***
Все трое отправились на улицу. Гермиона вновь несла с собой «Магию души» и ещё одну тонкую книжечку, явно имеющую отношение к темной магии. Рон переключил внимание на школьные дела: — Гарри, там Алисия приехала. Она будет вести Трансфигурацию у младших и средних курсов и станет заместителем декана Гриффиндора. — Да, знаю, — ответил Гарри. — Рон, — сказала Гермиона, — ты лучше расскажи, что нам удалось узнать о награде за заслуги перед школой, которую получил Том Риддл. Рон приосанился, а Гарри понимающе улыбнулся. Они пошли вдоль холма, спускающегося от школы к Запретному лесу. В отдалении виднелась хижина Хагрида, а ведь со дня приезда в школу они успели переброситься с ним лишь парой фраз. — Да, мы идем к Хагриду, — ответила Гермиона на невысказанное предположение. — Так что не томи, Рон. — Слушай, — сказал друг, — я долго не мог представить, что Сам-Знаешь-Кого, пусть ему и было шестнадцать лет, наградили за особые заслуги перед школой. Сутками позднее смерти Плаксы Миртл. Напрашивался единственный вариант ответа, что Сам-Знаешь-Кто подставил невиновного, чтобы школу не закрыли. Помнишь, как на втором курсе напугали этим? — Гарри кивнул. — И я пошёл к портрету Дамблдора и спросил. Вклинилась Гермиона: — МакГонагалл нам помогает, Гарри. Ты ей что-то сказал? — Ничего такого. Она догадалась. Рон продолжил: — Помнишь ту сгинувшую тварь, когда ты у Слагхорна воспоминание выманил с помощью Феликс Фелицис? Огромный ядовитый паучище! Сам-Знаешь-Кто подставил Хагрида, выдав за убившее Миртл чудище акромантула! Дамблдор сказал, что Хагрид незаконно держал Арагога в школе, когда был студентом. Гарри остановился: — То есть? — Гарри! — Гермиона остановилась и взяла его за плечо. — Волдеморт открыл Тайную комнату, натравил василиска на Миртл, а после ее смерти школу собирались закрыть. Ты сам много раз говорил, что Волдеморт считал Хогвартс своим домом. Он запаниковал, подставил Хагрида. Хагрида отчислили, Риддла наградили, школу не закрыли. — Я понял, — сказал Гарри. — Это к слову о выборе, — добавил Рон, и они стали спускаться по склону. — И все же у нас пока нет внятного плана операции. Я хочу покончить с этим как можно скорее. — Сегодня снова будем тренироваться в чарах, — ответила Гермиона. — И я бы не хотел, чтобы ты шла с нами за хоркруксом, — сказал Рон. Гермиона встала как вкопанная и гневно смерила взглядом Рона с головы до ног и обратно: — Рон Уизли! Как ты смеешь снова мне такое говорить?! — Да погоди, Гермиона, — он попробовал обнять ее, но Гермиона сложила руки на груди и повернулась плечом. Рон развел руками и пояснил: — Гермиона, подумай сама, пожалуйста. Ты — магглокровка, а Слизерин был за то, чтобы не учить детей магглов в Хогвартсе. Я думаю, что василиск может быть фамильяром Слизерина и выполнять порученную миссию убивать магглокровок. Гермиона слегка склонила голову и сперва сердито посмотрела на Рона, потом ее лицо смягчилось: — Рон, ты такой милый. Гарри, а ты как считаешь? Можно мне идти в Тайную комнату? — она строго глянула на друга. — Вообще-то мне кажется, что Рон прав. — Уговорили, — сказала Гермиона и пошла дальше. Рон у неё за спиной пожал Гарри руку и кивнул в знак признательности. Они дошли до хижины. Гарри оглядел огород, где в этом году росли невзрачные тыквы, не сдобренные волшебством. Залаял Клык, и входная дверь распахнулась до того, как Рон постучал в нее. — Ребята! Рон! Гарри! Гермиона! Заходите-заходите, — Хагрид отступил от входа, пропуская их всех к себе домой. — Привет, Хагрид, — сказал Гарри. — Давно не виделись. Прости, очень сложный год начался. Только сейчас удалось дойти до тебя. — Ну что ты! Я понимаю, — Хагрид обнял Гарри, и тот вновь на мгновение почувствовал себя первокурсником, которого этот огромный человек защитил от Дурслей и забрал с собой в мир волшебства, о котором Гарри тогда понятия не имел. Хагрид обнял и остальных. Они расселись за столом. Гарри потрепал Клыка между ушей, а Рон достал припасенное для пса угощение и отдал ему. Хагрид поставил чайник и грузно опустился на свободное место. — Ну, как вы? — пробасил Хагрид, оглядывая всех по очереди. — Мы… — Гермиона замолчала на мгновение, сидя с напряженной спиной, — спросить тебя хотели, Хагрид. — Так спрашивайте, — он добродушно улыбнулся сквозь бороду и хлопнул себя по ноге. — Это про твое отчисление из Хогвартса, — Гермиона невольно поморщилась, но попыталась сохранить улыбку. — Тебя же отчислили по ложному обвинению, да? Хагрид нахмурил кустистые брови и переключился на чай. Он дотянулся с места до чайника, разлил дымящий кипяток по чашкам и выложил на стол кекс с изюмом. Все трое наблюдали за ним и молчали. — Давно это было. Не ворошите уж прошлое, — наконец отозвался он. — Дамблдор знал, что это не ты открывал Тайную комнату? — спросил Гарри. — Он один мне верил, — ответил Хагрид. — Позволил в школе остаться, сделал меня помощником тогдашнего лесничего Огга. — Ты ведь знаешь, кто на самом деле нашел и открыл Тайную комнату? — спросила Гермиона. Гарри непроизвольно задержал дыхание. Он бы не стал спрашивать Хагрида напрямую. Но тот уже ответил: — Вот что, ребята. Тогда я только знал, что на меня напраслину возвели. Я знал, что Арагог не убивал девочку. Он был заперт в коробке в кладовке. Девочка умерла в туалете. — Мы знаем, — сказала Гермиона. — И знаем, что Тайную комнату открыл Волдеморт. Именно о себе он заботился, когда подставил тебя. Но, Хагрид, скажи: при нем в тот день был какой-то предмет? Не знаю… драгоценный, возможно? — А я почем знаю? — Хагрид пожал плечами. — Быстро все случилось. Приехали авроры, допросили, потом уволокли в Азкабан. Дамблдор на суде выступал в защите. Благодаря ему меня отпустили. Великий был человек, Дамблдор. На работу меня принял. А этот… не знаю, что у него было ни в руках, ни в мыслях, ни на душе. Я тогда только думал, что он ошибся. Это потом он стал тем, кем стал. Гарри посмотрел на чашку с чаем. Ему было неловко, что они заставили Хагрида вспомнить все это. Да и зачем, если они все равно смогут найти хоркрукс в Тайной комнате, если постараются. Без прежней связи, конечно, сложнее, ведь Гарри больше не сможет слышать шепот хоркрукса, но осуществимо. — Извини, Хагрид, что мы об этом, — попросил Рон. Он тоже выглядел немного смущенным и растерянным. — Да ничего! — Хагрид приободрился. — Что было — то было. Зачем вы до сих пор только ворошите это? Сгинул он — и хорошо! Все трое пришибленно молчали. Хагрид оглядел их и сказал: — Вижу, что вы опять что-то задумали. — Хагрид, — Гарри попытался осторожнее подбирать слова, — он сгинул, но снова не умер. Мы упустили что-то. И мы ищем.***
В понедельник первым занятием у седьмого курса Гриффиндора совместно с Рейвенкло стояла Защита от Темных искусств. Новый преподаватель, кем бы он ни был, прибыл в школу неделю спустя после начала семестра, и дошли слухи, что в этом году будет учить молодая женщина, чуть старше Алисии Спиннет. Ни имени, ни каких-либо других данных. Джинни села рядом с Гарри и неуверенно улыбнулась ему. Она вынула учебник, чернильницу, перо и чистый пергамент. Поправив складки мантии и волосы, Джинни спросила: — Гарри, ты будешь собирать Отряд Дамблдора в этом году? Я слышала, что многие хотят заниматься у тебя. — Нет, не планирую, — ответил он. — Почему? — Мы в этом году сдаем ТРИТОНы. И, может, новый преподаватель окажется хорошим. Джинни потеребила перо и провела мягким кончиком по губам: — В прошлом году ЗОТИ вел Керроу. Он наказывал за неповиновение на уроках Круциатусом. Гарри промолчал, но Джинни добавила: — Я слышала, будто должность преподавателя ЗОТИ проклял Сам-Знаешь-Кто. Гарри скосил на нее взгляд. Прозвонил колокол, оповещая о начале урока. Преподавателя все еще не было. Гарри оглядел невзрачный класс, в котором на стенах висели плакаты с признаками темномагических проклятий, а потом сказал: — Думаю, что компетентному преподавателю ЗОТИ должно хватить знаний, чтобы снять проклятье. Кто бы не наложил его. Джинни дотронулась кончиком пера до руки Гарри и посмотрела на него долгим взглядом: — Ты мог бы стать идеальным преподавателем ЗОТИ. Дверь класса бесшумно открылась, и в неё стремительно вошла молодая женщина. Ее с натяжкой можно было назвать симпатичной: на широком круглом лице выделялись большие голубые глаза, а тонкие светлые волосы были прилизаны и стянуты в хвост на затылке. Такая прическа лишь подчеркивала ее пухлые щеки и тяжелую челюсть. Женщина окинула невозмутимым взглядом сидящих за партами студентов. — Доброе утро, седьмой курс! Меня зовут профессор Турпин. Она остановилась и бесшумно повернулась: следом всколыхнулись полы тонкой мантии черного цвета с желтой подкладкой. Профессор точным движением откинула за плечо край синего шарфа, прошитого блестящими нитями. — Прошу всех встать, убрать вещи в сумки. Студенты завозились. Рон кивнул в сторону профессора и, подойдя к Гарри, спросил: — Практика? — Похоже на то, — шепнул он в ответ. Профессор уменьшила парты заклятием. — Старосты, отлевитируйте их, пожалуйста, на подоконник. А затем прошу всех выстроиться полукругом. Рон, Гермиона и Гарри оказались оттеснены к стене. Рон снова зашептал: — Мне ее фамилия показалась знакомой. Кто такие Турпины? — Не знаю, — ответил Гарри. Гермиона не сводила прямого взгляда с преподавателя и молчала, не реагируя на их болтовню и организационную возню однокурсников. Рядом с Гарри остановилась Джинни: — Рон, подвинься, — попросила она и оттеснила брата к Гермионе. Профессор оглядела класс и сказала: — Мы начнем готовиться к ТРИТОНам. В учебниках вы найдете всю необходимую теорию о темномагических проклятиях волшебников. Мы же с вами здесь будем заниматься отработкой защитных заклинаний. Я уже разбила вас на пары на основе успеваемости прошлого года. Студенты зароптали. — Что? — спросила профессор Турпин. — В прошлом году у нас вел Пожиратель! Он ставил Троллей всем, кто отказывался практиковаться в Темных искусствах! — сказал долговязый парень-староста из Рейвенкло, имени которого Гарри не помнил. Все согласно закивали. — Вот как? — профессор Турпин приподняла брови. — Тогда разбейтесь на пары самостоятельно. В таком случае нам придется изучить программу двух лет за год. Ах, да! — она остановилась напротив пары Гарри и Джинни. — Мистер Поттер, если вы уже сейчас готовы продемонстрировать знания по защите уровня ТРИТОН, то вы сможете пропускать мои занятия весь год. Полагаю, все, что вам необходимо, вы уже и так знаете. Джинни гневно сверкнула глазами и смерила профессора Турпин презрительным взглядом. — Я считаю, что практики много не бывает, — ответил Гарри. — К тому же, многие из присутствующих здесь могут похвастаться отличным владением чарами защиты. Все выжидающе притихли. — Профессор Турпин, — сказала Гермиона, запоздало подняв руку вверх. Та обернулась. Гермиона продолжила: — Мы бы хотели больше узнать о тех методах защиты от Темных искусств, которые отсутствуют в обязательной программе. Существуют заклинания и ритуалы защиты собственного жилища, способы сделаться ненаходимыми, кровная защита. Большинство семикурсников весь прошлый год жили в школе, полной Пожирателей смерти, им пришлось самостоятельно научиться защищаться, зачастую применяя знания на практике и в реальной жизни против детей Пожирателей. И иногда против взрослых. — Это правда, — сказала Джинни. — Отряд Дамблдора весь год выступал на стороне сопротивления, и в нем состояли почти все студенты Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпафа. Мы много практиковались в защите. — Ладно, — сказала профессор Турпин, поразмыслив. Она взмахнула палочкой: парты увеличились до своих реальных размеров и встали по местам. Спустя пару минут все расселись и зашуршали пергаментами. Профессор выписала на доску названия нескольких книг. Сидящая позади Гарри Гермиона усердно скрипела свежеочиненным пером, а Рон передал записку. Там было написано: «Посмотри на правое запястье». Гарри сперва взглянул на свое, а потом встряхнул головой, признав очевидную глупость, и присмотрелся к профессору Турпин. Когда она поднимала руку, то свободный рукав скользкой мантии съезжал к локтю, и становился виден небольшой сине-черный знак Даров смерти на коже. Гарри оглянулся на Рона и кивнул, давая понять, что увидел.***
Гарри собирался смотреть второе воспоминание. На этот раз события первого сентября тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Дня, когда Том Риддл впервые оказался в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Погружаясь в Омут памяти, Гарри думал, что увидит распределение по факультетам. Он считал, что шляпа должна была поступить с Волдемортом так же, как когда-то с Драко Малфоем. Тогда ей даже не пришлось коснуться головы младшего Малфоя, чтобы отправить того на Слизерин. Однако Гарри оказался позади молодого профессора Слагхорна в темных подземельях факультетской гостиной. Какой-то мальчишка-первокурсник с зелено-серебристым галстуком на шее и в теплой мантии из плотной дорогой ткани рыдал. Вокруг него собрались другие одиннадцатилетние слизеринцы и двое старост, которые наперебой пытались успокоить его. Мальчишка же, казалось, никогда не уймется. Его лицо было красным от напряжения, голос заметно охрип, а черные тяжелые кудри рассыпались по плечам. — Мистер Блэк, — сказал Слагхорн. — Что произошло? Мальчишка тут же прекратил ор и приподнялся с подушек: — Этот нищий маггл сделал мне больно! Мне было так больно! — он громко шмыгнул носом. — Он это специально! — Мистер Блэк, объясните. Мистер Риддл использовал против вас заклинание? Какое? — Нет! Он без палочки! И так больно! — мальчишка снова всхлипнул. — Я напишу отцу домой! Он распорядится, и этого маггла вышвырнут из школы! Профессор, я не буду ночевать в одной спальне с паршивым грязным магглом! Слагхорн обратился к старостам: — Мистер Лестрейндж, мисс Розье, отведите мистера Блэка в Больничное крыло. Пусть мадам Бейли даст ему успокоительных и выделит койку на ночь. Мальчишка Блэк с важным видом поднялся с дивана, оправил мантию и галстук и сказал: — Я сделаю все, чтобы в Слизерин не попадали маггловские выродки! — Минус пять баллов со Слизерина за оскорбление однокурсника в присутствии профессора, мистер Блэк, — сказал Слагхорн. — Думайте о том, что и где вы говорите. — Да, профессор, — Блэк выпрямился и проследовал за старостами к выходу. Слагхорн спросил у оставшихся новеньких: — Где мистер Риддл? — В спальне, — сказал один из детей. Это был невысокий щуплый мальчишка с мышино-русыми волосами и светлыми глазами. Он выглядел напуганным и не замечал, что под носом у него находилось черное пятно от летучего пороха. — Что произошло, мистер… Нотт? Мальчишка кивнул, а потом ответил: — Блэк с Риддлом повздорили, а потом Блэк закричал от боли и упал. Риддл смотрел на него в упор. Это был он, но без палочки. — Спасибо. Слагхорн отправился в спальню первокурсников. Там стояло шесть кроватей. Ближние к двери две были еще не тронуты студентами, рядом стояли перемещенные домовиками чемоданы, а в другом конце, около окна с магически воссозданным видом, напротив камина, потрескивающего уютным оранжево-красным пламенем, сидел Том Риддл. Его вещи уже были разложены, чемодан задвинут под кровать. Сам он читал подержанный учебник по Трансфигурации за первый курс. Заметив Слагхорна, Том отложил книгу и встал: — Здравствуйте, профессор, — его голос был спокойным и отстраненным. — Добрый вечер, мистер Риддл. Объясните мне, что случилось с мистером Блэком. — Ничего я ему не делал, он сам упал. — Ваши однокурсники говорят, вы использовали стихийную магию, чтобы намерено причинить боль мистеру Блэку. Риддл прямым взглядом посмотрел Слагхорну в глаза, изучая. Выдержав достаточно длинную паузу, он сказал: — Это было не намеренно, но я не сожалею, что так получилось. Он оскорбил меня. Слагхорн разглядывал его с интересом. От его взгляда явно не спрятались залатанная, немного полинялая мантия, растянутый, с чужого плеча, серый жилет поверх сероватой от времени рубашки. И все-таки Риддл с его прямой спиной, слегка приподнятым вверх подбородком, внимательным, все подмечающим взглядом, выглядел как наследник знатного, но обнищавшего рода волшебников, но вовсе не как маггл. — Мистер Риддл, я позволю себе дать вам совет. Как декан Слизерина студенту Слизерина. Решать конфликты силой у нас не принято, забудьте об этих методах. Слизерин славится хитростью, разборчивостью в связях и умением решать свои проблемы, не привлекая внимания. — Спасибо за совет, профессор Слагхорн. Я понял. Слагхорн кривовато улыбнулся, оглядел спальню, уже собираясь уходить, сказал: — Что ж, время позднее, завтра начнется учебный год. Ах, да! — он остановился в полуоборота. — Должен вам сказать, мистер Риддл, на будущее. Применение магии, которая наносит физический вред студентам и профессорам, в этой школе наказывается отчислением. Имейте это в виду и держите эмоции под контролем. — Да, сэр, — глухо отозвался Том. Слагхорн направился на выход. Воспоминание закончилось. Гарри встал и походил между рядами парт по классу. Он чуть приглушил свет факела, чтобы ничто не мешало ему. Гарри все ещё помнил, ради чего затеял перебор воспоминаний о Волдеморте, но сейчас его преследовало чувство, что надо перестать. Видимо, Дамблдор не хотел показывать на шестом курсе Гарри все, чтобы он вдруг не начал слишком уж сочувствовать своему врагу. Волдеморт все ещё был убийцей, фанатиком с огромным самомнением и в целом не самым приятным человеком в мире, но одиннадцатилетний мальчишка, едва приехавший в Хогвартс из нищеты и грязи довоенного Лондона, явно не заслужил, чтобы в первый же день вместо друзей встретить пренебрежение и насмешки от богатеньких благополучных наследников древних чистокровных родов. Гарри обратился мыслями к собственному распределению. Он понимал, что даже в Слизерине нашёл бы себе если не настоящих друзей, то союзников, ведь он уже тогда был Мальчиком, который выжил, и не все семьи слизеринцев были в ту пору сторонниками Волдеморта, многим удалось сохранить нейтралитет даже в прошлом году. Скорее всего, факультет Слизерин ожесточил бы характер Гарри, помог лучше развить хитрость, научил бы его извлекать выгоду из собственной непрошеной славы. Волдеморт же в свои одиннадцать лет был в магическом мире никем: без семьи, без знания законов и бытовых мелочей. Он был независим, но должен был нуждаться в ком-то, кто поможет ему адаптироваться. Гарри подумал, что Слагхорн мог бы помочь ему, если бы не был так увлечён своими породистыми выпускниками и студентами. Наверное, он не сразу разглядел в Томе Риддле питомца для Клуба Слизней. Для этого должно было пройти не меньше трёх-четырёх лет наблюдений. И все-таки Гарри кое-что зацепило в воспоминании: он понял, почему Дамблдор включил его в свою коллекцию. Одиннадцатилетний первокурсник не просто управлял стихийной магией, а применял невербальный беспалочковый Круциатус. В ответ на оскорбление. Любимое пыточное Волдеморта. Гарри постарался восстановить в памяти то, что показывал ему Дамблдор. Том Риддл одиннадцати лет заставил обычного кролика влезть на стропила и прыгнуть в петлю. Тянуло на Империус. Гарри, поражённый своим запоздалым открытием, отправился к друзьям. Он ещё не был уверен, что расскажет им все. Он нашел их в классе, который они использовали для тренировок заклятий против василиска. Это была та самая аудитория, где на втором курсе Локхарт провёл встречу Дуэльного клуба. В центре по-прежнему стоял подиум для дуэли, а вдоль стены в ряд выставлены парты. Потолок с высокими сводами Гермиона подсветила небольшими светящимися шариками. Панорамные окна, украшенные цветными витражами, ловили лучи осеннего солнца с одной стороны и свет гермиониных шариков с другой, будто светились тысячей огней изнутри. Гермиона показывала Рону правильное движение палочкой, а свободной рукой держала его ладонь в своей. — Рон! Гермиона! Я посмотрел ещё одно воспоминание, — сказал Гарри, закрывая за собой дверь на запирающее и заглушающее заклятия. Гермиона чуть отошла от Рона. Она трансфигурировала старую парту в красно-золотой мягкий диван с подушками, опустилась в него и обняла одну из подушек. Рон сел рядом с ней и подложил вторую подушку Гермионе под спину. — Спасибо, — она нежно улыбнулась Рону, а тот смущенно глянул в сторону Гарри. — Рассказывай, — предложила Гермиона. Гарри сел на свободную парту с ногами, покрутив палочку в руках, сказал: — Наверное, вы и Дамблдор правы на счёт выбора. — Наконец-то! А то я уже решил, что ты жалеешь этого безносого, друг! — воскликнул Рон. — Отчасти, — сказал Гарри осторожно. Он пересказал события из воспоминания и заключил: — Рон, Гермиона, это был невербальный беспалочковый Круциатус. После одиннадцати лет у Дурслей я не хотел причинять боль людям, хотя Малфой был драккловым дерьмом и тоже оскорблял меня. — Именно, Гарри, — сказала Гермиона, — это был выбор Волдеморта. Он продолжил применять законы жестокого животного мира, которые усвоил в приюте, даже оказавшись в мире волшебников. — А все-таки как бы вы поступили? — спросил Гарри, переводя взгляд с Гермионы на Рона и обратно. — Поставьте себя на его место. — Не хочу даже думать об этом и тебе не советую, — сказал Рон. — Гермиона? — подтолкнул Гарри подругу к ответу. Ее лицо стало серьезным и немного печальным: — Гарри, я почти половину первого курса была изгоем на Гриффиндоре. Ты забыл, как вы передразнивали меня и смеялись? Со мной никто не хотел дружить, и даже девочки в спальне всегда шептались в моем присутствии, как будто я… плохая, неправильная какая-то. В голосе Гермионы прозвучали нотки давно пережитой обиды, но она сама себя приободрила: — Если бы не та чудовищная история с троллем, я не обрела бы вас. Ради этого стоило побывать в смертельной опасности. Рон обнял ее, и Гермиона поцеловала его в щеку. Гарри молчал, задумавшись на ее словами. Гермиона по-своему пыталась заслужить уважение и интерес к себе успехами в учебе, она пыталась общаться. Неуклюже, но она стремилась добиваться признания цивилизованными методами. Волдеморт же ставил на одну ступень страх и уважение. — Гермиона, тебя все-таки вырастила другая среда. Это важно. — А тебя? Ты бы как поступил, если бы оказался среди слизеринцев без «всемагической славы»? — Вот и я о чем! — Гарри подобрался. — Я думаю, что я бы разозлился и нашёл способ поставить на место обидчика. Это вопрос чести в Слизерине. Или ты сильный, и с тобой считаются, или ты слабый, и пресмыкаешься перед сильными. Я бы сделал все возможное, чтобы не попасть ко вторым. — Даже причинил бы боль? — с сомнением спросил Рон и окинул его долгим внимательным взглядом. — Наверное.***
Стоящего повода отделаться от приглашения на ужин Клуба Слизней не подвернулось. Стоило только сослаться на напряженный график подготовки к экзаменам, как Слагхорн тут же вознамерился подстроиться под планы Гарри и его друзей. Делать нечего — пришлось идти, чтобы не портить отношения. Сам Слагхорн назвал встречу «уютными посиделками как дома», на деле же это была очередная встреча перспективных студентов, а в качестве главного приглашенного и гвоздя культурной программы выступал Гарри. Компания подобралась разношерстная, и после того, как Слагхорн исподволь проэкзаменовал новеньких, он, посмаковав черный душистый чай, отложил в сторону десертную ложечку и спросил: — Мистер Поттер, расскажите же нам поподробнее, как вам удалось одолеть сильнейшего темного волшебника двадцатого века? Мы все очень хотим узнать побольше, — он взглядом окинул всех присутствующих, удостоверяясь, что те оторвались от торта и прислушались. Гарри оглянулся на Гермиону и Рона в поисках поддержки. Раньше ему удавалось избегать этого наполненного ложью и пустым бахвальством разговора. Гермиона едва заметно отрицательно качнула головой. Взгляд Рона метался, он явно пытался что-то придумать. На Гарри смотрели все и особенно пристально — Джинни. Она слегка улыбнулась ему и поправила выбившуюся прядь волос. Слагхорн перехватил взгляд Гарри и сыто заулыбался. Пауза затянулась. — Я не хочу об этом рассказывать, профессор Слагхорн, — сказал Гарри. — Ну что вы! Бросьте скромничать! — махнул пухлой рукой Слагхорн. — Леди тоже ждет рассказа о вашем исключительном подвиге. Может быть, мисс Грейнджер или мистер Уизли начнут, если вы стесняетесь? Рон бросил на Гарри нечитаемый взгляд и взял слово: — Профессор, чтобы рассказ получился полным и понятным, нам пришлось бы поделиться с вами секретами Того-Кого-Нельзя-Называть, в которые нам удалось проникнуть. Это связано с Тёмными искусствами и артефактами. Согласитесь, не стоит об этом говорить? Ну, а дальше, профессор Слагхорн, вы сами знаете: многие совершеннолетние студенты Хогвартса из Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпаффа были свидетелями и участниками битвы. Вы и сами были там, как и директор МакГонагалл. Лицо Слагхорна из добродушного сделалось таким, будто он съел целый лимон и тщетно пытался сделать вид, что ему не кисло. — Ах, битва, — сказал он. — Я участвовал, конечно же, но, к сожалению, скажем так, «рано выбыл», и не увидел и десятой части случившегося. Профессора вместе со студентами, рискуя своими жизнями, доблестно давали отпор войску Того-Кого-Нельзя-Называть. Все достойны безмерного уважения, а погибшие — вечной памяти. Такая сила духа. Говорил Слагхорн без должного энтузиазма. Главное блюдо вечера не желало быть поданным на растерзание алчущим взглядам за круглым столом в уютной, но чрезмерно заставленной мебелью и безделушками гостиной слизеринского декана. — А что за артефакты, Гарри? — вдруг спросила Джинни, не сводившая с него весь вечер взгляда. — Это очень темная магия, к тому же опасная для сознания волшебника, который контактирует с ними. Вам всем лучше не знать даже названия, — сказал Гарри твердо. Пара слизеринцев с шестого курса, старосты — парень и девушка, явно не удовлетворились его ответом. Они безмолвно переглянулись и вновь уставились на Гарри. Больше он ничего говорить не собирался. — Что ж! — Слагхорн посмотрел на стоявшие на каминной полке песочные часы, отмеряющие качество беседы. Гарри заметил, что песок, до этого почти замерший как в невесомости, стремительно посыпался из верхнего резервуара в нижний. Слагхорн сказал: — Моя бывшая ученица Саманта Фиш, которая сейчас работает в Министерстве начальницей отдела по переговорам с маггловским правительством, подарила мне усовершенствованный магнитофон. Забавная вещица. Вон та черная коробочка у меня на чайном столике, представьте себе, играет ту музыку, которую я ей закажу. В этот замечательный вечер хочется чего-нибудь энергичного и оптимистичного. Слагхорн достал палочку, взмахнул ею, и зазвучал рок-н-ролл родом из пятидесятых. Слагхорн, не вставая с кресла, принялся покачивать головой: — Обожаю музыку! Это Элвис. Что же вы сидите? Предлагаю всем потанцевать, — сказал он. Студенты замялись. Джинни обратилась к Гарри: — Составишь мне компанию? Гарри оглянулся на Рона, тот поиграл бровями и заговорщически улыбнулся, а затем переключился на Гермиону. Спустя несколько минут почти все присутствующие, кто не наелся на ужине до невозможности нормально дышать, живенько топтались на свободном пространстве и, наконец, разговорились между собой. Довольный вид Слагхорна и замедлившие падение крупицы песка в волшебных часах говорили, что вечер удалось спасти. Джинни не сводила с Гарри взгляда. Это немного смущало его, но Рон, кажется, теперь был совершенно не против. Гермиона, должно быть, положительно повлияла на исчезновение братской ревности. Гарри обнимал Джинни за талию и только сейчас заметил, что на ней было новое, достаточно простого кроя темно-шоколадное с красной оторочкой платье. От ее волос пахло чем-то цветочным, а осторожные руки обнимали его за плечи. Указательным пальцем Джинни выводила у Гарри по плечу какие-то узоры. Она чуть наклонила голову к Гарри и спросила: — Вы уничтожили все артефакты? Гарри напрягся и посмотрел ей прямо в голубые глаза: — Ты что-то знаешь о них? — Нет, ничего, — она отвернулась, но танец не прервала. — Просто тревожно за вас. Но, вроде, все теперь хорошо. Я права? Гарри промолчал.***
В следующие выходные завтракали поздно в полупустом зале: большинство студентов уже отправились в Хогсмид. Гермиона во время еды читала Ежедневный пророк, где на передовице в половину разворота была размещена колдография семейства Малфой в полном составе, а под ней кричащий жирный заголовок: «Завершён суд над Малфоями». Гарри с любопытством поглядывал на снимок, где перед вспышками колдокамер покидала зал суда освобожденная из-под стражи семья теперь уже бывших Пожирателей смерти, ради свободы свидетельствовавших против прежних сторонников и обязанных выплатить колоссальный штраф в казну Британского Министерства магии. И все-таки их измученные лица, запечатленные газетчиками, невольно демонстрировали облегчение, что все позади. Драко сильно похудел, под глазами у него красовались почти черные тени, он вздрагивал от вспышек камер. От прежнего спесивого мальчишки не осталось и следа. Люциус выглядел намного лучше, еще без привычного лоска, но уже собранный и натянувший на лицо маску высокомерия, он поддерживал супругу под руку. Гарри отметил, что опыт публичности и слизеринское воспитание въелись в саму суть Люциуса Малфоя, он даже в этой ситуации умудрялся блистать. Нарцисса, идущая между мужем и сыном, просто смущенно улыбалась. Возможно, она радовалась, что им всем удалось дожить до вынесения приговора, не попасть пожизненно в Азкабан и не сойти с ума. После завтрака Гарри, Гермиона и Рон отправились в Хогсмид. Последние две ночи ознаменовались ранними заморозками, и еще ярко-зеленую траву сковало тончайшей серебристо-белой корочкой льда, не растаявшей к десяти часам утра. Гермиона и Рон шли рядом, держась за руки. У обоих изо ртов вырывались едва различимые клубы пара. Младшекурсники то и дело обгоняли их небольшую компанию, оглядываясь, будто в школе еще не свыклись с мыслью, что каждый день видят так называемых героев Второй магической войны. Ну, как «героев»? Гарри чувствовал, как это слово горчит на языке и отдает загнанной глубже тревогой лжеца, страшащегося разоблачения. Рон вслух отрабатывал произношение на Парселтанге слова «откройся», но то и дело начинал смеяться над серьезным тоном, с которым Гермиона вставляла замечания, а она слабо толкала его за это в бок и тоже начинала хохотать. Гарри было невесело. Утром, ещё до завтрака Рон донимал его вопросами об отношениях с Джинни, а ему ничего не хотелось, кроме как найти, наконец, последний хоркрукс, уничтожить его и стать свободным от бремени семикурсником, как все остальные. Как Джинни. А она в итоге так и не дождалась приглашения пойти в Хогсмид вчетвером, прихватила Ромильду Вейн под руку и, дернув напоследок плечом, ушла раньше. Гарри, Рон и Гермиона вскоре поравнялись с Алисией и профессором Турпин. Турпин была, может, года на три-четыре старше Алисии. Гарри глянул на ее молодое круглое лицо. На этот раз ее белокурые волосы свободно лежали на плечах, а не были стянуты в тугой хвост. — Привет! — Алисия махнула Гарри, Гермионе и Рону рукой. — Как настроение, ребята? Они вразнобой поздоровались. — А мы тут болтаем о различных легендарных артефактах, — простодушно сказала Алисия. — Элиза… ой, в смысле, профессор Турпин мне очень много интересного рассказала. Представляете, где-то в школе стоит старинное зеркало, которое показывает самые сокровенные желания сердца! Рон оглянулся на Гарри, а затем спросил у Турпин: — Профессор, а вы видели это зеркало? — Нет, — ответила она. — Я слышала недавно, что его Дамблдор последний раз за год до смерти снова перепрятал. А портрет отказывается отвечать куда. Наверное, его на пару лет раньше нарисовали. Она выжидательно посмотрела на Гарри, будто знала, что тот точно видел зеркало. — Нет, профессор Турпин, — вклинилась Гермиона. Лицо подруги сделалось строгим, глаза слегка сощурились, а голос приобрел категоричные стальные нотки. — Мы не видели зеркало. Я считаю, что профессор Дамблдор правильно поступил. Если это зеркало создала Моргана, как о нем пишут, то оно порабощает мысли и волю и сводит волшебников с ума. В школе его хранить нельзя. — Вы правы, мисс, — спокойно ответила Турпин. — Алисия, ты хочешь пообщаться с друзьями? Я могу пока пойти вперед и занять тебе место в Трех Метлах. Взгляд Алисии заметался между удаляющейся Турпин и ребятами. — Мы можем поболтать вечером, — сказал Гарри ей. — Увидимся тогда в гостиной! Алисия ускорилась и догнала Турпин, а Рон жестом попросил Гарри и Гермиону замедлить шаг. — Я чего-то не понимаю, — сказал Гарри приглушенно. — Она, — Гермиона говорила с расстановкой, — меня настораживает. Татуировки среди волшебников не приняты. А она носит знак Даров смерти на запястье и не скрывает. Интересуется уникальными волшебными предметами. И я никак не могу запомнить ее лицо. — Традиция ожидать подвоха от преподавателя ЗОТИ, — прокомментировал Рон. — Но, Гермиона, ты права. Я тоже никак не запомню ее лицо, только по шарфу узнаю. И фамилия эта на языке вертится. Гарри, а ты не помнишь? Турпин… Турпин. Встречалось же где-то. Гермиона? — Рон, я уже всё посмотрела. Никаких Турпинов я не нашла. Только один раз упоминались в периодике за тысяча девятьсот семьдесят седьмой. Семью Турпин убили Пожиратели во время набега на маггловские дома в пригороде Лондона. — Магглокровки? — предположил Рон. — Да, — ответила Гермиона. — Молодая пара магглокровных волшебников, у них две дочери было, обе выжили во время нападения. — Понятно, почему она увлеклась ЗОТИ, — сказал Рон. — Я думаю, что достойный преподаватель защиты от Темных искусств сумел бы снять проклятие с должности, — высказался Гарри. — Несмотря на то, кто именно ее проклял. — Снейп смог бы, — предположила Гермиона. — Ему не до того было, — согласился Рон.***
Гарри и Рон остановились напротив умывальника в женском туалете на втором этаже. Позади них в воздухе зависла Плакса Миртл, сложив руки на груди, и с интересом наблюдала за попытками Рона уговорить проход в Тайную комнату открыться. С третьей попытки у Рона получилось убедительно прошипеть пароль на Парселтанге. Кран засветился опаловым цветом и начал вращаться. Ещё мгновение спустя умывальник со скрежетом отъехал вниз, открывая взору непроглядно черную трубу высотой по пояс взрослому человеку. Ребята, как и отрабатывали, моментально встали по краям от входа и прислушались. Изнутри не доносилось почти ни звука, лишь где-то гулко ударялись о дно трубы капли воды. Они подождали ещё немного, а Миртл заглянула в проем и хихикнула: — Точно! Отсюда на меня смотрели глаза! — Миртл, там никого? — спросил Гарри. — Ну-у-у, — протянула она и снова хихикнула, — сейчас никого. Но оно там. Я уверена. Внизу. Миртл нависла над Гарри: — Спит! — сказала она и улетела в свою кабинку. Выглянув сверху над заграждением, она добавила: — Гарри, приглашаю вас обоих жить в моем туалете, когда умрете. — Спасибо за гостеприимство, Миртл, — Рон улыбнулся ей и подмигнул. — Идем, — позвал Гарри. Он подобрал с пола заранее приготовленную метлу, оседлал ее, прижался всем корпусом к древку, чтобы занимать как можно меньше места, наколдовал Люмос и первым устремился вниз по трубе. Она уходила под землю, кажется, глубже, чем все подземелья замка. Мимо пролетали более узкие, отходящие во все стороны рукава. Пахло застоялым болотом. Вдруг в ноздри резко ударил запах осенних прелых листьев и озерной воды: труба внезапно изогнулась под прямым углом и оборвалась. Гарри выровнял метлу параллельно сырому усеянному скелетами мелких и средних животных мраморному полу. Рон вылетел следом. Они остановили мётлы в воздухе, но слезать не стали. Прислушались. Ничто не нарушало абсолютную тишину подземелий. — Мы под озером, — голос Рона прокатился эхом и отразился от высоких игольчатых сводов. По покрытым илом стенам ползли тени, создаваемые фигурами Гарри и Рона и светом двух Люмосов. Они пролетели чуть дальше. — Что это там? — спросил Рон. Гарри пригляделся, не приближаясь. Впереди были различимы контуры колец чуть поуже, чем труба, по которой ребятам пришлось только что лететь. Кольца не шевелились. Они были полупрозрачными, в свете заклинания отливали изумрудно-зелёным. — Шкура, — сказал Гарри. Рон подлетел поближе, чтобы рассмотреть ее, а Гарри заметил, что тоннель заканчивается гладкой сухой стеной, на которой оказались вырезаны две переплетающиеся кольцами змеи с поднятыми головками. Вместо глаз у них сверкали огромные изумруды. — Рон, — позвал Гарри. — Тут нужен пароль. Рон догнал его и, остановившись рядом, сказал: — Это старая шкура. Сейчас змейка покрупнее. — Ты открываешь, я осматриваю помещение справа, ты слева. Готов? Друг фыркнул и хлопнул Гарри по плечу: — Куда я денусь? Конечно, готов! Гарри занял свою позицию. От теперь уже уверенного приказа на языке змей в стене сперва появилась узкая щель, а затем она бесшумно увеличилась, открывая проход в Тайную комнату Слизерина. Гарри бросился в ближайшее укрытие. Он слез с метлы, взял ее за древко в одну руку, палочку оставив в другой. Гарри выглянул за поворот. Он был начеку, готовясь зажмуриться при малейшем движении, чтобы не умереть, но тускло освещенная зеленоватым светом комната с взмывающими вверх колоннами, увитыми змеями, оставалась неподвижной и безмолвной. — Чисто, — шепнул Рон, тоже осмотрев комнату. — На метлах, — скомандовал Гарри, и они вновь оседлали свои метлы. Они влетели в Тайную комнату и взяли выше. Поднявшись под высоченные своды, они смогли осмотреться. Каменные змеи с колонн следили за ними пустыми темными глазницами. Вдоль дальней стены стояла циклопических размеров статуя волшебника в полный рост. Мантия на нем была до пола, и только босые ноги выглядывали из-под нее. Лицо волшебника имело обезьяньи черты и жидкую, спадающую на грудь бороденку. — Противный тип, — прокомментировал Рон. — Как думаешь, где гнездо? Гарри заметил, что других очевидных ходов и выходов из комнаты не было. Облетев все по периметру, Гарри и Рон снова встретились. — Там, между стоп у статуи, ещё одна змея с изумрудными глазами, — сказал Рон. Не сговариваясь, они отправились туда. — Зря я, наверное, воскрешающий камень выбросил, — Гарри сбавил скорость. — Я тоже боюсь, друг. Все поджилки трясутся. — Не хочу больше никого терять. Кажется, понимаю, почему Дамблдор надел на палец кольцо, хотя знал, что Волдеморт защищает свои вещи сильнейшей темной магией. Наверное, у каждого наступает такой день, когда больше не в силах выносить боль от потери. У меня вот сейчас. Рон остановился рядом. Его взгляд блуждал по стенам Тайной комнаты, а напряженные добела пальцы стискивали древко метлы. — Мы победим, Гарри. Остался всего один хоркрукс. Полетели. Они спешились у исполинских стоп. Между ними на стене замерла будто ползущая куда-то маленькая змейка с изумрудными внимательными глазками. Рон назвал пароль, и часть гранитной кладки сделалась полупрозрачной, а охраняющая змейка юркнула, будто живая, в темный простенок. Гарри вошел в небольшое сухое теплое помещение. Там находился массивный деревянный стол, несколько полок с книгами и старинное кресло. Волдеморт, если и мог спрятать свой хоркрукс, то только здесь. В четыре руки они сперва проверили помещение на проклятия. Опасные книги здесь были и явно требовали уважительного к себе отношения и знаний в области Темных искусств. Гарри и Рон погрузились в поиски, стараясь без нужды ничего не трогать. Вдруг Рон резко остановился, впившись взглядом в какую-то книгу. Гарри сказал: — Очень хорошо, что она тебя не прокляла. Что там? — Я это Гермионе хочу показать. Смотри, — Рон протянул Гарри тонкую книжицу без названия на обложке. Текст был написан на староанглийском, путанном и тяжелом для понимания. Гарри провел рукой по мелкому убористому почерку поверх плотной страницы и перефразировал: — Получается, что, в «Магии души» было сказано то же самое: когда создается хоркрукс, душа разрывается на две равные части. Половина помещается в предмет, а другая половина остается в теле волшебника, — Гарри задумался. — Выходит, Гермиона права в своих выводах: когда создается еще один хоркрукс, то уже от половины отделяется пятьдесят процентов, и так далее. Но эта книга не похожа на более древний вариант «Магии души». Рон присел на край стола, лицо его приобрело выражение крайней брезгливости: — Ты думаешь, он это читал? Гарри встал, отряхнул штаны, перелистал записи и сказал: — Не знаю. Если читал, то Волдеморт — отчаянный псих. Эти записи надо расшифровать. В них может быть что-то полезное. Гарри окинул взглядом помещение еще раз: — Ничего напоминающего вместилище для души я тут не вижу. Похоже, мы ошиблись. — И снова мы ищем неизвестно что, — сказал Рон, взял книгу у Гарри и сунул в карман своей мантии. — Меня знаешь что удивляет в последнее время? Часто думаю, что Дамблдор специально ничего до конца не рассказывал. Если бы он на шестом курсе сказал прямо, что мы ищем, и чем это уничтожить, мы не потеряли бы столько сил и времени. Может, многие остались бы живы. Мы могли опередить Волдеморта. Если бы только Дамблдор сказал правду: Гарри, мы ищем хоркруксы, они работают так-то, уничтожаются тем-то, а в конце ты должен умереть, потому что ты сам — хоркрукс. У него была уйма времени, знаний и опыта. Но он ничем не захотел делиться. — Об этом я пытался сказать тебе, когда мы по лесам мотались. — Ты был под действием хоркрукса. — А ты сейчас — нет. Брось спорить с прошлым, Гарри. Давай подумаем, где еще мог быть хоркрукс? — Не знаю. Гарри походил вокруг стола, рассмотрел скромную коллекцию книг по темнейшей магии, возможно, уникальную и единственную в своем роде на всех островах, а то и в мире. — Не знаю… — повторил он тише. — Этот — один из самых сильных. Половина или четверть души безносого. — У меня есть воспоминание Дамблдора. Оно сделано на следующий день после смерти Плаксы Миртл. Мне срочно нужно его посмотреть. Вдруг там мелькает хоркрукс.***
Гарри выглянул из кабинета первым и тут же спрятался. — Выполз, — сказал он. Сердце гулко забилось о ребра. За долю секунд, что он осматривал Тайную комнату, удалось заметить ядовито-зеленое вздымающееся тело огромной змеи. На сыром гранитном полу лежало несколько свернутых колец и сужающийся к концу хвост, а бо́льшая часть тулова василиска стояла подобно колонне. В ширину змей был таким же, как труба, по которой они попали в Тайную комнату. — Как будем действовать? — Договориться у нас с ним не выйдет, — сказал Гарри. — Он учуял обед. Рон громко сглотнул и стиснул палочку. — Как собирались. Я лечу, отвлекаю его на себя, а ты бьешь ему в глаза. Не промажь, Рон. И в меня не угоди. — Давай. Оседлав метлу, Гарри тут же на полной скорости вылетел в главное помещение Тайной комнаты. Он смотрел на тень василиска на стене, слышал, как тяжелое тулово, шурша, поползло по полу между колонн, как встало на дыбы и бросилось в его сторону буквально в полуметре от него. Гарри увильнул, поднялся под потолок и спрятался за колонной. Василиск обвил соседнюю колонну, поднимаясь следом за ним. Сверкнул отсвет заклятия, выпущенного Роном. Что-то невероятно тяжелое рухнуло на пол, сотрясая стены и колонны. — Попал?! — крикнул Гарри. — Почти! Заставь его повернуться ко мне! Гарри вылетел из-за колонны и промчался над змеем, привлекая его внимание. Он отступил к статуе, чтобы Рон мог попасть по глазам. Исполинское тело бросилось на Гарри. Он увернулся снова. Статуя затряслась, и часть гранита рухнула вниз. Гарри подлетел к лицу Слизерина и увидел разверстую дыру на месте рта. Внутри явно было гнездо василиска. Тень змеи вновь встала в стойку для броска. Вспыхнуло новое заклинание и тут же погасло. — Попал! Бей! — закричал Рон. Гарри без опасений взглянул на ослепленную Коньюктивитусом тупую клыкастую морду, прицелился и выкрикнул: — Бомбарда! Ему вторил Рон. Из змеиной пасти вылетели длинные ядовитые клыки и посыпались на пол. Змей ударил хвостом по колонне, и та, разлетевшись, посыпалась острыми глыбами вниз, ударяя василиска еще сильнее. Он заметался от боли. Гарри вновь направил палочку: — Сомнус максима! Мобиликорпус! — выкрикнули они с Роном одновременно. Василиск замер и приподнялся над полом. Гарри хотел направить его к гнезду, аккуратно поместить туда и запечатать вход, но вдвоем им лишь удалось перенести его поближе к ступням статуи. Зато сонные чары сработали как надо. Рон подлетел к Гарри: — Вот это зверюга! — сказал он, таращась в сторону исполинской туши. — Ничего такой, — Гарри нервно усмехнулся. — Я бы с ним поболтал, если бы мог. Рон беззвучно хохотнул и направил метлу к выходу. Гарри догнал его. — Похоже, Слизерин тоже был непомерного о себе мнения, — сказал Рон. Его заметно потряхивало от пережитого. Гарри пока держался. Все его тело сковало от напряжения. — Да. Даже побольше, чем у Волдеморта. Рон нервно засмеялся и добавил: — И урод он. — Наверное, еще и мелкого роста был, — развеселился Гарри. — Кому еще придет в голову самому себе такую статую отгрохать, если не мелкорослому уродливому старикашке? Наконец, напряжение начало отпускать. Впереди показался выход.