твоей квартире, — Роджер заметил, как вздрогнул Мэй, — что мы там найдем, Брай? Брайан рассказал, что вчера вечером достал из почтового ящика странный неподписанный пакет, где не было ничего, кроме трех неполных комплектов гитарных струн. Не хватало третьих струн. Мэй просто выбросил посылку в мусорное ведро. Роджер схватился за голову. Понятное дело, что никаких отпечатков, кроме брайановских там не будет. Ну почему он не позвонил ему сразу же. Как можно было так сглупить. Изматывающая обоих беседа длилась уже три часа, но Брайан по прежнему все отрицал. Роджер уже знал, что патрульные нашли эти чертовы струны в квартире Мэя. Теперь они были уликами против него. Нашли пальто, в котором Мэй был вчера вечером. И его состав был ровно таким же, каким был у тех ниток, которые обнаружили у вчерашней жертвы. Но вот только сейчас, сидя напротив Мэя, Роджер начал сомневаться в том, что тот действительно виновен. Тейлор знал как врут люди и знал, что Брайан сейчас не лжет. Однако все факты были против него. Допрос был закончен. Брайана увели в камеру, а Роджер отправился к комиссару. Тот был непреклонен, желая прямо сейчас выдвинуть обвинения и передать дело в суд. Тейлору стоило огромных усилий убедить начальство проверить слова Брайана. Комиссар дал ровно сутки на уточнение всех деталей. Роджер вышел на улицу и, прикурив сигарету, глубоко затянулся. Мысли скакали словно саранча. Сейчас он окончательно перестал понимать все происходящее. Может быть, Брайан действительно не виновен, а может, просто не помнит. Мэй не производил впечатление душевнобольного, но, определенно, стоило отправить его на освидетельствование. Хотя бы для того, чтобы выиграть время. Но, с другой стороны, очень большой вопрос, что лучше тюрьма или принудительное лечение в такой же тюрьме, но с надзирателями в белых халатах. — Тейлор, ты конченный мудак, — перед задумавшимся Роджером словно из-под земли вырос Тим, — давно ты копал под Брайана? На хера тебе был весь этот цирк со встречей? Стаффел был не просто рассержен, он был в ярости. Когда он узнал, что Брайан задержан, то сначала просто не мог в это поверить, потом появилось жгучее желание набить Роджеру морду. Потому что, кто еще мог быть виноват в произошедшем. Но Тим понимал, что этим делу не поможешь. — Я просто делаю свою работу, — Роджер был раздражен, что сейчас приходилось еще оправдываться, когда у самого на душе было паршиво, — Брайан был последним, кого я мог подозревать, но улики говорят сами за себя. — Как мы с Фредди можем ему помочь? Хоть что-то реально сделать? — Найдите ему хорошего адвоката. Это все, — Тейлор выбросил окурок и ушел в здание. Решетка камеры сдавливала не хуже каменного мешка, хотя это еще только предварительное заключение в полицейском участке. Здесь еще не было изоляции, неприятного и весьма своеобразного контингента вокруг. Но Брайану казалось, что его жизнь уже закончилась. Резко, неожиданно оборвалось все, что было привычным и нормальным. Теперь на нем будет несмываемое ярмо, которое сделает его изгоем в том мире, в котором он привык жить. Да и где будет этот мир, если все, что ему светит — это рассматривать звезды не в телескоп, а сквозь решетчатое окно до конца своих дней. Оставалось только надеяться, что этих самых дней осталось не слишком много. После допроса Брайан сам уже не был уверен в своей невиновности. Нет, он знал, что он не убийца, но ведь может быть так, что он ничего не помнил и не осознавал, что делал. Конечно, он не сталкивался с тяжелыми душевными заболеваниями, но почему-то ему казалось, что должны же быть какие-то знаки. Если бы в измененном сознании он кого-то убил, то ведь остались бы какие-то следы на руках, на одежде. Ну хоть что-то. Или может какие-то отрывочные воспоминания, хотя бы во сне. Но ничего такого не было. И это состояние неизвестности пугало. Что если он действительно сошел с ума? Это фото, которое показал Роджер. Человек на нем был пугающе похож на самого Мэя, но как это вообще возможно? — Брай, — знакомый голос вывел из терзавших размышлений, — как ты? Роджер не только проверил сведения, сообщенные Брайаном на допросе, но и пообщался с криминалистами. Сейчас он не только знал, что Мэй не врал: он действительно был в сломанном автобусе, а в тот момент, когда кто-то, кто выглядел как Брайан, покупал струны, был в Гринвиче, где обсуждал научные вопросы со своими коллегами. Проблема была в том, что между поломкой автобуса и появлением Брайана в пабе прошло достаточно времени, которое не только позволяло дождаться следующего рейса, но и успеть совершить преступление. Алиби на момент покупки струн было более прочным. Может быть у адвоката в суде получится как-то это использовать в линии защиты. Кое-что дали и криминалисты. Обрывок струны, который нашли на последнем месте преступления, не был оборван. Медь была аккуратно обрезана, словно специально, чтобы казалось, что струна порвалась от сильного натяжения. Конечно, возможно она была просто бракована. Специалисты еще выясняют это, но по первичным данным производственного брака не было. Обо всем этом хотелось поговорить с Мэем сейчас, без протокола, отпустив дежурного. Роджер ни в чем не был уверен и сейчас хватался за любую ниточку, любую возможность либо стопроцентно доказать вину Брайана, либо спасти его от ложного обвинения. — Как может себя чувствовать человек, у которого в один момент все отобрали, Родж, — Брайан поднялся и подошел к решетке, разделявшей его с Роджером, — если бы у меня не отобрали ремень, перед тем как кинуть сюда, то я бы уже сам себя задушил. Тейлор смотрел на Брайана и понимал, что тот серьезен как никогда. В его глазах не читалось ничего, кроме отчаянья. Ни ненависти, ни злобы. Ничего. Роджер знал, что Мэй просто физически не сможет выжить в тюрьме и сам это прекрасно осознавал. Детектив сжал пальцами прутья решетки. — Комиссар хотел передать твое дело в суд, но мне удалось выкроить еще сутки. — Зачем? — горькая усмешка исказила лицо Брайана, — тебе нравится издеваться надо мной, Роджер? Мне показалось, что линия обвинения выстроена прекрасно и все сложилось. Роджер покачал головой. Он рассказал Брайану о том, что ему удалось узнать за последние часы. Нет, это не снимало с Мэя обвинений, как и то, что после второго убийства он вроде как помогал следствию. Последнее сейчас вообще могло сыграть против него, как запутывание расследования. Но у самого Тейлора исчезла уверенность в вине Брайана, да, честно, говоря, никогда не хотелось в это верить. Сейчас хотелось понять, были ли у Мэя враги. Те, кто хотел бы спихнуть его с дороги, может быть стоит поискать там. Вот только проблема была в том, что врагов как таковых не было. Единственное, что могли быть недовольные деятельностью фонда, но он не был завязан только на Брайане. И чтобы остановить эту работу, нужно было дискредитировать саму организацию. Роджер сообщил, что завтра с утра к заключенному придет штатный психиатр, на что Брайан только кивнул. Очевидно не только у него были подозрения в собственной невменяемости. — Брай, — голос Роджера сбивался, — Брай, я безумно хочу тебе верить. Нет, я верю тебе. Но я ничего не могу сделать с уликами. — Ты просто делаешь свою работу, Родж, — через решетку к щеке детектива протянулась рука, вытирая непрошеную скупую слезу, которая предательски покатилась вниз, — все будет хорошо. Роджер шмыгнул, мысленно ругаясь на себя. Хорош же он сейчас. Распустил нюни, заставив Брайана себя успокаивать, хотя это именно у Мэя жизнь рушится со скоростью падающего с неба самолета. Рушится роджеровыми руками, а не чьими-то еще. Нужно было уходить отсюда, пока эмоции не взяли вверх окончательно. Детектив кивнул на прощание и отправился к выходу. — Родж, пообещай мне одну вещь, — голос Брайана прозвучал неожиданно глухо, заставив Тейлора остановиться и вновь подойти к решетке, — пообещай, что если дело дойдет до суда и мне вынесут обвинительный приговор, то я не доеду до тюрьмы. — Брай, — прошептал Роджер, осознавая о чем просит Мэй, — я просто не смогу. И потом, ведь бывают амнистии. Ты должен жить, Брай. Пусть и так. — Ты сможешь. Ты сам прекрасно знаешь, что лучше умереть, чем-то, что меня может ожидать в тюрьме. Пожалуйста, Родж. Тейлор закусил губу, стараясь не заскулить в голос прямо здесь и прямо сейчас, молча кивнул и, наконец, ушел, оставляя Брайана в одиночестве.