***
На следующий день после отъезда Августа, Льюис принялся за школу. Впереди предстояла огромная работа, благо, не придется тратить время на поиск подходящего помещения, его уже нашли заранее. Теперь, добавив появившиеся деньги к уже имеющимся, можно было купить готовые учебные программы с голограммами учителей ведущих урок. Пришлось изучить огромный выбор учебных программ, начиная с программ для детей с отклонениями и заканчивая программами для гениев. Каждая требовала отдельных вложений. Чтобы понимать, какие из них выбрать, пришлось заняться тем, что Лу откладывал до последнего — выбором первого потока детей. Предстояло отсеять агрессивных, недееспособных, но с сохранным интеллектом (это была особая боль Льюиса, но сейчас не было средств и условий для обучения таких детей), детей с низким интеллектом и, если сначала Льюис как можно больше смягчал критерии отбора, то после подсчета всех заявок на обучение, схватился за голову. Такого количества мест просто не было в школе, даже с учетом двух смен. В школу пришли дети со всех уровней: у каждого имелись свои индивидуальные особенности, были дети с такими мутациями, которые не могли соседствовать с некоторыми видами других детей: те у них вызывали агрессию, потому что воспринимались как еда, — и таких подводных камней было море. Плюс разный уровень интеллекта. Были дети, с которыми родители занимались дома, и им требовалась более продвинутая программа, но в большинстве случаев все было наоборот, хотя набрался небольшой класс из семи человек с очень высоким уровнем развития. Льюис зашивался и к концу дня валился с ног. К созданию школы были подключены все, даже Маркус, который не должен был отдаляться от Льюиса дальше, чем на десять метров. К удивлению, администрация воодушевилась идеей создания бесплатной школы, и многие искренне включились в работу, снимая часть груза с плеч Льюиса. Несколько неравнодушных разумных Лу, по рекомендации Изао, нашёл на верхнем уровне: три небезразличных и неплохо образованных мутанта взяли на себя формирование классов, общение с родителями и детьми, пока Льюис занимался последним этапом организации — бесплатным питанием. Выходило, что они не могут кормить детей низкокачественными питательными смесями, хотя разумные не видели в этом проблемы, но Льюис решил, что нужно попытаться организовать приемлемый уровень питания. Пришлось заняться поставщиками продовольствия в дискрит, и вот тут ждал очередной «сюрприз» — цены на продовольствие, списанная якобы просрочка и прочие прелести коррупции. Еще один изолятор рядом с его кабинетом был заселен старшим снабженцем дискрита, а его семья до выяснения обстоятельств отправлена туда же, куда отправились родственники главного финансиста. Лу был в бешенстве, почти каждого поставщика, каждую накладную и товар нужно было проверять. Как выяснилось, когда-то давно существовала бесплатная кухня для нищих слоев населения, для которой закупались простейшие белковые смеси. Кухни давно нет, а накладная существует! Льюис рвал и метал, пока не свалился с высоким давлением, за него теперь рвал и метал Маркус, чьи нервы из-за постоянного страха за подопечного тоже начали давать сбои. Куда уходили деньги, выяснить удалось быстро, также нашлось множество других нарушений и спекуляций, быстро удалось сменить больше половины всех поставщиков и сократить расходы почти втрое, но школу все равно открыли с большой задержкой. На торжественном концерте в честь открытия школы Лу рыдал не хуже счастливых мамок, заполонивших весь внутренний двор школы. Столько сил и нервов, сколько Льюис убил на эту школу, он не тратил никогда. Всю первую учебную неделю Лу таскался вместе с администраторами в школу, проверяя, как идут уроки, на которых с детьми был интерактивный учитель и живой почти надзиратель, но все шло хорошо, и постепенно Льюис отвлекся на охрану школы, а потом и на выяснение других коррупционных составляющих. Но все это было лишь видимой ширмой, удачно прикрывавшей начавшуюся борьбу с жестокой мафией, основательно проросшей в дискрите. Изао получил свое оружие и отвоевал несколько важных территорий, одной из которых стал квартал со школой. Разумный пытался отвертеться от такой обузы, но Льюис настоял на своем, и теперь помимо официальной охраны, у школы ошивались протокольные мордашки парней Изао. Тот ворчал, что над ними уже потешаются, но, скорее, ради приличия, чем всерьез пытался откреститься от навязанной территории. Встречи с Изао Лу ждал с нетерпением, в чем не хотел признаваться даже себе. Их общение обычно выливалось в подколы и стеб друг над другом, к тому же, благодаря Изао Льюис узнавал о многих косяках в работе охраны и администраторов, даже заняться поставщиками продовольствия отчасти надоумил Изао. Постепенно их встречи становились все чаще, Маркус напряженно хмурил брови, когда Льюис объявлял, что вечером вновь ждет разумного для «важного разговора». — Вам не кажется, что слишком много у вас «важных разговоров» с ним? —сложивший руки на груди Маркус навис над прихорашивающимся у зеркала Льюисом. — Ничего не много, нам нужно кое-что обсудить! — Лу недовольно дернул плечом и отошел от зеркала, сделав вид, что очень занят бумагами на столе. — Это что же? — Тебе какое дело?! — Льюис мгновенно ощетинился. — Мне что, с разумными запрещено общаться?! Я в окружении охраны, со мной ничего не случится! — Дело не в этом, — Маркус тяжело вздохнул. — Вы понимаете, что если об этом узнает Август… — О чем он узнает?! —Лу намек понимал, но не хотел этого озвучивать, спрятав как страус голову в землю. — Вы понимаете, о чем я, —Маркус покачал головой и подошел к дверям, ведущим в оранжерею с цветами. — Между нами ничего нет, — голос Льюиса дрогнул. — Это хорошо, если так… — мужчина окинул взглядом растерянного и слегка напуганного подопечного. — Потому что вы не принадлежите себе, а потому и этому разумному принадлежать не сможете. Я не буду вам препятствовать, но, надеюсь, вы и сами понимаете то, о чем мне не хочется говорить. — Понимаю…***
Льюис сидел на качелях в оранжерее, когда в ней появился Изао, сердце болезненно екнуло и сжалось. Сегодняшний повод для встречи был настолько пустяковым, что им обоим становилось очевидно, что эти отношения давно не вмещаются в рамки деловых. Изао, заметив поникшую голову Льюиса, сбавил шаг. До этого он почти влетел в широкую оранжерею с живыми цветами, которые до этого ни разу в жизни не видел, но не к ним так сильно он спешил. — Что-то случилось, Лу? — гость присел на одно колено перед слегка раскачивающимся Льюисом и попытался заглянуть в глаза. Лу покачал головой и отвел взгляд. Что он мог ему сказать? Что им нельзя быть вместе? Так они и так не вместе, даже не целовались ни разу, а редкие прикосновения, будто вырванные у судьбы и нежно лелеемые в воспоминаниях, не в счет. Льюис не мог придать словами форму того, что заполняло пространство, которым они дышали, находясь рядом друг с другом. — Все нормально. Что там с заместителем администратора вашего тригула? — Я его пристрелил с большим удовольствием… — Изао так улыбнулся, что у Льюиса не осталось в этом сомнений.— Он родня Кроздера. Те, кто перешли к нам от них, много всего о нем рассказали. — Он понял за что? — Льюис удивлялся тому, насколько мало его задела новость о чужой смерти, причиненной фактически по его указке. — И не только он… Я постарался, чтобы все поняли, — Изао осторожно коснулся расслабленно лежащей на колене руки. Льюис хотел выдернуть свою ладонь из чужих рук, нежно перебирающих пальцы, но силы воли не хватило на то, чтобы противостоять минутной слабости. — А исполнители? Изао встал с корточек и выпустил ладонь Льюиса из рук, заметив показавшегося в дверях Маркуса. — Остался последний. На него нужно больше времени — это цепная псина старика. Предан ему и жесток. Те, которых мы уже убрали, перед смертью любезно поделились с нами информацией о том, что это он расправлялся с детьми, остальные лишь убрали неудачно оказавшийся не в том месте не в то время медперсонал. Льюис покачал головой и взглянул на хмурого разумного, осторожно потирающего лепестки у огромной, явно мутировавшей орхидеи. Изао вообще был очень любопытным, подвижным, казалось, он не способен усидеть на месте и минуты. Он был по-настоящему живым, заинтересованным во всем, жадным до жизни. — Я не понимаю, — Льюис встал с качелей и, бросив предупреждающий взгляд на Маркуса, не спеша двинулся в глубь оранжереи, мутант следовал на шаг позади, блуждая глазами по светлой макушке и тонкой шее с выступающими позвонками. — Ведь это врачи… В дискрите и так острая нехватка специалистов, как на них может подняться рука?! Они ведь не берутся из ниоткуда?! Кто их заменит? Лу резко развернулся, и Изао столкнулся с ним. Льюис дернулся в сторону, но руки, сжавшие предплечья, не дали отстраниться. Дыхание замерло в груди, Льюис стоял, не шелохнувшись, и смотрел на ямку между ключиц Изао, не решаясь поднять глаза, будто это убережет их от очевидного, будто еще можно сделать вид, что ничего между ними нет, а это лишь шалости. — Я скажу… — хрипло прошептал Изао, обхватив ладонями лицо Льюиса. — Не надо! — Лу впился ногтями в чужие руки, пытаясь не дать заглянуть себе в глаза, ведь в них сложнее спрятать собственный страх и робкую, гонимую разумом надежду. — Я все равно скажу! — Изао не стал настаивать и насильно поднимать лицо, заставляя взглянуть на себя, вместо этого он порывисто прижал Льюиса к плечу, давая тому возможность скрыть свою уязвимость. — Эти цветы, растения — прекрасны, но ты прекраснее. У меня все от восторга внутри замирает, когда я вижу тебя, а потом скручивается от боли при мысли, что тебе здесь не место. Лу сглотнул и учащенно задышал, чувствуя, как предательски защипало в глазах. — Ты настоящий, ты одет в джинсы, без этой косы и изысканных нарядов, свободный и развязный… — Изао прижался губами к волосам Льюиса и зашептал в них. — Мне больно от бесконечной нежности к тебе. С тобой в сердце я добровольно и радостно истекаю кровью.