Different happiness

Что может быть прекраснее и роднее слова "мама"? Ну разве что яблочный пирог, приготовленный руками матери. Горячий, ароматный, наполненный любовью дорогого человека. Чан редко виделся с родителями, но если уж им доводилось погостить друг у друга, парень всегда наслаждался вкусом своего детства. Вот и сейчас, светловолосый шёл по узкой улочке, радостно напевая себе под нос нечто зародившееся в сердце, разливающееся теплом по телу. За спиной старенький рюкзак, насквозь пропахший ирисками и яблоками, в котором по обычаю лежали крупные куски пирога. Неподалёку от дома, когда Чан уже предвкушал замечательный вечер, наполненный запахом кофе, старыми фильмами и тёплым пледом, мелодия сердца вмиг завершилась режущим нутро диссонансом. На старенькой скамье рядом с детской площадкой сидел парень, явно младше Чана, совсем мальчишка. Его глаза были красными от слёз, руки дрожали, то ли от холода (у старшего мурашки прошлись по телу при виде ребёнка без куртки), то ли от оставленных на них огромных тёмных синяков. Кулаки Бана сжались сами по себе. Он часто видел этого старшеклассника. Вдалеке от людей, от угрозы. Но с улыбкой. Странной, печальной-печальной, но улыбкой, дарящей старшему надежду, что у парня ещё есть силы идти вперёд, плюнуть суровой реальности в лицо и жить дальше. Видеть слёзы, опухшие веки и нос, было невыносимо. Как мог Чан быть так слеп и наивен? Приведя мысли в порядок, Крис направился к скамейке, сев на противоположный край, чтобы не смущать, не напугать паренька. Но тот всё же вздрогнул, услышав торопливые шаги в свою сторону, скрип старого дерева, затаил дыхание, не посмев больше шевелиться. Чан быстро вытащил из сумки небольшой свёрток, улыбнулся так тепло, как только мог и протянул его старшекласснику. Тот непонимающе уставился на него тёмными, как сама ночь, глазами. Почему-то сейчас этот ребёнок напомнил старшему испуганного лисёнка. - Возьми скорее. - сказал светловолосый, указав кудрявой головой на свёрток. - Остынет же. Лисёнок, как мысленно прозвал его Крис, неуверенно протянул руку, всё ещё дрожащую, бледную и худую; на мгновение коснувшись длинными холодными пальцами тёплой руки странного парня напротив и забрав свёрток. Развернув его, он вновь удивлённо поднял глаза: - Это... - Попробуй. Просто яблочный пирог. Темноволосый минут семь (может и больше; Чан совсем потерял счёт времени, наблюдая за неуверенными действиями младшего) пристально рассматривал изделие из теста, ровно треугольной формы, будто пытался высмотреть яд, которым так жаждет отравить его какой-то странный улыбчивый незнакомец, явно старше его самого. Но после, осторожно, всё-таки укусил с краю. У Чана всё внутри просто запрыгало от восторга. Эти пироги - небольшая, но точно неотъемлемая часть его детства. Те самые ощущения, когда мама, нежными руками расчёсывала его кудри, вкус тех самых яблок из родительского сада за городом, где он мог часами сидеть с книгой в тени деревьев. Воспоминания о детстве, не самом простом, но определённо счастливом, пробуждались с новой силой с каждым укусом. Вот почему Чан так любил пироги. И всей радостью, всем теплом испытанных чувств Чану так отчаянно хотелось поделиться с вечно грустным ребёнком, скрывающим тяжёлую участь изгоя под усталой улыбкой. - Ну как? - с нескрываемой надеждой в голосе спросил он. - Вкусно... - тихо ответил младший, одаряя старшего лёгкой, чуть заметной, но заставляющей сердце биться чаще от облегчения и радости. - Очень вкусно. Парень продолжал жевать. Бан Чан стащил с себя кожанку и накинул ему на плечи, отчего тот снова вздрогнул, но не отказался от проявленной заботы, лишь стыдливо опустил глаза. Старший прочувствовал объятия ледяного ветра мурашками по коже, но мысли о том, что теперь малыш в безопасности от этого холодного мира, облегчённо вздохнул. - Как тебя зовут? - снова начал разговор светловолосый, понимая, что младший вряд-ли сам заговорит с ним. - Ян Чонин... - неуверенно ответил он. - Бан Кристофер. Но вообще-то предпочитаю своё простенькое, но симпатичное корейское имя Чан. Приятно познакомиться, Чонин. - Ты... Неожиданно по покрасневшим щекам Яна снова потекли слёзы. Поначалу он пытался скрыть вновь нахлынувшую слабость, поспешно смахивая солёные капли большим пальцем свободной руки. Но он не мог больше сдерживаться. Не мог больше прятаться за кривоватой улыбкой, делая вид, что всё в порядке и он справится со всеми бедами. Неправда. Не справится. Только не таким способом. Только не в одиночку. Чан, до этого не смевший приближаться к младшему, сел совсем близко, прижал его к себе крепко-крепко... Спрятал маленького беззащитного лисёнка в своих объятиях. Почувствовав прикосновения кудрявого незнакомца, Чонин лишь на миг напрягся, но тут же обмяк в его сильных руках, прильнул к старшему, как промокший бездомный котёнок к неизвестному, неизведанному, но такому тёплому спасителю. Чан поглаживал Чонина по спине, иногда целовал тёмную макушку, шептал: - Всё хорошо, мой милый... Поплачь и всё пройдёт. Никто тебя не тронет, не обидит. И Чонин плакал. Громко, не скрывая от старшего всю ту боль, что ему пришлось терпеть. Вместе со слезами вырывались и слова. Хулиганы из параллельного класса, вытряхивающе деньги, распускающие руки, не получив достаточной суммы; издёвки одноклассников; родители на грани развода, и им явно не до проблем никчёмного сына. И всё это навалилось на плечи ребёнка? Парни просидели так неопределённо долго. Но уже темнело. Чонин успокоился, всё ещё сидя в объятиях старшего, напевающего мелодию, в ритм своего сердца. Тепло, спокойно. Чан излучал такую неописуемую энергию, отчего в душе разливалось умиротворение. - Уже темно. - тихо сказал Чан. - Да. - также тихо ответил Чонин. - Может заглянешь ко мне на чай? - спросил старший, медленно сцепляя их пальцы, с внутренней радостью отмечая, что Ян и не сопротивляется. - У меня есть ещё немного пирога. - Пирога? У лисёнка прямо глаза загорелись. Он даже подскочил с места, но руку не отпустил. Крис расхохотался. А затем, заглянув в глубокие, словно два тёмных озера, глаза Чонина, легко коснулся его губ своими. - Ага. Чонин покраснел. Его пылающие щёчки были заметны даже вдалеке от фонарей. Это едва не заставило Чана визжать от умиления. - Пошли. - голос звучал тихо, но твёрдо, уверенно.