***
'Бззз', — жужжит муха где-то под ухом. Жужжит тоненько, и, надо сказать, довольно-таки приятно, но Вельзевул не поворачивает голову, чтобы посмотреть на насекомое. Когда-то очень давно, в первое время после Падения, он окружал себя мухами. Милые твари, доставляющие немало хлопот смертным, они действительно нравились ему. Ну, а потом порядки сменились, к власти пришел Кроули, и… Получилось то, что получилось. Князь беспорядка, как и неповиновения, не жаловал, так что крылья у всех демонов были ухоженные, лица — чистые, а одежда — свежая. Тьфу, даже думать тошно. От мух пришлось отказаться. Вельзевул не знал, как так произошло, да и не его это было дело. Никто не знал. Просто в один момент из-за спины Люцифера скользнула гибкая, очень своеобразная, хитрая тварь. Дьявольски хитрая. Использующая крайне нестандартные меры контроля. Провинившимся демонам урезали зарплату. Сразу на век, в два раза. Если такое решение на первый взгляд казалось безумным, то на второй… Ничего не менялось. Зарплата. У демонов. Кому расскажешь — не поверят. Хотя обсуждать это было не с кем. Людские души слушали не очень-то и охотно — в конце-концов, они были заняты вечными муками, остальные демоны не видели, ну, или не хотели видеть в этом ничего странного, а ангелы... Ох, ангелы были отдельной темой. Но дело было не в этом. Дело было в том, что он отчитывался о последней миссии, пока где-то совсем рядом летала муха, а Кроули… Кроули рассматривал свои руки так внимательно, будто они были самой важной вещью в гребаном мироздании. — Так все и было, — закончил демон свой доклад, выжидательно посмотрев на начальника. Тот, в кои веки, отвлекся от ногтей, покрашенных в черный — Вельзевул должен был признать, покрашенных вполне неплохо. — Ты сделал это стильно? — спросил князь со скучающим видом, и демон почувствовал, как внутри начинает закипает ярость. Он что, два часа распинался в пустоту? Скрипнув зубами, Вельзевул подавил рвущееся из груди рычание. — Да, — выдавил он сквозь зубы. Дальнейших вопросов не последовало, и молчание повисло в воздухе. — Я могу быть свободен? — не выдержал наконец Вельзевул, не привыкший к подобным приемам. Обычно аудиенции у Кроули проходили и в половину не так вяло. Можно даже сказать, что они были… интересными. Князь много знал и многому мог научить. Разумеется, если у него было хорошее настроение. — Да, — прозвучал короткий ответ, и демон поспешил убраться куда подальше. Например, на Землю. На Земле всегда было, чем заняться. Хотя и там можно было столкнуться с Кроули. Тот бывал среди людей чуть ли не каждый год. Все ещё не так часто, как в пятом тысячелетии, но чаще, чем в Средневековье. Хлоп! Внезапно раздавшийся звук заставил демона, уже прошедшего половину пути до выхода из зала, обернуться. Лорд Ада брезгливо смахивал с ладоней то, что секундой ранее было насекомым. Настроение у Кроули было просто отвратительное. И, кажется, Вельзевул знал, кто был в этом виноват.***
— Ну что ж, мой дорогой мальчик, как прошел твой год? Было что-то притягательное в мысли о том, как он становится демоном и откручивает Азирафаэлю голову своими собственными руками. — Превосходно, — ограничился Гавриил скупым ответом, выдавив из себя подобие улыбки. Что бы он там ни думал, а с архангелами шутки плохи. Тем более с этим блондинистым, сладеньким до приторности, кажущимся слабым на первый взгляд архангелом. — Я слышал, у вас с демоном Вельзевулом произошла... Стычка? Стычка. Гавриила чуть не передернуло. Бой, это был честный бой! А никакая не стычка, точнее, не то, что Азирафаэль подразумевал под этим словом. Видел он 'стычку' своего начальника с Лордом Ада Кроули. Вернее, только слышал, но ему хватило. Хватило для того, чтобы десятилетие быть неспособным смотреть блондину в глаза. Он бы, может, даже ушел в запой — тот же Сандальфон предлагал, но осквернять храм своего тела чем-то таким низменным, как алкоголь? Ну уж нет. — Надеюсь, вы не сильно повздорили? — не унимался Азирафаэль. Он почему-то вбил себе в голову, что у Гавриила с демоном были какие-то сношения. Или отношения. Или и то, и другое вместе. Какая мерзость. То, что треть Рая занималась подобным, еще не значило… Совсем ничего не значило. — Ничего, заслуживающего вашего внимания, — эту универсальную фразу он использовал так часто, как только мог. Обычно работало. Азирафаэль улыбнулся своей якобы всепонимающей улыбкой и отпустил его с Богом. О да, мысль о становлении демоном была неплоха. Проблема была в том, что в подобном случае он бы поменял странного, навязчивого, но все же спокойного начальника на непредсказуемого и взбалмошного деспота.***
Иисус снова балагурил. Пятый раз за столетие. Это начинало напрягать, но не удивляло. Воспитывали его на славу. Оглядываясь назад, Кроули думал, что, возможно, даже слишком хорошо. А что им было ещё делать? Создателю опять перестали нравиться люди. Хорошо, что Он хотя бы не стал искать способа убить всех неугодных, как в тот раз, когда из всех людей уцелели только дети и несколько семей*. Боженька решил на скорую руку создать себе сына и отправить его спасать человечество, ну, в том было Его право. А на детали всем всегда было плевать. Ангелы начали роптать? Так зачем мелочиться, можно же скинуть в Ад ровно половину. У Бога появился сын? Что ж, пусть живет, как хочет, сам выбирается изо всех передряг. Азирафаэлю было поручено сообщить Благую весть. И он сообщил. Сначала Кроули, а уже чуть позже, спустя три бутылки вина и пять часов, Марии. Нужно сказать, женщина восприняла всё достаточно спокойно. Возможно, этому самую малость поспособствовала парочка чудес. Так у малыша Иисуса появились два странноватых, но, несомненно, заботливых и, возможно... любящих? дяди. Да, самому себе Кроули мог признаться, что он любил пацана. Он далеко не всегда был послушным, наломал дров. Но разве в этом не было своей прелести? Божий сын не боялся выходить за рамки, он сносил старые правила и строил на их месте новые. И разве это не было прекрасно? Иисус был сыном Божьим, но и их с Азирафаэлем сыном тоже. И сейчас сынок наслаждался жизнью. Образно говоря, сейчас по меркам бессмертных существ у него проходила фаза отрочества. С бушующими гормонами и безумными идеями, конечно. Все бы хорошо, если бы он не лез в дела демонов. И с этим нужно было что-то делать. И с этим бороться было, по большей части, бесполезно.***
Земля разверзлась, пропуская его на поверхность. Смахнув с пиджака редкие пылинки, Вельзевул выпрямился во весь рост. Материализоваться на Земле можно было разными способами, но он предпочитал делать это по старинке. Было в этом что-то ностальгическое, что-то неуловимо приятное. Он, возможно, слишком очеловечился, раз начал уподобляться смертным. Это ведь они старались в тяжелые времена сделать себе приятно, рабы зоны комфорта и прочей чепухи. Вельзевул еще три тысячи лет назад составил для себя список правил. Он был коротким, но крайне полезным, и зачастую помогал в сложных жизненных ситуациях. Правило 1: нельзя вредить ангелам. Это правило, установленное Кроули в самом начале его правления, в своё время вызвало бурную реакцию у демонов. Большинство, конечно, были против. Ненависть к ангелам успела стать частью мышления. Разумеется, они пытались поднять восстание. Разумеется, у них ничего не вышло. Правило 2: КАТЕГОРИЧЕСКИ нельзя не то что вредить, даже помышлять о вреде архангелу Азирафаэлю. Имя того несчастного, который пытался убить архангела, в Аду старались произносить только шёпотом или не произносить вовсе. Что тут скажешь? Лорд Кроули не отличался жестокостью большую часть времени. Но уж если его по-настоящему вывести из себя… Правило 3: если ты нарушил первые два правила, ты труп. Не нуждается даже в комментариях. Однако, помимо стандартных ситуаций, которые уже давным-давно не несли никаких неожиданностей и неприятных сюрпризов, были и исключительные случаи. — Вельзевул? — раздалось где-то за спиной. Предчувствие запоздало взвыло почище сирены. Оборачиваясь, демон знал, что его ждет. Длинные волосы, вечно спокойное, чуть насмешливое лицо. Узнать его было не так уж и трудно, пусть они последний раз и встречались несколько веков назад, сложно забыть человека, изображение которого стоит в каждом втором жилище людей, верно? Вельзевул явственно почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. Иисус улыбался.