***
Энтони Джей Кроули не любил все эти показные нежности, приторные до отвращения фразочки и глупые прозвища вроде 'котик' или 'зая' (а когда какой-нибудь идиот называл при нем свою пассию 'ангелом', он закатывал глаза и уходил от глупых людей куда подальше). Кроули вообще, говоря откровенно, много чего не любил. Но теплое 'мой милый' или 'дорогой', произносимое дружелюбным голосом (одним определенным дружелюбным голосом), он всегда воспринимал спокойно, так же, как воспринимал наличие у уток крыльев или багажника у бэнтли — как данность. А вот на 'мой милый мальчик' демон реагировал лёгким поднятием брови. Ладно, первая половина этого странного обращения ещё была привычна (хотя любому другому существу, назвавшего его милым хорошенько бы так досталось), но вот вторая… Какой он, к дьяволу, мальчик? Он был никак не младше Азирафаэля (а если считать вместе с тем временем, когда Кроули был ангелом, то выходило, что и постарше). У него самого с обращениями было не густо. 'Ангел' и 'Азирафаэль' не блистали оригинальностью, а просто выражали факты. Но, возможно, стоило несколько… разнообразить свой лексикон.***
— Дорогой мой, передай, пожалуйста, соль, — вежливо произнес Кроули, пряча смешинки в глазах за стеклами очков. К чести Азирафаэля, он отреагировал достаточно спокойно — зашелся кашлем, но чашку в руке всё-таки удержал. Не иначе, как чудом. — Что ты сказал? — выдавил наконец ангел. Демон невозмутимо закинул ногу на ногу и повторил: — Я сказал: передай, пожалуйста, соль. — Нет, не это. — А что тогда? — Ты знаешь! Кроули усмехнулся и вновь произнес: — Дорогой мой. — Ты меня так никогда не называл, — тихо сказал Азирафаэль, подвигая к нему злосчастную соль. — А ты против? — Нет, — ответил ангел и повторил. — Совсем нет.