***
JASPER POV***
«Наша стратегия состоит в том, чтобы одному биться против десяти».* Я ждал ответа от кочевников, которые направились на юг и размышлял о возможных исходах войны с новорожденными. Мне нужен мой блокнот и карандаш, я любил писать остро отточенным карандашом, меняя толщину букв и интенсивность их цвета. Я составил таблицу, с которой будет удобно работать всем моим солдатам. Стратегия сокрушения, полный разгром врага, его полное уничтожение. С армией новообращенных нельзя быть слабым, только полное разрушение армии противника принесет нам победу. Стратегия измора, стратегия непрямых действий путем последовательного ослабления противника, его истощения. У нас нет достаточно сил чтобы осуществлять блокаду армии новорожденных, я отметил, что такую стратегию может выбрать наш противник. Стратегия устрашения, демонстрация нашей мощи для достижения уступок или заключения мира, такие действия нам совершенно не подходят. Как и стратегия ограниченных действий — ведение войны с ограниченными целями. Нам необходимо полное абсолютное уничтожение врага. Я подчеркнул несколько раз «стратегию устрашения», в состав которой входит разведка — это сбор, хранение, анализ информации; стратегическая география; связь; постоянный мониторинг и анализ стратегической ситуации. Отдельно отметил снабжение и медпомощь, врач нам не понадобится, но будет нужен вампир, который сможет быстро и правильно собрать оторванные конечности. И написал много восклицательных знаков после слова «секретность». В первую очередь, от людей. Блядь, уверен, что армия новорожденных понятия не имеет о вампирских законах.***
Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть более сильным, более быстрым. Мы всю неделю тренировались на ранчо Уитлоков и набирали вампиров, готовых сразиться против армии новорожденных. «Заслугой стратега является принятие разумных решений, а побеждают в сражении те, которые добровольно рискуют своей жизнью».** Первыми откликнулись Каллены, они приехали всем ковеном, Карлайл и Эсме, Эдвард и Бри, Эммет и Розали. Последняя пара жила отдельно от Калленов, они сменили свои документы на фамилию МакКарти, но все еще считались кланом Карлайла. Я предупредил желтоглазых, что мы не приветствуем вегетарианскую диету, так как она ослабляет вампира; я сам испытал действие животной крови, она не прекращает жажду, она не удовлетворяет наши потребности. Ковен Калленов может питаться как пожелает, но не должен вмешиваться в способ питания других вампиров. Я сомневался в Карлайле, он плохой солдат, он слабый воин, его жена Эсме еще более беспомощная на поле боя. Но я не смел им отказывать, не отвергают руку дающего. Я предложил Карлайлу заниматься снабжением в части питания. Нам нужна донорская кровь в огромных количествах. Карлайл решил объявить в больницах, где он был знаком с персоналом, дополнительный сбор донорской крови для «пострадавших на юге». Эсме взялась помогать мужу. Питер еще десятки лет назад строил бункеры по всему американскому континенту, часть из них он решил рассекретить и предоставить под хранилища, он взял под свой контроль закупку холодильного оборудования, особенно камер глубокой заморозки, и обеспечение донорской кровью. Если часть видений Эллы исполнится, то южные штаты будут разгромлены, в первую очередь пострадают больницы и лаборатории. Мы с Питером решили, что крови нужно брать из расчета питания два галлона один раз в две недели на каждого выжившего вампира, по срокам я предлагал несколько месяцев, но Питер меня переубедил, что есть возможности хранить кровь при очень низких температурах в течении одного-двух лет, значит заполнять хранилища будем исходя из сроков хранения крови. Элла попросила организовать биохимическую лабораторию и сохранить образцы искусственной крови — гемоглобина, перфторана, альбумина. Эдвард знал, в каком институте достать образцы и обещал отчитаться перед Питером и Эллой. Я подумал, что Карлайл как нельзя лучше подходит для статуса военного врача, пусть он собирает оторванные конечности, его жена может быть медсестрой. Как и напарница Эдварда, Бри. Я не могу поставить эту девочку против новорожденных вампиров. Она слишком молода, она еще и не жила толком. Если Бри будет помогать Карлайлу и Эсме, значит ее друг — телепат тоже должен находиться рядом. От Эдварда требуется сканирование мыслей Марии и ее приближенных старших солдат. Черт возьми! Мальчика нужно кормить человеческой кровью и тренировать его дар; он должен уметь больше, чем ковыряться в головах старшеклассников; он должен ловить мысли на бóльшем расстоянии. Я настроился на телепата и чуть не упал от такой сильной жажды. Блядь! Он что, давно не пил своих медведей и оленей? Почему Эдвард так плохо переносит жажду? Я вышел из своего кабинета и присоединился к вампирам в гостиной. Питер, Шарлотта и Элла сидели на диване, причем Питер устроился на полу, около ног своей жены. Эммет и Розали обнимались около телевизора, я ухмыльнулся, их ничто не смутит, не остановит. Карлайл и Эсме отправились на охоту. Эдвард сидел за столом, а Бри стояла в нерешительности, рассматривая Питера, когда она увидела меня, то ее лицо засияло. Эдвард предупредительно зарычал и ударил меня ревностью. Черт! Я только закатил глаза. У Бри отношение ко мне и к Питеру как к своим родителям, она привязана ко мне моим ядом. Надеюсь, телепат услышал мои мысли. Я смотрел в его ярко-желтые глаза, он недавно питался, возможно по дороге из Вашингтона в Техас. Его мучительное чувство жажды было гораздо хуже, убийственнее по сравнению с тем временем, когда я жил с Калленами. Я хорошо знаю все их срывы, весь их уровень самоконтроля, который держался чаще всего за счет моей манипуляции их эмоциями. Бри. Почему у нее черные глаза, почему она чувствует себя виноватой рядом со своим напарником. От нее тоже тянется чувство жажды, но не такое сильное, как у телепата. Что он нашел в ее голове? На мой немой вопрос Эдди просто дернулся как от болезненного удара. — Какая диета у твоей напарницы? — я должен проверить свою догадку. — Ей не нравятся животные, она хочет мужской крови, — выплюнул телепат. Я прокрутил в голове, в каком состоянии мы с Питером нашли эту девушку, мне кажется, чувство мести не самое плохое для новорожденного вампира. Эдвард сморщился: — То, что вы видели, это не так страшно, как сцены, которые она постоянно держит в голове. — Так дай ей возможность успокоиться, — я посмотрел на Шарлотту, она кивнула, — пусть Бри сходит с Шарлоттой и Питером в клуб. — Нет! — вскочил телепат, — она не будет охотиться на людей! — Почему? — моя напарница Элла была против уничтожения животных, она всегда повторяла, что хуже людей бывают только люди. — Потому что она станет монстром! Мы — бездушные монстры! Я закатил глаза, старая пластинка, старая история. Моя подруга подошла к Эдди: — Ты считаешь себя монстром, потому что твоя природа требует питаться кровью? Телепат не отвечал. — Эдвард, посмотри мне в глаза, — Элла приподняла его подбородок, — какого цвета мои глаза? Я почувствовал ужас от Эдди, возможно он думал, что мы питаемся младенцами, я засмеялся в голове. Телепат дернулся, он конечно прочитал все мои поверхностные мысли. Рыжеволосый сглотнул: — Они… глаза… как хрусталь, нет… как алмаз, как бриллианты. Твои глаза как розовые бриллианты. Моя жена кивнула. — Знаешь почему? Эдвард испуганно посмотрел на нее, блядь, неужели он поверил в младенцев? Питер не выдержал и заржал. Так вот кто думает про «избиение невинных младенцев».*** Элла взяла вампира за руку и большим пальцем поглаживала его запястье: — Дурачок, у тех, кто пьет младенческую кровь, глаза цвета рая, цвета красного золота. А у меня — розовый бриллиант, потому что я питаюсь ядом, вампирским ядом. На этих словах моя напарница прокусила запястье Эдварда, он как завороженный следил за ее действиями, Элла прикрыла глаза, я чувствовал ее удовольствие от трапезы. Яд Эдварда плавно перетекал в тело моей подруги, его глаза стали постепенно темнеть. Но я не ощущал чувства жажды, только… восхищение? Да, Эдвард восхищался и поклонялся моей напарнице. У него появилась эмоция полного подчинения, нечто, напоминающее гипнотическое состояние, сейчас Элла могла попросить что угодно у вампира, сделать с ним все, что угодно. Элла должна остановиться, иначе она высушит вампира-телепата, я кричал в голове, чтобы Эдвард меня услышал и убрал руку, но он сидел как в медитативном трансе, он тоже получал удовольствие от того, что делился своим ядом, удовольствие, почти граничащее с оргазмом. Черт возьми! Элла, остановись! Моя жена вздрогнула, словно услышала мой крик разума и отдернула руку Эдварда, на ее губах была капля его яда, который Элла облизнула и я услышал вздох от Питера, он, как и я, не отрываясь следил за процессом. — Это эротично, — прокомментировал мой капитан. Я тихо угрожающе зарычал на него. В этот момент Элла приобняла ослабленного Эдварда за голову, телепат уткнулся к ней в живот и хныкал. Элла гладила его волосы, и я почувствовал столько любви, столько ласки, направленной на рыжеволосого вампира; я зарычал, но меня остановил Питер, он схватил меня за руку со словами «подожди немного». Моя жена что-то ласково шептала Эдварду, абсолютная бессмыслица; слова, которые говорят маленьким детям, когда они плачут, что все будет хорошо. А вампир-телепат ей жаловался, что он так устал, что у него в голове постоянно звучат чужие мысли, что он хочет спокойствия, что он хочет тишины. Ее рука мягко, плавно, почти гипнотически водила по рыжим волосам, и сейчас я увидел, я действительно увидел, черт! это невероятно! эти тонкие нити, Элла любила этого мальчика… тихой материнской любовью. Моя напарница сейчас выпустила своего зверя, это не просто дикий хищник, это хищница, это тигрица, львица, это материнская фигура нашего ковена. Я поневоле ждал, что моя подруга сейчас схватит Эдварда за загривок как непослушного котенка, и унесет в укромное место. На моих глазах Элла формировала новую связь, она приглашала к себе, к нам, в наш ковен нового члена, она принимала Эдварда как сына. Ее ласковые слова окутывали вампира, я видел эти светлые нити, они обволакивали телепата, расслабляли его, затем Элла укрыла Эдварда щитом, как теплым пуховым одеялом, я не чувствовал его, кажется моя жена спрятала телепата от чужих мыслей, он закрыл глаза и будто уснул. Элла еще стояла рядом с ним, потом она позвала меня, чтобы положить Эдварда на диван, черт возьми! я никогда не видел его таким спокойным и расслабленным. — Он в тихом пузыре и сейчас не слышит никого, ни мыслей, ни звуков, ни разговоров, — Элла улыбнулась, — пусть мальчик отдохнет, он так устал. Это лучшее, что я видел за всю свою вампирскую жизнь! Моя жена улыбнулась, она послала мне столько своей любви, что от моей ревности ничего не осталось. Аромат моей напарницы приобрел апельсиновые нотки, это основной запах Эдварда, перебить можно только одним способом, накачать мою жену моим ядом. Мой зверь довольно урчал. Возбуждение, которое пошло от моей напарницы, прибавилось к моей похоти, я не сдерживал свои эмоции и в доме вдруг стало тихо. Я притянул мою напарницу и напал на ее губы. — Джаспер, я не смогу удерживать щит, — смутилась Элла. — Да, давай дадим мальчику отдохнуть, — я могу притормозить свое желание. Бри подошла к своему напарнику, она с осторожностью смотрела на умиротворенного Эдварда. — Он точно ничего не слышит? — спросила Бри. — Абсолютно, — заверила ее Элла, — он не слышит мысли, а звуки и запахи чувствует немного приглушенно, как во сне. — Как хорошо, — обрадовалась Бри, — я так устала! Я постоянно вижу мое прошлое, и Эдвард каждый раз рычит и нервничает. Питер заинтересовался: — Ты вспоминаешь свое прошлое? Ты помнишь? Вампирша смутилась: — Я не хочу вспоминать, вы знаете как оно было, — вампирша посмотрела на меня и Питера, — но оно само, я вижу девочек, вижу насильников… При слове «насилие» у Розали включилась красная лампочка, она знала, при каких обстоятельствах Бри стала моей новорожденной. — Тебе нужно убить их, — прошипела блондинка. — Но я не знаю этих клиентов, я их никогда не видела! — Бри была в отчаянии. — Тогда кого ты видишь? — Элла нахмурила лоб, — Ты видишь как совершается насилие? — Да! — Это было в том доме? — спросил Питер. — Нет! Я не знаю, где это было! — Бри почти плакала. — Но ты это видела в прошлом? — Питер не успокаивался. — Я не знаю, — пожала плечами Бри. Розали обняла девушку: — Оставьте ее со своими вопросами. Затем она обратилась к Бри: — Какую кровь ты бы выпила, самца оленя или самца человека? Пойдешь со мной и Эмметом или с Питером и Шарлоттой? — Так нечестно! — закричала напарница Питера, — она вас хорошо знает и выберет вашу охоту! — Бри, пошли с нами, я прокачу тебя на спине, — ухмылялся Эммет. Моя напарница смотрела на вампиров, которые были в несколько раз старше, чем она, как на разбаловавшихся детей. Потом Элла тихо и четко произнесла: — Сейчас вы все, впятером, идете на человеческую дискотеку в Остин, погуляйте в переулках вокруг. А потом отправитесь в природный заповедник Балконс Каньонлендс, там много парнокопытных. Моя подруга очень хитро посмотрела на меня. Я понял ее план, смесь человеческой и животной крови дает глазам оттенок красного золота, все вернутся к тому моменту, когда Эдвард проснется. Черт возьми! Это жестоко! Но смешно!***
«У всех есть стратегия и план на бой. До первого пропущенного удара.» У нас очередной боевой спарринг. На поле вышли вампирши Денали — Таня, Кейт, Ирина, к ним в команду присоединились Гаррет, Макенна и Чарльз. Кочевники не смогли пробиться к Марии, она закрыла все подступы к Галвестону. Но Гаррет сумел подсчитать количество новорожденных, их уже около двухсот. Уверен, что ежедневно во вспыхнувших ссорах гибнут несколько молодых вампиров. Макенна видела, что новорожденные выходили из Центра по переработке отходов на 45 автостраде Галф Фриуэй. Чарльз добрался до стоянки автодомов около моста Галвестон, которая оказалась разгромленной новорожденными вампирами. Но пересечь мост никто не решился, Мария выставила солдат из годовалых вампиров. Почему нет человеческих новостей про Галвестон? Неужели Мария так хорошо прячется? Я убрал свои мысли с переднего плана, сейчас сосредоточился на боевой тренировке. Вторую команду представляли Питер, Шарлотта, Эммет, Розали, Бри и Элла. Напарник Бри не участвовал в этом тренировочном бою, так как его дар помог бы выиграть команде. Я предложил всем разуться, почувствовать ногами землю и принять расслабленные позы. Цель тренировки — почувствовать нападение со спины, не дать противнику обхватить себя, освободиться из захвата. — Большинство атак будет направлено на шею и плечи, новорожденные идут в лобовую атаку, пытаясь прокусить вам глотку, они будут нападать со всех сторон, — я помолчал, обводя взглядом вампиров, — самой большой опасностью станет момент, если новорожденный схватит вас, физически они очень сильны. Я повернулся к Питеру, он кивнул; затем я посмотрел на Гаррета, он поднял руку. — Вы, двое, продемонстрируйте! Питер нападает. Гаррет с чувством абсолютного доверия поворачивается спиной к капитану и идет прогулочным шагом. Я жду, когда его тело расслабится, и тогда даю сигнал моему капитану. Питер нападает. Он бросается в спину Гаррета и выполняет захват, держа его грудь и руки, плотно прижимая его тело к себе, наполовину приподнимая Гаррета, поворачивая, чтобы все присутствующие могли точно видеть, что он делает дальше. Питер хватает Гаррета за волосы и, потянув за голову, обнажает его шею, осторожно прижимая зубы к его глотке. Я смотрю как лицо моей напарницы вспыхивает сквозь ее эмоции — страх, беспокойство, осознание, трепет, и затем она успокаивается, ее глаза напрягаются, и она слегка кивает. Шарлотта не удивлена, она прошла Южные войны вместе со своим мужем. Больше всего были напуганы Каллены и Денали. Питер отворачивает тело Гаррета и опускает его ноги на землю, но за короткие секунды, прежде чем убрать зубы от его шеи, я вижу, как язык Питера прижимается к шее Гаррета, облизывая его, помечая его как свою жертву. Гребаный ублюдок! Капитан не мог не подъебнуть кочевника. Гаррет предупреждающе зарычал. — Меняемся! Гаррет нападает! — я усмехнулся Питеру, зря он разозлил солдата. Питер начинает идти по полю, параллельно моей позиции. Я жду, пока он не достигнет расслабленного, слегка отвлеченного состояния, и даю сигнал Гаррету. Я наблюдаю, как он начинает двигаться почти бесшумно по траве, напрягаясь, чтобы услышать, как каждая нога падает, когда он приближается к капитану, мой подарок полностью сфокусирован на моих солдатах. Гаррет находится в пределах досягаемости Питера. Я концентрируюсь на их эмоциях. Всплывает настороженность Питера, он чувствует присутствие, я вижу его ровное спокойное дыхание. Гаррет подходит, чтобы схватить капитана, в одно мгновение он находится сзади Питера на двадцать футов, а в следующую секнуду его тело почти касается капитана, его руки приближаются к Питеру. И тогда я чувствую шок Гаррета, капитан исчез перед ним, Питер перекатился вокруг тела Гаррета и сейчас капитан обхватывает и нападает, повторяя свои точные движения. Он берет в захват руки и торс Гаррета, затем молниеносно кусает Гаррета в плечо. Солдат вырывается из захвата и отпихивает Питера. — Стоп спарринг! — мне нужно остановить мальчиков. Я чувствую злое удовлетворение Питера и почти детскую обиду Гаррета. — Почему это случилось, Гаррет? — я задаю вопрос командным голосом. — Я думал, что Питер позволит мне прикоснуться к своей шее, — усмехнулся солдат. — Нет! Блядь! — закричал капитан, — я - тот, кто сзади! Ни один ублюдок не подходит к моей заднице! — Скажи это новорожденным, — вставил Феликс, подмигивая Питеру. Мне пришлось зарычать, чтобы всех успокоить. — Первая команда нападает! Я напустил ложное спокойное состояние на вторую команду, куда входила Элла, и кивнул первой команде. Конечно же Гаррет решил напасть на Питера, за Эллой бежала Кейт. Я сканировал мою напарницу, вот она почувствовала напряжение ветра за спиной, в тот момент когда Кейт собиралась прыгнуть на Эллу, моя подруга отскочила в сторону, тогда Денали схватила Эллу за руку и… я получил волну шока от Кейт. Сука! Она решила использовать разряд тока против моей жены! Мой возглас остановил всех участников, я уже находился около Кейт, разрывая ее руку, оглушая все вокруг скрежетом металла и моим криком. — Мы. Не. Используем. Свои. Способности. — я не мог сдержать зверя, я был готов уничтожить эту смазливую блондинку, я мечтал пинать ее голову до огненной ямы, — Мы. Тренируемся. Честно. Я вручил Кейт ее оторванную руку и добавил от своих эмоций ту боль, которую любит насылать Джейн. Денали заскулила и побежала к своим сестрам. Я обнял Эллу, осматривая и ощупывая ее тело. — Все в порядке, Джаспер, — шептала моя жена, — я в порядке. Мой щит всегда со мной. Я обратился ко всем: — Мы не используем свои особенные таланты, свои дары во время тренировочных боев. Ваши способности — это ваш актив, который мы начнем включать на последней стадии тренировок. Я сделал паузу, чтобы все солдаты успокоились и могли принять мои приказы. — Сейчас нападает вторая команда.***
Феликс нам принес новости от своей подруги Леи, которой удалось проплыть до Галвестона. Марии там не было. Она базировалась на Тики Айленд, на острове Тики, где в коттеджах проживали около тысячи жителей в сезон отпусков. Сейчас большинство домов пустовали. Мария для своей резиденции выбрала местную церковь, остальные солдаты размещались в соседних домах. Я передал благодарность волчице через Феликса, который после тренировок с нами уходил на озеро Бьюкенен, где его ждала Лея. К нам прибыли Элеазар и Кармен, они привели с собой еще несколько кочевников, напуганных возрождающейся армией Марии. Кочевники пережили Южные территориальные войны и знали, что это такое. Ирландцы — Шивон, Лиам, Мэгги — тоже решили вступить в бой против новорожденных, с ними приехал Алистер, кочевник из Англии. Карлайл позвал своих друзей, кочевников Мэри и Рэндала. После телефонных переговоров Кайус прислал Деметрия вместе с десятком обученных стражников Вольтури. Кайус отметил, что ему придется подержать Аро за руку, и король вампиров может сильно обидеться, что его не позвали на войну с новорожденными, но я надеялся, что легче пережить обиду Аро, чем вечную борьбу с Марией. Кайус обещал удержать брата от опасной поездки. Мы с Питером и Деметрием находились в гостиной ранчо Уитлок, которое постепенно превратилось в военный штаб. Я вздохнул: — Я размышлял о слабости стражников Вольтури и о том, как научить их преодолевать боль. Есть только два варианта: либо удаление конечностей, либо я заставляю их чувствовать боль потерянной руки, пока они продолжают сражаться через боль и потерю. Какой путь выбрать? Деметрий удивился: — Разве возможно спроецировать твой дар на всех солдат? Я усмехнулся: — Я долго тренировался с новорожденными; Мария учила нас только через боль; это чувство самое распространенное и самое узнаваемое для воспроизведения, поэтому накрыть десять-двадцать-сто солдат одним чувством, болью, будет легко. Я подумал и добавил: — Сложнее, если мне придется кого-то наказывать болью, а кого-то поднимать в бой, давая ему решительность, а кого-то успокаивать. Сложнее, но это возможно. Проецировать разные эмоции на разных людей. Я кладу руку ему на плечо, слегка сжимая: — Деметрий, я предлагаю разделить всех на пары, затем в середине боя я ударю всех этой болью, — я показал Деметрию и Питеру ощущения, когда у тебя вырывают руку, вампиры сморщились, каждый из них переживал эти моменты, через несколько секунд я успокоил их эмоции, внушив Питеру немного серьезности, а Деметрию, наоборот, игривого настроения. — Боль будет натуральная, многие вампиры схватятся за плечо, либо упадут на колени, и любой, кто не сможет продолжить бой, будет выходить на спарринг с одним из вас, — я внимательно посмотрел на Питера и Деметрия, — либо будет защищаться против Феликса или Гаррета. Проигравших не жалеть, кусать и рвать их конечности. Питер задумчиво кивает головой: — Да, давайте сделаем это! Мы идем на поляну, я позволяю Питеру почувствовать мое требование, он через Деметрия приказывает стражникам собраться для спарринга и разбиться на пары, поясняя, что основная тренировка будет проводиться для тех, кто не участвовал в настоящем бою. К стражникам попросили присоединиться остальные вампиры. Моя Элла смотрела на меня, ожидая моего согласия, она чувствовала, что это будет не простое упражнение. Я поставил ее в пару с Шарлоттой, жена Питера может подсказать, как вести себя, если потерять руку во время боя. — Это упражнение научит справляться с болью от потери конечности. Каждая пара начинает бой любым способом, вы сражаетесь в полную силу. Битва прекращается, если один из партнеров оказывается укушенным в шею. Потеря руки, ноги, рваные раны на теле не являются причиной для остановки спарринга. Я советую вам постараться произвести лучшее впечатление на Майора! — Питер, мой капитан, в конце речи склонил голову в мою сторону в знак уважения. — Пары занимают позиции… и… бой! — дал отмашку Деметрий. Я наблюдал за боевыми парами, ожидая, пока они начнут сражаться, а затем я вспомнил, как потерял руку в бою, вспомнил боль во всем ее ужасе, от ощущения руки, выходящей из гнезда, до ее растяжения, а затем разрыв моей кожи, отрыв руки; боль от сырых нервных окончаний, ощущающихся словно наждачная бумага постоянно натирает открытые нервы; непрекращающаяся агония отделения конечности от моего тела; абсолютная необходимость добраться до нее, чтобы присоединить это; боль игнорирования, чтобы сохранить разум и продолжать бороться за мою жизнь. Я ждал, что первая реакция у бойцов будет поиск своей конечности, если они прекратят бой и начнут трогать свою руку, то в спарринге с более опытными солдатами потеряют ее на самом деле. Я глубоко вздыхаю и проецирую скопление эмоций, создавая такую же боль, такие же чувства, как это произошло со мной. Крики агонии падают с мужских губ. Один из охранников Вольтури шатается, пытаясь удержаться на ногах; его левая рука сжимает правое плечо, пытается стереть боль, пытается прогнать ее. Деметрий вытаскивает этого охранника. Еще один падает на колени, его забирает себе Феликс. А вот пара полностью прекращает бой, оба партнера скулят от боли, их дергает Питер, он решил забрать себе двоих. Я посылаю оставшимся солдатам дозу нетерпения и раздражения, вызывающую пики страха и инстинкты выживания. Тогда один из стражников хныкает и держит свою руку, уверяя, что она не слушается его. Я киваю Гаррету, он забирает солдата. Я иду к оставшимся парам, акцентируя каждый мой шаг, я чувствую, как Питер следит за мной в ожидании моей команды. Я позволил своему гневу нарастить, затемнить глаза. Я ухмыляюсь про себя, когда Эммет ловит взгляд на моем лице, замечает мои глаза — и он кидается в неаккуратную атаку на Эдварда. Я продолжаю толкать боль во всех них, наблюдая, как Таня пытается защитить себя от Розали, как ирландский ковен устраивает потасовку из трех вампиров. Я останавливаюсь около Эллы и Шарлотты, наши напарницы получили такую же дозу боли как и остальные солдаты, но кажется, они легче перенесли ее, я не видел, чтобы они даже прикасались к своим рукам. Я внимательно наблюдаю, их бой похож на опасный танец, они вместе тренировались и знают сильные и слабые стороны друг друга. Шарлотта гораздо опытнее моей напарницы, но у Эллы есть особый стержень, она напоминает меня; когда ей больно, то моя подруга начинает злиться, от боли у нее появляется агрессия, а не жалость к себе. Потом, после боя, можно залечить раны. Я смотрел на их лица, это великолепно, наши подруги готовы к битве — черные безэмоциональные глаза, угрожающие рычания, ни капли страха. Я доволен ими и посылаю Питеру мои чувства, чтобы он гордился своей Шарлоттой. Укол страха проходит через Кейт, и она неправильно реагирует, бросаясь в лобовую атаку против Мэри, кочевница не слишком опытная в боях, но она привыкла к нужде, привыкла к боли, и выглядет физически сильнее, поэтому Мэри скидывает с себя вампиршу Денали и молниеносно прикладывается к ее плечу. Я останавливаю бой, так как следующим шагом Мэри должна оторвать голову Кейт. Питер кивает на другие пары, большинство закончили свою борьбу. Остальные, как Элла и Шарлотта, были равны. Тогда я добавил ярости и жесткости последним парам. Победители рычали, побежденные скулили. Остались только наши девочки, Феликс прошептал, что он не хотел бы сражаться против Эллы и Шарлотты, и он был прав. Наши с Питером напарницы были великолепны. Шарлотта обманным движением оказывается за спиной у Эллы, хватает мою подругу за голову, пытаясь укусить ее, но моя Элла разворачивается и впивается в правое плечо Шарлотты, которая уже кусает Эллу. Черт!Питер, почувствовав боль своей напарницы подбежал к ней, если сначала Шарлотта терпела боль от укуса Эллы, то затем она впала в блаженство. Так и есть. Моя жена стала высасывать яд Шарлотты. Я приказал остановиться. Элла нехотя зализала рану, она была смущена, я понимаю, что ее зверь вышел на свободу во время битвы; но его нужно контролировать и дрессировать. А пока я приказал в центр поляны выйти провинившихся солдат и их спарринг-партнеров — Питер, Деметрий Гаррет, Феликс, которые за несколько секунд борьбы оторвали руки и ноги стражникам Вольтури. Они прочувствовали боль в несколько раз сильнее, но остались живы. Их страх перед болью должен отступить, иначе они погибнут в первой же схватке с армией новорожденных. Я смотрю на Питера, понимая, что он не получил должный бой, ему хотелось размяться. Феликс и Деметрий испытывают похожие эмоции, только Гаррет желает куда-нибудь уйти, он не любит большие компании; абсолютный неисправимый кочевник. Я предлагаю Питеру устроить показательные выступления. Он восхищенно кивает и вызывает Феликса. Мой капитан — отличный тренер, превосходный боец. Я со спокойствием смотрю на моего друга, моего брата. Ко мне присоединяется Элла, она переживает и нервничает за Питера, в отличие Шарлотты, которая спокойна и даже немного скучает, она уверена в своем напарнике. Питер поворачивается ко мне и улыбается, от него исходит предвкушение и сдерживаемая потребность в этих спаррингах. Эмоции Деметрия скачут как теннисный мячик; трекер хороший, быстрый боец; но ему не хватает уверенности в своих силах. Феликс тоже рад размяться, он изо всех сил старается сохранить спокойствие, но его слишком довольное лицо выдает скрываемое веселье. Питер, как и я, предпочитает бороться босиком, еще он снимает рубашку, демонстрируя свое накаченное тело, покрытое шрамами. Это был жест бахвальства, вампирши ахают и… ревнуют его к Шарлотте. Блядь, теперь и Феликс раздевается и поигрывает мускулами. Я тихо смеюсь над ними. Питер отходит к концу поляны, он делает несколько шагов босиком и улыбается. Затем он закрывает глаза, капитан очищает голову от мыслей и чувств, позволяя инстинкту начать править. Капитан делает несколько вдохов, открывает абсолютно черные глаза, его лицо лишено эмоций. Питер двигается вперед, я чувствую подавляющий взрыв чести, долга, гордости и одержимости. Кажется, эмоции капитана задели многих вампиров. Я посмотрел на Феликса, он выглядел… испуганным? его губы шептали «Черт возьми! На что я согласился?!», он занял свою позицию, все еще ругаясь на себя. Я рычу: — Бой! Питер погружается глубже в свой присед и не двигается. Феликс сначала побежал к нему, но затем замедлился. Раздался мрачный смешок капитана: — Майор, внуши Феликсу немного смелости! Я хмыкаю, что спарринг проходит без участия наших способностей и талантов, только мощь удара, скорость и сила духа. Когда Феликс движется в атаку, Питер нам показывает красиво поставленный смертельный балет. Капитан вращается вокруг Феликса, который выше и крупнее Питера, но мой брат, мой капитан успевает отрывать пальцы! блядь, пальцы Феликса, которого пронзает резкая боль. Испанец рычит и его лицо, покрытое шрамом от когтей волчицы, становится пугающим. Питер бросает оторванные пальцы Деметрию с возгласом: — Не потеряй! На что трекер хмурится: — Я ищейка, я ничего не теряю. Феликс стал уклоняться от нападок Питера, тогда капитан запрыгнул на спину вампиру и оторвал ему ухо. Феликс взвыл от ярости и боли и успел схватить Питера, он сжимал капитана в своих медвежьих объятиях. Питер рвался, желая почувствовать свободу, он опустил голову как можно ниже, я подумал, неужели мой капитан сдается и показывает открытую шею противнику. Но я ошибся, не знаю, как Питер смог дотянуться, но он отгрыз кисть руки Феликса, который застонал от боли, но хватку свою не отпустил. — Солдаты! Учитесь у Феликса! — Питер похвалил своего противника, чем отвлек его и тут же вырвался из захвата. Я вижу волнение Питера, он уверен в своей победе, и предвкушение щекочет мои чувства. Капитан каждый раз оказывается сзади Феликса и вот, когда Питер в очередной раз сделал выпад, словно он собирался перепрыгнуть через вампира, Феликс приготовился защищать свою спину и затылок, полностью оставив открытыми плечи и живот, Питер воспользовался этим моментом и оторвал Феликсу одну руку, а затем почти запрыгнул ему в раненый бок и вцепился в его шею. Шарлотта издала оглушительный крик победы, завершив этот поединок. Я просканировал Питера на чувство боли, его тело было целым, хорошая охота вместе с напарницей Шарлоттой восстановят его силы. Я показал Питеру мое признание, мое чувство гордости.***
На Ранчо Уитлоков собралось пятьдесят пять вампиров; самыми сильными способностями, которые мы могли использовать в бою, обладали Элла (щит), Кейт (удар током), мой дар эмпата (управление эмоциями). Способность Эдварда (телепатия) может помочь, если он пробьется в голову к Марии, читать мысли новорожденных не имеет смысла. Талант Элеазара (ощущать способности других вампиров и людей) может быть интересен, если среди новорожденных будет вампир с особым, редким талантом. Способности Мэгги (различать ложь) и Деметрия (следопыт) могут понадобиться, если Мария решит сбежать и нам придется добивать остатки ее армии и допрашивать выживших солдат. Элеазар разглядел дар Гаррета — его способность быть незаметным, невидимым для вампиров. Я всегда считал, что Гаррет уходит от больших компаний, потому что он предпочитает одиночество. Оказалось, что я просто не обращал на него внимания. Другие вампиры тоже его «не видели», хотя Гаррет мог сидеть за твоей спиной. Питер назвал его «разведчиком» и предложил ему «спрятаться» от Деметрия. Чем они и занимались вторые сутки, играли в «прятки», похоже трекер Вольтури — единственный, кто способен найти Гаррета. Зная, как воюет Мария, отправляя новорожденных волна за волной, мы не должны рассредотачиваться на многие ярды. Первый ряд будут занимать стражники Вольтури, они должны быть очень быстрыми, так как Мария сначала отправит самых слабых, охранники должны часть их уничтожить сами и большую половину пропустить к Денали и ирландцам, если первая волна новорожденных будет многочисленная, то Денали помогут кочевники Мэри, Рэндал, Алистер. Я предупредил всех, что в армии Марии могут быть и подростки, и юные девушки, нужно убивать всех, без сожалений; даже самый слабый новорожденный может нанести удар со спины, может оторвать руку, прокусить глотку. Вторая волна новорожденных, которых отправит Мария будет самая многочисленная, это основные силы ее армии, часть новорожденных принимают на себя стражники Вольтури и перенаправляют их в центр, где буду находиться я, Питер, Феликс, Гаррет, Деметрий, Эммет, за нами Элла, Шарлотта, Розали, Макенна и Чарльз, на последней линии Карлайл, Эсме, Эдвард и Бри; и присоединившиеся вампиры-кочевники, которые приходят к нам из Европы и Азии. Я не мог рассчитывать на их бойцовские качества, у нас было мало времени на тренировки. На каждого из нас будет приходиться по три-четыре новорожденных вампира. Мы потеряем конечности, у нас появятся шрамы, но главное — не останавливаться, не отчаиваться, а бороться! Я обратил внимание Карлайла, что когда начнется бой, он и Эдвард присоединятся к битве, в то время как Эсме и Бри следят за нашими солдатами и если кто-то теряет часть своего тела, новообращенные могут просто откусить бок или вцепиться в щеку, то одна из них собирает эти части; вторая действует в зависимости от тяжести ранения, вампир без рук не будет хорошим бойцом, такого надо вывести с поля боя. Задача Эдварда состояла в контроле мыслей Марии и ее окружения, я почувствую эту суку за десятки миль, но мне бы хотелось знать, что она планирует. После новорожденных Мария отправит старших солдат, их будет немного, не все доживают до полутора-двух лет рядом с ней, но эти солдаты будут драться изо всех сил, если они не победят, то Мария их пустит в расход. В этот момент может понадобится щит Эллы, если показать наши силы в полной мере в самом начале битвы, то Мария сбежит, бросив свою армию. Мы тренировались на поляне, каждый привыкал бороться рядом со своим товарищем. Пришло время испытывать способности Кейт и Эллы. Моя напарница предложила закрыть всех щитом, кроме Кейт, которая должна была пробиться к кому-нибудь из вампиров. Элла прикрыла глаза для концентрации, она должна растянуть свой щит на пятьдесят вампиров. Моя подруга рассказала, что представляет прозрачные графеновые пластинки, которые укрывают нас как шатер, и каждого, кто находится внутри щита, она видит как отдельную теплую точку. — А ты сияешь как красное золото, — усмехнулась Элла, — Питер и Шарлотта ближе к цвету прустита, красного серебра. Щит был установлен и Кейт стала атаковать. Элла совершенно незаметно сморщилась, как от укуса насекомого, и больше она не волновалась. Ее чувства были сконцентрированы на щите, я проверял ее эмоции на признаки боли. Через два часа Кейт сдалась, сказав, что ей нужно на охоту. Элла согласилась и прошептала мне, что и ей не мешало бы выпить красной жидкости.***
Мы так давно не были вдвоем, что без слов поняли друг друга и отправились на охоту. По дороге я сбросил сообщение Питеру, его ответ пришел мгновенно: «Уэйко, городской парк». Мы помчались на северо-восток. Запах проникает вместе с ветром, ловя мое внимание. Я посмотрел на Эллу, она кивнула, что мы приближаемся к Уэйко, она тоже уловила этот ароматный запах. Густая теплая кровь, еще свежая в воздухе; рычание вырывается из моей груди, жажда крови заставляет меня незаметно двигаться к сочному запаху. Во мне поднимается разочарование, что кровь пахнет так заманчиво, так сильно; мне надо бежать быстрее; мне нужно добраться до источника этого запаха. Я меняю направление, мы уже в пригороде Уэйко и надо двигаться, не привлекая к себе внимания, сейчас поздний вечер. Я знаю, что в городском парке я найду своих жертв. Когда я бегу, я позволяю себе дрейфовать, купаться в этом запахе. Я чувствую, как чуть сзади меня, слева, бежит моя напарница. Она возбуждена от предстоящей охоты, я слышу слабые нотки ее похоти. Я замечаю, что моя подруга смотрит на меня и облизывает губы, черт возьми! кто еще тут жертва, а кто хищник! Я почувствовал слабость в ногах, я был готов подчиниться моей напарнице, но у меня сейчас голодное нутро, мне нужна кровь, а затем я накормлю мою хищницу. «Хочу охотиться! Хочу пить, разрывать, кусать, рвать». Мой зверь учуял запах крови и я чувствую, как он крутится внутри меня, как будто ищет, копает, хочет вырваться. Я падаю в охотничью позу и стаскиваю свою рубашку. Я чувствую запах крови на ветру, ища сердцебиения, их четверо, быстрые неровные удары сердец, я нюхаю нотки адреналина, мужчины возбуждены, агрессивны. Пятое, слабое сердцебиение, скорее женское, очень частый пульс, и много страха, ужаса, паники. Я наблюдаю, как мужчины держат ножи и разрывают одежду на молоденькой девушке, намеренно цепляя ножом ее кожу, которая тот час начинает кровоточить. Блядь! Гребаные уебки. Я, рыча, прыгаю перед ними, выворачиваю и ломаю руки двум крайним выродкам. Удовлетворенное рычание эхом проникает в мою грудь, это моя напарница нападает со спины на двух других, одному ломает шею, а у второго щелкает позвоночник; она бросает тела к моим ногам: — Ужин подан, мой господин! Я опускаю зубы в мягкое тело одного из еще живых уродов, кровь напитана алкоголем и мефедроном, блядь, с каждым годом все тяжелее найти чистую кровь. У второго набор попроще, кровь с виски, вернее виски с кровью. Я слышу хныканье моей напарницы, бросаю недопитое тело и рычу от неудовлетворенности: — Что? — Ее сердце… не бьется… Я прислушался, пятое, слабое сердцебиение больше не звучало. Я подошел к девушке, она еще была жива, ее эмоции, ее страх, ее боль… они жили! — Быстро! Реанимируем! Главное, не сломать ей ребра! не сломать ей ребра, не сломать ее, не сломать ее… я ритмично надавливаю на сердце девушки, моя Элла выполняет искусственное дыхание. Еще раз, тридцать надавливаний на грудину, два выдоха в рот, тридцать надавливаний, два выдоха. Черт! Почему она не дышит? У нее нет никаких эмоций. Два выдоха в рот. Надо закрыть ей нос! Элла зажимает нос девушке, еще раз, два выдоха, тридцать надавливаний, я делаю достаточно быстро? два надавливания в секунду, еще раз два выдоха, тридцать, два…тридцать… два… Я услышал слабый «тук». Продолжаем! Боль! Я никогда так не радовался боли! Если девушка чувствует боль, то она жива. Еще надавливания, еще выдохи. Есть! она закашляла. Элла приподняла девушку, все время уговаривая ее, чтобы она дышала. — Я отнесу ее к госпиталю, — моя напарница убежала со спасенной девушкой. Черт! Я скинул трупы в ближайший мусорный контейнер и поджег его. Еще раз вернулся на то место в парке, где мы нашли девушку, я осмотрел землю, несколько ниток от платья, пуговица, бумажный мусор. Я все собрал и выкинул в разгоревшееся пламя. В это время ко мне приближалась моя напарница, она была счастлива. — Мы спасли ее! — Элла смеялась, этот чудесный серебристый смех! Через меня льется облегчение, я смотрю на лицо моей прекрасной подруги, моей Эллы, и обхватываю ее, мои губы изучают ее, руки прижимают ее к себе. Я так сильно соскучился по моей напарнице. Я позволю поцелую сказать ей, что я люблю ее, что она мне нужна. Полное блаженство охватывает меня, когда я так крепко прижимаю Эллу ко мне, как будто я могу взять ее в себя, никогда не расставаться. — Здесь рядом озеро, — шепчет моя подруга. Она права, что городской парк нам не подходит, я ухмыляюсь, черт возьми! мы — громкая пара. Мы бежим взявшись за руки, направляясь к берегу озера Уэйко, нам надо пройти мимо старых складов военного аэропорта, мы ищем уединенное место, где не будет людей. Элла замедляет шаг: — Ты слышишь? Из одного из складских помещений раздаются мужские голоса, их трое, мужчины тихо переговариваются, звучат большие суммы денег, тысячи фунтов «товара», доставка через военные аэропорты. Внезапно внутренняя дверь открывается и закрывается, и один из них кричит. Раздается звук борьбы, приглушенный стук, когда тело падает на пол. Мы с Эллой смотрим друг на друга, я все еще голоден, я говорю ей на скорости вампира, что это второй ужин. Моя напарница кивает и мы входим в помещение. Двое мужчин с трудом понимают, что произошло; они держат на прицеле один другого и между ними лежит еще теплое тело третьего. Я подпрыгиваю к одному и ломаю ему шею, через секунду кусаю второго в шею и продолжаю свой ужин, удивляясь, что кровь слегка приправлена коньяком и не более. Элла смотрит на первого и повторяет мои движения, кусает его за шею, все время сохраняя зрительный контакт со мной. Моя подруга не совсем аккуратна, из раны льется кровь, когда ее зубы прокалывают кожу, ее лицо испачкано, кровь капает по ее подбородку. Я выпиваю досуха и отбрасываю пустое тело. Я слышу как мурлыкает моя напарница, ее глаза сосредоточены на моих, когда она деликатно вгрызается в вену. Я слежу за каплей крови, которая путешествует от ее губ, к подбородку, спускается по шее к ключицам, застывает на доли секунды и устремляется в зону декольте между ее сочными вершинами. Я хочу стать этой каплей. Я облизал губы, когда снова поднял взгляд на ее рот, Элла отпустила яремную вену, кровь все еще выходит из раны, моя напарница прервала свой ужин, она зарычала, приглашая меня. Я впился клыками в артерию, выкачивая последние унции крови из ослабевшего тела. Элла не пила больше, она оставила мне, мой зверь довольно рычал, я отблагодарю мою напарницу, я накормлю ее своим ядом. Черт! Я больше не могу сопротивляться, я наклоняюсь вперед, целую ее плечо и двигаюсь к шее, и затем я глубоко вздыхаю, притягивая ее великолепный запах, тихий стон вырывается из меня. Я должен попробовать ее, почувствовать ее под своим языком, чтобы снова отметить ее как мою. Я вытягиваю язык, облизывая все ее плечо, вверх по линии ее шеи. Притягивающие, нуждающиеся рычания падают с моих губ, когда Элла отвечает, закрывая пропасть между нами. Она уводит меня из этого помещения, только поманив пальцем, и бежит в сторону озера, я чувствую влажный воздух на кончике моего языка. Элла остановилась у самой кромки. Ее нос обнюхивает мою шею, я чувствую, как ее язык скользит по моей челюсти, я позволяю ей слышать мое удовольствие, мое желание, когда мое рычание превращается в глубокое мурлыканье, которое я могу произвести только для моей Эллы, моей подруги, моей напарницы. Наши губы, рты, языки встречаются, мы произносим ласковые нежные слова, когда наши руки сражаются, чтобы расстегнуть пуговицы, снять одежду. Моя подруга сжимает мои волосы и притягивает меня, ее губы прижались к моим, я кусаю ее язык. Элла застонала, ее глаза слегка закрылись, когда ее голова откинулась назад. Я опустил губы на ее шею, кусаю, облизываю и сосу ее кожу. Святой Иисус, как же я хочу ее! Ее улыбка, ее красота, ее ум, ее сильный твердый характер, ее доброта… Элла была моей зависимостью. Ее грудь вздымалась, практически умоляя меня взять ее. Я взял в рот ее правый сосок, и рукой массировал ее левую грудь, играя ее соском, оттягивая и пощипывая. — Я хочу тебя! — зарычала моя жена. Меня не надо уговаривать, жар в моем теле просил выхода. Страсть, жажда, любовь, желание, наши эмоции переплелись. Мой рот был повсюду на ее теле. Я не мог насытиться ее шелковистой кожей, ее нежным вкусом. Ее ногти царапали мою голую спину. Я зашипел от боли, которая мгновенно превратилась в удовольствие. Мое дыхание было прерывистым, а мой жесткий член чувствовал себя почти болезненным. Ее глаза были дикими от желания, розовые бриллианты превратились в черные алмазы — карбонадо. Ее голос стал низким, рычащим, хриплым. Затем она потянулась ко мне и почти злобно уронила на песок. Между нами почти не было прелюдии, только изначальное желание быть вместе. Наши рты были слиты воедино, когда ее тело стало дрожать в моих руках. — Сейчас. Я хочу тебя прямо сейчас! — выдохнула Элла, когда я раздвинул ее бедра. Она откинула голову назад. И я изо всех сил пытался сдержаться. Мысль о том, что мы с женой разделили трапезу, заставила появиться вязкую предсеменную жидкость на головке члена. Мне нужно сдержаться, иначе я кончу через секунду. Я положил палец прямо на ее вход и стал двигать им, собирая ее соки на конце моего пальца. — Такая мокрая, — я зашипел ей в ухо. Держа ее бедра неподвижно своими руками, я слегка облизал полоску жидкости, которая текла по ним. Черт, как она могла быть такой возбужденной? Мой зверь подсказывал, что она моя. Я провел языком по ее складкам, касаясь только краев. Я хотел подтолкнуть ее ноги к груди, чтобы я мог кусать и сосать ее восхитительную вагину, но я остановился и просто провел пальцем по ее входу, никогда не заходя внутрь нее, и наблюдал, как сладкая медовая жидкость блестела бисером на моем пальце. — Попробуй себя, Элла, — я поднес руку к ее губам. Она смотрела прямо на меня, не отрываясь, и сунула мой палец в рот, ее губы сомкнулись. Блядь! Она трахала мой палец! Обвив языком, она глубже втянула мой палец в свой горячий рот, используя зубы, чтобы соскрести мою кожу. Мои глаза закрылись, и я затаил дыхание, пытаясь контролировать свою бушующую эрекцию. Она показывала мне точно, что она могла сделать с ее ртом. — Святой Иисус, Джаспер! Я хочу тебя сейчас! Ее руки схватили меня за член, грубо притянув меня к себе так, что я чуть не кончил еще до того, как я оказался внутри нее. Я зарычал и одним быстрым ударом я врезался в нее. Элла закричала, выгнув спину. Мой член беспорядочно бился о ее стенки, удваивая удовольствие. — Моя! — я прорычал, медленно вытаскивая мой ствол и снова резко и быстро врезаясь в ее влагалище, как горячо, как влажно. Мои руки крепко сжимали ее бедра, проникая все глубже, словно насаживая ее на мой пульсирующий член. Ее ноги плотно обвились вокруг моей талии, так что наши бедра сталкивались и терлись каждый раз, когда я погружался в нее. Крики и стоны Эллы подстегивали меня. Она громкая женщина, мне нравилось слушать ее рычания, ее стоны. Я полностью вышел из нее, Элла застонала от разочарования, когда я положил головку члена у ее входа. Я втянул холодный воздух и с дикостью, которая была почти жестокой, я вонзился в нее, мои яйца слегка ударялись о ее кожу. — Еще… Джаспер! — закричала Элла. Звук ее криков еще сильнее ожесточил мой член, я думал, что это невозможно. Мой нос уткнулся в изгиб ее шеи, я провел языком вокруг шрама, который оставили мои клыки, в это время Элла прижалась ко мне со всей силы, ее стенки сжимали мой член, ее тело пульсировало, и тогда она погрузила свои зубы в мою шею, рядом с брачной меткой. Святой Иисус! Мои глаза зажмурились и я закричал от раскаленного удовольствия, и тут же мой член набух и дернулся от сильных импульсов, испускаемых горячим влагалищем моей напарницы; это тысячи смертей; это миллионы сверкающих звезд. Я не выдержал и впился зубами в ее плечо, я не только оставлял свою метку, я потянул ее яд, слегка разбавленный свежей кровью. Эта тягучая сладкая амброзия сводила меня с ума. Элла только посасывала рану на моей шее, она не брала мой яд, почему? Моей напарнице надо питаться. Я прижал ее голову посильнее, надавил веной на ее зубы, тогда Элла небрежно потянула мой яд. Я вздохнул, это такое блаженство — отдавать часть себя, предлагать себя своей напарнице. Плоть на плоти, наши тела до сих пор соединены как одно целое, даря и получая наслаждение. Я не могу оторваться от моей напарницы, мой язык ласкает брачные шрамы на ее теле, я рычу; я проверяю ее тело, я боюсь, что тренировки могли оставить следы на ней. Она моя! Только моя! Наконец мы медленно расстаемся, делясь томными поцелуями, руки двигаются в знакомых ласках. Мы натягиваем одежду, оглядывая берег. Нам нужно вернуться в складские помещения, убрать беспорядок. Я использую оружие, которое нахожу рядом с телами, выстреливаю в место укуса, пуля разрывает глотку, оставляя рваную рану. Затем мы скидываем тела в озеро на корм рыбам. Я просматриваю ближайшую территорию в поиске машины, брошенный внедорожник оказался спрятан в соседнем ангаре. Мне жаль, что придется испортить воду в озере Уэйко, но автомобиль тоже отправляется на дно. Все. Нам пора возвращаться на ранчо. Элла спрашивает, не нужно ли мне поохотиться, она использовала мой яд, но я чувствую себя превосходно. И в следующую секунду я теряю ее чувства! Элла была рядом со мной, но ее запах, ее эмоции, ее энергия, все снова спряталось от меня. Неужели у нее видения. Я подумал, что свежая кровь могла спровоцировать, могла активировать яд ацтеков, который течет в ее венах. Я обнял мою напарницу и просто ждал. Сначала вернулся запах, мой любимый аромат белого мускуса, амбры и пачули; потом появились ее эмоции, желание бороться, решительность, отвага, ненависть и любовь; она словно побывала на войне; затем и сама Элла слегка расслабилась в моих руках. — Прости, — моя подруга опустила голову. — За что? У тебя же были видения, правда? — Я снова закрылась от тебя, но так было нужно. — Я понимаю. Я ждал, когда она сама расскажет, но Элла хмурилась и молчала всю дорогу до ранчо. К нашему возвращению Гаррет принес последние новости из лагеря Марии, он смог проникнуть на остров Тики Айленд, и подтвердил количество новообращенных, цифра колебалась около двухсот вампиров, каждый день несколько новорожденных умирали во время драк, всегда находился психованный вампир, который поджигал оторванные части тела. Мария не выходила из своего убежища, это местная церковь Тики, как и ее помощники, судя по словам Гаррета, их трое. Мария держит их для себя как телохранителей или готовит для нападения на королей Вольтури. Питер тоже вернулся с охоты, он хмурился как и моя Элла. Черт! Два провидца и оба молчат! — Выплюнь это! — я не выдерживаю и рычу на Питера. Мой капитан склоняет голову: — Сэр, майор, нам нужно менять нашу тактику. — Черт! Говори уже! — Майор, не будет несколько атак со стороны Марии, она поднимет всю армию сразу. Я повернулся к моей напарнице: — Элла, ты тоже это видела? Она кивнула: — Я видела только часть, когда вы с Питером кричали, что Мария отправила всех новорожденных сразу, и все рычали, все боролись. Стражники Вольтури пропустили первых вампиров, как и планировали, но сестры Денали погибли, новорожденные нападали на них по трое-четверо и крошили их тела в песок; за ними погибли ирландцы. Я ждал ответа от Питера. Его видения, его картинки будущего самые точные. — Майор, они не погибнут, если мы изменим тактику. Я прикрыл глаза.***
Мария. Она рычит на меня, требуя, чтобы я стоял на коленях перед ней. Я отказываюсь, тогда Мария начинает бить меня по лицу, каждый раз норовя попасть ногтями по глазам. Она обвиняет меня, что осталась голодной. Я тоже не питался, мой отряд не реагировал на мои приказы. Моя создательница издает дикий рык и толкает меня, я падаю на колени как она и хотела. Новорожденные были слишком голодными, Мария не кормила их несколько недель, они плохо поддавались моим эмоциям, я не мог их удержать; вампиры разорвали на куски всех жителей деревни; конечно они не могли насытиться таким образом, они устроили кровавую бойню. Никого в живых не осталось, никого из людей не смогли привести в лагерь. Мария рычит и кусает меня за плечо, вбрызгивая свой яд. Она — моя создательница и ее яд не приносит мне такой боли, какую она хотела бы произвести. Вампирша психует и зовет старших солдат, это годовалые вампиры, они были обращены за несколько месяцев до меня, они скоро умрут, Мария никогда не оставляет старых вампиров, если у них нет талантов. Она приказывает им напасть на меня. Сука! Она знает, что я убью их, но хочет унизить меня, требуя, чтобы я не вставал с колен. Блядь! Почему я слушаю эту вампиршу? Я, майор Армии Конфедерации, меня уважали мои солдаты, мной гордились мои генералы, и я, майор Джаспер Уитлок, сейчас стою на коленях… перед… глупой вампиршей… Я чувствую что-то странное в моей груди, ощущение грохота, и мой рот очень влажный, как будто я выделяю слишком много яда. Я глотаю снова и снова, но мой рот постоянно наполняется. Я пытаюсь сосредоточиться на себе, но жесткая рука хватает меня за волосы и оттягивает мою голову, чтобы увидеть, как Мария смотрит на меня сверху вниз. «Я приказала захватить деревню и привести сюда корм, а твои солдаты убили их всех.» Вокруг меня разразилось шипение: «Ты позволил новорожденным питаться без моего разрешения, как ты смеешь!» Она выходит вперед и срывает с меня мою рубашку, разрывая ее на мелкие куски, это последнее из моей личной одежды, это рубашка майора Джаспера Уитлока. Мария кричит: «Ты заплатишь за то, что не повиновался мне!» Она схватила меня за волосы и откинула их в сторону, обнажив шрам от ее укуса: «Ты думаешь, что ты лучше меня, давайте посмотрим, как ты справишься с этим». С этими словами она наклоняется и глубоко вгрызается в свою отметку, толкая яд и затопляя рану до тех пор, пока она не переполнится. Жжение мучительно, я чувствую садистское удовольствие Марии, но ее яд не сильно ранит меня. Мария хватает за руку одного из старших солдат и приказывает ему грызть мое плечо рядом с ее меткой. Чужой яд туманит голову, блядь, больно! Мария отступает назад, ее эмоции становятся темнее, злее, и теперь я знаю, что это будет ад. Она протягивает руки и улыбается старшим солдатам: «Вы оставите его лицо, плечи и шею в покое, эти части для моих шрамов. А теперь нападайте на него, кусайте его, дайте ему почувствовать мой гнев!» Вампиры обрушиваются на меня, основные укусы приходятся на спину, яд жалит меня, я стараюсь переждать атаку, но внезапно кто-то тянет мою правую руку от моего тела, пытаясь оторвать, я чувствую как натягивается кожа, как хрустят суставы и боль распространяется по всей правой стороне. Я начинаю замечать, что вампиры отступают, я позволяю себе на короткое время почувствовать их страх, беспокойство, тревогу, страх, ужас, страх, панику, страх. Я издаю дикое рычание. Что-то меняется в моих глазах, я вижу больше, четче; я чувствую каждое движение эмоций; я хочу, чтобы солдаты прочувствовали мою боль, и вот они сложились попалам и кричат; я хочу, чтобы наша совместная боль настигла Марию. До этого я никогда не манипулировал ее эмоциями, я никогда не влиял на нее, я относился к ней как к моей создательнице, но сейчас сумасшедшие эмоции проникают в мое сознание, что-то меняется во мне, что-то темное происходит со мной, что-то вне моего контроля. Я ищу Марию через мои чувства, она напряжена и довольна, что унизила меня, гребаная сука! Я хочу, чтобы наша боль достигла ее блядского тела; я хочу, чтобы она каталась по земле от невозможности спастись от этой боли. Я слышу ее крик. Сука! Получай! Я накачиваю ее животным страхом, паникой, безумной жаждой. Крошечные пятна крови на земле привлекают мое внимание, затем я нюхаю, один раз, два раза… Яд наполняет мой рот, когда я вижу открытую дверь и охранника, держащего человека, я бросаюсь вперед и, как только я выхожу на улицу и хватаю еду, мой рот полон крови, я только начал питаться и падаю вперед на тело. Я вытягиваю кровь и глотаю, глотаю, мне нужно больше, а тело уже пустое. Я издаю голодный рев, а затем запах людей привлекает мое внимание, я слышу шипение и трепет в сарае, они пытаются убежать, но я уже стою в дверях. Эмоции переполняют меня, снова страх, трепет, ужас, ненависть; я прячу все чувства, оставляя только ярость, безумную ярость. Гнев и ярость контролируют меня. Я взрываюсь, нападаю, разрываю на куски, убиваю всех, кто встает между мной и моей потребностью в еде. Я отрываю головы, утоляя жажду человеческой кровью, отбрасывая трупы, уничтожая всех, кто мешает. Я разрываю вампиров, которые пытаются остановить меня. Только ярость. Гнев и ярость. Мне мало. Я не потушил свой жар в глотке. Глубоко в моем разуме что-то подсказывает, что есть больше еды, если выйти из этого места. Да, я помню эти деревни. Там всегда есть еда. Я бегу на север, мое сознание не пускает меня на юг, говоря, что там уже пусто. Вот оно! Сколько ароматов, сладких запахов. Я влетаю в бар, где находится больше всего людей, я снова нападаю, разрываю им глотки, я даже не допиваю их, я только вытягиваю по пол-галлона и беру следующего. Мой корм пытается сбежать, но я рычу и заставляю их подчиниться мне. Я притягиваю людей к себе, они боятся, они трепещут передо мной и не могут сделать ни шага. Я хрипло смеюсь. Я чувствую, что пришли мои солдаты, новорожденные вампиры голодны, но они боятся меня еще больше чем люди и не отнимают мою еду. Я кричу им: «Жрать!», новорожденные разбегаются по деревне, я слышу рычание и крики ужаса. Я насытился в баре, и смотрю вокруг. Ничего не осталось, груды тел окружают меня. Когда я поднимаю голову, я понимаю, что мои солдаты окружают меня, они не двигаются, пораженные ужасом. Я ищу глазами мою создательницу, она этого хотела? Но Мария не пришла в деревню, трусливая сука никогда не ходит на охоту, никогда не воюет. Я вытягиваюсь, принимая положение офицера, мир на мгновение становится черным, когда я борюсь, чтобы сохранить сознание. «Я — майор Джаспер Уитлок, военачальник Южной Армии». Я сканирую мое окружение, оставляя в живых только тех солдат, которые чувствуют преданность мне. Тех, кто эмоционально связан с Марией, я уничтожаю в первую очередь. Мы сжигаем деревню полностью. Я возвращаюсь в лагерь с горсткой выживших новорожденных, с моими солдатами. Я стал идеальным солдатом, сконцентрированным на конечной цели, жестоким, беспощадным, больше никто не смел противостоять мне. Я видел, что даже Мария стала опасаться меня. Возможно она меня и сломала тогда, но я поднялся с колен и больше никто и никогда не смел унизить меня.***
Я слышу приглушенные голоса: — Тебя совсем не привлекает запах крови? Мне стóит усилий сфокусироваться на настоящем, воспоминания о Южных войнах всегда отрывают меня от реальности, кажется Розали расспрашивает Эллу о жажде крови. — Ты же помнишь, что в школе я почти ничего не ела, — усмехается моя напарница, — я предпочитала оставаться голодной, чем есть то, что плохо приготовлено, невкусно пахнет. Эммет заржал: — Мы думали, что ты агент Вольтури. — Действительно? — Элла не знала о беспокойствах Калленов, он оглядела вампиров, собравшихся в гостиной, — То есть вы меня боялись? ха! — Еще и наш телепат не мог прочитать тебя, — продолжала Розали, — наш Эдди сломался, — смеялась блондинка. Если сравнить чувства новорожденной Бри и новорожденной Эллы, то они сильно отличаются, небольшая жажда крови даже после охоты и абсолютное спокойствие. — У тебя даже горло не болит? — удивилась Бри. Элла сосредоточилась на себе, проверяя свой организм. — Пока ты не спросила, нет, я не чувствовала ничего, а сейчас горло тоже не болит, но оно будто сухое, как после жаркого дня. — Но ведь все новорожденные должны хотеть пить, — не унималась Бри, — мне Эдвард рассказывал. Я решил объяснить ей. — Все вампиры хотят утолить жажду, не только новорожденные. Можно вести себя как необузданный дикарь и кидаться на все живое. Можно пытаться сдерживать себя, начинать контролировать своего зверя, но не держать его голодным! — я посмотрел в глаза Эдварду и Карлайлу, они опустили головы, — Сытый зверь лучше поддается дрессировке. Сытый зверь более спокойный. Новорожденному вампиру трудно сдерживать себя, но ведь у тебя получается, Бри? Молодая вампирша радостно закивала. Я продолжил: — Армия новорожденных, которых создала Мария, не контролирует себя. Их создательница будет держать своих солдат голодными, чтобы новообращенные вампиры стали вести себя хуже бешеных диких зверей. Питер добавил: — Новорожденным вампирам нет дела до раздела территорий, но Мария всегда говорила, что после победы над очередным ковеном или после захвата очередной деревни, солдаты могут вдоволь поесть. Конечно, кормились новорожденные только из тех людей, которых находили на захваченных территориях, устраивая побоища между собой. Только Майор мог сдержать эту бесконечную агрессию, эту безумную жажду сотен вампиров. — Сейчас у Марии нет такого военачальника? — спросила Элла, — Кто сдерживает новорожденных? — Скорее всего «что» их сдерживает, — я вспомнил как Мария любила показательные сжигания на кострах, — страх. Их сдерживает страх окончательной смерти в огне, либо страх расчленения. Пока голод не перевесил их страх. Эта сука балансирует на краю. Новорожденные могут уйти из лагеря за едой и не вернуться, тогда южные штаты покроют толпы неконтролируемых голодных вампиров, которых люди начнут выжигать напалмом. И нам придется уехать с этого континента. Блядь! — Если эти новорожденные такие голодные, то может их дезориентировать запахом крови? — спросила моя напарница. — Я думал об этом, но запах должен быть свежим, — я чувствовал, что идея с кровью нам может помочь, но никак не мог уловить ее, — мы не будем бегать с раненым человеком на руках, не так ли? — Можно нам обмазаться донорской кровью, — ухмылялся Эммет, я даже не читая мыслей знал, что он представляет свою напарницу обнаженной в кровавой ванне. Эдвард фыркнул, видимо я не ошибся. — Мы — холодные существа, — Питер качал головой, — кровь на нашем теле будет восприниматься как разлитая жидкость в холодильной камере. — Кровь можно нагреть около огня, — произнесла Элла, она посмотрела на меня, — огненная яма как на нашей церемонии. — Это очень опасно и для нас, — отметил Деметрий. — Майор, сэр, время тренировки, — напомнил Питер. Мне нужно спокойно обдумать все варианты, но пока не хватает какого-то элемента. Сейчас все вышли на нашу тренировочную площадку. Все вампиры вернулись после охоты и должны испытать силу защитного щита моей напарницы. Элла была настроена по-боевому, я предупредил ее, что останусь вне ее щита, а также она не должна воздействовать на вампиров, патрулирующих нашу территорию. Мы оставили легкие поцелуи и моя напарница без предупреждения накрыла всех, кто находился на поляне, своим щитом. Я сразу почувствовал тишину в своих эмоциях. Мои чувства сейчас обострены и я регистрирую малейшие колебания эмоций, особенно негативных. Я подумал, что мне нужно просить Эллу укрывать щитом этих шумных вампиров ежедневно. Я не слышал и не ощущал никого, кроме моей жены, наша связь была постоянной, сейчас ее эмоции были немного приглушены. Вампиры стали пробивать ее щит, было смешно наблюдать за их движениями. Я сканировал состояние моей жены, она была полна сил. Мои мысли блуждали в воспоминаниях.***
Теплый, удушающий воздух и странный, немного металлический запах. Я рычу и не понимаю, почему яд капает из моего рта. Я делаю глубокий вдох и сладкий аромат заполняет мои легкие. Я снова глотаю яд, и снова вдыхаю такой вкусный аромат. Я ищу глазами источник этого запаха, это женщина с разрезанной шеей и лужей крови вокруг тела. Она выглядит полностью обескровленной, но почему я чувствую себя голодным? Я не могу остановить голодное рычание, исходящее из моей глотки. Мне нужна кровь, я жажду крови. Я хочу подойти к телу, но я не могу. Я пытаюсь дотянуться до крови, но мои руки не слушаются меня. Ебать! Мои конечности лежат в углу. Теперь ко мне возвращается ноющая боль в плечах и бедрах. Моя голова быстро поворачивается к двери, реагируя на шаги и затем я слышу, как резкий голос Марии произносит: «Ты все еще хочешь пить? Ты же знаешь, что за несдержанность ты лишаешься конечностей!» Мое горло высохло и я ослаб, я не могу произнести ни слова. Я находился здесь неделю или две, рядом с кровью я сбивался со счета. Мария позвала охранника и приказала заменить тело. Мертвую женщину вынесли, вместо нее привели молодого парня, он испуганно озирался, Мария провела ногтем по его шее, и сочная теплая кровь брызнула мне в лицо, я попытался облизать себя, только рассмешив мою создательницу. Она сломала позвоночник человеку, чтобы он не мог двигаться и оставила его рядом со мной истекать кровью. Я чувствовал не только аромат свежей крови, меня убивали эмоции умирающего человека. Мария еще не знала, еще не понимала, что у меня есть дар. Я и сам толком не понимал. Только чувство жажды ослабевало по сравнению с чувством чужой боли, страха, отчаяния. Я очень быстро научился сдерживать свою жажду. Ее методы дрессировки самоконтроля у новорожденных были самыми действенными, либо ты сдерживался, либо ты умирал, Мария не прощала ошибок. Выпил кровь без разрешения — потерял конечность, еще раз выпил кровь — твоя конечность сжигается, еще не сдержался — отправляйся в огонь.***
Прошло триста пятьдесят минут и силы Эллы ослабели, она напрягалась, я видел ее головную боль, но за все это время никто из вампиров не смог выйти из-под ее щита. Я ждал, когда она посмотрит на меня и знаком показал, что мне нужен Питер. Элла выпустила моего капитана, и в меня сразу же ударила волна гордости за мою напарницу. Питер произнес: — Твоя жена настоящая Уитлок! Я поблагодарил моего друга. — Питер, я знаю, как мы будем использовать кровь. Мой капитан прищурил глаза, я видел, что он тоже оказался в своих воспоминаниях. Затем он вопросительно посмотрел на меня: — Огонь и кровь? Да, мой брат по оружию, мой Питер прекрасно меня понял. — Да, это будет кровь и огонь. -------------------------- *Мао Цзэдун (1893 — 1976), китайский государственный и политический деятель ХХ века, главный теоретик маоизма. **Гиперид (390—322 гг. до н.э.), оратор, ученик Исократа, один из вождей афинской демократии. ***Избиение младенцев описывается только в Евангелии от Матфея. Согласно евангельскому рассказу, волхвы, пришедшие поклониться новорождённому Иисусу, не выполнили просьбу иудейского царя Ирода Великого и не сообщили ему местонахождение младенца. «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов.»