***
— Не знаю, что ты знаешь, но я знаю, что он знает, что она не знает… — Давай покороче, пожалуйста. — Нам пизда. Они стояли во дворе, смотря на сломанные качели. Дюк бегал вокруг них и заливался радостным лаем. Но вдруг зарычал, ощерившись. Прямо на них, весь красный и с длинными усами, из кустов надвигалось огромное ракообразное существо. На котором сидела симпатичная незнакомка с короткими пепельными волосами. Не дождавшись какого-либо сигнала от девушки, они побежали. Так быстро, что пёс едва ли догонял их. Позади слышались странные звуки — чудовище и его всадница не стояли на месте. Солнце в небе вело себя более, чем странно — то и дело перескакивало с востока на запад, играя с красками рассвета и заката, подобно художнику-экспериментатору. Облака двигались настолько хаотично, что-то и дело сталкивались друг с другом. Патти кричала от ужаса, пытаясь заглушить внезапно раздавшийся свист самолётов, настолько продолжительный, что в какой-то момент начало казаться, что он не закончится никогда. Свежая зеленая трава колола ноги, земля обжигала ступни, словно они бежали не по двору, а по раскаленной лаве. В воздухе чувствовался ясный запах разложения. Ракообразное чудище всё приближалось. — Сюда! Барти внезапно заметила дыру в дереве и потянула сестру за руку. Они обе спешно забрались внутрь и схватили пса за лапы, скрывая в темноте и его. Преследователи не отставали, наоборот, набрали скорость. Путники на ощупь поползли вглубь — удивительно, но она была и всё больше напоминала какой-то тоннель, отчего тревожное ощущение (казалось, куда больше) усилилось. Дюк позади них испуганно скулил. И действительно — что мог сделать против возможной опасности маленький джек рассел терьер? Сёстры считали, что ничего, и поэтому храбро ползли вперед, соприкасаясь плечами — проход был достаточно широким, чтобы девочки могли поместиться там вместе. Тоннель всё продолжался, детские лица же искажала гримаса отвращения потому, что двигались они по чему-то подозрительно напоминающему желе. Противное, склизкое желе. В воздухе же продолжал витать противный запах разложения, почти такой же, какой они чуяли в морге у дяди Сэма, когда были там один единственный раз. После родители задали ему трёпку, поскольку тащить маленьких племянниц в помещение для трупов, где частенько сама собой открывается дверь комнаты вскрытий, да ещё и с самого утра — просто ужас, спасибо, что сломал им психику, Сэмуэль. На самом деле ничего он им не сломал, лишь разжёг неуёмное любопытство, но умело (даже чересчур для представителя его профессии) погасил его. А вот Патти, кажется, что-то-таки сломала. Барт буквально почувствовала, как в глотке сестры начал подниматься крик ужаса, а в нос резко ударил запах железа (откуда, если тоннель таким не был?), Дюк громко и пронзительно тявкнул, нарушив гнетущую атмосферу. И тогда Потти закричала — но не так громко, как ожидала её сестра: — Больно, — голос задрожал, и Барти видела (могла поклясться), как задрожала губа двойняшки, а глаза увлажнились. — Я, кажется, обо что-то порезалась. Барти, мне больно. И кровь идёт. Я не знаю… что делать! — Тише, — девочка прижалась к пострадавшей и погладила по волосам. Дюк интуитивно протиснулся между ними. Патриция всхлипнула. — Мы что-нибудь придумаем. — Мне страшно. Я боюсь темноты и того чудовища. Боюсь того, что ждёт нас в конце этого коридора. Мне страшно, Барт, — девочка доверчиво жалась к сестре, та обнимала её, шепча, как мантру, «всё будет хорошо». Хотя в глубине души знала — это не так, всё ложь. Хорошо уже не будет, максимум нормально. Знала и пугалась собственных мыслей. Её слова эхом отражались от стен тоннеля, постепенно отдаляясь в тёмную и пугающую глубину. Их ждали минуты (часы?) движения в темноте по желеобразному полу, звенящая тишина, нарушаемая лишь прерывистым дыханием и странное предчувствие — где-то под так называемой ложечкой. Звуки, что издавало чудище при ходьбе, постепенно становились всё тише, пока не стихли совсем. Но девочки продолжили ползти вперед, надеясь на то, что в конце найдётся выход. Но обнаружился только поворот, который им пришлось преодолеть. Тоннель начал постепенно уменьшаться в диаметре, так что первой в пугающее пространство какой-то комнаты достигла левая рука Патти, затем вторая рука и обе ноги. Барти, следующая за ней на расстоянии пары сантиметров, резко остановилась и прислушалась. Что-то было не так, не так с этой комнатой. Воздух не был таким затхлым, наоборот, стал ясно проступать запах чего-то сладкого, то ли шоколада, то ли карамели, а возможно и сахарной ваты — девочка не могла пока разобрать, чего именно. И кроме того… — ПАТТИ, СЮДА, БЫСТРО! … было едва различимо чужое тяжёлое дыхание, зато звук движений по желеобразной массе был слышен хорошо. Патти закричала, в ужасе схватила сестру за руку, вонзая в нежную кожу ногти. Кто-то…что-то тянуло ребёнка на себя, что-то зловеще рычащее. Затем рычащее уже раздраженно и тянущее сильнее. До такой степени, что хватка ослабевает, а на предплечье остаются кровавые царапины. До такой степени, что Патти пропадает. Не слышно криков и рваного вдохов, не слышно даже дыхания чего-то. Барти и Дюк остались одни. И, господи, как же им страшно…***
— Нет! — Барти подскакивает на кровати, оглядывает пустую комнату, в которой всё как обычно, и морщится — в тишине внезапная трель телефонного звонка звучит невыносимо громко, даже из прихожей, где-то в недрах толстовки. Затем приходит тупая, ноющая, боль. По руке, к запястью, а затем по тыльной стороне ладони, скатываясь по пальцам на постельное бельё, течет что-то тёплое и пахнущее железом. — Не может быть. Просто не может. Наверное, я поцарапалась о… изголовье. Или о пол. Что я там оставляла на полу? Ничего… ясно. Может это я себя… Зубами? Ногтями? Но под ними нет ничего… Да, наверное, я всё же слишком сильно схватила себя за руку во сне под самое… под самые пять часов вечера. Мобильник зазвонил. Как показалось Барт, ещё громче. Вытащить его из кармана удалось только со второй попытки, при этом обильно окропив кофту не перестающей идти кровью. Что за чёрт?.. — Да, привет… эм… — Джуди. — Джуди, точно… Что ты хотела? — Ты или не смотришь на дисплей, когда берешь трубку, или я так тебе надоела, что ты вычеркнула меня из своей памяти и удалила номер… — Джуд, не надо так с ней. Как-никак… — Заткнись, Ник, пожалуйста, заткнись. — Так что ты хотела, Джуди Элизабет Хопс? — Можешь считать, что я тебя только что простила. А теперь к делу. Как ты знаешь, мы не смогли прийти к вам из-за дежурства… — Да, Моника говорила. — Будь добра, не перебивай. Так вот во время этого дежурства мы… хм… ненадолго отошли… — В кафе через квартал отсюда… — Ник, мать твою! В общем, пока мы… отсутствовали, произошло убийство. Несколько опрошенных сказали, что видели рядом с жертвой тебя. Как ты якобы что-то выкрикнула, а затем со всех ног куда-то рванула. И поэтому, ты нам нужна. Прямо сейчас. — Нет, это не так и я ошибаюсь. — Что? — Скажи мне, что я ошибаюсь, Джуд, и вы не дежурили у парка недалеко от моего дома? — Ты не ошибаешься. А почему ты так всполошилась? Неужели видела что-нибудь? — Обо всём, что видела, расскажу при встрече. — Ок, ждём.***
— Скажи ещё раз, пожалуйста, что ты видела. Это очень важно. Джуди, милая невысокая блондинка, ходила туда-сюда перед сидящей на скамейке Барти. Ник курил в стороне, мысленно показывая фак неодобрительно косящей на него напарнице. В воздухе чувствовалось напряжение. Которое можно было запросто ощутить рукой, как воздушный шар. Красный и наполненный кровью. Ну, или же чёрный, с гноем внутри. — Я перешла дорогу, остановилась пошарить по карманам — хотела зайти в супермаркет. А потом вижу — человек… эм… Грэг Рувс, правильно?.. лежит на газоне. Из-за его одежды я подумала, что он просто напился, как обычно и бывает с алкашами. Ну, знаешь, напьются, улягутся где-то на улице, а потом резко вскакивают, зачастую приставая с каким-либо совершенно несоблазнительным предложением. Вот я и решила уйти раньше подъёма. Джуд посмотрела с неверием. — Ты что-то явно не договариваешь. Но, возможно, это не так важно. Ведь я просто не верю, что ты могла его отравить. — Его что?.. — Отравили. Кто-то подсунул ему водку с чрезвычайно высоким содержанием уксуса. Органы сожжены заживо, в морге проветривают дольше обычного. — Господи… неужели он не знал, что пьёт? — По-моему, ему было без разницы, — Уайльд, докурив, подошёл ближе и пожал плечами. Рыжие волосы совершенно не по-полицейски торчали в разные стороны. — Главное заправиться. Чем — не важно. Эй, ты теперь на предплечья перешла? Серые и зеленые глаза уставились на руку, обмотанную свежим бинтом, затем перешли на израненную кисть. Джуд покачала головой и поджала губы — признаки явного неодобрения. Ник же вздохнул, горбатого могила исправит. — Я просто поцарапалась. Случайно. У него есть семья? — Да, мы уже с ними связались. Жена и сын с дочкой. Сыну десять, дочке совсем недавно стукнуло шесть. Рок поехал к ним. Не представляю, в каком состоянии они его встретят. — Так говоришь, будто Гэг их обеспечивал, — Ник уселся рядом, вальяжно закинув ногу на ногу. — Что он работал, а не пил днями напролёт. — Ты сейчас серьёзно? — в голосе Джуд Барти ясно услышала стальные нотки. — Мы с тобой вместе слушали досье на этого человека… основную информацию о нём. И там ясно говорилось, что он работал в довольно неплохой фирме и что за все годы ни разу пьяным на рабочем месте замечен не был. Обеспечивал семью, в выходные же позволял себе расслабиться. Зачем ты вообще пошёл в полицию? — По приколу, — беззаботно ответил Уайльд. — Ну, и потому что у тебя очень соблазнительная задница. Попытался схватить напарницу за запястье, но та чуть ли не брезгливо выдернула руку. — Пошёл к чёрту. — Не кипятись, морковка. Всё будет хорошо, и трёпка обойдёт нас стороной. Как и мисс Киндс, будь она неладна. — А что не так с ней? — Много чего, но в основном то, что это из-за неё на сюда и отправили — видите ли, стали бесследно исчезать голуби и кошельки. Но я более чем уверен, что это очередной фэйк. — А много их бывает? — Половина из всего ею заявленного. Из-за этого у нас в отделе завёлся свой, так сказать местный, букмекер. И мы периодически делаем ставки. Я вот выиграл двадцатку за прошлый раз. — А что было в прошлый раз? — Барт была рада, очень рада перевести тему. И помочь (хоть немного) снять ребятам напряжение. — Она утверждала, что видела рядом с телом бездомной собаки, загрызенной собратьями, человека в чёрном балахоне. Затем человека в штанах, высоких ботинках и длинном плаще. Затем в толстовке. Но, разумеется, такового — ни в балахоне, ни в плаще, ни в кофте — не нашлось… Барт? — Прости, ты не мог бы дать её адрес? Или хотя бы номер? — Зачем тебе? Неужели ты тоже видела некоего эмо-боя? — Просто дай мне её номер, Ник, пожалуйста…