***
— Что там с заказом? Вы нашли его? — голос — мягкий, но твердый, абсолютно не сочетался с бледным осунувшимся лицом, на котором явно читался недостаток сна. — Нет? Прошло уже больше месяца, а вы не можете найти одного человека, который даже не покидал страну? Дать больше времени? — мужчина позволил себе тяжело вздохнуть, зажимая пальцами микрофон смартфона, сверкающего золотом в неярком свете антикварной лампы. — Своими действиями вы заставляете меня сомневаться в вашей компетенции. Если до конца недели я не получу от вас новой информации, я буду вынужден перейти к крайним мерам. Поверьте, мне хочется этого ещё меньше, чем вам, но вы просто не оставляете мне иного выбора. Найдите его, и неважно, живым или же мертвым, — нажав на экране «отбой», он устало опустился в мягкое сидение ближайшего кресла. Голова нещадно раскалывалась от боли и усталости. Сколько он уже нормально не спал? Неделю? Одну или две? С того дня, как его брат окончательно пришел в себя, времени на отдых не было совершенно. Столько вопросов требовали его времени, внимания и сил, что мужчина просто разрывался на части. Сейчас у него даже не было свободных людей, чтобы хоть немного разобрать тот кавардак, что творился вокруг. Но самое неприятное во всем этом было то, что каждый, абсолютно каждый человек в доме ждал момента, когда именно он провалится. Кто-то скрывал это за вежливыми улыбками, а кто-то откровенно демонстрировал. Стоило хоть раз оступиться, и все будет для него кончено. Его смахнут с игральной доски как ненужную фигуру. Пешку, которой можно пожертвовать. Сколько бы мужчина ни надеялся, что это он ведет эту игру, как все козыри в его руках превращались в змей. А ведь изначально всё шло по плану — так, как он и хотел. Сейчас же у него оставалось все меньше и меньше путей к отступлению, и нужно было принимать решение, пока не стало слишком поздно. На кону стояло так много. Неизвестно, что хуже: сдаться, сохранив хоть часть репутации, или пойти до конца и, возможно, потерять все. Пальцы сжались на подлокотниках, обитых дорогой тканью с витиеватым, абсолютно бессмысленным узором. У него была ещё пара незавершенных на сегодня дел.***
В этот раз он открыл глаза, когда в комнате было достаточно светло. Это определялось по тому, какого оттенка серого перед ним был потолок. Сейчас он был настолько светлым, что с непривычки казался почти что белым. Однако если кто-нибудь из студентов назвал бы этот оттенок таковым, он без зазрения совести поставил бы неуд или отпустил пару нелестных комментариев об умственных способностях. Откуда подобные мысли в его голове возникали, было совершенно непонятно. Иногда мозг подкидывал ему что-то совершенно неясное, запутывая ещё больше. С каждым днем появлялись все новые и новые образы, которые, скорее всего, были обрывками воспоминаний. Он хотел бы попробовать разобраться в них, попытаться собрать, как кусочки пазла, но не мог. Слишком короткими и расплывчатыми они были, и многое так же легко забывалось. Тяжело было грустить, когда впервые за долгое время кожу его лица овевал свежий прохладный воздух. Похоже, окно в этой комнате кто-то оставил открытым, и теперь она наполнилась не только новыми запахами, но и звуками. Пахло прибитой дождем пылью и машинными выхлопами. Неужели и по такому можно соскучиться, если в прямом смысле света белого не видеть? Похоже, что так оно и есть. С обветренных губ сорвался громкий вздох. Пальцы напряглись, крупно вздрогнули, но так и не сжались в кулак. Приходилось действовать потихоньку, очень-очень медленно и не спеша. К тому моменту, как он уже мог приподнять руки над поверхностью кровати, дверь тихо скрипнула. Голова было дернулась на этот слабый звук, но подбородок только сильнее уперся в твердый край, не позволяя шевельнуться, зато глаза он скосил аж до неприятной рези. И все равно бессмысленно, только опять потолок из-за слез размазался. В комнату кто-то вошел. Он слышал шаги рядом с собой, но не знал, стоило ли привлекать внимание к тому, что сознание вернулось к нему. Получится ли произнести хоть слово? Пока мужчина раздумывал, его нежданный посетитель прошелся неспешным легким шагом от двери до распахнутого окна. Плотно притворив створку, тонкие пальцы провернули ручку, чтобы та встала ровно так, как ей и положено. Оправив занавески, женщина, что вошла в комнату, достала из кармана своего белого халата блокнот. Ногти постукивали по жесткой обложке, а взгляд рассеянно метался по комнате. Мыслями она явно была где-то далеко, но сделать нужно было ещё так много всего, что ей не оставалось ничего, кроме как сосредоточиться на коротком списке, который был уже открыт на одной из белых страниц. Однако стоило женщине сделать пару шагов в направлении кровати, как взгляд ее темных глаз остановился на подрагивающих пальцах. Этому человеку шла даже эта болезненная бледность и выступающие синие вены, хорошо теперь заметные на сильных когда-то руках. Теперь он был слабее домашнего котенка. Им с братом пришлось уложить его так, чтобы даже повертеться возможности не было. Жесткий воротник удерживал голову, а непрозрачный пластик мешал рассмотреть пространство вокруг. Приблизившись вплотную так, чтобы он мог видеть ее лицо, она заглянула в мутные глаза, в уголках которых собрались крупные капли слез. Женщина понимала, что вряд ли это от большой сентиментальности, но сердце все равно сжалось, стоило увидеть этого человека таким. До этого почти всегда она видела его в бессознательном состоянии, пусть брат и говорил ей о том, что он иногда приходит в сознание. И вот сейчас эти серые глаза снова заглядывали в самую душу. Присев на край постели, она взяла в ладони прохладную руку мужчины, осторожно сжимая чужие пальцы. С губ того сорвался слабый хрип, переходящий в глухой стон. Даже сейчас этот балбес не мог просто полежать спокойно, чтобы не попытаться подергаться или произнести какую-нибудь очередную глупость. Она бы даже позволила себе иронично усмехнуться, глядя на него, если бы только на нее не смотрели с таким непониманием. Он смотрел на нее так, будто совершенно не ожидал подобного с ее стороны, хотя она всего лишь держала его за руку. В этом взгляде не было узнавания. — Вэй Ин… — её голос был едва громче шепота. Вдоль позвоночника прошла волна холода, будто кто-то окатил её ледяной водой. Могла ли она подумать о чем-то подобном? Конечно, нет. Ей всегда казалось, что нечто подобное случается только в фильмах или дорамах, и пусть она сама была свидетелем того, как пострадавшие не узнавали своих близких, стоило им очнуться, женщина никогда не думала, что сама столкнется с подобным. Возможно, что-то такое отразилось на её усталом лице, отчего губы мужчины сложились в мягкую улыбку. Его пальцы дрогнули и, будто стараясь ободрить, едва-едва сжали ладонь. Глаза начали жечь напрашивающиеся горячие слезы. Даже такой, он пытался помочь ей? Успокоить? Она знала эту улыбку. Только этот человек мог улыбаться так ей. Женщина не знала, кого её новое открытие ранило больше. Брат, если бы хоть немного сомневался в ней, возможно, не поверил бы, стоило словам сорваться в тишине гостиной. Она бы и сама хотела поверить в то, что ошиблась. Лежащий на кровати Вэй Усянь не реагировал на собственное имя, не понимая, о чём его спрашивают, и даже когда в комнату неловко вошел Вэнь Нин, остался почти безучастен. Он слабо улыбался, потому что на большее явно не хватало сил, и хрипел, силясь произнести хоть что-то. Что с ним произошло? Где он? И самое главное, кто он? Женщина покинула комнату, стоило другу забыться глубоким сном. Человек, которого она считала другом, все ещё не мог долго бодрствовать. Его восстановление было крайне медленным, и это ещё давало ей надежду на то, что сознание просто слишком ослаблено, чтобы он помнил все. Ей было неизвестно, насколько сильно те люди могли истязать его. Могло ли быть что-то страшнее всех тех ран, которые до сих пор помнились ей открытыми и кровоточащими? Сколько костей они с братом срастили? — С-сестра? — глухо раздалось за спиной. — А-Нин? — на самом деле ей сейчас не особо хотелось разговаривать с кем-либо, даже с собственным младшим братом. — У-уже поздно, сестра, т-тебе н-нужно больше отдыхать, — не спеша, но все равно запинаясь, тихо напомнил юноша, которого едва ли можно было назвать мужчиной, несмотря на его возраст. Её брату было уже двадцать семь, но его лицо до сих пор вводило в заблуждение окружающих, оставаясь почти таким же нежным, как в двадцать. Впрочем, не только его черты не хотели меняться, обретая взрослую твердость. Нрав оставался таким же мягким. Именно из-за этого люди не могли относиться к нему серьезно, и даже медсестры, которым поначалу он казался милым, смотрели на него свысока. — Ты прав, уже и правда очень поздно, — несмотря на свои слова, женщина с места так и не сдвинулась, продолжая задумчиво глядеть в окно, оставаясь безучастной к виду за стеклом. — Иди, тебе сон необходим не меньше, чем мне, — её голос звучал как обычно холоднее и жестче, чем ей того бы хотелось. Она слышала, как брат вздохнул, как он ещё несколько долгих минут неуверенно топтался на месте, и как в итоге за ним закрылась дверь. В голове было слишком много мыслей, чтобы женщина могла позволить себе просто заснуть. Каждый раз, когда она пыталась, сон никак к ней не шёл. Долгие минуты в полной темноте, лежа в холодной постели? Ох, нет, спасибо. Мысленно Вэнь Цин уже вернулась в тот день, когда Вэй Усянь появился в этом доме. Это было её решение, и если бы кто-то сейчас спросил её о том, жалеет ли она об этом, ответом было бы решительное «нет». Как бы она могла? Для многих этот человек был неоднозначной, но определенно очень скандальной личностью. Иногда женщина и сама подумывала о том, чтобы зашить ему рот или что-нибудь похуже. Но несмотря на этот его образ, он был единственным, кто, не жалея себя, был всегда готов помочь людям. Ей не хотелось признаваться в этом даже сейчас, но она восхищалась им. Каждый раз, когда она меняла бинты на его теле, следила за тем, как срастаются ребра, женщина вспоминала, как этот человек нес на руках её собственного брата, который остался у неё единственным ближайшим родственником. Её А-Нина. Одна трагедия столкнула их в этой жизни нос к носу, и жизнь продолжала их сталкивать раз за разом. Больше богам она ничего обещать не будет, им в этой ее жизни и так молитв с избытком отсчитано. Вздохнув, женщина отошла от окна, задергивая тяжелые шторы и оставаясь в полной темноте. Это не помешало ей выйти из комнаты. Она гасила свет, неслышно ступая по деревянному полу босыми ногами. Остановившись напротив приоткрытой двери и бросив взгляд на лежащего в одном неизменном положении мужчину, она пообещала себе, что сделает все, что будет в ее силах. Под пальцами щелкнул последний выключатель. Теперь темнота была всюду.