***
Я выпускаю пар изо рта, смотря на то, как он развеивается в воздухе. Я любила так раньше делать, когда жила в Эдинбурге. Каждая зима в Шотландии подобна чуть ли не зиме в России или Канаде. Конечно, у нас намного теплее, чем в этих странах, но все равно это вам не Сантьяго или Буэнос-Айрес практически без снега и с жарой под семьдесят градусов по Фаренгейту (двадцать-двадцать два градуса по Цельсию). Каждый раз, когда я наблюдаю за снежинками, что красиво ложатся на мою бледную тыльную сторону ладони, то невольно вспоминаю зиму 2013 года. Это была самая лучшая зима за все мое существование на Земле. И не зря же я этот день записала в свой старый личный дневник, который вела с подросткового возраста. Кажется, у меня даже есть фотография этой пары листочков, исписанных черной гелиевой ручкой. И даже можете не спрашивать, зачем мне это. Иногда приятно перечитывать записи из прошлого, а после со слезами на глазах чувствовать облегчение, что это все прошло. Я вновь достала телефон, мысленно отмечая, что прошло чуть более пятнадцати минут после звонка Тому, а его все еще нет. Чертыхнувшись, я медленно тапаю на иконку галереи и ищу справа дату 08.03.2017. Железяка сразу же находит нужные мне фото. У меня на устах появляется улыбка, а глаза наконец-то загораются добрым огоньком.Кажется, что в этой тетради я не писала ничего уже вечность. По крайней мере, последняя моя запись за второе декабря две тысячи десятого года напоминает мне о том, что в моей жизни ничего интересного не происходит, и моим детям даже нечего будет читать про меня и мою жизнь. Но вот я вновь вернулась к чуть пожелтевшей от старости тетради, которая пылилась вместе с папкой моих документов в рабочем столе съемной комнаты. У меня даже сохранилась моя старая, потрепанная вечными переездами с места на место, черная гелиевая ручка — ну, не чудо ли это? Сегодня у меня выдался свободный денек. Я вновь решила переехать, только уже не в съемную комнату, а в квартиру, которую мне предложила Деббора. Конечно, платить придется вдвойне, если не втройне, больше, но, думаю, я уже созрела для своей жилплощади, хоть и съемной. Но ведь же нас теперь двое — я и Калеб. Поэтому, сидя в практически пустой комнате на коробке, я отыскала во втором ящике своего рабочего стала потрепанную желтую тетрадь в клетку и провалилась в воспоминания. Но сегодня я решила оставить хоть что-то из своего прошлого, а именно воспоминания, перенесенные на бумагу, и решила добавить еще два события в копилку. Наверное, самое прекрасное в жизни каждой девушки — свадьба и рождение ребенка. О втором мы с Калебом еще не задумывались, а вот первое стало самым ожидаемым событием в этом году. Я наконец-то выхожу замуж! Даже самой как-то не верится, не говоря уже о том, что когда я рассказала Джастину, то он покрутил пальцем у виска и прошептал: «ебанутая». А ведь и вправду, я — ебанутая. Но такая счастливая. Знал бы кто-то, что я чертовски счастливая и любимая девушка Калеба — умерли бы на месте. По крайней мере, как сказала Деббора — ее чуть не схватил инсульт. Но да… Мне как-то и самой не верится в происходящее. Ведь вроде мы только недавно познакомились в центре Лондона, когда их группа прилетела на пару дней в столицу для изучения английского языка из Нидерландов. Только недавно он угощал меня латте в кофейне напротив стадиона «Стэмфорд Бридж», мы катались на колесе обозрения «Лондонский глаз», а так же ели известное итальянское мороженное в «Mascarpone & fig». Только полгода назад я рассказала Калебу о том, где я работаю. А он рассказал, что раньше работал проститутом. Мы друг другу поулыбались, поддержали, а после поссорились на почве того, что нидерландец не хотел, чтобы на меня, цитата, «зырыли какие-то дядьки». А тут… Совсем скоро, буквально через три недели, мы поженимся, произнесем друг другу клятвы, дадим обещания, и, надеюсь, сдержим их.
На глазах появляются непрошенные слезы, которые вмиг, словно дождь по стеклу, начинают скатываться по моим щекам. Помню, какой же я была счастливой, когда сказала «да» на предложение выйти замуж. Мой Калеб, мой любимый мужчина, которым я жила, которым я дышала. Это была не любовь, а болезнь, которая с каждым днем становилась все серьёзней и серьёзней. Эта болезнь каждый день впивалась в наши тела, души и в конечном итоге погубила нас. Жаль, конечно, что я успела выйти замуж за этого человека. Но развестись мы до сих пор не можем — вот уже больше пяти лет. Да и нужно нам это? Нет. Обычный штамп ничего не меняет. Какой же я была свободной в этих отношениях, как же мне было невероятно. Мы делали все вместе: бесились, посылали друг друга нахуй, кидали снежки в прохожих с балкона нашей квартиры, готовили его любимую пиццу, покупали мне одежду, он всегда забирал меня после смены, после чего мы шли за итальянским мороженым, а после в мини-маркет напротив дома. И в какой момент все это разрушилось? Когда я узнала, что это вовсе не любовь, а брак по расчёту. Причём в известность меня никто не поставил. — Мисс Гонсалес? — предо мной предстал высокий парень в чёрном пальто. Я дернулась от неожиданности, видимо, уж слишком задумалась о прошлом. Еле согласно кивнув, я поджала губы. К сожалению, из-за чёрного капюшона и мигающего фонаря я так и не рассмотрела лицо парня. Однако, это не Том, у него комплекция тела вовсе другая, да и он не такой уж и высокий, и голос этого парня более грубый, но ведь и в то же время знакомый. — А ты кто? — спросила я и вопросительно посмотрела на незнакомца. Будет смешно, если Холланд не соизволил даже поднять свою задницу, а попросил своего менеджера или какого-нибудь друга забрать меня. Но, знаете ли, я даже не удивлюсь этому. С каждым часом все больше и больше разочаровываюсь в этом человеке. А ведь раньше он был для меня чуть ли не богом. — Как же? Вы меня не узнаете? — удивленно спросил незнакомец. Я начинаю вспоминать всех друзей Тома, о которых знаю по инстаграму или рассказам парня. Но в голову, кроме его брата Сэма, никто не лезет. Но не думаю, что британец решился бы отправить ко мне своего брата. Однако, кто его знает — в последнее время у него явно появились проблемы с головой. Господи, прости за такие слова. Сейчас должен быть супер-крутой-эпичный момент, как в фильмах, где парень ловко откидывает капюшон, а после предстает сексуальный испанец с грудой мышц и улыбкой, на которую он потратил больше денег, чем на образование. Но этого не произошло, ведь знакомый Тома просто рассмеялся. И тут меня осенило… Где-то я слышала этот смех и явно совсем недавно. — Харрисон, ты что ли? — я приподнял бровь в изумлении, когда британец кивнул и скинул капюшон с головы. — А… эм… А Том где? Мне было неприятно спрашивать у него это. Хотя, скорее, неловко, потому что я до сих пор была под впечатлением от нашей последней встречи и разговора. И как я могла так проколоться перед Остерфилдом? Даже семиклассницы перед родителями с сигаретами не палятся как я. — Том? Этот говнюк не смог приехать, точнее, не захотел, — будто нарочно делая акцент на последние два слова, произносит русый и пожимает плечами, — поэтому эта заноза в заднице разбудил меня и попросил приехать за тобой. Ты можешь подняться? У тебя что-то случилось? Почему ты в такое время находишься на улице? И почему такая раздетая? — он буквально завалил меня вопросами. Я хмыкнула. — Какая разница? — спрашиваю я, поджимая губы. — Тебя попросили доставить меня домой — ну, так доставляй. А дебильные вопросы оставь при себе. — я вспыхнула, словно спичка, готовая уже уткнуться в снег и разрыдаться. — О святое дерьмо, заткнись, — рыкает на меня Харрисон и закатывает глаза, — можешь встать? — Да. — неосознанно кидаю я. Блять, нет. Не могу я встать. Я утыкаюсь взглядом в кольцо на своем пальце и грустно вздыхаю. Кажется, в прошлой жизни русый явно был психологом, иначе, как он понял, что я ему наврала? — Так, понятно. — нахмурившись, прошептал Остерфилд и вмиг подхватил меня руки. Я вскрикнула от неожиданности и чуть покраснела — не каждый же день меня носят на руках. Но решила засунуть свою гордость куда подальше и просто добраться до дома. Харрисон нёс меня до своей машины на руках слишком аккуратно, иногда матерился, когда подскальзывался на тонком льду, но со мной не разговаривал, даже не смотрел в мою сторону. Будто ему в минуту отрезали гланды. Обычно он чересчур разговорчивый, но не сегодня. Мы садимся в машину, где очень тепло, и я сразу же чуть ли не прилипаю руками к печке, которая, видимо, работала на всю мощность. Когда руки согреваются, то я тру колени, снимаю куртку и провожу ладонями по плечам. И вот, слава Богу, спустя несколько минут я начинаю чувствовать тепло и расслабляться. — Так что случилось? — спрашивает Остерфилд, выруливая с улицы, на которой я застряла. — Том меня поднял ни свет, ни заря. Попросил приехать за тобой. — Почему же он за мной не приехал сам, а попросил тебя? — горло начинает болеть, поэтому я говорю чуть ли не шепотом. — Я же тебе уже сказал. — закатив глаза, парень на секунды три повернул свою голову в мою сторону, а после уставился на практически пустую дорогу. — Ничего не случилось. — пожимаю плечами и прижимаюсь лбом к холодному стеклу. — Ладно, пытать тебя не буду,но заедем в одно место, хорошо? — я молча киваю и прикрываю глаза. В машине пахнет мужским одеколоном — по-моему, у Джастина такой же, а еще здесь очень тепло, но я все равно закутываюсь в кожаную куртку. Лишь бы спрятаться от пронизывающего насквозь взгляда Харрисона. Мне слишком хорошо в этой машине, но при этом что-то этакое мешает мне спокойно сидеть и наслаждаться поездкой домой. Потерпи, Эйса, всего ничего, и ты окажешься дома в своей любимой кроватке и будешь спать целый день. Мне очень неудобно сидеть в машине с Харрисоном — мы только вчера не могли терпеть друг друга! А сейчас просто молчим, слушая радио с зажигательными песнями и учащенное дыхание друг друга. Но, вообще, я не могу сказать, что мы чёртовы заклятые враги, вовсе нет. Просто друг другу не понравились с первой встречи, но один человек нас объединяет. И этот человек буквально сносит мне крышу. — Эйса, тебя же так зовут? — с издевкой спрашивает он. Я молча киваю, все ещё не открывая глаза. — И как же так получилось? — Что получилось? — спрашиваю я. — Что вы с Томасом спите? Это, конечно, не моё дело, но интересно все же… — Спроси у своего друга. — Он молчит, как рыба. — я почувствовала как мы где-то остановились. — Я сейчас приду. — Захочет — расскажет, однако, мы больше не спим. — признаюсь я, сразу чувствуя боль, будто ножом по сердцу. И это правда. Мы больше не любовники, мы непонятно кто. — Ну да, поэтому он мне позвонил ночью, чтобы я приехал за тобой. — голубоглазый кидает свой телефон на панель машины и выходит из неё. Я открываю глаза и сразу же жмурюсь. Мы стояли напротив очень яркой вывески небольшой кофейни, которая, видимо, работала круглосуточно. Неужели Остерфилду захотелось что-то поесть? У меня резко заурчал живот — я тоже не против что-то перекусить. Но ладно, главное — доехать до дома. В салоне машины раздаётся громкий звук уведомления, заставивший меня подпрыгнуть на ровном месте и перевести взгляд на светящийся экран телефона. Благо, у меня хорошее зрение, и я с такого расстояния могу прочитать то, что написано. Спайдер-Том Я прикусываю нижнюю губу — это же явно Том написал! Я прям уверена в этом на все сто процентов. Интересно, что же он пишет своему другу. В голове появляется идея посмотреть переписку друзей, но… Я не имею права лазить в чужом смартфоне, тем более без согласия хозяина. Боже, черт бы меня побрал. Моя рука непроизвольно тянется к лежащему на панели телефону и хватает его. Нельзя же так, но интерес во мне разгорелся не на шутку. Я проклинаю себя последними словами. Ей богу, веду себя как ребёнок. Однако, сдержаться перед сообщениями не могу. Да и если я на секунду загляну в железяку, то ничего не случится, так ведь? . Внутри себя я начинаю ликовать и прыгать от радости, потому что на телефоне Харрисона, на удивление, не стоит блокировка. Почему-то я всегда думала, что у всех знаменитостей заблокирован телефон, ведь мало ли кто может заглянуть в него. Я нажимаю на уведомление, которое переводит меня в мессенджер. Бро, ну как там она?Пиздец просто, бро. Тебе стоило самому приехать.
Что с ней?Она будто неживая.
Блять, ты выяснил что-то?Нет.
И не стоит. Отвезти её домой, а сам едь ко мне.Зен не будет против наших посиделок? Ей же не нравится это, тем более так рано.
Плевать, приезжай. Я молча улыбаюсь про себя и откладываю телефон обратно на торпеду. Боже, Том волнуется за меня? Мне же это не показалось, так ведь? Мне хочется еще раз схватить смартфон и повторно почитать переписку, но я лишь откидываю голову назад и счастливо улыбаюсь во весь рот. Черт, никогда не думала, что обычное внимание со стороны Тома так осчастливит меня. Тем более после этой ночи, которая наглухо засядет в моей голове. Сейчас, обдумывая произошедшие события, я поняла, что повела себя как ребенок и недалекая женщина. Если бы не моя глупость, эмоции и гордость, то я давным-давно сидела бы в своей комнате и смотрела какой-нибудь фильм. Может, это еще не конец наших отношений? Может, это только начало нового этапа? По-крайней мере, я на это надеюсь. — Чего такая счастливая? — дверь салона открывается, и рядом со мной плюхается Харрисон с двумя стаканчиками чая. — Я принес попить, чтобы ты согрелась. Парень протягивает мне стакан с черным чаем. — Спасибо. — благодарно кивнула я. — Так чего ты такая счастливая? Только недавно готова была разрыдаться, а тут улыбкой освещаешь весь салон. Я глухо смеюсь и отворачиваюсь от парня, рассматривая утренний Лондон.